Шанс на счастье

Началась школьная, и безумно увлекательная, как оказалось, пора. Со второго класса подготовительной школы, детям позволялось выбрать себе кружки и секции, не более трёх, чтобы дети были сосредоточены на учебе. Это было создано с целью выявить таланты ребенка и развивать их в нужном направлении, как правило, к концу подготовительных классов, дети уже чётко знали, чем хотят заниматься дальше. Как несложно догадаться, я выбрала рисование и шахматы, последнее было моей давней мечтой, потому что в детстве меня научили лишь азартным играм. Я решила, что совсем необязательно выставлять свои знания двадцатилетней девушки напоказ, а то кажется Элизабет и Манфред Эвансы стали относиться к старшей дочери как-то настороженно. На самом деле, любой бы насторожился, если бы его пятилетний ребенок начал говорить про банковскую систему, которая будет изобретена через несколько десятилетий. Поэтому теперь, прежде чем что-то сказать, я всегда думаю, а что бы на моём месте сделала Лили или сама Петуния? Где-то я капризно отставляла предложенный мамой суп, где-то оставляла игрушки сестры или не читала главу из детской книги. Сегодня был первый урок рисования, поэтому вооружившись карандашами, кистями, красками и бумагой, я гордо вошла в класс. Занятия проходили дважды в неделю и мне казалось, что это прекрасный способ возвратить былой навык. Первый урок начался с основы основ. Мы проходили виды красок, акварельные, масляные, гуашь. Но нам сразу сказали, что краски мы принесем только на следующий год, если не позже. Сейчас мы должны будем научиться работать с линиями, фигурами и штриховкой. Теоретическая часть закончилась и началась практика, с готовностью, я взяла набор, состоящих из простых карандашей разной степени твёрдости, выбрав самый стандартный, приготовилась творить. Каково же было моё разочарование, когда нас заставили рисовать прямые линии и ровные кружочки. Мы рисовали, а я удивлялась, как тяжело рисовать детскими, ещё несформированными руками базовые фигуры. В прошлой жизни это получалось многим лучше. Стирая в сотый раз неровно нарисованную линию, я начинала думать, что у Петунии просто нет таланта, но эта отговорка не вязалась, заставляя меня сжав зубы продолжать свою нелегкую работу. Сделав плавное движение рукой, я с досадой заметила, что линия всё ещё была кривой. Учитель, наблюдающий за моими тщетными попытками, склонился рядом и мило улыбнулся: — Неровно. — отчеканил молодой человек, который сам, наверное, недавно окончил художественную академию или университет. Уж не такого я ожидала от этой милой улыбочки. Стиснув зубы, я с досадой и обидой подумала о том, что как было бы хорошо, если бы они стали ровными и правильными. Переведя взгляд на лист, я заметила, что они изменились и стали такими, что будто я начертила их по линейке, которую как на зло не взяла. Не сразу осознав, что произошло, я взглянула на учителя и он вернулся. По его лицу, мне не удалось определить, что он думает. — Вот, теперь замечательно. — Спасибо, — сказала я, радуясь тому, что смогла исправить своё положение. Когда он отошёл в сторону, я взглянула на рисунок и чуть не упала со стула! Меня осенило, это был магический выброс, не что иное, как он. Оглядевшись и удостоверившись в том, что все заняты рисованием, я тихо вышла из кабинета и добежала до уборной. Бросив на себя взгляд в зеркало, я задумалась. Что произошло и почему, имея магический выброс, Петуния не попала в Хогвартс? Умывшись и поправив причёску, я вернулась в класс и продолжила рисовать, теперь уже кружки и квадратики. Получалось относительно, и я и мистер Трампер были недовольны моими творениями, но пятилетняя Петуния должно быть гордилась бы такими успехами. Домой я шла со смешанными чувствами. Я ведь не рисовала прямые линии, это была лишь мысль. А значит, это был выброс. Но почему он случился у меня, а не у Лили, которая уже через семь лет отправится в Хогвартс? Была ли Туни действительно без магических способностей, как утверждала и была ли такой же «нормальной», как и супруг? Дома, натянув радостную улыбку, я поделилась впечатлениями сначала с младшей сестрой, которая с нетерпением ждала рассказа, а потом и маме с папой за ужином, так же, я сообщила о предметах, которые класс, и я проходили «впервые». Лили же рассказывала в основном о том, что они будут петь на школьном концерте вместе с одиннадцатиклассниками и даже танцевать. Видно, что в учёбе ей нравились не уроки, а общение со сверстниками, среди которых она быстро стала популярной. Я же наоборот, предпочитала молчать и тихо слушать одноклассниц, не встревая. Поблагодарив за вкусный ужин, мы разошлись по комнатам, чтобы сделать уроки. Когда я принялась за математику, то даже зная предмет на этом уровне, заскучала, переписывать столбики примеров в тетрадь. Пока я скучающе пялилась в учебник, то даже не заметила, как на полях расцвели красивые бутоны роз, тюльпанов и почему-то папоротников. Дальше пошли волшебные палочки. Не прорешав и половины, я захлопнула учебник с тетрадью и аккуратно уложила в портфель. Сейчас дела были поважнее. Мысли раз за разом возвращались к случаю на первом уроке рисования. Вспомнив о документах, спрятанных под кроватью, я полезла туда. Ну и много же тут всего, ведомости, аттестат мамы и папы, ещё много непонятных и странных бумаг, которые вряд ли имеют что-нибудь общее с магией. Пересмотрев третью стопку документов, я уже отчаялась, пока в разных отцовских банковских документах, не увидела красивую витиеватую надпись «Банк Гринготтс уведомляет…». Сунув бумажку в карман, я задвинула бумаги под кровать и прыгнула на кровать. В следующую секунду в мою комнату, со стуком вошёл папа, неловко улыбнулся и сел рядом, осматривая меня. Повинуясь внезапному и совсем несвойственному мне порыву, я перебираюсь к нему и устраиваюсь на коленях. Его рука аккуратно перебирает мои волосы, сам он откидывается на подушку и я, обняв его ногу, засыпаю. Просыпаюсь часов в пять утра, достаю скомканную бумажку и начинаю читать, ломая глаза и безбожно щурясь. Подползаю к окну, чтобы было лучше видно. М-да, почерк у гоблинов прекрасный. «Банк Гринготтс уведомляет Манфреда Эванс о том, что на его маггловский счёт были переведены галеоны в размере четырёх сотен, которые в связи с тайной о волшебном мире были переведены в фунты. Перевод был выполнен Грегори Эвансом. С уважением, банк Гринготтс» Сказать, что моему удивлению не было предела, это сказать ничего. Теперь понятно, в нашей с Лили крови течёт кровь волшебников и раз уж нашему отцу переводят деньги через Гринготтс, то он не маггл, а сквиб и мама наша, тоже, наверное, сквиб. Это многое объясняло, к примеру то, почему в оригинале так радовались появления волшебницы. Мне пришлось вздохнуть, много вопросов оставались нераскрытыми. Например, как такое произошло, что Петунии не пришло письмо из Хогвартса? А придет ли в этот раз? Я накрылась тяжелым одеялом и обняла плюшевого медведя, лежащего рядом. Перебирая свои знания о вселенной Гарри Поттера, я думала о произошедшем. Думала и почти даже нашла вполне логичное объяснение, но мама, вошедшая в комнату, чтобы разбудить, помешала. Поцеловав в щеку, она потрясла меня за плечо, и я открыла глаза, демонстрируя, что давно уже не сплю. — Доброе утро, милая, умывайся и приходи завтракать. — о, как мне не хватало такого в детстве. Натянув на себя школьную форму, причесавшись, я поспешила умываться. Надо сказать, после всевозможных зубных паст, зубной порошок кажется редкостной гадостью. Первые несколько раз, я очень внимательно наблюдала за Лили и тем, как она это делает. Внизу нас ждали вкусные, горячие блинчики. Папа уже сидел за столом и читал какую-то газету. Бросив внимательный взгляд, мне показалось, что картинка в отражении его очков шевельнулась. Неужели магическая? Завидев меня и сестру, он тут же свернул её и положил в стол. — Доброе утро, папа. — стройным хором сказали мы и чмокнули его в обе щёки. Я была в обоих мирах папиной дочкой и с первого дня здесь, устраивалась ближе к нему. Лили же тянулась к матери, что ж, это и неудивительно. Блинчики получились отпад! Невероятно вкусные, особенно когда Лили полила мои карамелью. — Сколько уроков, дочки? — Четыре и три. — Отозвалась я, отвечая и за себя, и за Лили, которая испачкала всё личико в карамели. Девочка неохотно давалась маме, как и любому другому. С ней, я совсем забывала о том, что я ей и не сестра вовсе. Все тревоги и волнения отступали, когда папа ласково обнимал, усаживая на плечи, а страхи рассеивались, стоило маме коснуться моих волос. — Подождете нас на площадке возле школы? — Спросила мама, сжав рукой отцовскую, нежно глядя ему в глаза. О боже, это любовь, та самая светлая и искренняя, та, которая бывает только у двух любящих людей. Лили выразила горячее одобрение и мне не пришлось даже добавлять что-нибудь, чтобы выказать согласие. Дальше, завтрак проходил в тишине. Добирались до школы мы самостоятельно, рыжая непоседа бежала впереди, постоянно заставляя меня каждый раз переживать и ускорять шаг. Встретившись с одноклассниками, они побежали вперёд, сестра, кажется, совсем забыла обо мне и моё сердце впервые кольнул укол ревности. Это поэтому они поругались? Не потому, что Петуния завидовала, а потому что ревновала сестру к другим? В школе было скучно, меня отчитали за невыполненное домашнее задание, но я смогла выкрутиться, предложив учителю протестировать меня у доски. Что ж, благодаря двадцатилетней мне, Петунию похвалили. Перемену и следующий урок мы провели в одиночестве. Нас никто не захотел брать в команду и поэтому я не играла в мяч. Кажется, Туния не ладила с одноклассниками и это было обидно. Надо исправлять ситуацию. Срочно! — Туни! Туни! — Ко мне бежала Лили, а за ней не поспевал ещё один мальчишка, которого она держала за руку, чтобы тот не отстал. Я обернулась и улыбнулась сестре. — Знакомься, это Северус Снейп, он учится как ты, только не с тобой. О, боже, неужели?! Я сейчас упаду в обморок! Это не может быть он! Ну-ка, как я выгляжу? — Рада знакомству, Петуния, для друзей просто Туни. — я улыбнулась и машинально потянулась рукой к блондинистым волосам, которые были заплетены в красивую, небрежную косу. Молодая версия мужчины моей мечты, протянула руку и недоверчиво улыбнулась. — Я тоже, Петуния. — Эх, как-то он смущён, осторожен. Я сфокусировала свой взгляд на его одежде, брюки были велики и явно обрезаны по длине мальчишки и подпоясаны они были дешёвым ремешком, чтобы не сваливались. Рубашка была длиннее, чем надо и в целом вид был более чем неопрятный, а худоба вкупе с болезненной бледностью, выдавала материальное состояние. — Может на качели? — Улыбнулась я, указав рукой себе за спину, разворачиваясь. Лили бросилась вперёд с радостным визгом, а мы медленным шагом за ней. — Она такая активная. — усмехнулся Северус.