Пора обучаться волшебству!

Если попытаться скрыть что-нибудь от Суён, то лучше не пытаться. Если попытаться притвориться глухой, то это не сработает. Если попытаться немой — тоже. Вообще, лучше рядом с Суён лучше не пытаться врать. — Что происходит? — Пак обводит взглядом комнату, медленно подходя ближе. У неё длинные волосы красного оттенка, что ей безумно идёт, а потом длительное время Хевон сначала молчит, потому что сердце сейчас выпрыгнет из груди, а во-вторых, потому что… что ей сказать? Цзыюй просто не молчит. В данный момент она решает, что ей противопоказано молчать. Хотя, в какой-то степени было приятно быть весь день честной и прямолинейной. — Я… — всё-таки чуть не проговаривается Чжоу, и её поддельница (читать: Хевон) поспешно закрывает ей рот ладонью, краснея: — Что ты услышала? — Я услышала строку про Ким Тэхёна, — отвечает она возмущённо, — прекратите притворяться! Я думала, что между нами нет секретов. Сопровождается уставшим и грустным взглядом. В такой момент Пак выглядит волшебно (читать: Хевон хочет подарить ей всё-всё), и комнату наполняет тишина. — Оу, — Кан освобождает бедную (читать: Цзыюй): — Технически… — Это я добавила в зелье Куньханя сушёную крапиву. — Ты… Что?! — кричит Суён, закрывая ладонями губы, а Хевон начинает безумно смеяться, что подхватывают все: — Королева! Я тебя уважаю! Давно уже надо было эту заносчивую задницу поставить на место! — Спасибо-спасибо, — Чжоу шутливо кланяется, — теперь осталось лишь шесть секретов. Ну, хотя, если посчитать… — Всё-всё, не расстраивай меня, солнце. Закругляемся и переходим к новой теме. Почему вы обсуждали моего брата? — Он мне нравится, — пожимает плечами. — Зачем ты так легко призналась? — Хевон бьёт себя по лицу, отворачиваясь и пытаясь сдержать смех. — Все ясно… — тянет Пак, а потом хмыкает: — Так ты хочешь мою помощь или нет? Или… — О боже да! — вскрикивает Цзы, а потом смущается, поджимая губы: — Чёрт. — А я о чём, — подмечает Кан, и делает взмах рукой будто пишет что-то в блокноте. После переглядывается с Суён, и единственная уставшая от всего Чжоу стонет и тут же собирается прыгнуть на свою кровать, чтобы потом протянуть долгое: — Я безнадёжна! — Всё не так плохо, у тебя классная улыбка! — сразу же пытается успокоить подругу Пак. — И ты отлично ладишь с зельями. И ты крутая. И ты уверенная. И ты умеешь контролировать эмоции. Я бы назвала тебя его типом, если бы не знала, что он ни с кем не встречался с первого курса. — Серьёзно? — мычит в подушку, но не поднимает головы. — Бедняжка, — доносится шёпотом за спинами тех двоих. — Ага! Тэхён сконцентрирован на учёбе и, ну, знаешь, он больше думает о дружбе, чем о романтике. Поэтому многие сдавались раньше, ведь он никогда открыто не говорил о своих предпочтениях. — То есть он может вообще оказаться геем? — издаёт ненастоящий всхлип Чжоу и переворачивается на спину. — Я не знаю, что мне делать. Я буду думать об учёбе? — Не вариант, — отметает Кан, — а вообще, я думаю он бисексуал. Все люди — бисексуалы. Так говорил Кинси. — Кто это? — спрашивают одновременно собеседницы, и Хевон закатывает глаза: — Как вы можете не знать… Вы же до восемнадцати лет учились в обычных школах! — Не совсем, — отвечают. Кан закатывает глаза снова, чтобы потом сложить руки на груди, почувствовав себя в своей тарелке. Обычно она оказывалась той, кто постоянно спрашивает о чём-то или ком-то, или уточняет, или так остро реагирует на все эти волшебные штучки. Маггловская семья, что с неё взять? — Кинси — это просто умный чувак. — Фу, слово «чувак» звучит ужасно, — морщится Пак. Цзы слабо улыбается, поднимая вверх руку: — Знаете, будто кто-то… — Цзы, нет, — начинает Кан, хватая подушку со своей кровати и кидая её на подругу, — никаких прямолинейных шуток. — Но… — Она права, Цзы. Смирись. — Я притворюсь, что обиделась, когда на самом деле в моей голове я даже не придумала продолжение шутки и потому тянула паузу. — Эй! Вновь комната заполняется комфортной и уютной тишиной, в которая каждая размышляет о чём-то своём. Хевон заглядывает в окно, Суён приглаживает волосы, а последняя садится и прижимает к себе кобени: — Лучше бы поговорили бы о том, как мне очаровать его, — вклинивается Цзы, хватая себя за лицо м выпучивая глаза, — о-о-о, Ким Тэхён. — Фу, влюблённость, — сразу выдает Кан. — Не говори так, словно никогда не влюблялась, — Пак смотрит на неё, и она застывает с самым заторможенным видом, который только может у неё быть, а потом краснеет. Суён начинает волноваться: — Всё хорошо? — Ага, — кивает на автомате, — ага, — отходит, — хм. Да. Всё хорошо. Я хорошо. — Пожалуйста! Внимание на мне! — капризно тянет Чжоу. — Так что ты думаешь на мой счёт? — Я? — Суён показывает на себя пальцем, та кивает. — А что я должна думать? — Ты ж его сестра. — И? — Одобряешь? — Ну да, — поднимает бровь, — подруга и брат — мне нравится. — А, я рада, — внезапно широко улыбается, что непривычно для Чжоу и для всех остальных видеть, но её улыбка настолько искренняя, словно сотня искр посыпятся из неё, освещая всё вокруг. Цзы падает спиной на кровать снова, из-за чего две подруги оглядываются одновременно подруга на подругу и пожимают плечами. — Обычно ты не ведёшь себя так, — отмечает Хевон опять. — Обычно я не рассказываю всё о своём краше. — Один на один, Цзы. — Вообще-то один на два. — С чего? — Потому что не я выпила зелье, из-за которого всё рассказываю. Это плюс. — Ха! Я даже рада, что рассказала вам, ведь до того боялась вашей реакции или осуждения что-ли, — хмыкает, но не даёт подругам вставить слово и делает из ладони что-то стакана, поднимая того вверх — тост же: — Спасибо зелью! — Удивительно, — бормочет Хевон, но подыгрывает и руку поднимает. То же делает и Суён. (И на деле сделала бы каждая). На душе Цзыюй как-то становится легче осознавать, что подруги у неё есть. Причём, самые лучшие и хорошие. Потрясающе складывается. Может быть, она бы провела так всю свою жизнь — в этом воспоминании, в котором все втроём обсуждают незначительные детали и смеются рядом, вместе, над подруга подругой.