Родственник

      Проснулся он рывком, сразу делая лёгкую разминку для тела. Да, лень и остатки краткого сна предлагают вернуться в кровать. Но Фёдор… Слушает только интуицию и чуйку. Так что раз, два, поворот! Хрустят суставы, мышцы спины натягиваются и одновременно сокращаются. Три, четыре, меняем стойку! Напрягаемся! В шею и позвоночный столб стреляют нервные импульсы. Плавные и медленные движения, в голове представляем нагинату и ножны. Пять и шесть, разминка для рук есть! Семь, восемь, ляжем оземь, тренируем корпус, планка — две минуты. Девять, десять, можно присесть.       Чувство рассеянности пропадает и вновь возвращается вкус к жизни, мотивация её менять. Время 7:00 утра и он понимает, что спал лишь три часа с натяжкой. Полотенце лежит на тумбочке, принадлежности для гигиены — в сумке, а сумка забыта в зале.       Что-то он забыл. Нужно открыть дверь, наверняка ночное дежурство длится не больше восьми часов. Фёдор быстро спускается вниз по лестнице и открывает дверь вовремя: знакомая машина патрульного припарковалась рядом с домом, из неё вышел уставший шериф. Тот не комментирует его вид, молча проходит внутрь дома, раздевается и падает на диван, мгновенно отрубаясь. Фёдору остаётся только укрыть его пледом и убрать пустые пачки с соком. Пол холодит пальцы, разум ещё не проснулся, но автоматически просит чай с ромашкой и хлебом.       Стайлз тихо спускается по лестнице, ступеньки под его весом лишь поскрипывают, словно жалуясь на него, вставшего в такую рань.       — С добрым утром! — Фёдор показательно поднимает кружку вверх, будто чокаясь, и залпом допивает остатки чая, что уже остыли к этому моменту. Омлет, как он и обещал, был с морковкой и замешан с молоком и спокойно покоился на плите, после приветствия перекочевав на стол.       Стайлз молча совершает утренние процедуры и садится за стол уже умытым.       — Я слышал, как ты ходил на кухне.       Кусок омлета успешно приземляется на тарелку, марая жёлтыми от морковки следами масла.       — И как ты делал зарядку в своей комнате, — похоже, Стайлз настроен серьёзно поговорить.       — Особый ритуал по приведению себя в порядок, исполняемый каждое утро, чтобы вернуть ясность разума и сказать «я жив», — отвечает Фёдор на невысказанный вопрос. Лгать ребёнку — последнее дело, которое он совершит в этой жизни. — Могу научить, — предлагает он, не надеясь на ответ.       Ребёнок смотрит в спину, скрытую за красной футболкой. Фёдор наливает чай себе и, оглядываясь, спрашивает:       — Стайлз, будешь чай?       — Я пью молоко!       — Хорошо. Тогда я налью тебе слабый чай и ты представишь себе, что это молоко, так как оно закончилось этим утром. Человек силён фантазией и умом. А ещё тем, что знает, где обитает потенциальная еда, и способы её готовки.       — Я не могу себе это представить, это кощунственно по отношению к молоку, — Стайлз выглядит понуро, но поднимает на него хитрющий взгляд и добавляет: — и к чаю.       — Ах, адмирал, вы взяли эту крепость, — шуточно говорит Фёдор, ставя перед братом заслуженную кружку молока. — Благодарим за проявленный патриотизм по отношению к этому замечательному продукту, — рука тянется погладить этот ёжик волос, но останавливается на полпути. Он молча спрашивает его разрешения и получает его.       Фёдор решает не злоупотреблять оказанным доверием. Как бы между прочим замечает:       — Шериф всегда так приходит после ночной смены?       Стайлз напрягся, по нему видно, что эта тема для него неприятна, но внимательно посмотрев на Фёдора, отвечает:       — Нет, он не приходил таким, когда… — он замолкает, по его лицу видно нежелание поднимать данную тему, но, посчитав, что старший родственник должен знать хотя бы это, Стайлз продолжает: — мама не заболела, — закончив, ребёнок уже по-взрослому посмотрел на кузена. Фёдор методично размешивал чай на протяжении всего рассказа и молчаливо подбадривал собеседника. Он задумчиво отпил из кружки; чай получился крепкий и сладкий. Говорить совершенно не хотелось, но надо.       — Видимо, он живёт на работе и питается заказной едой, а ведь ему не меньше тридцати лет, — всё ещё задумчиво смотря ребёнку в глаза, говорит он, тактично не развивая больную тему. — А выглядит на все тридцать шесть лет, — дальше ему говорить не пришлось, Стайлз сам понял.       — Предлагаешь перейти на здоровый образ жизни? — просит подтверждения он.       — Да, но сам знаешь, взрослые не любят менять привычный уклад жизни. Нужно медленно их обрабатывать, менять потихонечку, полегонечку, — доносил мысль Фёдор, но, видя непонимающее выражение лица Стайлза, осёкся. Привычка вставлять в диалог выражения на русском никуда не делась. Впрочем, Стайлз понял по-своему.       — Ты имеешь ввиду медленно менять её? Что? Я понимаю немного твой язык, но польский мне нравится больше.       — Ты чудо, — Фёдор взъерошивает его волосы, что выглядит забавно. Стайлз иногда такой воробушек.       В итоге они решили взять деньги из бюджета Стилински и закупиться в ближайшем магазине или рынке.       Машины у них не было, поэтому несли купленное в руках. По святому рандому ли или по умыслу Стайлза, в бумажных пакетах была зелень и фруктовые соки в коробочках. Стайлз скучающе зевал, иногда озираясь по сторонам, будто ища кого-то знакомого. Такое поведение не укрылось от Фёдора, нёсшего все покупки.       — Ищешь друга?       — Да, Скотта. Мы как раз проходили мимо площадки, я думал, что он там, — он ведёт плечами в растерянности, или ему холодно.       У Фёдора появилась идея, которой он поделился со Стайлзом:       — Твой отец сейчас свободен?       Стайлз смотрит время на своём телефоне и отрицательно мотает головой, даже огорчённо.       — Окей, план меняется. Давай зайдём в мясную лавку, — уверенно говорит он и останавливается возле лавочки передохнуть. Стайлз рассказывает о своём лучшем друге — Скотте. Фёдор внимательно слушает и разбирает покупки по категориям: быстрая готовка, трудная готовка, для добавки. Кошелёк больше не оттягивал приятным весом карман, и он специально не подсчитывал, сколько осталось денег после покупок. К концу рассказа Стайлз замёрз в своей лёгкой курточке и начал дрожать. До дома ещё далеко, поэтому единственный взрослый в этой маленькой компании отдаёт ему свою куртку. Мясная лавка располагалась через улицу от них.       Вернувшись домой, они действительно не встретили шерифа. Омлет был съеден, а на телефон было перечислено 20 долларов. А Стайлз уже ищет рецепт «особого» блюда для отца. Было много вариантов, но для начала незаметного питания не подходили совсем. Шериф любит быструю готовку и бургеры.       — Слушай, может он не так уж и будет против зелени на завтрак? — Фёдор спросил уже без надежды. Все рецепты были очень… неаппетитными. А плита заплыла жировыми пятнами, которые он оттирал полчаса, пока слушал Стайлза.       — Ты сам сказал, что нужно постепенно вводить его в здоровую кухню, — не отвлекаясь, отвечал Стайлз. — По моему мнению, ты отвергаешь эти варианты потому, что сам не любишь есть «здоровую пищу».       — Ты… чуточку ошибся. Я не не люблю здоровую пищу, потому что мне без разницы, здоровая она или нет, для меня главное — насыщение и прилив энергии, — опроверг Фёдор теорию подростка, выбирая посуду в шкафу. — Но если ты не против, у нас на обед будет блюдо-микс: из жареного вареного риса с фасолью и свежим мелко порубленным мясом. Возможен по желанию жюри гарнир из этого же мяса с сочными помидорами. Однако одного мы не учли, — добавляет он.       — Что?       — Защиту от дурака, в нашем случае — пестициды и твой неоформившийся организм. Если будет первое, мы дружно попадём в больницу, а возможно и на тот свет, так как мы не знаем поставщика и вид пестицида, что приводит нас к следующему: лечащие нас врачи не смогут поставить нужный диагноз и мы умрём или покалечим себя на всю жизнь, — объяснил он, видя лицо собеседника. — Так и умирают и живут, возможно, без почек или печени, но с печенью случай самый невероятный. Так что вычёркиваем помидоры и заменяем их томатной пастой.       — А если и там помидоры заразны?       — Им это невыгодно. Думаю, основы бизнеса вам объяснят в школе на уроке общества. А сейчас обед и у тебя каникулы. Засучивай рукава и внимательно наблюдай за процессом, задавая вопросы, коих у тебя много. Шериф может прийти в любую минуту.