***
В тот день тринадцатилетний Хатаке сидел высоко на ветке дерева, на месте, в котором его никто не смог бы найти и читал книгу "Как шиноби должен умереть". "Так я никогда не умру" — огорченно вздохнул Какаши, перелистнув на последнюю страницу. — "И почему Обито, а не я? Хотел бы я умереть ради своих товарищей. Может геройская смерть очистила бы мою репутацию". Вот только товарищей у Какаши не было. Другие АНБУ его сторонились. Неудивительно, характер у джоунина не из лёгких. Обито всегда шутил над этим. К тому же, в АНБУ нет места дружбе. Впрочем, Какаши в ней не особо нуждался: парень с детства привык к одиночеству. Хотелось бы всего лишь перестать слышать за спиной бесконечную шепотню. "Хладнокровный Какаши убийца друзей" — так его все называли. Вот таким шиноби его запомнят: бездушным, эгоистичным ничтожеством, не сумевшим защитить, более того собственноручно убившим товарища. Что бы сказал Обито? Для этого ли друг доверил ему свой шаринган? Для этого ли он доверил ему Рин? Рин...Не было ни единого дня, чтобы джоунин не видел перед собой её лица. Каждый раз, при каждой чидори окровавленное тело девушки являлось ему. Какаши понимал, что медленно сходит с ума. Может стоит покончить с этим прямо сейчас? Тогда он больше никого не подведёт, никто не погибнет из-за него, а вся эта боль наконец его оставит. Сейчас. Одна секунда и всё закончится. Хатаке сложил печать райкири и поднёс к груди. Если попасть в сердце, даже боли не успеешь почувствовать, главное пробить насквозь...Чёрт! Обещал же себе не пойти по пути отца. Парень тяжело вздохнул и прекратил технику. Не стоит делать это в середине дня, на глазах у всех. Тут рядом Академия. Будет некрасиво, если детишки увидят его труп, упавший с дерева. Может в реку? Надо подумать. Шиноби спрыгнул с дерева и зашагал в сторону дома. По пути его мысли о самоубийстве прервали сообщением о том, что хокаге-сама вызывает его. "У Минато-сенсея есть миссия? Миссия - это хорошо, если она опасная, может и руки на себя накладывать не придётся" - думал Какаши, подходя к кабинету Хокаге. — Войдите! — Раздалось в ответ на стук. Джоунин нерешительно открыл дверь и пересёк порог кабинета. Минато-сенсей сидел за своим столом. — А, это ты Какаши. — Вызывали, Минато-сен...хокаге-сама? — Можешь и дальше звать меня сенсеем, если тебе так удобно. — Улыбнулся Минато. Учитель явно был в хорошем настроении. — Ну, перейдём к делу. Я хочу, чтобы ты отошёл от дел в АНБУ, поскольку есть задание, которое я могу доверить только тебе. — Какаши уже задумался, отчего Минато-сенсей так нагнетает. Должно быть задание и правда важное. — Кушина беременна — О...Поздравляю. — Парень немного смутился, не зная, что следует сказать. — Спасибо. — Учитель улыбнулся. — Но, когда женщина-джинчурики беременеет, энергия биджу внутри неё передаётся ребёнку, и печать слабеет. — Голос учителя стал серьёзным. Какаши вдруг впервые задумался о том, как нелегко быть джинчурики. — Поэтому я хочу, чтобы ты охранял Кушину на время её беременности. — Так точно. Я...я не подведу, Минато-сенсей. — Я знаю, поэтому и выбрал тебя. Ты тот, кому я полностью могу доверять. — Какаши был рад, что часть его лица покрывала маска, потому что чувствовал, как покраснели его щёки. — Завтра можешь приступать. — Да. — Хатаке поклонился и вышел из кабинета. Вернувшись домой он подумал, что суицид придётся отложить, ведь у него миссия повышенной важности. К тому же слова Минато-сенсея немного приободрили паренька. "Ты тот, кому я могу полностью доверять". Учитель верит в него даже после тех ошибок, что Какаши совершил, а значит надо отнестись к миссии со всей серьёзностью.***
Хатаке помнил, что проводил на крыше дома семьи Намиказе весь день и всю ночь практически без сна. Минато-сенсей предлагал ему уходить к себе, когда бывал дома с женой, но Какаши настаивал, что не хочет отвлекаться от миссии. Одного в пустой квартире его вновь начинали душить негативные мысли, а так он всегда был при деле и не успевал думать о том, как плачевна его жизнь. Поначалу он относился к этому заданию, как к обычной миссии — безо всяких эмоций. Однако, чем больше Какаши находился рядом с Кушиной-сан тем сильнее его душа наполнялась каким-то странным чувством теплоты. — Минато! Иди сюда скорее! — Сидевший на крыше и точивший свой меч Хатаке едва не свалился с неё от резкого голоса жены сенсея. — Послушай, как он толкается! — Какаши с облегчением вздохнул и лёг на карниз. Он также не мог не отметить, что на его лице появилась странная улыбка. Её там не было с тех пор, как Хатаке нашёл труп отца в гостиной. Джоунину также не давало покоя то странное чувство тепла, что зародилось в его душе за это время. В конце лета Минато-сенсей и Кушина-сан узнали, что у них будет мальчик. Какаши тоже знал об этом. Проведя столько времени рядом с их семьей, джоунин невольно думал об этом ребёнке. Особенно после его недавнего похода на рынок с Кушиной-сан. Жена сенсея шла впереди, сложив руки на уже большом животе, а Хатаке молча тащил её пакеты с продуктами. "Возможно, Наруто станет твоим учеником, когда вырастет" — вдруг произнесла женщина, поглядев на парня. — "Было бы здорово. Я с радостью доверю тебе своего сына, Какаши" — Она широко улыбнулась. Молодой джоунин явно не ожидал, что его так резко запишут в учителя Наруто, поэтому его щёки вновь залились краской. Он зажмурил правый глаз, ответив на улыбку Кушины-сан. Какаши даже подумал, что был бы не против стать сенсеем для Наруто. Впрочем, он как всегда не был уверен, что справится, но ведь Кушина-сан ему доверяет. Конечно джоунин ещё не пришёл в себя. Наблюдая за семейным счастьем учителя, Какаши невольно вспоминал, что сам был лишён нормальной семьи. За столько лет он впервые начал думать об отце и даже о матери, которой он никогда не знал и совсем не помнил. Повзрослев Хатаке наконец понял, почему.***
— Папа? — Обращается к отцу трёхлетний мальчик с копной непослушных серебристых волос, спадавших на его маленького личико. — Как давно умерла мама? — Почему ты спрашиваешь, Какаши? — спрашивает в недоумении Сакумо Хатаке, сажая сына к себе на колени. — Просто я совсем её не помню. — Тихо произносит ребёнок. — Ну, понимаешь... — Сакумо не знал, как это объяснить. Шиноби не думал, что сын так рано задастся этим вопросом. Впрочем, Какаши всегда был смышлён не по годам. — Мама умерла в тот же день, что ты родился, поэтому ты не можешь её помнить. — С грустью сказал Сакумо. Воспоминания о жене всё ещё заставляли его сердце болеть. Хатаке всегда думал, что уделяй он больше внимания жене в период её беременности, а не карьере шиноби, она была бы сейчас жива. Сакумо был на миссии в тот день, когда родился их сын. Во многом у жены произошли осложнения в момент родов из-за того, что она перенервничала по причине его ухода на опасную миссию. Узнав о гибели любимой, Сакумо поклялся, что больше никогда не поставит карьеру шиноби выше семьи и дружбы. — Получается, она умерла из-за меня? Выходит, это я убил её. — Произнёс Какаши, пытаясь осмыслить слова отца. — Нет-нет! Ну что ты, Какаши? Ты не виноват, просто…просто так случилось. — Сакумо погладил сына по голове широкой ладонью. — Знаешь, твоя мама очень тебя любила. Очень. Мы оба очень любим тебя. — Какаши смотрит прямо в бархатно-угольные глаза отца, которые унаследовал, и обнимает его за шею крошечными ладошками.***
Повзрослев, шиноби наконец понял смысл слов отца и осознал, что действительно убил свою мать, тем что родился. Кажется, само его появление на этот свет было одной большой трагедией. Точнее, ошибкой. Несмотря на все негативные мысли в его голове, лежавший на крыше и ставший свидетелем столь милой сцены первого шевеления Наруто в животе Кушины Какаши вдруг инстинктивно притронулся к своим волосам, словно имитируя прикосновения отца. Впервые за долгие годы Хатаке начал думать о своем родителе не, как об опозоренном шиноби, чью судьбу он никак не хочет повторить, а, как о своём родном папе, которого он так любил и уважал. Какаши вдруг подумал, что новое поколение детей не должно узнать, что такое война, сиротство и одиночество. В особенности Наруто, который ещё даже не родился, но за которого он уже взялся отвечать, не должен узнать этого. К сожалению судьба решила по-другому. Порой глядя на уже взрослого Узумаки, который столь чудесным образом умудрялся сочетать в себе характеры обоих родителей, Какаши всё ещё продолжал испытывать вину за то, что не сдержал обещание. Джоунин до сих пор помнил, как встретил мальчика после гибели учителя и Кушины. Это случилось за долго до того, как Хатаке стал его наставником, как в своё время и хотела Кушина-сан. Наруто этого конечно не помнил, ведь был совсем маленьким, а вот Какаши помнил до сих пор.***
В ту пору уже восемнадцатилетний Хатаке возвращался домой поздним вечером с очередной миссии АНБУ. Задание было тяжёлым, даже опасным. Шиноби удивился, что его не убили, и сожалел об этом. Неужели он настолько хорош, что никто не способен победить его. Вполне вероятно, ведь его считали гением с врождённым талантом, лучшим шиноби своего поколения, однако это совсем не принесло ему радости, как и что-либо в принципе. За последние пять лет его душевное состояние ухудшилось ещё сильнее. Смерть Минато-сенсея стала последней каплей для парня. Мало того, что Какаши до сих пор винил себя в смерти сенсея и Кушины-сан, так ещё и потерял последних близких людей. Тоска и одиночество - это всё, что у шиноби оставалось теперь. Молодой джоунин уже давно утратил всякое желание к жизни, а его существование состояло из бесконечных миссий, печальных дней абсолютного одиночества и ночных кошмаров, в которых ему являлись лица погибших друзей. Он страдал от бессонницы и бесконечных галлюцинаций. По ночам он читал книги, которые хоть как-то отвлекали его от угнетающей реальности или же ходил на кладбище, желая поговорить с друзьями, которые, увы, уже не могли говорить с ним в ответ. Хатаке посмотрел на свою правую руку, перчатка на которой окрасилась в красный цвет. Ещё бы, его Чидори пронзило грудь врага насквозь. У Какаши тряслись руки после каждого использования своей знаменитой техники, ведь всякий раз он вспоминал Рин. Шиноби лелеял надежду на то, что они с Обито теперь вместе. "Обито…Лучше бы я тогда погиб вместо тебя" — думал Хатаке, вспоминая друга. Какаши взглянул на небо, усыпанное звёздами. Вечер был чудесным, но молодой джоунин решил, что следует пойти домой и попробовать хоть раз нормально поспать. Проходя мимо детской площадки, шиноби услышал скрип качели. Он невольно обернулся и увидел крошечную, едва заметную, очень лохматую тень, похожую на ребёнка. Ребёнок? Один? Здесь в такое время? Это неправильно. Отвести его домой? Какаши подумал, что слишком устал, чтобы решать чужие проблемы, но совесть не позволила ему остаться равнодушным. Детей-сирот в Конохе предостаточно, он сам один из них. Хатаке прошёл вдоль детской площадки и подошёл к самой дальней качели. Попрёк неё, обняв руками верёвку, сидел мальчик лет пяти. — Эй! — Ребёнок вздрогнул от резкого голоса джоунина и едва не свалился с качели. — Ты чего? Ах, да, извини. — Какаши снял свою должно быть устрашающую маску АНБУ и постарался сделать лицо максимально добрым. — Так-то лучше. Ну, привет. Как тебя зовут? — Мальчишка поднял взгляд, и Хатаке понял, что не было нужды спрашивать имя. Огромные сине-голубые глаза и жёлтые, как солнце, волосы ему уже всё сказали. При взгляде этих глаз, джоунин тут же вспомнил Минато-сенсея. Сомнений быть не могло, это его сын. Какаши покопался в архивах мозга, пытаясь вспомнить, какое имя сенсей дал своему сыну. На память джоунину вновь пришёл момент, когда они с Кушиной-сан, которую Какаши ходили на рынок, и та в разговоре с учеником мужа невзначай бросила фразу о том, что их сына будут звать Наруто. Шиноби отчётливо помнил этот момент. «Возможно, Наруто станет твоим учеником, когда вырастет» — Сложив руки уже на большом животе, весело обратилась Кушина-сан к несущему её пакеты подростку с пепельными волосами. — «Было бы здорово. Я с радостью доверю тебе своего сына, Какаши». — Она засмеялась. Молодой джоунин слегка улыбнулся и даже покраснел под маской в тот момент. Да, это точно их сын. — Наруто. — Ответил ребёнок, сильнее вцепившись в качельные верёвки. — Что ты здесь делаешь так поздно, Наруто? — Спросил Хатаке, пытаясь казаться доброжелательным. Он присел на соседние качели. — Вы из полиции что-ли?! — Завопил блондинистый малыш пронзительным тоном. — Нет. — Какаши невольно засмеялся от столь экспрессивной реакции. — Не из полиции. Я вроде как из спецотряда. — О! Так вы настоящий ниндзя! Это круто! — Наруто засверкал глазами и начал подпрыгивать, заставив молодого джоунина снова улыбнуться. — Я тоже, когда вырасту стану ниндзя! — Это благородная цель. — Ответил Какаши, зажмурив от умиления свой здоровый глаз. — Я буду настоящим героем! Я не просто стану нинздя, я стану Хокаге! Самым великим Хокаге, который превзойдёт всех предыдущих! Тогда все в деревне признают меня! — Наруто вскочил на ноги и стал раскачиваться от возбуждения. — Ты так стремишься к этому? — Спросил джоунин. — Это мечта всей моей жизни! — Воскликнул Наруто, и его глаза засветились блеском радости и надежды. — Но тогда тебе придётся очень много работать. — Произнёс Какаши. — Это ничего, скоро я поступлю в Академию! Я не очень люблю учиться, но я готов на всё, чтобы моя мечта сбылась! — Продолжал разговорившийся и развеселившийся блондин. — А знаешь основу правил шиноби? — Наруто выпучил и без того огромные глаза. — Надо хорошо спать ночью, а не сидеть так поздно на качелях одному. — Сказал джоунин шуточно-серьёзным тоном. — Но вы же сидите на качели и качаетесь, как маленький! — Возразил ребёнок, надув губы. Какаши вздохнул, но не мог не отметить остроумия этого паренька. — Я уже взрослый, а детям, вроде тебя, ночью надо спать. — Джоунин поднял вверх палец, изобразив строго учителя. Минато-сенсей так делал временами, особенно когда Какаши и Обито начинали ругаться. — Я хотел…хотел пойти домой, но подумал, что меня там всё равно никто не ждёт, и решил, что можно ещё покачаться. — Ответил Наруто, опустив глаза. У Какаши сжалось сердце от этих слов, он не знал, что сказать. Да и что тут можно было сказать? Хатаке прекрасно понимал, что ощущает маленький ребёнок, возвращаясь в пустой дом, где его никто не встречает. — Но ведь твои друзья уже ушли. — Да нет у меня друзей, даттебаё! — Вскричал Наруто, стараясь скрыть боль в голосе и сделать вид, что его это несколько не волнует. — Я всегда играю один, другие не хотят со мной дружить. Они как будто бы меня боятся. А ещё их всегда забирают родители. Я знаю, мама с папой не придут за мной...потому что у меня их нет, никогда не было, но я подумал вдруг за мной тоже кто-нибудь придёт. — Медленно произнёс мальчик, грустно свесив ноги с качели и опустив голову. — Вы за мной пришли?! — Неожиданно выпалил ребёнок, распахнув огромные глаза и устремив их на высокого ниндзя. Какаши запнулся. — Да. — Соврал Хатаке, не желая ранить маленькое сердечко этого светлого ребёнка. — Я пришёл за тобой. Давай, я отведу тебя домой, и ты мне по дороге всё про себя расскажешь. — Какаши встал и протянул Наруто руку, обтянутую перчаткой, добродушно улыбаясь. — Ура! — Наруто радостно спрыгнул на землю. — Спасибо вам! Вы… — Ммм, элитные шиноби не могут называть своего имени. — Тогда буду называть тебя братишка! — Ещё радостнее воскликнул мальчик, схватив джоунина на руку. — Я не…я... — Какаши хотел возразить, но, увидев улыбчивое лицо этого мальчика, просто не смог и в очередной раз зажмурил правый глаз. — Вы будите моим другом?! — С огнём радости в глазах спросил Наруто. — Да, Наруто, я буду твоим другом. — Мальчик запрыгал от радости и вцепился в протянутую руку джоунина. — Покажешь мне, где ты живёшь? — Ага. — Это твой дом? — Спросил Хатаке, когда они пришли к высокой постройке. — Да, верхний этаж. — Сонно ответил Наруто, потирая кулачком слипающиеся глаза. — Эх, опять по лестнице подниматься, даттебаё! — Произнёс он жалобно. — Залезай на спину. — Сказал Какаши, устало вздохнув. «И как я на это подписался?» — подумал джоунин, подсаживая маленькое, но довольное упитанное тельце своего нового друга себе на спину. — Доставим тебя домой по-быстрому. Держись покрепче. — Подмигнул Хатаке. Наруто крепче взялся за его плечи и затаил дыхание. — Вау! Братик, ты невероятный. — Воскликнул ребёнок, маша руками от радости, когда Какаши одним прыжком переместился на крышу нижнего дома. — Обычное дело для шиноби. — Ответил джоунин, чувствуя некую долю странного веселья в душе. — Верхний этаж, говоришь? Гляди-ка, ты окно не закрыл, впрочем, нам это на руку. — Сделав ещё несколько лёгких и ловких прыжков, Какаши оказался на самом верху. Он элегантно приземлился на подоконник открытого окна и аккуратно опустил усталого, но дико возбуждённого Наруто на пол квартиры. — Это было потрясающе, даттебаё! — Мальчик весьма неуклюже слез с Какаши и запрыгал от радости, прославляя своего нового героя. Его глаза горели. — Рад стараться. — Хатаке улыбнулся и шуточно отдал честь. — Теперь ложись спать. — Сказал он серьёзно. Джоунин окинул комнату быстрым взглядом, пыль повсюду была видна невооружённым глазом. Гора немытой посуды покоробила его эстетическое стремление к абсолютной чистоте и порядку. — Давай, в кровать. Ты едва на ногах стоишь. — Улыбнулся Какаши, взглянув на слипающиеся глаза мальчишки. Наруто широко зевнул и запрыгнул на кровать, накрывшись одеялом. — Эй, хватит уже. — Сказал джоунин, заметив, как ребёнок приоткрыл один глаз. — Я тоже между прочим спать хочу. Давай, засыпай. — . Наруто захихикал и закрыл глаза. — Вот так. Ну пока. — Какаши махнул рукой на прощание и уже развернулся, чтобы спрыгнуть. — Братик — Голос засыпающего Наруто заставил его остановиться. — Ммм? — Когда мы ещё увидимся? Ты ещё придёшь за мной? — Сонно спросил мальчик, подложив под свою пухлую, детскую щечку белую подушку. — Когда? Не знаю, у меня много работы, — Какаши и правда не знал, когда он будет свободен. Шиноби АНБУ - человек подневольный. Хатаке даже не был уверен, что выживет на очередном задании. Меньше всего ему хотелось дарить ребёнку ложную надежду, давать очередное обещание, которое он не сможет сдержать. Какаши ненавидел обещания, ибо слишком часто их нарушал. Соврать? Нет, ложь он ненавидел ещё сильнее. — но, если буду свободен, загляну к тебе. — Обещаешь?! — Спросил Наруто слишком уж громким тоном для того, кто только что засыпал. — Обещаю. — Произнёс Какаши. — Должен же за тобой кто-то приглядывать. — Он улыбнулся и подумал, что это обещание он точно выполнит. — Ну, пока. — Ещё раз убедившись, что мальчик точно спит, шиноби спрыгнул с подоконника прямо на землю и отправился по направлению к дому.***
После этой встречи Хатаке старался навещать ребёнка по мере возможности, которая, по правде говоря, выпадала очень редко, миссии в АНБУ становились всё сложнее и дольше, особенно после побега Орочимару. В лучшем случае Какаши бывал в деревне раз в несколько недель, чаще всего оказываясь в больнице или же отлеживаясь дома, не в силах ступить и шагу. Несколько раз он засыпал на полу от потери сознания или физической невозможности дойти до кровати, через несколько часов просыпался от кошмаров в собственном поту и крови, что напополам перемешалась с оставшейся на его руках кровью врага, и, помывшись и переодевшись(всё-таки по одёжке встречают даже в бою, да и плохо пахнуть неуважительно по отношению к подчинённым), отправлялся на следующее задание. И всё же, когда появляется свободная минута, и остаются силы передвигать ноги, Хатаке первым делом отправляется в противоположную сторону от джоуниновской общаги по направлению к дому золотоволосого мальчика. Чаще всего он приходит, когда Наруто уже спит. Джоунин наблюдает за ним, сидя на подоконнике всегда открытого окна, которое, как казалось, всегда было открыто именно для него. Какаши жалеет, что всегда опаздывает, но рад тому, что хотя бы успевает сторожить его сон и следить за тем, чтобы Наруто был вечером дома, а не бродил один по деревне. Должно быть, он прислушался к словам джоунина о том, что сон очень важен для шиноби. Какаши не понимает, почему, но при взгляде на мирно спящего Наруто, у него на душе становится чуточку спокойнее. Джоунин даже начинает замечать, что уже не так отчаянно старается умереть на миссии, и во многом это происходит из-за мыслей о мальчике, который ждёт его прихода и называет своим другом. Ведь нельзя, чтобы Наруто остался совсем один в этом мире, как остался Какаши. Хатаке такого никак не планировал, но не мог отрицать, что знакомство с сыном Минато-сенсея пробудило в нём тёплые чувства, которые джоунин так усилено в себе душил, чтобы приглушить боль, надолго засевшую в его душе. Единственный способ избавиться от страданий - это перестать чувствовать. Какаши думал, что сможет прожить так до конца жизни, которую он давно мечтал закончить, но ребёнок с огромными синими глазами заставил его сомневаться в этом. Хатаке не мог понять хорошо это или плохо. С одной стороны, ему и самому надоело быть бесчувственной машиной, а с другой, если он снова начнёт привязываться к людям, вновь появится риск их потерять, а гибели ещё одного дорогого человека Какаши просто не переживёт. Приходя к Наруто, он убеждал себя, что делает это лишь потому, что дал тому обещание, и только из-за того, что это сын Минато-сенсея. Присматривая за ним, Хатаке лишь успокаивает свою совесть и чувство вины, а сам Наруто ему не важен. Какаши знал, что это ложь, но так ему было легче. Конечно, он не ради своей совести залезал в квартиру Узумаки, убирал там пыль и мыл посуду, пока тот спал. Увидев там однажды двух тараканов, Какаши решил, что это просто неприемлемо. Наруто, естественно, не обратил внимания на заметное увеличение чистоты в его доме, а свежие овощи и фрукты, чудесным образом появившиеся в его холодильнике, воспринял как должное. Хатаке и не ждал от него благодарности, просто он подумал, что нехорошо ребёнку жить в таких условиях, так ещё и есть одну лапшу не очень полезную для желудка. Какаши пробовал поговорить с Хокаге-сама о Наруто и том, что тот имеет не очень приемлемые условия для проживания. Третий однако сказал, что предоставил Наруто всё необходимое, а безалаберность мальчика - не его забота. Какаши хоть и был удивлён таким ответом, но отчасти был с ним согласен. В обязанности хокаге не входило объяснять Наруто, что надо мыть посуду, убирать в комнате и правильно питаться. Какаши помнил, что, когда он остался сиротой, ему, в отличие от Наруто, даже денег на еду не давали, он кормил себя сам. Но у него хоть и недолгое время, но был отец, а у Наруто...родители погибли в его день рождения. Шиноби не знал, как поступить — заниматься воспитанием Наруто у него не было времени, да и воспитатель из него никакой, учитывая его психологическое состояние. Всё, что Какаши оставалось делать это продолжать приглядывать за Наруто в редкие моменты свободного от заданий и миссий времени.***
Тридцатилетний, находящийся в коме Хатаке чётко воспроизвёл все эти моменты в своей голове. Оказывается Наруто спас его ещё тогда одним своим появлением на свет. Да, этот ребёнок стал лучом света во тьме его души. Даже сейчас Наруто пытается ему помочь. Этот человек и правда никогда не сдаётся. Глядя на него, Какаши и сам откуда-то черпал силы и продолжал двигаться вперёд. Наруто всё это время делился с Хатаке своей надеждой так же, как делился своей чакрой на войне. Какаши вдруг понял, что хочет и дальше быть с Наруто - помогать ему, поддерживать его, заботиться о нём, быть одним из тех людей, кто дорог мальчику. "Даже если он споткнётся, я буду рядом, чтобы ему помочь", "Я обязательно буду с тобой, когда ты станешь Хокаге". Джоунин вспомнил свои собственные слова и решил, что это обещание он просто не имеет права не сдержать. В конце концов, он научил Наруто главному правилу шиноби, а Наруто научил его не сдаваться. "Вы подождите умирать, Какаши-сенсей!" - джоунину на ум приходят слова ученика, и он понимает, что Наруто чертовски прав: так легко знаменитый копирующий ниндзя не умрёт, ведь шиноби, бросающий своих товарищей, куда хуже, чем ничтожество.