как таяли холодные льды.

признаться честно, на нишиною юу у тебя никогда не было серьёзных планов. он и сам никогда не был серьезен, поэтому, представлять с ним действительно продолжительные отношения было трудно. однако, он как-то внезапно влился в твой распорядок жизни, словно приток реки, и оставлять свое нагретое местечко не собирался. что тебе, безусловно, не нравилось. ты не хотела привязываться к кому-то настолько сильно, что скулы сводило, а в животе поселялся рой бабочек, порхающих и щекочущих ребра. ты не хотела привязываться к кому-то настолько сильно, что будучи за пять часов езды от нишинои, у тебя слезы глаза застилали от нехватки чужого тепла и близости; хотелось пропустить его чуть жестковатые волосы сквозь пальцы, уткнуться холодным носом в горячую шею, чтобы вызвать табун мурашек и несколько часов пролежать вот так, вдыхая родной запах, окунаясь в него с головой и без зазрения совести утопая, словно в глубоком море, и даже не пыталась спастись, потому что именно в нем дышалось легче. если честно, ты боялась столь крепких чувств, потому что боялась потерять человека, как происходило прежде. терпкость этой странной безграничной любви оседала на губах то сладостью, то горечью, то вообще кислыми мармеладными червячками, которые обожал ноя. на нем всегда висел ярлык «не больше, чем просто развлечение», и его это категорически не устраивало, но ничего поделать он с этим не мог. и смиряться тоже не собирался. но только тебе было известно, что ты повесила фантомный ярлык на возлюбленного лишь для того, чтобы внушить самой себе, что это просто развлечение. чтобы закопать дикое влечение к парню, закопать и уничтожить чувства, что переполняли тебя при одном его виде. тебе хочется ближе.ближе.ближе, и желание это разгорается в геометрической прогрессии, заполоняя всю твою бедовую головушку, которая вообще-то, должна думать не об этом глупом карлике, который ростом с тебя и обожает мармеладных червячков, и пахнет горьким шоколадом с какао, и постоянно шутит глупые, но забавные шуточки, засыпает на тебе в любом удобном месте, но при этом остается заряженной неиссякаемой энергией батарейкой, и еще у него есть дурацкий друг – танака, чье имя схоже с тараканом, и.. и ты влипла. влипла до кончиков дрожащих пальцев, наполненных легких покалыванием, как от невесомого прикосновения к кактусу, растущему у нои на подоконнике. блять. блять, блять, блять. все опять сводится к нелепому мальчишке-медвежонку. казалось, что его атака под названием «раскаты грома» каждый раз отбивает мяч в твое сердце, оставляя отпечатки пальцев, жгучее тепло и болезненное понимание. понимание твоего поражения. ты – по другую сторону сетки от либеро. он – успел отбить мяч. ты – нет. он – победитель. ты – нет. и такие «нет» в твоей голове роятся сотнями, тысячами, миллионами, с каждой секундой плодясь и увеличиваясь, заполоняя все твое естество. ты сейчас по швам треснешь от таких противоречий, а голова взорвется, сделает огромный «бдыщ», как сказал бы юу. и тебе хочется хорошенько приложиться обо что-нибудь головой, чтобы заработать амнезию. и никогда, никогда, черт возьми, больше не сравнивать все, что угодно с нишиноей. нишиноя то, нишиноя сё. но о нем, если честно, просто приятно вспоминать. > нишиное то ли убить тебя хочется, то ли доказать, что он самый лучший из всех кандидатов на твое сердце. и тело, конечно же. нет-нет, он хочет убить тебя наповал своим доказательством превосходства над остальными твоими невзрачными посягателями, которые словно противные мышата скребутся в дверь твоей души. но единственный подходящий ключ всегда был у либеро. сплавлен из глупых повадок, шуточек, его сухих губ и грубоватых подушечек пальцев. вырезан из укусов на шее, теплых объятий, прически ежика и порой надменной улыбки. отполирован омутами коричневых орхидей с кошачьим прищуром, что на тебя смотрели любовно и сладко, как на самый заветный и вкусный десерт с несколькими звездами мишлена. > мне бы только смотреть на тебя, видеть глаз злато-карий омут. вы сидите на балконе, окутываемые свежей прохладой летней ночи, больше приятной, чем пронизывающей до костей. по твоей спине бегают мурашки, словно табун маленьких кошечек, своими лапками оставляя следы на молочной коже. ты виском лежишь на его плече, а мысли буквально охвачены потоками «чертвозьмикакямогуэтопотерять», «почемуэтотмальчишказавладелмоимсердцем» и «какжебожественноонпахнетяуверенаэтоароматсчастья». — юу, ты бы сказал мне, если бы твои чувства угасли? — спрашиваешь, глядя на яркую полярную звездочку, что вместе с тысячами своих клонов поместилась в злато-карих омутах. — нет, — он выдерживает паузу, переводя внимательно-серьезный взор на тебя. — и впредь не заикайся об этом. ведь такого просто не может случиться. — а есл- — никаких! глупых! «если»! от моей будущей жены! — громко, чуть раздраженно выделяет каждое слово, накрывая твои щеки своими ладонями. — мы устоим двойную свадьбу с киеко и танакой. и это не обсуждается. — последнее он добавляет чуть возмущенно. ты хочешь добавить: « — опять этот твой таракан», но лишь хихикаешь, качая головой и ненавязчиво прикасаясь своими губами к чужим, жгучим и до одури вкусным.