Невозможное

      В холле главного корпуса Бюргенверта пылал камин, тепло волнами растекалось от него к стеллажам со слегка отсыревшими книгами, к лестнице со скрипучими ступенями и к старому кожаному дивану, на котором лежала последняя ученица мастера Виллема. Рядом с ней на скамеечке сидела бледная усталая девушка в охотничьем одеянии.       – Расскажи о себе хоть немного, – тихо попросила Юри. Эмили поправила свёрнутый валиком плащ, который подложила под голову бывшей служительницы Хора, в очередной раз коснулась лба той – не начинается ли лихорадка, и, тяжело вздохнув, обхватила себя руками.       – Не знаю, что рассказывать, – проговорила она с горечью. – И зачем… Мне кажется, вся моя прежняя жизнь рассыпалась, как башня из высохшего песка. И впереди – только пустыня… Из этого самого песка.       – Мы все так себя ощущаем, – отозвалась Юри. – Все, кто сохранил рассудок в обезумевшем Ярнаме. В наши времена – кто может сказать о себе что-то другое? И всё же… Ведь какой-то путь привёл тебя сюда, к нам с мастером Виллемом. Так почему бы тебе не рассказать об этом пути? Боишься меня?       – Не знаю, – честно сказала Эмили. – Я теперь боюсь всех, наверное. Если уж даже мой любимый муж пугает меня до дрожи…       – Почему? – Юри нахмурилась. – Он обезумел? Поддался опьянению кровью?       – Нет, нет… То есть… – Эмили провела рукой по лицу. – Не знаю… – прошептала она с отчаянием. – Он стал совсем не похож на себя. И вообще, всё это так странно, так запутанно…       – Вот и расскажи мне, – мягко попросила Юри. – Возможно, я смогу помочь тебе хотя бы отчасти разобраться в этой путанице.       – А вы знали Сэмюэля Лейтера? – неожиданно спросила Эмили. – Он какое-то время работал в Бюргенверте.       – Лейтера? – Юри нахмурилась. – Вроде бы вспоминаю это имя, а что?       – Я его дочь, – пояснила девушка. Бывшая служительница Хора едва заметно вздрогнула. –Папа… обратился в зверя и убил маму. А я… Была в гостях у подруги. Вот с этого, наверное, и стоит начать… – Она прерывисто вздохнула.       Юри с трудом подняла руку и успокаивающе коснулась предплечья девушки.       – Я поняла тебя, – сказала она. – Не надо об этом вспоминать. А что было потом? Тебя взяли к себе Охотники?       – Не совсем. – Эмили справилась с нахлынувшими эмоциями, глубоко вздохнула и села прямо. – Так вышло, что я стала помогать Охотникам. Но сначала я едва не умерла… – И она начала рассказывать всё по порядку: как она впервые встретилась с Ферном, как оказалась в часовне Идона, как решила научиться защищаться от чудовищ на улицах… и к чему всё это привело.       – Ты боишься за ребёнка, – кивнув, подытожила её рассказ Юри. – И ты пришла туда, куда Охотники уже не заявятся, потому что полагают, что Бюргенверт окончательно опустел. Тот, кто пришёл сюда последним, напал на меня и убил Ром, – сам того не понимая, открыл врата Кошмара. И теперь никто из Охотников и подавно не поверит, что ты носишь не дитя Великого.       – Но это точно случилось до восхода Красной Луны, – взволнованно проговорила Эмили.       – Если ты уверена в этом, значит, так и есть. Ну что ж, твой страх вполне понятен, и я помогу тебе, так же, как ты помогла мне. Мне доводилось в жизни принимать роды, да и вообще, все служители Хора отчасти врачи, и умеем мы не только проводить эксперименты с кровью, уж поверь. Так что, можно сказать, мне повезло с тобой – ты появилась здесь вовремя, чтобы помочь мне, а я помогу тебе, когда придёт срок. Ты можешь остаться здесь, а можешь уйти – и вернуться, когда понадобится.       – Я пока не знаю, – растерянно сказала Эмили. – Мне некуда идти…       – Ты не хочешь разыскать мужа?       – А… Как я могу его разыскать, если он, возможно, находится по другую сторону барьера между явью и миром сна?       – Существует только один способ проникнуть туда – найти Амигдалу. Это божество, обитающее во множестве миров одновременно. Амигдала перенесёт тебя в мир снов – или кошмаров, это уж как повезёт! – и там ты сможешь попытаться отыскать своего Кори, и, если будет на то воля Великих, вернуть его в мир яви в полном рассудке.       – Вы думаете, это возможно? – пролепетала Эмили, обхватив себя руками.       – Не знаю. Но ты ведь хочешь попробовать, верно?       – Это опасно? – девушка прижала руки к животу в жесте защиты.       – Конечно, опасно. Но ты ведь Охотница.       – Я не Охотница! Я… Мне всего лишь один раз ввели препарат Древней крови…       – Этого вполне достаточно, поверь, – с неожиданной горечью сказала Юри. – И для того, чтобы стать необычайно сильной и ловкой… И для того, чтобы попасть в Кошмар.              

***

      Хотя над Ярнамом и окрестностями царила озарённая кровавой Луной бесконечная ночь, по ощущениям Эмили, с момента её прихода в Бюргенверт прошло не меньше пяти суток. Юри быстро поправлялась; она уже почти уверенно поднималась с дивана и прохаживалась по галерее, держась за перила, но спускаться по лестнице всё ещё опасалась. Эмили ухаживала за мастером Виллемом, которого, к большой радости Юри и к собственному облегчению, нашла в лунарии невредимым; старому ректору не требовалось почти ничего, кроме воды. Юри пояснила, что иногда ей удавалось уговорить Виллема немного поесть, но, казалось, он совершенно не нуждался в пище.       За это время Эмили навела порядок на первом этаже корпуса, где царил беспорядок после произошедшего там сражения Юри и неизвестного Охотника. Но первым делом она, как смогла, выкопала в тенистом углу университетского двора могилу и похоронила умершего у неё на руках несчастного бывшего учёного, превратившегося в «сад глаз». Юри сказала, что его звали Виктор…       Собирая с пола разбросанные книги и расставляя их по полкам, Эмили часто раскрывала то одну, то другую, усаживалась на ступени, на сундуки или прямо на пол и принималась жадно читать, забыв об уборке и вообще обо всём на свете. Бюргенвертская библиотека, как и ожидалось, содержала огромное количество сведений о народе птумеру, об их истории, культуре и письменности. Эмили была просто очарована тайнами вымершей цивилизации, а особенно их связью с Великими и искусством применения дарованных древними божествами сил. Она читала об исследованиях найденных в подземных лабиринтах фантомов, или фамильяров Великих, и о тайнах, которые они раскрывали тем, кому удавалось проникнуть в их сущность, а после жадно расспрашивала Юри о том, что той удавалось применить на практике.       – Ну, например, Зов Вовне – это мощное оружие, – поясняла бывшая служительница Хора. – Он призывает частички небесного сияния и позволяет обрушить их на противника. Глаз Чёрного неба поражает врага пронзительным взглядом космического Ока. Даже пустая раковина фантома содержит в себе остатки мощи Великих, и с её помощью можно усилить оружие космической энергией.       Эмили слушала с горящими глазами, делала пометки в найденной чистой тетради и по указанию Юри обшаривала ящики столов, сундуки и полки шкафов в кабинетах и лабораториях корпуса в поисках сохранившихся артефактов. Наконец ей повезло, и в одном из сундуков обнаружилась пустая раковина фантома. Юри показала девушке, как пользоваться этим средством для усиления оружия, и Эмили сразу почувствовала себя намного увереннее. Она и так постоянно тренировалась с тростью-хлыстом, и бывшая служительница Хора, которая тоже пользовалась этим хитроумным оружием, наблюдая за упражнениями Эмили, одобрительно кивала и давала дельные советы.       – Ещё немного отлежусь – и покажу тебе несколько приёмов, которым Охотники из церковной мастерской тебя точно не научили бы, – улыбалась она.       Эмили улыбалась в ответ – и продолжала тренироваться, читать, наводить порядок и навещать мастера Виллема. Через какое-то время она с удивлением поймала себя на мысли, что чувствует себя здесь почти так же, как бывало в часовне Идона, – в безопасности и в кругу друзей. И так же, как в часовне, она ощущала, что нужна местным обитателям, что она полезна – и от этого на сердце становилось теплее, и жизнь наполнялась новым смыслом.       А ещё в этой жизни было множество новых знаний. Юри учила Эмили расшифровывать тексты птумеру; девушка призналась новой наставнице, что однажды тайком от Ферна сбежала из часовни и пробралась через крыши окрестных зданий в лечебницу Йозефки, чтобы попытаться выяснить, что же там происходит. Саму хозяйку клиники она так и не увидела, зато нашла шкаф с книгами на языке птумеру и, недолго поколебавшись, утащила с собой один из обнаружившихся там двух одинаковых словарей птумерианского наречия. Именно это, видимо, и помогло ей понять речь Теней Ярнам в запретном лесу, хотя чтение словаря, конечно, не объясняло внезапно открывшегося умения ещё и говорить по-птумериански. Этот феномен Юри объяснила вмешательством незримого Идона, который то ли хотел помочь, то ли, по своему обыкновению, проводил какие-то эксперименты.       – Язык птумеру вряд ли дошёл до нас в своём истинном виде, – задумчиво сказала бывшая ученица Виллема, листая одну из книг. – Эдгар, помнится, утверждал, что в самых поздних из найденных птумерианских текстов можно распознать влияние речи Великих – во всяком случае, символы, которые записывал мастер Кэрилл, у птумериан тоже были в ходу.       – Кто такой Эдгар? – спросила Эмили. – О мастере Кэрилле я, конечно, слышала.       – Эдгар – мой однокурсник. – Юри улыбнулась, как показалось собеседнице, немного мечтательно. – После окончания университета мы оба остались здесь – продолжали начатые во время учёбы исследования, затем начали преподавать. А потом… Всё рухнуло. – Она прикрыла глаза и замолчала.       – Вы можете мне рассказать? – тихо попросила Эмили. – Даже если это и было секретом… Сейчас он вряд ли имеет значение.       – Да, ты права, – вздохнула Юри. – Секреты больше не важны… Даже те, которые стали причиной смерти сотен людей. Так вот, мы, недавние студенты, только осваивались в роли младших исследователей и начинающих преподавателей… А в университете зрела катастрофа. Сначала Лоуренс разругался с мастером Виллемом из-за того, что учитель запрещал ему расширять эксперименты по исследованию Древней Крови. Потом Миколаш со всеми своими учениками в одночасье собрался и покинул университет. Ну а экспедиция в Рыбацкую деревню просто добила мастера Виллема… Ты слышала о том, что там произошло?       – Немного. – Эмили поморщилась, как от мимолётной боли. – Там вроде бы нашли тело мёртвого Великого… И ещё знаю, что местные жители напали на экспедицию, и Охотники, которые сопровождали учёных, всех там перебили.       – Да, это очень краткое… и очень сухое изложение основных событий, – грустно кивнула Юри. – Но было и кое-что ещё. И, похоже, именно это «кое-что» и породило тот Кошмар, в котором сгинули все Охотники.       – Что это было? – Эмили поёжилась и обхватила себя руками.       – Тут в двух словах не объяснишь. Сначала надо дать тебе хотя бы какое-то представление о том, чем занимались ведущие учёные Бюргенверта и какие цели ставили перед собой. Лоуренс – о, мастером Лоуренсом я всегда восхищалась больше, чем другими... За исключением самого мастера Виллема, конечно. Он, только узнав о свойстве Древней Крови исцелять все человеческие недуги, сразу же загорелся идеей о создании совершенного лекарства, истинной панацеи для человечества, и все силы бросил на её поиски. Прослышав, что Мария, которая тогда ещё жила в доме Германа, помимо обучения искусству Охоты так же увлечена изучением исцеляющих свойств Древней Крови, он лично явился к Герману и пригласил Марию на обучение в Бюргенверт, хотя она была ещё слишком молода для поступления. Она согласилась… И этим, возможно, подписала себе такой смертный приговор…       – А что с ней случилось? – робко спросила Эмили. – Я слышала, что она умерла молодой, но и только.       – Многие Охотники умирают молодыми… – Юри покачала головой. – Служба у них такая. Но с Марией всё вышло… Проще и трагичнее. Я расскажу тебе, но давай не будем забегать вперёд. Итак, Лоуренс покинул Бюргенверт и перебрался в Ярнам, чтобы открыть там клинику с исследовательским центром. И я… Я не могла не последовать за ним.       Юри замолчала, глядя в огонь камина. Эмили терпеливо ждала – она понимала, что сейчас та в сотый, а скорее в тысячный раз переоценивает свой тогдашний выбор. И понимала: своего мнения Юри за все эти годы не изменила.       – Я восхищалась им, – тихо сказала бывшая служительница Хора. – Я готова была поддержать любое его начинание, сделать всё от меня зависящее, чтобы помочь ему развить любую его идею. Он казался мне… Святым. Понимаешь? Он всего себя, все силы отдавал поиску лекарства от всех болезней человечества. Не щадил себя… И кого тогда беспокоило то, что он так же не щадит и других?.. – Она надолго замолчала, прижав пальцы левой руки ко рту.       – И всё оказалось не так, как выглядело поначалу? – едва слышно проговорила Эмили.       Юри быстро глянула на неё.       – Да, – сказала она глухо. – Нас всех постигло… Это нельзя даже назвать разочарованием. Это была просто катастрофа. Крах всего. Но Лоуренс боролся до последнего. Он ставил эксперименты на себе, работал сутками напролёт. Он не покидал бы своей лаборатории вовсе, если бы… Если бы его прихожанам не требовался в те жуткие времена свет его слов.       – И он выходил к ним…       – Да, и говорил с ними, вселял в сердца надежду на то, что вскоре всё изменится, что Чума Зверя обязательно будет побеждена, а чудодейственное лекарство останется с нами навсегда, и человечество достигнет небывалого расцвета... Я думаю, он мог бы добиться своей цели. Если бы не ушёл так рано… – Юри судорожно вздохнула – скорее, всхлипнула.       – А остальные ученики мастера Виллема? – Эмили решила попробовать сменить тему беседы. – Насколько я поняла, они шли другим путём?       – О, да. Миколаш и школа Менсиса. Они, в отличие от Лоуренса, преследовали, пожалуй, более эгоистичные цели. Они искали способ стать на один уровень с Великими, обрести их знания и могущество. Они жаждали личного возвышения, если можно так выразиться. Хотя Миколаш и был уверен, что всему человечеству это тоже пойдёт на пользу. И школа Менсиса, и последователи самого мастера Виллема двигались в одном направлении: они стремились излечить человечество от его чудовищного слабоумия, считая, что нашему мозгу недостаточно той информации, которую нам дают наши слабые, слепые глаза. Они искали способ вырастить глаза прямо на мозге, и группе мастера Виллема это почти удалось… ты же видела Виктора? В итоге Ром, моя младшая подруга – она училась тремя курсами младше, – сумела возвыситься до Великих, получив достаточное количество глаз. Но, увы, этот эксперимент закончился совсем не так, как планировал мастер Виллем. Ром сама по себе ни на что не была способна. Она стала лишь проводником тайной силы, беспомощным существом, застывшим на пороге между явью и сном. А Миколаш… Он шагнул дальше. Он и его сновидцы сумели призвать Амигдал в мир яви и заручиться их поддержкой. Их жуткие эксперименты в Яаар’гуле доказывают, что и Миколаш мог бы добиться успеха… Но Великим не нужны сравнявшиеся с ними люди, им не нужны конкуренты, если угодно. Мастер Виллем понял это раньше прочих. И его путь закончился здесь. – Юри кивком указала на дверь лунария. – В отличие от Миколаша, чьи методы до сих пор вызывают у меня содрогание… А я многое повидала там, в Хоре, уж поверь… Мастер Виллем никого ни к чему не принуждал. Все его ученики – и Ром, и те, кто стали «садами глаз», и многие другие, кто не дожил до первых относительно успешных результатов экспериментов, – все шли на эти жертвы с радостью, понимая, что так они получают пусть ничтожный, но всё же реальный шанс возвыситься до Великих и принести человечеству новые, чудесные и могучие знания. Но они не преуспели, как ты видишь.       – А что всё-таки произошло в Рыбацкой деревне? – спросила Эмили. – Насколько я понимаю, экспедицию туда организовал как раз мастер Виллем. Что они искали? Вы были там?       – Нет, я в этой экспедиции не участвовала, слава Великим, – вздохнула Юри. – К тому времени Лоуренс и его группа уже покинули Бюргенверт, и я вместе с ними. А в Рыбацкой деревне… Учёные отправились исследовать тело мёртвого Великого, которое, по слухам, море выбросило на пляж. Оказалось, что жители деревушки поклонялись этой Великой – Матери Кос, матери Моря, – как божеству. И, естественно, когда на побережье заявились чужаки с намерением потревожить мёртвое тело… Жители деревни встали на защиту своей богини. И её нерождённого ребёнка.       – Ребёнка?.. – Эмили побледнела ещё сильнее и прижала руку ко рту.       – Да. Кос была беременна. И учёные решили… Просто потому, что мать всё равно была уже мертва… Они решили извлечь плод и забрать в университет для исследований. Такого надругательства над телом своего божества жители деревни уж точно не могли стерпеть – и напали на членов экспедиции. Охотники едва сумели отбить первую атаку – а потом перешли в наступление. Местные жители использовали какие-то жуткие проклятия, которые мгновенно убивали сильных, натренированных Охотников. Это разозлило пришельцев ещё больше, и в итоге они перебили всех жителей деревни – включая стариков и детей. Для Охотников эти уродливые рыболюди были просто чудовищами… А они ведь не были виноваты в том, что сила матери Кос так видоизменила их тела. Они просто защищали свой дом и свою богиню от посягательств чужаков.       – А откуда вы всё это знаете, если сами не были там?       – Мне рассказал… Один из Охотников, – после небольшой паузы сказала Юри. – Сведения об этой экспедиции были строжайше засекречены – ни Виллем, ни Лоуренс не хотели, чтобы правда о тамошних событиях выплыла наружу. Но вышло так, что… В общем, один из Охотников спустя какое-то время оказался у нас в Зале исследований. Он сошёл с ума и бредил… Или наконец-то обрёл рассудок, кто знает… – Она коротко вздохнула.       – И что было дальше?       – А дальше… Герман разругался с Виллемом и отказался помогать Бюргенверту. Остался в своей старой мастерской. А через год Мария покончила с собой.       Эмили охнула.       – Да, она не смогла жить с таким грузом на совести. – Юри печально кивнула. – И ушла, и оставила приёмного отца с удвоенным, да что там говорить – удесятерённым грузом вины.       – Ужасно, – прошептала Эмили, вытирая глаза.       – Все те времена были полны ужасов, – горько сказала Юри. – Я могла бы много рассказать тебе, но… Ни к чему в твоём положении слушать такие вещи.       – Скажите только… Лоуренс обратился, и его убил бывший друг, Брадор; это правда?       – Да, так и было. – Юри судорожно вздохнула. – Брадор убил Лоуренса в Главном соборе, сдался служителям Чёрной Церкви и был заключён в камеру в подземелье нашего Зала исследований, где содержали самых буйных… пациентов. И через какое-то время, по слухам, умер там. Во всяком случае, больше я ничего о нём не слышала, хоть и работала в то время в клинике.       – Значит, Зал исследований – это клиника Хора? – уточнила Эмили. – А какая работа тогда там велась? И как с Хором связана лечебница госпожи Йозефки?       – А ты была знакома с Йозефкой? – спросила Юри. – Ты ведь правильно поняла – сейчас клиникой заведует уже не та Йозефка, а её двойник, если можно так выразиться, – учёный из Хора, выполняющая задание по «полевым исследованиям». После смерти Лоуренса работу врачей-исследователей в Верхнем Соборном Округе возглавил его старший помощник – Морроу, а ассистирует ему моя старая знакомая – Агнета. – При упоминании этого имени лицо Юри окаменело. – И то, что они там делают… Да, Лоуренс не очень-то вникал в то, что происходило в Хоре. Я так думаю… Просто Приют был… Нет, я пока не готова говорить об этом. – Она закрыла лицо руками.       – Хорошо, – мягко сказала Эмили. – Не будем говорить о Хоре. Расскажите ещё о Лоуренсе, если можно. Я хочу понять, насколько опасна Древняя Кровь – и та, которую раздавали горожанам во время кровослужений в Церкви, и та, которую Охотники применяют для быстрого лечения ран.       – Опасна любая кровь! – Юри вскинулась и глянула на собеседницу сверкнувшими глазами. – «Бойся Древней Крови!» Ох, зря Лоуренс всё-таки забыл эту поговорку…       – Я боюсь. – Эмили прижала руки к животу. – Мой ребёнок – не какой-то там плод экспериментов Великих, но, тем не менее, если мне когда-то сделали инъекцию Древней Крови, да ещё той самой, старой крови, полученной из фантомов, то он может родиться с какими-то отклонениями, а возможно, тоже уязвимым к Чуме Зверя!       – Да, ты не зря опасаешься. – Юри сочувственно покивала. – Это весьма вероятно. И отчасти поэтому я предложила тебе остаться здесь, у нас… Если что-то пойдёт не так – я постараюсь тебе помочь.       – Спасибо, – прошептала Эмили. – Хотя я боюсь даже вообразить, в чём может заключаться помощь в таком случае.       – Давай не будем заранее настраиваться на плохое. В конце концов, сейчас ты в безопасности, и это уже хорошо.        – Но мне всё-таки придётся уйти. Я должна попытаться найти Кори.       – И ты готова рискнуть здоровьем будущего ребёнка? – Юри с сомнением глянула на бледную девушку.       – Я, в конце концов, тоже немного Охотница, вы сами сказали. – Эмили взглядом указала на трость и пистолет, лежащие на полу у стены. – Кори учил меня защищать себя, а я сама научилась защищать других. Мне ведь не раз приходилось пускать оружие в ход… Только он об этом не знал. Я не хотела пугать его.       – Вот как. – Юри с ироничной улыбкой покачала головой. – Да у тебя накопилось немало тайн от мужа, как я погляжу. Чего стоит только твоё проникновение в клинику Йозефки! Если бы она заметила тебя – ты бы уже не вернулась домой.       – Вот, я же говорила… – прошептала Эмили. – Я предупреждала его! А он мне не поверил. Почему… Почему он доверяет не тем, кому следовало бы? Почему он верит этому Герману, которого видит во сне, а мне, реальному человеку, не верит?       – Герману? – вскинулась Юри. – Он во сне разговаривает с Германом? Вот как… – И она снова закрыла лицо рукой. – Значит, это правда…       – Что – правда?       – Что сознание старых Охотников продолжает жить в Кошмаре… – прошептала бывшая служительница Хора. – И это значит… Значит, я могла бы…       – О чём вы?       – Я хочу найти Эдгара, – решительно сказала Юри. – И, если удастся, то и… Ещё кое-кого. Я пойду с тобой в Кошмар.