haikyuu мальчики и девочки для вас

Ойкава всегда был романтиком. Страшным. Порой это правда пугало, он придумывал настолько изысканные свидания и встречи, что то и дело тебя нагоняли мысли о том, что ты не достойна иметь такого человека рядом. — эй, я же все это делаю, чтобы доказать тебе, что ты просто прекрасна! — лишь дул на это губы тоору. Но сейчас, стоя перед зеркалом в скромном красном платье, раздумывая о том какие аксессуары подойдут к платью, подаренному твоим парнем для похода в оперу, ты все-таки немного сомневалась. — милая, ты скоро? — в щель двери просунулась уложенная голова Тоору. Бегло осмотрела его внешний вид и нацепила бриллиантовые серьги. — черт с тобой, все равно будешь выглядеть лучше меня, — ты сощурилась и подхватила с тумбочки клатч. — ну, — Ойкава развел руками, — что тут поделаешь. Ты замахнулась и треснула его по самодовольной макушке. Не слишком сильно, но вполне ощутимо. Чтобы знал, как выпендриваться перед тобой. Хотя такой Ойкава все равно нравился тебе намного больше, чем тот, что плакал ночами в ванной, запираясь, чтобы ты не слышала его всхлипов. Сердце разрывается от одних воспоминаний, ты не знаешь как вы все это пережили. Просто не хочешь вспоминать сотни походов к доктору, бессонных ночей и страданий любимого. В любом случае, лёгкий поцелуй, чтобы не смазать помаду и улыбка, которой тебя сейчас одаривает Ойкава определенно стоила того. Его счастливое озорное лицо греет сердце и ты тоже растягиваешь губы в улыбке. — идем, — он шепчет тебе куда-то в висок и утягивает к выходу. Опера встречает вас ярким светом и громким шумом людей. Вообще ты не очень любила такие сборища, но со свиданиями связующий не ошибался, а значит точно будет что-то интереснее мелькающих на сцене актёров и звонких голосов. Тоору в пиджаке, белой рубашке и выглаженной бабочке. из одежды он все готовил себе сам, волейболисту нравилось удивлять тебя своими образами, пусть вы и жили уже несколько лет вместе. И тебе это нравилось тоже. Поэтому ещё раз гордо взглянув на парня, ты с лёгкой улыбкой погрузилась в просмотр оперы. Выступление прервалось. Антракт. Старый служащий, проходящий мимо ровных рядов сидений просил людей освободить помещение, но Ойкава почему-то не двигался с места. — мне кажется, нам тоже следует пойти, — ты тянешь его за руку, но он лишь молчит и растягивает сухие губы в хитрой ухмылке. — сейчас начнется самое интересное, — он переплетает ваши пальцы и встаёт с места, — идём на сцену? — куда? — неловко переспрашиваешь ты, все-таки поднимаясь на ноги. Тоору наклоняется и поправляет бабочку. — именно на нее. Твой непонятливый взгляд забавит тоору и тот усмехается, заправляя тебе прядь волос за ухо. — ты лучшая, — он глухо чмокает тебя в висок, в линию роста волос и вдыхает лёгкий аромат. Его любимый. Парень аккуратно ведет тебя на сцену, крепко держа за руку, помогает подняться по бархатным ступенькам и поглаживает твои бледные пальцы. Со сцены все кажется совершенно другим, зрительные места такие маленькие и темные, будто их и вовсе нет. С интересом осматриваешь все вокруг: яркие декорации, блестящие шторы и потолок, усеянный прожекторами разных цветов. До слуха доносится лёгкая тихая музыка и тихий голос Ойкавы. Оборачиваешься и видишь волшебную картину: белым освещает стройную фигуру парня и его тонкие длинные пальцы, которые сейчас с лёгкостью скользили по клавишам. Все таки изящные кисти связующего помогают ему во многом. И особенно они умеют вгонять тебя в краску. Вот и сейчас, ты стояла, не зная что сказать. Твоя любимая мелодия, сыгранная любимым на фортепиано — что может быть лучше? Служащий куда-то тактично удалился, оставив вас наедине, за что ты ему была премного благодарна. Теперь можно было закрыть руками лицо и пару раз звонко шмыгнуть, пытаясь сохранить макияж. Конечно же безуспешно. Ойкава был слишком хорош. — это просто чудесно, — ты подбежала к парню и обвила руками жилистую шею, аккуратно приземляясь к нему на колени. Самая удобная поза, чтобы уткнуться куда-нибудь в ключицу волейболисту. Он буквально мурчал от удовольствия. Твоя реакция оправдала все ожидания. именно поэтому он и любил дарить тебе подарки и устраивать грандиозные сюрпризы. Всегда искренняя и милая, твоя радость грела его больше собственной. — еще секунда твоей улыбки и я попрошу никого не запускать с антракта, — хитрая ухмылка расползлась на губах Тоору. — Надеюсь ты этого и добивался, — прищуриваешься и растягиваешь губы в улыбке, — потому что именно это я и собираюсь сделать. — Ойкава шумно выдыхает и притягивает тебя, отрывая тонкие пальцы от клавиш и закрепляя их у тебя на подбородке. Немного надавливает, заставляя приоткрыть рот шире и углубляет поцелуй. Губы у Тоору мягкие и нежные, как и вся остальная кожа за исключением крепких мозолистых ладоней, которые теперь ложатся к тебе на затылок, путая прическу. — Я уже попросил служащего задержать остальных, — он прерывается и заглядывает тебе в глаза, — какая ты у меня прекрасная. Хитрец. Его теплое дыхание щекочет шею, а холодные пальцы заставляют покрываться мурашками. Он не сомневается в своих движениях, но делает все чувственно, внимательно следя за каждой твоей новой эмоцией. Связующий впитывает в себя тихие стоны, покусанные дрогнувшие в улыбке губы и маленькие слезинки, скопившиеся в уголках глаз. Чудесное зрелище, от которого он не в силах отвести взгляд. Холодная поверхность рояля немного обжигает, но надежные руки Тоору придают уверенности в действиях, и ты разводишь ноги шире, позволяя волейболисту прижаться ближе. Он ловит каждое твоё желание, прежде чем ты успеваешь его озвучить. Прикасается прохладными губами ко лбу, сбивая жар и тут же игриво проводит пальцами по внутренней стороне бедра, вызывая волну мурашек по телу. — Это буквально самое изысканное, что я делал в своей жизни, — хихикает ойкава, заводя тебе за ухо раздражающую прядь и стучит короткую мелодию на клавишах. — придурок, — шипишь ты и откидываешь голову, когда связующий наконец приступает к активным действиям. Он любил делать это медленно, проникновенно, но с тобой ему нравилось по-всякому, а время сейчас очень сильно поджимало, поэтому пришлось сразу перейти к резким рваным толчкам. Иногда Ойкава теряется и ему нужно немного времени, чтобы найти правильный угол, но сейчас он практически сразу нащупывает точку наслаждения. — Вся эта атмосфера оперы, сцены и холодного музыкального инструмента под тобой будоражит, заставляя все тело сжиматься. Непривычно и почему-то немного стыдно. — Такая ты красная, — Тоору дразнит тебя, легко проводя шершавым языком по нижней губе. — Какой же ты несносный! — притягиваешь его за ворот рубашки ближе к себе. Сейчас ему точно не отвертеться от твоего внимания, да и он похоже не собирается этого делать. Хватка на талии становится сильнее, губы волейболиста скользят по всему твоему телу. — Люблю, — шепчет он, прислоняясь своим лбом к твоей ключице, жадно вдыхая воздух. — И я и тебя, — неровно отзываешься ты перед тем, как выкрикнуть, кажется, самую высокую ноту, которая только воспроизводилась на этой сцене.