— А мы продолжаем вести прямой репортаж у здания, в котором расположен ресторан «Capital», где сегодня были захвачены люди преступной бандой «Маньяки»… — по телевизору показывали отрывки из трансляции в самом здании.
Рыжий главарь банды паясничал и делал поклон с толстым усачом, а девушка с янтарными волосами задорно аплодировала происходящему.
Карие глаза цвета гречишного мёда не отлипали от экрана, пристально рассматривая девушку в зелёных павлиньих перьях. Русоволосый парень застенчиво убрал непослушные пряди за уши. Он видел в газетах её фото, слышал по радио новости о том, что она в розыске как соучастница всех преступлений данной шайки. Но вот он смотрел сейчас на неё и видел по глазам, что она совершенно не та, за кого себя выдаёт. В её светлых серых глазах не было злобы, хитрости и безумия.
— Эй! Официант, мне долго ещё ждать свой заказ? — грубый голос оторвал внимание Маккинли от экрана телевизора в кафетерии.
Юноша с грязной посудой на подносе зашаркал на кухню. В его голове в быстром темпе завертелись шестерёнки, прокручивая увиденное в вечерних новостях. Рыжеволосая девушка Лара Уайлд на протяжении уже нескольких недель не покидала мысли робкого и неуклюжего Квентина Маккинли.
Когда Кью обслужил клиента и вернулся к голубому экрану, там уже в самом разгаре разворачивалась трагедия в прямом эфире. Сердце юноши сжалось от искреннего сочувствия горю девушки, которая диким воплем рыдала на окропленной кровью сцене, не переставая трясти за лацканы сюртука бездыханное тело иллюзиониста.
Этой ночью Маккинли не мог уснуть, переживая за судьбу той, которая сейчас была погружена во мрак отчаяния и пучину безутешной скорби. До этого злополучного вечера он многое знал об этой, на его взгляд, удивительной внешности девушке. Случайным образом увидев её фото в газете, русоволосый паренёк тут же влюбился в этот образ. С помощью её фамилии и имени, а также неплохих знаний в компьютерных программах, Маккинли разузнал, какую школу девушка окончила, её адрес проживания и, собственно, её ближайших родственников. Квентин несколько раз прохаживался около дома Уайлд, но так и не решился постучать в дверь и попробовать поговорить с братом рыжеволосой.
Спустя пару дней после трагедии на благотворительном вечере из масс-медиа стало известно, что Лару Уайлд вернули в лечебницу Аркхэм и заочно присудили ещё несколько лет для исправления и лечения её психики в данном заведении. Околачиваясь возле высоких чугунных ворот психиатрической больницы, Квентину закралась безумная идея. Он с жуткой маниакальностью желал познакомиться с девушкой, что украла его сердце и мысли. Парень решительно настроился во чтобы то ни стало попасть в окружение рыжеволосой. Маккинли начал с усердием разрабатывать план своего поступления как пациента в лечебницу для преступников.
Детство кареглазого мальчишки не было особо радужным и безоблачным. Отца он своего не знал, а мать практически без выходных вкалывала медсестрой в городской больнице. Так что особой связи у мальчика с родителями никогда и не было. Он вырос замкнутым, зацикленным на своём внутреннем мироощущении юношей и поэтому у него не было друзей, а девушки вообще не замечали его. Ему нечего было терять, когда он решился любым способом попасть в Аркхэм. Так странно, обычно люди наоборот стараются избежать данное заведение, но только не этот паренёк. В этом здании для него был слишком притягательный магнит.
Маккинли отлично понимал что для того, чтобы попасть в дурку, нужно иметь не только психическое заболевание, но и совершить из ряда вон выходящее преступление и это точно не ограбить лавку старьёвщика. Чтобы тебя поместили именно в старинные стены мрачного Аркхэма, нужно совершить убийство. Квентин не одну ночь убил на размышление об убийстве человека, но так и не смог привести хоть один разумный довод, логическое объяснение тому, что кто-то должен поплатиться жизнью ради встречи с сероглазой девушкой. На удачу юноши в городе с недавних пор появился кровожадный маньяк-убийца, который по понятным лишь ему причинам лишал жизни людей с красными предметами одежды. Словно бык на корриде, преступник кидался на своих жертв и душил струной от фортепьяно. Маккинли решил, что другого шанса не представится и нужно воспользоваться тем, что есть.
Полторы недели он не спал и бродил по тёмным улочкам мегаполиса, привлекая внимание маньяка ярко-красным шейным платком. План был дурацким и нелепым, так как основа составляющего его заключалась лишь в удаче. Из самозащиты у Квентина был только перцовый баллончик и собственные силы, хотя он всю жизнь был худощавым хлюпиком и поэтому только безумное желание встретиться с рыжеволосой придавало ему храбрости.
Лишь только Маккинли решил вернуться домой, когда на часах уже стрелки сошлись на цифре двенадцать, как подозрительный шорох за спиной заставил испытать первобытный страх. Кью не успел обернуться и только ощутил, как нечто сильное и крепкое начало сдавливать ему шею. И если бы не тот самый кроваво-алый шейный платок, то горло парня сразу же было подрезано струной. Трясущимися от испуга руками Квентин выпустил достаточное количество перца из баллончика в лицо своему душителю. Тот ослабил хватку и завизжал от боли, Кью в этот момент рывком прижал убийцу к кирпичной стене и от удара преступник слегка обмяк. А после всё в туманном облаке произошло для Маккинли: жертва выпуталась из лап маньяка, но тот от гнева и злости, рыча, бросился снова на парня. И каким-то образом, то ли поскользнувшись, то ли споткнувшись, убийца упал на бордюр и с жутким хрустом распластался на сером полотне дороги.
Ошеломлённый столь невероятным происшествием, Квентин сорвал свой платок и повязал его на уже мёртвом теле маньяка. Затем он взял ту самую смертоносную струну фортепиано в руки и, волнительно сглотнув слюни, принялся ждать полицейских, желая выдать себя за сумасшедшего психопата убийцу.
После этой странной и самой решающей в жизни Маккинли ночи время завертелось для юноши с неимоверной быстротой. Арест, дознание, пребывание в полицейском участке до начала суда. Убитое горем лицо матери, удивлённые и осуждающие взгляды всех присутствующих в зале суда и заветный вердикт — виновен, направлен в психиатрическую лечебницу Аркхэм.
Так совершенно здоровый и невинный Кью вскоре оказался посреди зала отдыха самой известной больницы для душевнобольных преступников. Его карие глаза были прикованы к сидящей к нему спиной девушке с янтарными локонами, свободно спадающими с плеч. Его охватила мелкая дрожь, а ноги стали ватными от ощущения нереальности происходящего. Неужели его безумная мечта оказаться рядом и познакомиться с Ларой Уайлд вот-вот сбудется?!
Закрыв глаза, он вспомнил фото девушки из школьного альбома, где она с искренней улыбкой и жизнерадостным взглядом смотрела в объектив фотоаппарата. Такой светлый, нетронутый жестоким миром образ. Четыре, три, два, один… И с силой выгнав весь воздух из лёгких, Квентин направился к Ларе.
— Привет, Лара! Очень рад познакомиться с тобой лично! — отчеканил парень, встав как вкопанный перед девушкой.
Он зачарованно смотрел на Уайлд, пытаясь угомонить рвущееся сердце из груди, которое набатом грохотало, сотрясая весь организм. Девушка в свою очередь снисходительно окинула своим взором юношу снизу вверх, закатив демонстративно глаза, ответила:
— Мы знакомы? — и тяжко вздохнула.
— Я Квентин Маккинли. Можно просто Кью, — он мило улыбался, когда Лара только сильней хмурилась, сверля его серыми глазами. — Ты меня не знаешь, но вот я о тебе много наслышан. Можно присесть?
Рыжая, сжав губы в подобие улыбки, дала согласие парню и быстро отвела взгляд в сторону. Маккинли, подперев подбородок ладонью, не сводил взгляда с девушки. Ему, конечно, безумно хотелось прикоснуться к ней, чтобы удостовериться, что рыжеволосая не эфемерна. Но спустя пару секунд пристального любования своего женского идеала он убедил себя, что в этом нет необходимости. Уайлд сидела очень близко к нему, дышала одним воздухом с ним и изредка бросала на него любопытные и настороженные взгляды. В данный момент Квентин был безмерно счастлив. А чуть позже он решил конкретно привлечь её внимание с помощью заранее подготовленной речи перед публикой. У него это получилось, и Лара пустила его в свой круг дружбы.
А вскоре его розовые очки разбились на мельчайшие осколки, невыносимо ранящих душу парня. Маккинли при дневном свете, что тускло проникал сквозь пыльные окна лечебницы, разглядел измученное скорбью, с россыпью фиолетовых паутинок под глазами, лицо девушки. Она очень скупо и редко улыбалась. И в глаза ей лучше было пристально не вглядываться. В серых, будто пепел после рыжего пожара, глазах была бездонная, пугающая пустота. И этому странному поведению Уайлд он тут же решил подыграть.
Квентин заметил сразу, как меняется настроение Лары, когда в её сознании появляется Хлоя. Как сама девушка преображается и внешне, и внутренне. Поначалу это будоражило его восприятие, в некоторых моментах веселило, радовало и даже восхищало. Но по большей степени очень трудоёмко было приноровиться к эмоциональными переходами от одного состояния Уайлд к другому. К тому же эта Хлоя не очень-то была благосклонна к шатену.
Но Маккинли не унывал. Он всячески пытался отвлечь рыжую от скорбных мыслей. Квентин играл с ней в карты и, кстати, очень часто подыгрывал, чтобы поднять ей настроение. А свою дозу таблеток обменивал у охранника на книги. Они отлично коротали время в стенах лечебницы, и Лара с удовольствием погружалась в миры, созданные Стивеном Кингом. Но особенно Кью любил и ждал дни, когда Уайлд вручала ему лак для ногтей и укладывала свои бледные маленькие ступни на его колени. Несмотря на мелкую дрожь в руках от волнения и проступающего румянца на щеках, парень со всей нежностью касался пальчиков рыжеволосой и аккуратно рисовал линии на её ногтевых пластинах. Если Лара в это время читала, то Маккинли имел возможность пофантазировать о девушке, смотря на неё украдкой. А если книги не было, то парень пытался поговорить о чём-то отвлечённо.
На одном таком сеансе больничного педикюра Маккинли поведал девушке свою правдивую историю о том, как попал сюда. Он хотел быть с ней честным и надеялся, что она после этого не отвергнет с ним дружбу. Квентин, конечно, замял самое важное — влюбленность в рыжую. Он обосновал своё желание оказаться в психушке только тем, что хотел побывать там же, где и Валеска, прочувствовать всю атмосферу, в которой был Джером. Ну, и приятным бонусом было то, что можно узнать о рыжем маньяке из уст его прелестной девушки.
— Ты явно по адресу, — заявила Уайлд после его признания. — Ты более сумасшедший, чем некоторые тут, — она обвела серыми глазами зал отдыха и с каким то грустным блеском во взгляде остановилась на Маккинли. — Дурак ты! — с досадой прозвучало. — Я бы хотела попробовать жить сначала, там, на свободе. В другом городе. Хотя бы попытаться жить по-другому… — рыжая прикрыла глаза, будто представляя альтернативу своей жизни.
Квентин мечтательно улыбнулся, разглядывая в этот момент лицо девушки. Ему очень хотелось бы оказаться с ней рядом, там, в её иллюзии. Но пока это было невозможно. Все эти бунты, устраиваемые Уайлд из-за новостей о Галаване, вводили парня в некий ступор. Такая ярость бушевала в девушке, когда она неистово трясла решётку и призывала всех остальных ломать двери. Квентин порой терялся от её непривычного для него поведения. И он не знал, как реагировать на происходящее, пока не встречался с ней глазами и уже после этого поддавался всеобщему безумию.
Та её реакция на фотографию подарила Маккинли первые, тёплые, столь желанные объятия Лары, хоть и дружеские. И это того стоило, несмотря на то, что перед этим она грубо толкнула его в грудь. Любое её прикосновение к нему навсегда отпечатывалось в его памяти и затем прокручивалось многократно в грёзах шатена.
Ночь, когда весь мегаполис погрузился во тьму, была поистине страшна. Ужас, творившийся в стенах Аркхэма, мог свести с ума любого здравомыслящего человека. Когда были открыты все тюремные двери, Маккинли на ощупь выбрался из своей камеры. Парень пытался найти во всеобщем хаосе рыжеволосую. Он отчаянно кричал её имя, но всё было тщетно. Со всех сторон толкались, кричали, смеялись, а в один момент Квентин просто попал в поток человеческих тел, и его вынесло за стены лечебницы. Шатен старался рассмотреть на улице хоть одно знакомое лицо, но никак. Пару минут он решался на то, чтобы вернуться обратно и ещё раз попробовать найти Лару. Но его решимость исчезла, когда посреди какофонии звуков уловил, как кто-то неподалёку от него сказал, что сам Валеска воскрес из мёртвых и выпустил всех шизиков из Аркхэма. И что Джером забрал свою пташку с собой и увёз в пункт временного пристанища своих последователей. У Маккинли челюсть отвалилась от услышанного и сердце замерло, а затем рухнуло куда-то в ноги.
«Воскрес?!.. как же так?!.. а я… а Лара… Лара теперь с ним…»
Мысли Кью печальными и безысходными обрывками вертелись в голове. Он нервно и отрывисто дышал, пытаясь смириться с реальностью. Его надежды и вера в то, что однажды Уайлд разглядит в нём больше, чем друга и помощника, развеялись ветром, что издевательски играл с русыми волосами сейчас.
«И на что я только надеялся?! Я никогда не смогу затмить этого рыжего. Чёрт! Я просто идиот!»
Квентин закрыл лицо руками и с досадой посмеялся над собой. Но даже несмотря на такой поворот событий, парень решил всё равно найти Лару и убедиться, что с ней всё хорошо. Поэтому он тут же присоединился к парням, которые отправились из лечебницы прямиком на поиски того самого места, где смогут воочию лицезреть воскресшего лидера лунатиков и психопатов.
Перебежками они небольшой группой из десяти человек добрались до бедного района города, что был на отшибе мегаполиса. В заброшенном и обветшалом здании стекольного завода, на котором красовался знак приверженцев идей Валески, сбежавшие нашли союзников и разузнали интересующую их информацию. Вокруг царило безудержное веселье в честь Джерома. Люди были с клоунский гримом на лицах и многие в больничной одежде психушки. Маккинли старался не отставать от знакомых и держался рядышком. Ухватив пару батончиков сладких мюслей и бутылку с водой, шатен присел у одного опорного бетонного столба, что упирался в сводчатый потолок. Перекусив добытым, парень хотел сосредоточиться на дальнейших своих планах, но витавшее в воздухе безумие не давало такой возможности.
Спустя несколько часов Квентин с той же группой людей отправился на небольшом фургончике в особняк, где обосновался на тот момент Валеска. В дороге Кью укачало и он задремал. Очнулся шатен в совершенно пустом автомобиле. Никто не удосужился его разбудить. Парень вздрогнул от утренней прохлады за городом. Воздух был чистым и свежим, слышалось щебетание птиц в кронах деревьев, которые окружали огромных размеров особняк. Выйдя из машины, он потянулся и прикрыл глаза от солнечных лучей, а затем сразу же отправился на поиски Лары.
Встретить рыжеволосую на каменных ступенях было для него счастливым сюрпризом. Сначала он безумно обрадовался, что нашёл её целую и невредимую… Он заметил пунцовые отметины на её шее и сразу помрачнел, осознавая, как они там появились. Но несмотря на это безобразие на бледном полотне её кожи, девушка сияла от счастья. Это было так искренне, так обезоруживающе. Маккинли, наступая себе на горло, решил во что бы то ни стало стараться, чтобы эта девушка всегда была такой жизнерадостной. Вопреки своим желаниям и мечтам он хотел оберегать Лару, помогать ей. А это значило, что он должен в обязательном порядке подружиться с её парнем. И не просто подружиться, а понравиться, угодить ему и доказать своё право находиться в их окружении.
Позже его поджилки затряслись от ужасающего лика рыжего лидера культа, когда шатен, спотыкаясь, шагнул в столовую. Казалось, что это лишь нелепая маска, что он вот-вот снимет её — и привычное человеческое лицо будет под ней. Но при более близком рассмотрении всё оказалось куда хуже и более жутким. Если бы не присутствие Лары за столом и её спокойное поведение, то Квентин решил бы, что ему сниться кошмар.
Что происходило дальше — никак не укладывалось в голове Маккинли. Он не мог понять, почему парень с исполосованным лицом так откровенно и бесцеремонно лапает Уайлд. И, по всей видимости, ей это нравилось. Она нисколько не сопротивлялась и даже не пыталась. Было похоже на гипноз или безрассудную слепую любовь. Окончательный ответ не получилось вывести из этого безумного уравнения, потому что Кью вовлекли в непонятную игру. И за то, что он не знал правил, схлопотал смачный удар в нос белоснежным ботинком Валески.
Рыжий проверял Лару на верность, преданность и послушание. По всем пунктам она прошла его тест успешно. И когда Уайлд выбежала из комнаты, Джером по-ребячески сел на край стола, покачивая ногами и опираясь руками о деревянную поверхность.
— Ну что, Квентин, довольно предисловий. Пора раскрыть тайну моей пташки раз и навсегда, — прохрипел рыжий, не сводя надменного взгляда с Маккинли.
Шатен с опаской поглядывая на главаря культа, съёжившись, прижался к стене и подобрал колени к груди. Нос невыносимо ныл, пульсировал и кровоточил, но это мало волновало Кью. Его жизнь висела на волоске, который в любой момент мог дёрнуть Валеска.
— Скажи мне, что я хочу знать, — лёгким взмахом руки в другой ладони у Джерома появился нож. — Будь уверен, я отлично работаю с возражениями, — зверский оскал просиял на его лице.
Сгорбившаяся фигура Валески наводила полнейший ужас на Квентина. Шатен только лихорадочно задёргался при виде холодного металлического лезвия, и в горле мгновенно наступила засуха. Он быстро заморгал и, заикаясь, начал речь, когда уловил зловещее негодование от рыжего.
— Ч-что т-ты хо… чешь знать? — предательски проступили слёзы от осознания того, что единственное неправильное слово — и Кью перестанет существовать вовсе.
Джером по-птичьи наклонил голову набок и расплылся в ехидной ухмылке, не отрывая зелёных глаз от юноши на полу.
— Я слышал, что ты «кроваво-красный душитель», но… что-то не особо похож, — Валеска спрыгнул со стола и присел на корточки около парня, вглядываясь в самую глубь его карих глаз, в его душу.
— …э… электрошок… совсем меня в-в-выбил из кол-л-леи, — неожиданно быстро сообразил Маккинли, нервно дёрнув уголками губ наподобие улыбки. Он неотрывно следил за остриём ножа, что был угрожающе направлен на него.
— Ну-у-у, допустим, — протянул Джером и резким движением воткнул нож в румяный пончик, что лежал сбоку от Квентина. — В Аркхэме к этой терапии относятся о-о-очень серьёзно.
Рыжий встал и начал поедать сдобное лакомство.
— Улыбнись, приятель. Ха-ха-ха, — облокотившись о стол и нахмурив брови, после дико расхохотался предводитель лунатиков. — Что за история с Хлоей? М? Говори, я всё выдержу.
Кью, будто под гипнозом, наблюдал за Валеской, не в силах оторвать глаз от его кровавых линий под скобами по всему овалу лица. А встретившись с зелёным пламенем в глазах рыжего, встрепенулся и громко сглотнув слюни, поведал тому о выдуманной в стрессе подруге Уайлд Всё это время Джером с задумчивым видом, сцепив руки в замок за спиной, слушал и расхаживал по комнате.
— Пташка, пташка, пташка, — едва слышно протараторил себе под нос рыжий и тяжко вздохнул. — Кью, дружок, — обратился он к шатену с растянутой улыбкой на изуродованном лице, — добро пожаловать в наш дурдом! — парень широко и гостеприимно раскинул руки в стороны.
Квентин облегчённо, но незаметно выдохнул нервное напряжение и прикрыл на мгновение глаза.
— Аарон расскажет тебе что к чему, — Валеска указал на дверь, у которой тихо сторожил огромный бугай с автоматом. — А мне нужно к моей красотке. Заждалась поди, — он хитро заулыбался и игриво дёрнул брови вверх, наблюдая за Маккинли.
— Она… — взволнованно бросил Квентин Джерому вслед, а когда тот недовольно замер на месте, шатен испуганно опомнился. — С ней ведь всё будет хорошо?
— Приятель, — оскалившись, обернулся рыжий и грозно блеснул хищными глазами исподлобья, — за кого ты меня принимаешь?! Ха? У нас с ней всё по согласию, если ты об этом. Ха-ха-ха!
Противно хрипло заскрипел Валеска смехом и удалился, оставив шатена с Аароном. Этот верзила, не церемонясь, погнал парня к остальным приспешникам, и вскоре они отправились на новое место безрассудства и хаоса. Квентину нужно было приспосабливаться к самобытным устоям, к новому восприятию его новой жизни. Он должен подавить свои романтические грёзы о девушке его босса. Он должен хотя бы постараться.
От душераздирающих зрелищ на территории цирка «Хэйли» шатена несколько раз стошнило, но он сослался на слабый желудок и плохую пищу. Одна разукрашенная девушка с вьющимися чёрными локонами вручила ему вместе с оружием пластырь для переносицы.
Маккинли обошёл весь периметр цирка с несколькими ребятами, залатал свой нос и старался не глазеть на кровавые картины вокруг. Когда Кью заметил приближающегося к нему Джерома, он тупо застыл на месте. Невозможно было понять, что выкинет рыжий в следующее мгновение. Но шатену повезло, лидер культа, возложив свою руку на плечи русоволосого, попросил приглядеть за Уайлд в его отсутствие. У Квентина сложилось такое впечатление, будто Джером раскусил чувства шатена к Ларе и просто издевательски потешался над ним, давая такое поручение.
Впоследствии проведенное с девушкой время за поеданием бутербродов и примеркой одежды лишь сильнее углубило отношение и привязанность Маккинли к рыжеволосой. Было чертовски больно и раздирающе невыносимо слышать её слова о любви к Валеске, видеть, как она бросается к нему в объятия. И лишь счастливый вид её по-детски искренней улыбки немного скрашивал это гнетущее и мрачное состояние его души.
Когда Джером болезненно схватил Квентина за ухо и прошипел о том, что от парня за версту веет спиртным, шатен испугался вовсе не за себя. Лара тоже могла схлопотать от рыжего за глоток шнапса, и виноват в этом был только Кью. Звериный оскал на изуродованном лице Валески сокрушающе разбил все помыслы Кью о каком-либо сопротивлении. Рыжий лишь угрожающе пошутил, что в следующий раз это выйдет боком шатену, а после утащил Лару в костюмерный шатёр. Маккинли с обидой, толикой грусти и какой-то нелепой ревностью проводил рыжую парочку взглядом. Он надеялся, что к Уайлд лидер безумцев и лунатиков будет более снисходителен.
***
Забравшись в автомобиль, Квентин дрожащими от волнения пальцами повернул несколько раз ключ зажигания. Когда мотор завёлся, парень ухмыльнулся с облегчением.
«Так, ещё пару минут — и я пойду обратно искать Лару с Джеромом», — подумал шатен и нервно убрал пряди русых волос за уши.
В тот момент, когда Маккинли решил выйти из машины, к нему в салон ворвались несколько приспешников Валески. Размалёванный парень, что сел рядом с водителем, крикнул:
— Дави на газ! Нужно удирать отсюда скорее!
Квентин затряс головой и даже подскочил на кожаном сиденье от вопля неожиданного налётчика.
— Я должен дождаться Джерома! — твёрдо заявил шатен, крепко вцепившись в руль.
— Его и пташку только что повязала полиция! Я сам видел! Так что гони, если не хочешь вернутся в дурдом! — так же грубо и на повышенных тонах прокричал парень с гримом и уткнул дуло пистолета в рёбра Кью.
Маккинли надавил на педаль газа и увёз их с места массового преступления. Но всю дорогу он был в некой прострации от услышанного. Его разъедала одна и та же мысль о том, что он не должен был отпускать Лару одну. Он хотел заплакать от досады поражения, от того, что так и не сбылось. Лара снова будет в Аркхэме вместе с Джеромом. Шатен задавался вопросом, чем ему теперь заниматься, что делать, когда лидера культа схватили и девушку с янтарным цветом волос Квентину тоже больше не видать. Те парни, что оккупировали автомобиль, быстро навели порядок в голове Маккинли.
— Валеска долго в Аркхэме не задержится, вот увидите, — сказал парень на пассажирском сидении по имени Джо. — И поэтому мы должны в его отсутствие не бездельничать, а продолжать в том же духе. Должны подготавливать людей для нашего лидера. И когда он выйдет на свободу, то поведет нас за собой в новый мир!
И так, по прошествии почти двух месяцев с того момента, как Квентин вживую лицезрел рыжевласку, он жутко перенервничал перед предстоящей встречей с ней в стенах старой лечебницы. Всё было продумано до мелочей. Шатен с зализанной шевелюрой, в дорогом костюме и очками на переносице под видом адвоката должен был переговорить с Уайлд в комнате свиданий. А обсудить они должны были именно поручения Валески. Сам Квентин с одной стороны хотел бы снова быть рядом с Ларой и хоть чем-то быть полезным именно ей. На встречу он прихватил для неё новый роман Кинга «Роза Морена». Но с другой, совершенно отличительной для него самого стороны, он чувствовал, кроме ответственности, возложенной на него рыжим предводителем, ещё и личное самоутверждение в данной иерархии. С момента, как и Джерома, и Лару с несколькими десятками последователями схватили и посадили обратно в Аркхэм, Маккинли с единицами оставшихся людьми вновь принялся восполнять ряды культа Валески.
