Родственник

      Раннее утро встретило Николая совсем неласково. Он понимал это даже с закрытыми глазами и с псевдохорошими ощущениями в голове. Ключевое слово именно в ней. Не успев даже перепугаться как следует, он автоматически поправил одеяло и получил огненную полосу вдоль позвоночника. Потерял сознание.       Дело было к ночи, а он просыпается который раз по счёту за день. Теперь можно оглядеться. Пыльная и запустелая заброшка, с непонятным от пыли мусором и натёкшей в нижние этажи водой, которая постоянно топит их по весне, впрочем, там никто никогда не жил. Откуда он это знает? — вопрос, требующий немедленного ответа.       На этаже выше были наблюдатели и совсем рядом с ним, за бетонной стенкой, с обкрошившимися от времени краями и дырой непонятного происхождения, замешанные в его похищении. Дико болела голова. И руки. Грудь особенно, изверги, пнувшие туда. Голенище, как большой синяк, опухшее как слива. Слышит.       За стеной:       — Да кончать его надо, Ван-Ваныч!       — Тишь ты, мы запугиваем, а не убиваем, да и нет особой нужды. Вот нам когда его заказывали, что указали?       Молчание.       Тот же голос продолжает и чиркает спичкой:       — То-то. Нарвётся еще раз, уже не наше дело будет. Вы его не трогайте сильно, в подворотне вытолкните и дело с концом. — Добавляет позже с нажимом: — Понял?       — Понял.       Снова переключение. Жуткий закат и не менее жуткое небо. Огонь и вода в небесах.       На ухо нашёптывают:       — Это признак конца жизни и вот тогда будет наш день.       Грубые ладони не дают смотреть вниз, кто-то дышит в затылок, почти зарываясь носом в волосы.       День. Жаркий зной и слепящий свет. Он тут пробыл до самого вечера, ища свою тень.       Он. Тонет.       Снова шелестящие пески и холод покалывающий. Однако с незнакомцем тепло. Он придвигается ближе к нему, но не видит лица. Тот смеётся и затягивается дымом из длинной вычурной трубки, идеально лежащей в бледных пальцах. Не видя, чувствует — тот лукаво улыбается.       — Нравлюсь, Коленька?       Он придвинулся поближе и облокотился на колонну, дым развеялся у его лица. Решив не обижать неизвестного, ответил честно:       — С вами теплее.       Тут Николая словно сморило: голова упала на колени незнакомца, а руки его взъерошили пыльную макушку.       — Слаб ты ещё, Коленька. Слаб.

***

      Фёдор проснулся резко, потянулся на кресле, выгнулся дугой и рухнул обратно. Спина недовольно заболела. В теле был жар. Осоловело оглянувшись, промаргиваясь из-за рези в глазах и раздражения, он заметил, что комната его, только кровать занята. Медленно память подкидывала всё больше информации и пакеты непростых ощущений в придачу. Резонно решив, что для полной зарядки нужно спуститься, перед гостем как-то невежливо.       В зале спал дядя Ноа. Он, видимо, вернулся с ночного дежурства или ведения расследования, как обычно с ним бывает.       На кухне, слава богу, не спал Стайлз, как недавно вошло в его привычку перед экзаменами. Зато был остывший кофе, водичка и таблетки от головы. Короткая улыбка возникла на его лице, но померкла, в такт мрачным думам.       Сев на стул, Фёдор положил голову на стол в желании остудить её, наполниться разными мыслями. Следовало многое обдумать. Стол, как и вся кухонная мебель, утром был холодным, поэтому цель его начала медленно исполняться.       На террасе холодно, всё же начало осени, конец лета. Однако утро всё такое же сонное, что и вчера, позавчера, всегда. Ладони сжались на чашке с чаем слишком сильно.       — Тц, слишком горячий.       Пока все спят, нужно обдумать всё как следует. Утром мысли чисты. Погладив горячий бок кружки указательным пальцем, задумался о нынешнем положении Стайлза. У него… возникло сомнение. Так ли уж была честна мать?       Никогда не узнать.       Ему не было больше хода в Австралию. Зато открыты двери в Питер. По приглашению и принятию. Только повод… Заставляет задуматься.       — …       Неподалёку Фёдор почувствовал чужие эмоции с голубым оттенком. За домом наблюдали.       Он прикрыл глаза, чтобы сделать демонстративный глоток чая, в это время пытаясь узнать, откуда направлен взгляд. Эмоции истаяли. Наблюдатель был севернее от террасы. И стоял там продолжительное время. Похоже, Николаю придётся подождать.       Здесь дела ещё не улажены.       Найти телефон. Найти новый действующий номер Шапки. Позвонить. Договориться. Сделать заметки. Отправить фотки Шапке. Наконец допить чай и лечь спать.       Да уж, Фёдор — мастер автоматизма.

***

      Наблюдатель повёл ухом, тот, за кем он следил продолжительное время, заметил его. Он пахнет… Кем он пахнет? Другой оборотень? Уже мёртвый.       Он удалился вглубь и скрылся в лесу. Спешка только навредит.