Это (не) нормально

— Это правда? — прошипел Тайвин, будто вот-вот собирался заговорить на змеином. Тирион поджал губы, чувствуя, как по затылку забегали мурашки. Отец был зол настолько, что даже радость собственной непричастности отдавала горечью. — Я повторю, если ты не услышала, — похожий на раскат грома голос заставил его невольно содрогнуться и отступить на пару шагов. Серсея, гордая и заносчивая королева драмы, под взглядом отца, от которого кровь стыла в жилах, напоминала лишь маленькую испуганную девочку. — Это видео, о котором мне только что сказала Талли, правдиво?! Тирион впервые видел, что Серсее нечего сказать. Она лишь потупила взгляд в пол, явно понимая, что её загнали в угол. «Это всего лишь постановка, отец. Глупая затянувшаяся шутка. Неужели ты действительно поверил в такой абсурд?» — Ну же, скажи это! Но острый язык подвёл сестру в самый неподходящий момент, когда свобода Джейме буквально висела на волоске. Хотя, кого он, Тирион, обманывал? Даже самому Тайвину Ланнистеру не разрешить подобные проступки. Тириону хотелось лишь надеяться, что брату не дадут пожизненное. — Да, — коротко ответила она, краснея, как помидор. — Все было именно так. Рука отца дёрнулась, и Тирион заметил, что Серсея инстинктивно прикрыла глаза, явно ожидая удара, но Тайвин всего лишь вытер белоснежным платком покрытый испариной лоб. — Почему ты никому не рассказала? — сказал он уже тише. — Какого черта молчала? Серсея несколько раз моргнула, сбитая с толку подобным вопросом. Действительно, ведь каждый отец будет рад услышать, что его дети спят с друг другом. — Какое видео, Тай? — Решила вступить потерявшая нить разговора тетя. — Что происходит? — Джейме… — Тайвин едва заметно скривиться будто сказанное им имя было ему до глубины души противно. Тирион видел, как за вновь возникшим показным равнодушием пряталось глубокое отчаяние и злоба. — Твой племянник… Милый мальчик, которого ты, Дженна, так любишь, на самом деле… Тётя нахмурилась, бросив на Серсею осуждающий взгляд. — Послушай… — успокаивающе начала Дженна, касаясь плеча своего брата. — Все совсем не так плохо… — Он изнасиловал мою дочь! Изнасиловал собственную сестру! — лицо Тайвина покрылось красными пятнами, а голос взлетел до крика. Отец ещё никогда не терял своего холодного самообладания, но сейчас, казалось, превратился в обычного смертного с присущими им эмоциями. За этим было бы забавно наблюдать, в другое время и в других обстоятельствах. — Так пусть получит по заслугам! Он мне больше не сын. — оттолкнув Дженну, отец зашагал в сторону выхода. «Изнасиловал?!» Нет, Тирион даже ни на секунду не задумался о том, что Джейме, который всю жизнь обращался с Серсеей как с чертовой хрустальной вазой, мог совершить подобное. Тирион едва мог дышать, понимая, что его старший брат больше не вернётся домой. — Нет! — Серсея закричала так громко, что если бы в ближайшем окне вдруг треснуло стекло, он бы не удивился. — Нет! Это все ложь! Тирион видел, как тряслись руки сестры, когда она, в несколько шагов пересекая разделявшее их с отцом расстояние, схватила его за лацканы пиджака. — Слышишь меня?! — Её глаза застелила пелена слез, а щеки пылали. — Я хотела этого сама! Джейме не насильник! Он не заслужил всего этого! Дженна так и замерла с приоткрытым ртом, а отец смотрел на Серсею, как на умалишённую, широко распахнутыми от шока глазами. Громко всхлипнув, сестра продолжила, крича все громче, окончательно впадая в истерику: — Всемогущий Тайвин Ланнистер, надо же! Так сделай же так, чтобы его отпустили! Черт возьми, хотя бы раз в жизни покажи, что тебе не наплавать на своих детей! Джейме ни в чем не виноват! — Успокойся! — тетя первая пришла в себя и попыталась оттащить племянницу, но её сил было явно недостаточно. — Серсея, прошу! Тяжёлая пощечина заставила сестру едва не упасть. Она непонимающе прижала ладонь к пылающей щеке, на которой наверняка, к довершению имеющемуся, набухнет новый синяк. — Прекрати вопить, глупое ты создание! Уж что я точно могу, так это определить тебя в специальное заведение для таких как ты, истеричек! И впрямь перестав кричать, она, с абсолютно невидящим взглядом, привалилась к стене, так и держа руку у лица. Из её ноздри выкатилась капля крови, и оставляя тёмную дорожку, сбежала вниз. — Что ты творишь?! — тетя Дженна в ужасе уставилась на брата. — Она ребёнок, она твоя дочь! В этот самый момент толстая металлическая дверь резко распахнулась, с тихим стуком ударив ручкой стену. Джейме все ещё был в наручниках, когда двое полицейских вывели его из комнаты для допроса. Тирион с облегчением отметил, что никаких травм у него не появилось, в отличие от Серсеи. Брат на мгновение затормозил, обведя их всех странно равнодушным взглядом, но стоило ему заметить сестру, как секундное замешательство в миг сменилось острой злобой. Джейме дёрнулся, пытаясь вырваться из крепко державших его рук: — Серс! — крикнул он, — Серсея! Сестра будто бы пришла в себя и, вытерев кровь тыльной стороной ладони, бросилась к нему. «Эти двое определённо сумасшедшие», — с горечью подумал Тирион, глядя на прижавшихся к друг другу брата и сестру, которых явно не интересовал ни стоящий рядом отец, ни тётя, и вообще никто. Сопровождающие Джейме стражи порядка с ленивым удивлением наблюдали за трогательным прощанием двух подростков, хотя, Тириону казалось, что тут было скорее желание воочию увидеть падение их семьи. Серсея до крови кусала побелевшие губы, содрогаясь, будто в припадке. Абсолютно потерянный и безумный взгляд загнанного животного заставил Тириона почувствовать, как горло сводит от острой и ужасно непривычной жалости. Глядя на сестру сейчас, в упомянутые братом две попытки самоубийства верилось гораздо охотнее. — Нет. Нет-нет-нет… — повторяла она, задыхаясь и отчаянно впиваясь ногтями в плечи брата. — Они не могут… Не могут забрать тебя! Джейме… В ответ, брат лишь ласково заправил прядь волос за ухо сестры, и наклонившись, что-то тихо зашептал, продолжая, насколько это позволяли наручники, гладить её по голове. Вокруг никто не издавал ни единого звука, отчего атмосфера становилась все более неловкой, но только не для них. Казалось, для его брата и сестры в мире не существовало больше никого. Серсея перестала дрожать, слушая Джейме будто заворожённая. — …только мы, — услышал он едва слышный, чуть хрипловатый голос Джейме. Брат говорил с ней так мягко и ласково, что Тириону захотелось поскорее уйти, ведь происходящее было совсем не предназначено для посторонних глаз и ушей. Лицо отца в этот момент не выражало толком ничего. Будто он смотрел какой-нибудь невероятно скучный бейсбольный матч, попивая между делом чай. Дженна же, перебывая уже в привычном для неё за последнее время состоянии хронического шока, то и дело раскрывала и вновь закрывала рот. — Только мы, — выдохнула Серсея, касаясь кончиками пальцев лица Джейме. — Обещай, что вернёшься. Ко мне. — Разве может быть по-другому? Отпустив сестру, Джейме шагнул к отцу, говоря тихо, но твёрдо: — Не трогай её, это все я. Она не сделала абсолютно ничего плохого. — Получив в ответ лишь равнодушный взгляд, брат продолжил, едва сдерживая ярость: — Будь человечнее, хотя бы немного. Тирион не ожидал, что его о его присутствии кто-то вспомнит, пока брат не подошёл к нему. Опустившись на корточки, Джейме заключил в его медвежьи объятия. Тирион на секунду опешил, а потом услышал его шёпот: — Послушай меня сейчас, это очень серьёзно. Ты должен позаботиться о Серсее. — Хорошо, — кивнул он, и закрыл глаза, изо всех сил пытаясь быть мужчиной и сдержать душившие его слезы. — Следи, чтобы она ничего с собой не сделала и, желательно, не спилась. И да, следи за транквилизаторами, они в её ванной, в шкафчике за зеркалом. Это важно, Тирион, она может не рассчитать с этой гадостью и отравиться. Мне некому больше доверять. — Брат легко хлопнул его по плечу напоследок, а его губы дёрнулись в наигранной ободряющей улыбке. Отец так и не захотел ничего сказать, пока Джейме не увели. Сестра смотрела ему вслед, нервно заламывая пальцы, и будто раздумывала, не побежать ли ей за ним. Первой пришла с себя тетя Дженна, и заботливо обняв Серсею за плечи, повела её прочь. Их должны были допросить, но кого, черт возьми, это могло сейчас волновать? Тирион засмотрелся на глубоко задумавшегося отца и тоже поскорее зашагал к выходу, побоявшись стать тем, на кого он выместит свой гнев. Интересно, закончится ли когда-нибудь этот кошмар?

***

Серсея не видела бегущих за окном машины ночных огней города, не слышала утешающих негромких слов тети. Все это просто перестало существовать. Исчезло, растворилось, потеряло смысл. Слезы закончились, перестав литься по щекам беспрерывным потоком, да и мельтешащие в голове мысли замедлили свой ход. Дом возник перед ней слишком быстро, а ноги сами понесли её вперёд. Наверное, Дженна звала её, но Серсея не была уверена. Дорога шаталась перед нею, как в ту ночь, после вечеринки Баратеона. Мягкий матрас прогнулся под её весом, когда она без сил упала на кровать. В комнате Джейме все было так, будто брат всего лишь на секунду вышел в туалет или решил спуститься на кухню перехватить сэндвич. Окутавший Серсею запах заставил её зарыться в пахнущее братом одеяло с головой и крепко зажмуриться. Казалось, она вот-вот услышит его голос и почувствует знакомые прикосновения рук. Грудную клетку будто сдавило раскалёнными тисками. Джейме был в тюрьме. Оставил её, хотя и обещал, что всегда будет рядом. «Что если брат окажется в камере с настоящими преступниками?», — от этой мысли становилось ещё хуже. Дышать становилось тяжелее, но она уже слишком устала бороться. Она не хотела представлять брата в камере, как будто он и впрямь был каким-то неуравновешенным психом, которых обычно держат за решеткой. Даже несмотря на одеяло, ей было так холодно, что зубы уже начали отбивать дробь. Голова кружилась, а веки все норовили сомкнуться, отчего перед глазами то и дело оживали обрывки тревожных снов. Серсея заставила себя встать и, хватаясь за стены, изо всех сил пыталась идти ровно, все больше сомневаясь в реальности происходящего. Единственное, что она хотела — это скорее добраться до ванной. «Я скоро вернусь, малышка, не успеешь и оглянуться…» — шептал ей на ухо брат в отделении полиции. — «Все обязательно будет хорошо, не может быть иначе…». Впервые в жизни он солгал ей. Но Серсее было наплевать. Именно в эти его слова ей хотелось поверить больше всего на свете. Чтобы Джейме просто вновь оказался рядом, а жизнь вернулась в свой привычный ритм, что был ещё буквально неделю назад. Как же сильно Серсея желала повернуть время вспять и снова пережить каждую безвозвратно ушедшую секунду. Вновь слышать ночами смешные сонные бормотание брата, просыпаться от того, что Джейме случайно толкнул её в бок или перетянул все одеяло на себя. Видеть по утрам его заспанное, но всегда улыбчивое лицо. Врубать в машине музыку на всю громкость, и гнать на максимальной скорости открыв все окна. Заезжать за ароматным кофе перед школой. Смеяться с понятных лишь им шуток. И обязательно обниматься. Много. Не меньше восьми раз за день. Всего этого больше никогда не будет. Серсея горько усмехнулась, не веря своим глазам, когда вместо таблеток увидела лишь дно пустой баночки. Понимание того, что облегчение не наступит, буквально выбило почву из-под ног, заставляя в бессилии и отчаянии осесть на пол. Серсея попыталась вновь втянуть в себя воздух, но изо рта вырвался лишь хрип, а лёгкие будто объявили забастовку. Она уже почти не понимала, что делала, хватая трясущимися пальцами ручку нижнего шкафчика. Перед глазами все дрожало и расплывалось, то и дело вспыхивая разноцветными фейерверками, а нарастающий звон в ушах заглушил любые мысли. Выбросив все бесполезные флаконы и тюбики, Серсея нашла то, что могло помочь ей. Медленно ползущее из-за горизонта солнце, окрасило огромные, похожие на сладкую вату облака в зефино-розовый. Выбрав для путешествия один из тёплых летних дней, они, проснувшись ещё затемно, и, то и дело зевая, отправились в дорогу. Именно в такие моменты жизнь ощущалась совсем иначе. В салоне грохотала музыка, пустая трасса простиралась перед ними серым полотном, а Серсея доедала купленный на заправке хот-дог, в который раз убеждаясь в том, что ничего вкуснее человечество ещё не сумело придумать. Из открытых окон тянуло утренней свежестью и душистой травяной пряностью, странным образом прекрасно сочетаясь с запахом бензина и фастфуда. Она не могла скрыть улыбку, любуясь братом за рулём. Джейме получил права только лишь месяц назад, но уже водил так уверенно, будто скрывал за плечами десятилетний опыт. Если Серсея воспринимала вождение, как вынужденную меру, брат же, по-настоящему получал удовольствие от процесса. Маршрут они составить так и не удосужились, возлагая свои надежды на волю случая, бездумно пускаясь навстречу приключениям. — Джейме, притормози здесь! — Серсея припала к окну машины, уловив то, что зацепило её взгляд. Перед ними раскинулась усыпанная мелкими цветами зелёная пустошь, на которой все ещё виднелись клочки почти растаявшего тумана. Вдали поблёскивала тонкая лента реки, и, извиваясь, уходила к самой кромке леса. Но самым красивым было небо. Совершенно розовое, и по-утреннему свежее. Джейме не нужно было просить дважды. Быстро схватив с заднего сидения специально взятую ради такого случая камеру, он сказал: — У нас есть от силы минут пять, чтобы словить такой свет. — Тогда скорее, — Серсея с щелчком отстегнула ремень безопасности. Не став тратить время, чтобы закрыть дверцы машины, они бегом бросились вперёд, хватая мгновение за хвост и утопая ногами во влажной от росы летней траве. Она совсем не ощутила боли, когда на белый мраморный пол упало несколько тёмных капель. Лезвие ходило в её ладони ходуном, вскрывая старые шрамы и оставляя на предплечии кривые, но не совсем глубокие царапины. Ей нужно было почувствовать. Так сильно нужно. Джейме привычно взял её руки в свои, сосредоточено рассматривая. Вопреки обыкновению, его внимание привлекли вовсе не следы от ногтей. Они с братом устроились на коврике, прямо у огромного потрескивающего камина, расслабленно попивая какао и отогреваясь. Не сказать, что кто-нибудь из них был расстроен, когда отцу вдруг стукнуло провести Рождество в Альпах. К счастью, его желание объяснялось лишь тем, что здесь, в неформальной обстановке, он планировал встретиться с «важными людьми», оставляя, тем самым, своих детей в полном распоряжении друг-друга. В отличии от Тириона, который вместе со своей гувернанткой проводил время наслаждаясь всевозможными услугами их пятизвездочного отеля, Серсея поспорила с Джейме, кто первый освоит лыжи. После пары дней усердных тренировок, не привыкшая к морозам нежная кожа рук раскраснелась и стала такой сухой, что трескалась, едва Серсея пыталась сжать ладони в кулаки. — Черт возьми, — брат провёл большими пальцами по тыльным сторонам её ладоней и сосредоточено нахмурился, отчего между его бровями залегла тонкая складка. Глаза брата приобрели нереально красивый глубокий темно-зелёный оттенок. — Стало ещё хуже, чем вчера. — Если думаешь, что это меня остановит, то ты ошибся, братец. Я все равно выиграю. — Высвободив одну из рук, Серсея потянулась за горячей кружкой. Ей было приятно ощущать прикосновения прохладных пальцев Джейме к воспалённой коже, но теперь, она старалась больше контролировать себя и свои… чувства. Вспомнив о том, что случилось прошлой ночью, Серсея ощутила, как запылали щеки. Она сделала это снова. Хотя она обещала себе, что такого больше не повторится. Это было неправильно и не нормально. Ненормально касаться себя, представляя при этом брата. Но самым страшным то, что вчера, она впервые почувствовала это. Серсея и сама толком не поняла как, но вдруг, прикосновения и слишком реалистичные фантазии заставили все мышцы напрячься, а тело вдруг начать сотрясаться, будто в судороге. Это было странно, но так удивительно хорошо и сладко, словно полет. — Тогда тебе повезло, что я достал это, — Джейме одной рукой притянул к себе рюкзак, все ещё держа её другой. Брат извлёк небольшую, наполненную чем-то густым и желтоватым, стеклянную баночку. — Местные говорят — это именно то, что нужно. За свою жизнь, Серсея привыкла к заботе Джейме, но вот такие поступки неизменно били в самое сердце. — Ты купил для меня мазь? На порозовевших щеках брата заиграли ямочки, когда он криво улыбнулся уголком рта. — Для моей сестрёнки мне ничего не жаль, — Джейме сказал это шутливо, сам не понимая, что вызвал в её душе волну томительного трепета. Серсея едва могла держать глаза открытыми, когда брат начал нежно втирать густую, пахнущую травами и овечьей шерстью мазь в её руки. Отблески пламени играли в волосах брата, а весь её мир сузился лишь до этих нежных прикосновений, заставляя окончательно упасть в любовь, которую она вот уже весь последний год пыталась отрицать. Чем сильнее Серсея давила на лезвие, тем легче становилось дышать. Кровь быстро капала на пол, пачкая белый пушистый коврик и её джинсы. Почему-то это завораживало. Она хотела ещё. Закатав рукав, Серсея принялась за другую руку, ведя тонкую сталь от запястья до самого локтя. Вид того, как расходится кожа приносил глубокое наслаждение и облегчение. Она все ещё была жива. Она все ещё чувствовала. — Я не хочу… Не хочу жить… — Серсея уткнулась носом в шею Джейме, чувствуя, что он все крепче прижимает её к себе. — Нет. Ты нужна мне, — его голос дрогнул. Брат явно боролся со слезами, одновременно злясь не неё. Серсея прекрасно понимала его чувства, и ей было ужасно стыдно, что она заставила его пройти через это. — Ты же знаешь, что я не буду жить в этом мире без тебя. Она была рада, что брат не видел её широко распахнутых глаз. Сердце готово было разорваться от благодарности и сожаления. Джейме был единственным, кому было не плевать на неё. Окутавшее её наваждение внезапно стало потихоньку спадать, и багровое лезвие со звоном ударилось о холодный мрамор, выпав из ослабевших пальцев. Крови вокруг было так много, что в её душе противно шевельнулся страх. Она хотела вовсе не этого. Схватив пачку салфеток, Серсея попыталась зажать хотя бы самые глубокие из порезов, но тонкая бумага вмиг промокала насквозь, окрашиваясь в алый. Кажется, она все-таки задела вены. Ручка двери дёрнулась, заставив Серсею нервно вздрогнуть. — Что ты там делаешь? — голос Тириона на секунду ввёл её в ступор. — Не твоё дело. — Окутавшая её слабость и страх помешали придумать какой-нибудь более остроумный ответ. — Сейчас же открой дверь! — закричал тот. — Серсея, открой или я позову тётю! — Какого черта ты лезешь ко мне в ванную?! Пошёл вон! — её голос прозвучал слишком испуганно. — Проклятье! — почему-то крикнул он, но действительно ушёл. Взяв сразу с десяток салфеток, она безуспешно пыталась вытереть сплошь покрытый кровью пол. — Серсея, выходи! — раздался из-за двери истеричный крик Дженны. — Не делай глупостей! Резко поднявшись, Серсея судорожно схватилась за раковину, пачкая и её тоже. С предплечий безостановочно капало, а ноги отчего-то стали ватными. Видимо, тётя была поумнее Джейме, и вместо того, чтобы выбивать дверь, каким-то чудом отперла замок. Серсея не сдержала истеричный смешок, осознавая, что Дженну уже второй раз почти хватил удар в ванной. Хотя, на этот раз, может даже и не почти. Тётя позеленела и привалилась к стене, прижав руки к груди. — Дура! Какая же ты дура! — во всю мощь своих маленьких лёгких заорал Тирион. Брат вытащил телефон и Серсея бросилась навстречу, желая помешать этому звонку. Она понимала, чем это кончится. Но, черт возьми, координация была совсем не на её стороне. Наверное, она поскользнулась на собственной крови, потому что в следующий момент вдруг пришла темнота.

***

За всю свою жизнь, Серсея болела всего лишь пару раз и уж тем более, не падала в обмороки. Сейчас, она уже даже припомнить не могла, который раз за неделю приходила в себя. Приоткрыв один глаз, Серсея едва не застонала. Снова больница. Нет. Боги, только не это. Она бы уснула снова или хотя бы притворилась спящей ещё какое-то время чтобы все обдумать, если бы ей так сильно не хотелось в туалет. Одеяло полетело куда-то вниз, когда она села, жмурясь от недолгой темноты в глазах. Во рту было так сухо и мерзко, что хотелось как можно скорее раздобыть огромный стакан воды и зубную щётку. Хлопчатобумажная больничная рубашка противно липла к телу, а из-за плотно закрытых штор и яркого света белых ламп, Серсея не могла понять, какое сейчас время суток. Повязки на предплечьях напомнили о том, в каком она теперь дерьме. На запястье стоял катетер, куда был подведена трубка капельницы. В груди расплывалось неестественное тягучее спокойствие, давая понять, что её уже накачали. — Наконец-то вы проснулись, мисс Ланнистер. Как вы себя чувствуете? Серсея и не заметила, что в палате был кто-то ещё. Среднего возраста мужчина с совершенно посредственной внешностью. Редкая бороденка, очки, и фанатичное желание помочь. Фу. — Замечательно, — ответила она машинально. На самом деле, слово «дерьмово» подходило куда больше. — Послушайте, я совсем не хотела покончить с собой, даже не подумайте. — Ни в коем случае ни о чем не волнуйтесь, никто о таком даже и не думал — голос доктора был мягким и тихим, а точнее, именно таким, каким говорят с душевнобольными. Серсея подумала, что, наверное, скажи она любую дикость, болван-доктор с ней бы согласился. Волосы на затылки встали дыбом от накатившей волны недоверия и ужаса. Наверное, все чувства отразились на её лице, потому что доктор мигом оживился: — Вас что-нибудь беспокоит? — Мне нужно в туалет, — Серсея скривилась, глядя на капающую по трубке жидкость. — Снимите это с меня. — К сожалению, капельницу придётся оставить. Вы потеряли много крови. Я вам помогу. Корда доктор пытался последовать за ней в примыкающую к палате комнату, Серсея едва сдержала себя, чтобы не послать этого человека куда подальше в самой грубой форме, но её поведение могло лишь все усугубить. Она была в полной заднице, и сейчас, самым важным было произвести впечатление (или хотя бы создать видимость) адекватного человека. Врач молча фиксировал каждое её действие, явно оценивая и делая выводы. — Я вполне способна справиться сама, благодарю. Замка, естественно, внутри не оказалось, но шанс хоть немного побыть наедине с собой радовал. Серсея намерено избегала смотреть на себя в зеркало, страшась того, что могла там увидеть. По телу будто бы прошёл разряд, когда она вспомнила об отце. Что теперь будет? Серсея поняла, что переплюнула обоих братьев, выходя на первое место своей неполноценностью. Ни карликовость, ни даже убийство, которое, между прочим, она тоже совершила, не сровняться с тем, что её поместят в дурдом. У Тайвина Ланнистера не могло быть психически нездоровых детей, они просто не имели права на существование. Годы стараний пошли прахом лишь из-за её глупости и не умения справиться с собой. Перед выходом Серсея все-таки не удержалась и взглянула на собственное отражение. Первыми в глаза бросились спутанные грязные волосы, расчесать которые было нечем. Сколько она вообще была без сознания? Бумажная бледность лица и тёмные круги под глазами, вместе с синяками и припухшей переносицей создавали весь необходимый образ классической сумасшедшей. И это действительно была она? Неужели смотрящая на неё из зеркала уродина действительно была Серсеей Ланнистер? Поднявшаяся к горлу злоба заставила стиснуть зубы в неудержимом желании разбить в дребезги чёртову стекляшку. Лучше бы она не проснулась. Лучше бы все закончилось. Что за жизнь теперь её ждала? И Джейме не будет рядом. Джейме больше никогда не будет рядом. Открыв кран и глотнув воды, Серсея вытерла вновь набежавшие слезы и попыталась вздохнуть поглубже, настраиваясь на долгую борьбу.

***

Джейме не уснул ни на минуту за прошедшую ночь, отчего общее самочувствие было просто кошмарным. О каком сне вообще могла идти речь, когда постель пахнет плесенью, а узкая койка напоминает по ощущением каменную глыбу? Но дело было даже не в этом. Больше всего не давала покоя тревога, что после пары часов попыток заснуть достигла своего пика. Теперь, Джейме сполна понимал чувства Серсеи во время её панических атак. Вообще, он только и думал, что о сестре. Даже собственное заключение казалось не таким уж пугающим событием, по сравнению с безумным, сводящим с ума страхом за Серсею. Он до сих пор кожей ощущал её дрожь, слышал её всхлипы. Если отец посмел ударить собственную дочь прямо в отделении полиции, то Джейме было страшно подумать о том, что он сделает с ней дома. Вся надежда была лишь на Дженну. Пусть тётя и злилась, Серсею в обиду она не даст. Если бы он мог только позвонить домой и поговорить с сестрой хотя бы минуту… Просто услышать её голос и убедиться, что все в порядке. Он знал Серсею слишком хорошо, чтобы понимать — дело совсем плохо. И в этом был виноват только он. Если с сестрой что-нибудь случится… Он не будет раздумывать, черт возьми. Джейме с нетерпением ожидал новых допросов или хоть чего-то, что могло заставить его перестать сходить с ума и придумывать самые худшие кошмары, но, видимо, о нем никто сегодня и не вспоминал. Серые стены, казалось, с каждым часом все больше сужались, давя на сознание с неимоверной силой. Два раза ему приносили еду, но даже если бы его не тошнило от постоянного напряжения, есть такое… Он был ещё не настолько голоден. И только когда за решетчатым окном совсем стемнело, один из полицейских сообщил, что к нему посетитель. — У вас есть десять минут, — бросил он, подталкивая его вперед. До этого, Джейме видел пресловутый телефон и стеклянную перегородку только в кино. К чему был весь этот цирк в следственном изоляторе? Его ведь еще не осудили. Надеяться на то, что к нему решил прийти отец было зря, и поэтому увидев, серовато-зеленое лицо Дженны, никакого удивления не было, а съедавший его страх ударил в голову здоровенной кувалдой. Судорожно схватив мокрыми от пота руками трубку, он едва смог выговорить имя сестры. Дженна, явно ждав именно этого, лишь поджала губы, медля с ответом. Запустив руку в волосы, Джейме до боли оттянул пряди, изо всех сил пытаясь сохранить рассудок. — Не тяни же, прошу, Дженна. — Она… жива, все в порядке. — Ты можешь сказать что с ней?! — не выдержал он. — Нравится издеваться?! Тётя вздрогнула и отвела взгляд. — Хотела покончить с собой… Порезала руки до самых локтей… — по тому, как тетя закрыла рукой рот, зеленея ещё больше, все было хуже, чем в прошлые разы. — Мы бы не успели довезти её сами, кровотечение было слишком сильным. Джейме прижался лбом к стеклу, ещё никогда не ощущая себя настолько бесполезным и никчемным идиотом. Теперь, когда знает отец, что с ней будет? Тайвин превратит её жизнь а ад. Серсея не заслужила всего этого. Какого дьявола никто не может понять, насколько ей сейчас необходима поддержка? Почему они допустили, что бы это произошло? Почему не были с ней рядом?! Теперь, ей угрожало принудительное лечение. Его Серсею, человека которого он любил больше жизни, могли отправить в психиатрическую лечебницу. На фоне этого, даже тюрьма казалась лучшим вариантом. — Как она? — все, что смог выдавить из себя Джейме, прежде чем голос предательски сорвался. Сочувствующий вид Дженны раздражал до зубного скрежета. — Я её не видела, но знаю, что она совсем недавно пришла в себя, врачи говорят, опасность миновала. Чуть позже с ней будут работать психологи. — Это сломает ей жизнь. Тайвин её уничтожит. — Вовсе нет, Джейме, ты даже не представляешь, какое это испытание для вашего отца, но он никогда не предаст свою семью. А Серсее действительно необходимо подлечиться. Тирион сказал, что это происходит уже в третий раз. Неужели ты думаешь, что отрицая очевидное, ты делаешь ей лучше? Ей нужна помощь. Это было именно тем, чего он так боялся все эти годы. Хотелось разнести чертово стекло, как и все вокруг. — Думаешь, если её запрут в больнице, ей будет легче?! Дженна закатила глаза. — Не будь ребёнком, никто её не закроет. Мы уже обсудили это с Тайвином и с лечащим врачом. Серсея будет в больнице лишь пока её состояние не стабилизируется, а потом, вернется к обычной жизни. Правда, за исключением того, что ей, разумеется, теперь придётся регулярно посещать доктора. Джейме несколько раз вздохнул, пытаясь успокоиться. Насчёт Тайвина он остался при своём мнении, но в целом, при таком раскладе… Может, это действительно пойдёт ей на пользу. По крайней мере, оставлять её один на один со всем происходящим было по-настоящему опасно, в следующий раз она могла и завершить начатое. — Рассказывай мне все, ладно? Каждую мелочь о ней. — Конечно, милый. А ты…? — Хотела спросить тётя, но Джейме не хотелось, чтобы она договаривала. — Ничего не спрашивай, Дженна. Обо мне ты и так все знаешь. Наблюдавший за ними все это время полицейский, кивком указал на свои наручные часы. Тётя закатила глаза, начав нервно теребить рукав кофты. Её лицо миг вспыхнуло злобой. Джейме мог поспорить, что будь она по его сторону стекла, то она бы не упустила шанс выцарапать мешавшему полицейскому глаза. — Ничего ещё не кончено. Понял меня? Ни-че-го! — Дженна… — Выход есть всегда. Мой племянник не будет за решеткой! Джейме тяжело выдохнул, и перед завершением разговора решил поддаться. — Обязательно, Дженна. Уверен, так и будет. Ты ещё всем покажешь. — Успевший уже до ужаса надоесть полицейский, сжал его плечо. Тётя лишь улыбнулась на прощание. Её подбородок затрясся, но её слез Джейме уже не увидел. По дороге к своей одиночной камере в следственном изоляторе, Джейме невольно окинул взглядом громадную железную дверь в комнату для допросов. В груди все ещё опасливо замирало от осознания, что он не сказал им ни слова правды. Сколько там давали за дачу ложных показаний? Кто знал, кто знал. Но на что только не пойдёшь ради любви, а точнее, что быть рядом с нею. Он не собирался торчать в тюрьме всю жизнь, а чистосердечное признание едва ли сильно сократит срок. Джейме не сомневался в том, что все в доме обеспечат ему алиби: и Дженна, и Серсея, и, если понадобится, даже штат прислуги, а Тирион обязательно додумается почистить записи наружного видеонаблюдения. Уж что-что, а свою семью он знал. Но Джейме бы никогда не подумал, что история примет такой оборот. Дверь внезапно открылась и шериф Талли вывел из допросной скованного в наручники Бронна. — Ну ты и крыса, Ланнистер — бросил друг. — Крыса! Долбанная крыса! Полицейский толкнул Джейме в другой коридор, что вёл к камерам, но крики Бронна громким эхом отбивались от стен. Пусть он и мастерски заметал следы, но Джейме мог поспорить, что к возможному обыску он не был готов. Это было отвратительно, но впервые за последние сутки, Джейме почувствовал надежду.

***

Серсея несколько раз моргнула и потёрла глаза. Она бы порадовалась льющемуся из окна яркому и по-летнему тёплому солнцу, если бы не обнаружила себя на больничной кровати в уродской хлопчатобумажной рубашке. После того, как она вышла из примыкающей ванной комнаты, твёрдо намереваясь убедить врача выпустить её как можно скорее, как явившаяся медсестра поспешила вколоть ей новый укол, после которого Серсея уже не помнила ничего. После неизвестной ей кучи препаратов и долгого сна, она чувствовала себя на редкость отвратно. Ей успели сменить повязки, заменив бинты на множество пластырей. Теперь, она могла разглядеть все нанесённые себе увечья практически во всей красе. «Нет, не думай об этом» Мысль, что кто-то прикасался к ней, вызывала дикое отвращение. Врача, что было очень странно, поблизости не было. Этот приятный факт дал возможность спокойно осмотреться и по кусочкам собрать изо всех сил тормозящее и расползающиеся сознание. «Идиотские препараты» Серсея не хотела этого признавать, но палата была довольно уютной. Насколько она знала, такие обычно выделяли для длительного пребывания, но она старалась отогнать и эту мысль прочь. Она не задержится здесь надолго. Поднявшись с постели, Серсея хотела подойти к окну, возможность взглянуть на внешний мир немного отрезвляла. Серсея чувствовала себя почти так же, как и в тот жуткий вечер, когда ей хватило ума напиться и вся жизнь пошла по… наклонной. — Не думал, что ты способна на такое. Каждый раз, когда я думаю, что ты не так уж глупа, ты вытворяешь такое. От прозвучавшего сзади тихого голоса по спине побежали мурашки, а сердце как всегда испуганно сжалось. Она ждала этой встречи. Медленно обернувшись, Серсея выровняла спину и машинально попыталась пригладить волосы. — Папа… Весь его вид можно было назвать одним словом: «идеальный». Идеально начищенные кожаные туфли, идеально отглаженный деловой костюм, идеально завязанный галстук… Этот список можно было бы продолжать до бесконечности. Лицо отца было привычно каменным, но теперь, впервые в жизни, вместо обычного раздражения, в нем было лишь глубокое разочарование. — У тебя было абсолютно все. Все, что нужно для успеха. И я надеялся, что тебе хватит мозгов этим воспользоваться. Серсея понимала, что любые её слова будут лишь пустым звуком. И самым обидным было то, что отец был абсолютно прав насчёт неё. Она не справилась. Она всех подвела. «Не опускай взгляд!» — Просто посмотри на себя и подумай, что в тебе от Ланнистеров? — Тайвин своим любимым отточенным движением затянул слегка ослабленный узел галстука. — Достойна ли ты вообще носить это имя? Моя, — сделал ударение он, — дочь бы так никогда не поступила. Серсея ненавидела себя, что вздрагивала от каждого слова, ненавидела за новые слезы, которым она из последних сил не давала выкатиться из глаз. Каждая фраза, как удар плетью. И Тайвин это знал. — Моя дочь бы не стала спать со своим собственным братом и уж точно бы не решила так эгоистично и малодушно покончить с собой при малейшей трудности. Моя дочь бы не навлекла на себя такой позор! Это было все. Последние ниточки самоконтроля порвались. — Ты слаба. А слабым не место в моей семье, — констатировал он вместо прощанья. Стоило ей вытереть рукавом лицо, как дверь за отцом уже тихо захлопнулась.

***

Серсея даже не пыталась следить за временем, это практически не имело значения. Еда, лекарства, однообразные разговоры с докторами, которые, ко всему прочему лечению, отобрали у неё купленный Дженной новый телефон, полагая, что любой выход в сеть или контакт с «опасным» внешним миром мог ей безвозвратно навредить. «Ну да, ну да» В другой ситуации, Серсея бы разозлилась, но ей было уже глубоко напевать на все, что происходило в интернете. После ухода отца её почти не оставляли одну, досаждая бесконечной болтовней с гордым названием «терапия», тупыми вопросами и попытками сунуть свой нос во все, вытаскивая наружу её прошлое и настоящее. — Что именно вы нашли своём брате, чего не находили в других представителях противоположного пола? Этот вопрос был настолько тупым, что Серсея в изнеможении закатила глаза. — Вы сейчас серьёзно? — Разумеется. Что вы чувствовали, зная, что вы переходите на новый уровень отношений? Вам было страшно? Легче было сдаться или хотя бы сделать вид, что она с радостью готова вывернуть на показ содержимое собственной души. Возможно, её так быстрее посчитают здоровой (ха-ха), да и с Джейме снимут идиотское клеймо насильника. — Нет, мне было хорошо. Мой брат — единственный человек, с которым я чувствую себя в безопасности и счастливой. — И все действия сексуального характера он совершал с вашего согласия? — Полного. — Ваш брат когда-нибудь делал то, что было вам неприятно? Если бы у Серсеи было что-нибудь под рукой, она бы уже запустила этим тупому олуху в лицу. — Нет. Такого не было, — лишь коротко ответила она. Врач что-то крякнул и записал её слова в свой блокнот. — Почему вы хотели покончить с собой? «Боги, дайте сил!» — Я не хотела покончить с собой. — А чего вы хотели добиться, нанося себе увечья? «Она же, черт возьми, отвечала на этот вопрос уже миллион раз!» — Так легче справляться с болью. — Почему вам было больно? Серсея закусила губу, подавляя скулёж отчаяния. Все это раздражало почти так же сильно, как и полное отсутствие чувств. Раздражение, естественно, никто не отменял, но даже оно уже начало отступать под натиском безысходности. «Да, это происходит, ну и пусть». Возможно, её организм уже просто исчерпал все возможные эмоции, либо же ей просто увеличили дозу препарата, название которого она даже не удосужилась спросить. Все вокруг было странно серым и блеклым, даже солнце больше не показывалось. Лица врачей и медсестер сливались в такие же серые размытые пятна, а их имена странным образом забывались. Серсея заставляла себя держаться, не поддаваться атмосфере больницы, и вопреки всему сохранять рассудок чистым. Это было не так уж просто, ведь все, что держало её на плаву, все, что было важно — кануло в небытие, не оставляя ни единой причины или цели для борьбы. Репутация безвозвратно пошла ко дну, Джейме в тюрьме, даже былая мечта об университете совершенно перестала её заботить. Лишь на краю сознания противно зудела мысль о том, что нужно выбираться. Неважно как. «А зачем?» «Потому что так надо…» В голове, вопреки её воле, накрепко засело вырванное из фразы отца слово «позор», эхом повторяясь снова и снова, заглушая остальные мысли. Ей больше не хотелось видеть себя в зеркале, как и в принципе заходить в ванную. Какой в этом смысл? «Что теперь вообще имеет смысл?» И она знала ответ. Едва открыв глаза утром, она начинала с нетерпением ждать вечера, когда тучная медсестра приносила ей телефон, а тётя Дженна, на другом конце провода, включала громкую связь, давая ей возможность поговорить с Джейме. Возможно, не убеди она врачей, что брат не пытался насильно использовать её, они бы не позволили и этого. Их короткие разговоры с Джейме не были особо содержательными, скорее наоборот — совершенно бессмысленными. Большую часть времени брат лишь утешал её, а Серсея просто наслаждалась немного искаженным звуком его голоса, ощущая, как на душе становиться легче и теплее. Какие-то десять минут снова заставляли её чувствовать себя счастливой. «Неужели к этому и сведётся теперь их общение?» Но в один день все безвозвратно изменилось. В день, когда прогуливаясь по коридорам больницы вместе с одной из совершенно одинаковых представительниц «белых халатов», Серсея увидела Ренли и Станниса Баратеонов. Разумеется, они оба не узнали её. Серсея прекрасно понимала, что от прежней себя у неё не осталось ровным счётом ничего, но впервые этому порадовалась. Старший Баратеон нёс бумажный пакет с фруктами, тем временем как младший громко утверждал, что «Роберту больше нравится пицца!» Логично было предположить, что раз Роберт уже мог выражать свои предпочтения, значит он уже не был в отключке. Это было именно тем, чего она так сильно ждала. Возможность. Маленький шанс. «Ещё ничего не было кончено» Серсею насмешили глупые предположения опекавшей её медсестры о том, что её самочувствие улучшилось, но потом осознала, что это и впрямь было так. Наверное, следовало все обдумать, ведь вероятность того, что задумка сработает, была просто смехотворна. «А вдруг?» Все было лучше, чем бездействие. Серсея тщательно вымыла волосы и с удивлением обнаружила, что Дженна когда-то даже успела привезти ей немного из имеющиеся дома тонны косметики. Синяки успели сойти, а ссадины зажить. Даже глубокие порезы, из-за которых она и оказалась в этом аду, затянулись и превратились в яркие свежие рубцы, которые она спрятала под длинными рукавами кофты. Из-за её нового образа жизни больное ребро тоже давно перестало давать о себе знать. Процесс нанесения макияжа казался таким правильным, будто она вернулась домой. Немного пудры и её кожа засияла. А румяна, тени и помада вновь вернули в её лицо краски. Это все ещё была она. Порывшись в небольшой сумочке в поисках крема для рук, Серсея без внимания откинула в сторону упаковку с тампонами, поражаясь предусмотрительности тети. Но что-то в этой проклятой упаковке привлекло её взгляд. Сколько она уже была в больнице? Скорее всего, прошло около двух недель, может больше, но все дни были так одинаково похожи друг на друга, что она не ручалась за точность. Не поленившись, как бы невзначай, узнать у медсестры сегодняшнюю дату, Серсея убедилась в своих подозрениях. Пусть рядом и не было телефона со специальным приложением, она и без того могла прекрасно посчитать, что её месячные задерживались уже примерно на неделю. Осознание этого факта заставило похолодеть. Раньше такого никогда не случалось. Только лет в тринадцать. Спрятав тампоны подальше в сумку, Серсея попыталась успокоиться. Это же не может быть то, о чем она подумала, верно? Вся её жизнь в последнее время была похожа на один большой стресс, что вполне могло вызвать сбой цикла. Плюс, они с Джейме предохранялись, а презервативы, как известно, сводят все шансы до минимума. «До минимума, — отозвалось в подсознании, — но не до нуля». Нет, она не будет об этом думать. По крайней мере, не сейчас и не сегодня. Сегодня у неё была другая цель. — Вы прекрасно выглядите, мисс Ланнистер, — поприветствовал её доктор. — Вижу, ваше самочувствие улучшилось. — Да, именно так, благодарю, — как можно приветливее улыбнулась Серсея, придя на очередной сеанс терапии. «Больше улыбок и меньше злобы», — девиз, который вызволит её отсюда. Привычно наступив на горло собственной гордости она спросила: — могу ли я сегодня навестить моего одноклассника в отделении хирургии? Думаю, смена обстановки пойдёт мне на пользу. И на этот раз удача улыбнулась ей. Серсея не ожидала, что получит необходимое разрешение покинуть отделение так быстро, но вот от сопровождения медсестры ей отделаться не удалось. Ещё раз взглянув на себя в зеркало и удовлетворившись увиденным, она двинулась вперёд, к лифтам. Найти нужную палату было не так уж и сложно, а милая улыбка, которую за последнее время она отработала до автоматизма, убедила персонал сделать для неё исключение, ведь к пациентам пускали только родственников. Серсея отогнала все сомнения прочь, и стараясь думать лишь о конечной цели, распахнула дверь в палату. Роберт Баратеон и в школе, при полном параде, вызывал у неё отвращение, а заросший, то ли располневший, то ли опухший парень, с пожелтевшей от исчезающих синяков кожей и подавно. Серсее не было жаль его, от слова совсем, отчего напустить на себя сочувствующий вид было в разы тяжелее. — Привет, — выдавила она. — Как поживаешь? Даже лёжа в койке под аппаратами, Роберт умудрился окинуть её таким глубоко пошлым и оценивающим взглядом, что Серсее захотелось сблевать в ближайшую вазу с цветами. — Я подожду за дверью, — сказала медсестра, видимо, не обнаружив потенциальной опасности. А ведь наивная медсестричка даже не задумалась о том, что Серсая могла просто и тихо придушить Баратеона подушкой, и ей бы даже ничего за это не было. Сумасшествие имело свои плюсы. Но, увы, новое убийство было не в состоянии помочь брату. — Чего пришла? Его улыбочка, к сожалению, совершенно не пострадала от кулаков Джейме. Наверное, не будь у Роберта хотя бы парочки зубов, он бы не смог так похабно ухмыляться. — Хотела проверить, не помер ли ты ещё. — Твоему братцу не удалось. Я ещё всех вас переживу. — Баратеон попытался встать, но с руками в гипсе это было сделать явно не так-то просто. — А тебя уже отпустили из психиатрии? — Как видишь, я же здесь. Пришла к тебе. — Серсея улыбнулась, зная, как эффектно выглядят её ямочки, и присела на краешек кровати. Почему-то она ощущала себя глупо, устраивая эту клоунаду. Флирт всегда давался ей без всякого труда, но, видимо, эта история повлияла на неё гораздо сильнее. — Чего тебе надо, Ланнистер? — лицо Баратеона изменилось будто по щелчку пальцев. Он нетерпеливо дёрнул головой, смахивая лезущие в глаза отросшие волосы. — Ты хреновая лгунья, хоть и та ещё стерва. Серсея фыркнула. — Всего лишь хотела предложить сделку, — негромко сказала она, показательно расстёгивая несколько верхних пуговиц кофты. — Но ты должен сделать кое-что взамен. Если её тело могло помочь получить от этого гада нужные показания, она была готова заплатить такую цену. В конце-то концов, он же давно этого хотел.