***
Проснулась я глубокой ночью, когда костер уже погас, а на иссиня-чёрном небе зажглись незнакомые мне звезды. Мозг услужливо сопоставил местные светила с небольшими золотыми бусинами из той далекой жизни. Они всегда приветливо мерцали тем, кто удосуживался оторвать взгляд от происходящего под ногами. Здешние звёзды были холодны, а бледный свет придавал ночному мраку толику зловещей таинственности. "Действительно, жутковато", — подумала я и поежилась, понимая, что ощущение тревоги не желает покидать меня, как вдруг в отдалении раздались приглушенные голоса. Сон словно водой смыло, и, напрягая слух, я стала нагло черпать информацию из разговора. — Не говори, что защищаешь её, — как будто бы обреченно, проговорил Смерть. — Я только сказал, что в некоторой степени восхищен. Она лезет с кулаками на всех и нос сует куда ни попадя. — Любой другой, произносил бы подобное с воодушевлением в голосе, восторгом, но только не Война. С его-то немногословностью и вечно суровым кредо. "Руку даю на отсечение, что улыбаться он точно не умеет", — ухмыльнулась я про себя, не забывая прислушиваться к диалогу: вдруг удастся узнать нечто важное о былом? — Да она была готова поставить судьбу человечества под угрозу! — не слишком сдержанно рыкнул Смерть. «А вот это уже любопытно…» — нахмурилась я. — Вспомни, что сделали мы. Девчонка уже не так опасна без сил Совета и мешаться нам не сможет. Послышались грузные шаги — Война возвращался к лагерю, а я вжалась в талую жухлую листву, надеясь, что моё пробуждение не заметят. И тут меня насторожила какая-то шуршащая возня: хоть было и темно, удалось различить подползающую к дремлющей Ярости фигуру, ибо она выделялась ещё большей мрачностью на ночном фоне. В один момент холодный свет звезд отразился блёкло-голубым бликом от брони… или чешуи этого существа. Мне стало ясно, что надо действовать быстро. Война и Смерть не успеют, Раздора тоже поблизости нет, а чудище уже протянуло свои тонкие когтистые лапы к Всаднице... В следующие мгновения лагерь огласил ряд звуков: металлический звон кинжала, тихое шипение раненой мною твари, вскрик резко проснувшейся Ярости, торопливые шаги двух пар ног, сорвавшиеся на бег. Я не сразу поняла, почему Война смотрит на меня с таким осуждением, сдвинув брови, а в глазах Смерти пляшут торжествующие огоньки, мол, я же говорил! Ярость застыла, протянув руку к сапогу, из которого я и извлекла кинжал, глядя на меня с неприкрытым отвращением. Угрожающе зашипела сталь, блеснуло лезвие косы, а Жнец двинулся ко мне. Ярость, опомнившись, оттолкнула меня стопой, ударив в солнечное сплетение. Странное существо скрылось ещё до появления Всадников, а им представилась занятная картина, по сюжету которой я, якобы, собиралась убить их сестру. Если бы дыхание не перебило, если бы не судороги, мешающие восстановиться, я бы постаралась объясниться словесно: на мои истеричные мотания рукой никто не обращал внимания. И когда дело обернулось круто, а точнее Смерть занес косу над моей головой, послышалась ругань вперемешку с истеричными визгами и шипением. Вернулся Раздор, сжимая в руке шейку того самого чудища в ночи. Сам пленник болтался в воздухе, а странная субстанция, которая, по-видимому, и позволяла ему левитировать, неистово клубилась. То же происходило с дымчатой шевелюрой этого существа. Оно, кажется, заметило остальных Всадников и дым на его небольшой бронированной головушке встал дыбом. — Смотрите, кого я поймал! — наигранно хвастливым тоном произнес Раздор, в то время как по нему было видно, что он зол. — Слонялся тут неподалеку. Всадник швырнул пленника, и тот рухнул прямо в пепелище костра, шмякнувшись так, что аж кости затрещали. — Наблюдатель! — прорычал Война и ринулся было к существу, но Смерть заставил брата повременить, преградив тому путь косой. Мне удалось слегка прийти в себя и распрямиться, в то время как скулящее существо ёрзало в пепле, пытаясь поджаться, уменьшиться. — Что здесь произошло? — спросил Смерть, когда повисшая тишина, нарушаемая лишь участившимся дыханием Войны, затянулась. — Этот Наблюдатель пробирался к вашей сестре, наверняка с недобрыми намерениями. Я его слегка припугнула, — выдав всё это почти на одном дыхании, я бросила Смерти под ноги кинжал, отведавший чёрной крови. Жнец пристально вглядывался в мои глаза, пытаясь распознать подвох. Я ответила ему немигающим взглядом, чуть вскинув брови, сложив руки на груди. Наш зрительный контакт оборвала Ярость, грубо толкнув меня плечом, отчего корпусом я крутанулась на добрые шестьдесят градусов. Всадница подняла кинжал, аккуратно вытерла лезвие о скупо поросшую траву и направилась к Наблюдателю. Внимание Всадников полностью захватил этот монстрик: теперь, когда костер снова ярко полыхал, в его свете мне удалось разглядеть таинственного пришельца. Более жалкого существа я в жизни не видела, и, хвала Создателю, оно больше не выло и не шипело, как в тот момент, когда его тонюсенькие руки сковывали цепями. Зато что-то упорно бормотало себе под нос, раскачиваясь взад-вперёд. — Что тебе понадобилось от Ярости? Или вернее спросить: Совету от нас? — Смерть опустился на одно колено рядом с понурым скулящим чудиком. — Лучше сотрудничать со мной, иначе тобой займется Война. Может, Смерть и пытался говорить успокаивающим тоном, не давить на пленника, однако эффект «хорошего полицейского» разрушил Война, сжав массивный кулак на левой руке так, что металл заскрежетал. Наблюдатель взвыл не хуже сирены, заставляя всех поморщиться. Смерть и бровью не повел, только отвесил показательную оплеуху нытику. — Что тебе нужно? — членораздельно спросил Жнец. Внезапно бормотание Наблюдателя превратилось в нечто похожее на связную речь: — Повелитель не одобрит… Не одобрит! Он опять будет пытать меня. — Белесые глазенки, казалось, вот-вот вылезут из орбит от мысли о Повелителе, которого это существо боялось больше всех Всадников вместе взятых. — Ты о Люцифере воешь, дохлик? — Раздор бесцеремонно поддал носком кованого сапога по мягкому, или не очень, месту Наблюдателя, отчего тот подпрыгнул и пришёл в себя. — Люцифе-ер, — мерзким шепотком протянул он, — мой хозяин не рад таким гостям как вы. Убирайтес-сь! — Ад любого сломит, — брезгливо фыркнул Раздор, указывая на очевидный факт. Всадники переглянулись, а лично я немного сочувствовала этому созданию. У Войны, судя по горящим пуще прежнего глазам, были какие-то счёты с этим чудиком. Но сомнительно, что Наблюдатель, будучи в столь плачевном психическом состоянии, мог серьезно навредить Всаднику. Значит, в Аду над ним хорошенько поработали. — Мы не уйдем, так ему и передай, — сказал Смерть и принялся ловко распутывать цепи на запястьях пленника. Освободившись, тот шустро взмыл на несколько футов над землёй, угрожающе шикнул на всех нас и ловко юркнул во мрак. — С ума сошел?! — взревел Война, тыча пальцем по направлению, где исчез из виду Наблюдатель. Смерть медленно поднялся, развернулся к брату и огненные глаза хитро сверкнули: — Я отпустил его, чтобы проследить дорогу к Вратам. Лицо Войны разгладилось, то есть приняло обычное суровое выражение, вместо гневного. — По коням, ребята! — призывно воскликнул Раздор, запрыгивая на материализовавшегося вороного жеребца. На мгновение мне показалось, что про меня забыли, отчего настала моя очередь злиться. И только я хотела выдать нечто гневное в адрес Всадников, как ко мне подъехал Война на мышастом вороном коне, шкура которого была похожа на застывшую лаву, а грива и хвост мягко переливались красно-оранжевым светом, словно жидкое пламя. — Поедешь со мной, — изрёк Война, помогая мне усесться в седло, что даже с моим внушительным для человека ростом было проблемой. — И глаза лучше закрой, чтобы не мутило потом. Устроившись за его спиной, я послушно закрыла глаза, надеясь, что в этот раз поездка выйдет приятнее.2. Давнишний недруг
24 июля 2013 г. в 23:05
Всадник сделал пару шагов мне навстречу, как вдруг из-под земли выпрыгнула женщина, изящно приземлившись на одно колено. Плавно поднявшись на ноги, уперев одну руку в бок, она изрекла:
— Проход завален. Нужно было дождаться, пока червь выползет из своей норы полностью и тогда рубить. Хвостом он снес все подпорки... Это еще кто? — удивилась женщина, указывая на меня рукой, закованной в когтистую латную перчатку. Но стоило ей заметить браслет, который я протягивала Войне, миловидное личико перекосила жуткая гримаса ярости. — Ты говорил, что она мертва, Смерть!
— Остынь, Ярость, — шутливым тоном заметил тот Всадник, что носил металлическую маску. — Глянь на нее: она и мухи не обидит в таком состоянии.
— А если её опять послал Совет? Тебя не смущает, что эта вредительница дотянулась до одного из нас? Как мы тогда попадем в бездну, если с одной стороны будем зажаты демонами, а с другой Советом? — Голос женщины из пронзительного визга перерос в угрожающий шепот. В этот момент она была подобна королевской кобре, готовящейся к молниеносному удару: такая же опасная и смертоносная.
Пока я наблюдала за кусающимися между собой Всадниками, Смерть обошел меня, одарив при этом строгим взглядом, словно я маленькая нашкодившая девчонка, и направился расцеплять родню. Война поглядел на спорщиков, покачал головой и отправил меч за спину, который с легким звоном сцепился с креплением. Пошарив на поясе, Всадник выудил продолговатый кристалл ярко-зелёного цвета и вложил мне в руки. Я задумчиво покрутила его, не понимая, что с ним делать, и вопрошающе уставилась на Войну. Выдохнув, мужчина слегка надавил мне на пальцы, а камень начал крошиться под ладонями. Изумрудного цвета пыль окутала меня, мерцая и переливаясь. Стоило залюбоваться этой волшебной красотой, как с легким хлопком всё прекратилось. Ощущение лёгкости накрепко засело в моем теле, которое чудесным образом исцелилось.
— Что это было? — выдохнула я, осматривая руки, проверяя подвижность пальцев.
— Эссенция жизни, — кратко пояснил Война, глядя куда-то перед собой.
Между нами повисло молчание, неподалеку было слышно, как Смерть что-то тихо объясняет своим собеседникам. День клонился к закату, так что на песчаную пустыню медленно, но верно опускались сумерки. Ни дуновения ветра, ни прохлады, ни жары: ничего из этого не ощущалось в неподвижном воздухе, что абсолютно странно для такой местности. Например, сейчас, к ночи, в пустыне должно было значительно похолодать. Я поёжилась от напавшего внезапно ощущения тревоги.
— Где мы? — осторожно спросила я у Войны, наблюдая за его реакцией. Мне удалось вспомнить обстоятельства, при которых он отдал мне браслет. Тогда я ударила его, а как выяснилось позже, чудом не раздробила кости до состояния порошка, отделавшись лишь трещинами.
— В Небытии или по-другому Безвременьи.
"Конечно, теперь мне все ясно", — фыркнула в мыслях я, дивясь такой немногословности.
— Расскажешь, чего это они, — я указала кивком головы на Смерть и всё ещё психующую даму, — зубы в мой адрес скалят?
Война посмотрел на меня как на сумасшедшую, а суровое лицо наконец-то пробило нечто вроде удивления. Пришлось объясняться, подавив желание сбежать куда подальше от прожигающего взгляда:
— Да, я ничего не помню. Пару мгновений назад я осознала кто ты, а начиная от моего пробуждения в Аду и заканчивая этим моментом — полный провал...
— Ад? Мне показалось, или кто-то действительно упомянул бездну? — К нам бодрой походкой приближался Всадник в металлической маске, и, зуб даю, улыбался под её покровом. Война, надо отметить, тоже насторожился, когда я сказала о пробуждении.
— Как ты туда попала? — сложив руки на груди, спросил он.
— Не знаю. Открыла глаза, а вокруг огонь да демоны. Может, я умерла? Вроде бы только после смерти попадают в преисподнюю.
— Там тебе и место, — огрызнулась подошедшая рука об руку со Смертью женщина.
— Ярость! — одернул сестру старший Всадник и обратился ко мне: — Я хочу знать всё, что ты там видела и как выбралась.
Меня не радовала перспектива вновь взбудоражить пережитое. Особенно не хотелось копаться в мозгу, в поисках мельчайших деталей и подробностей, которые наверняка запросит этот Смерть. А вот то туманное, не желающее открыться, прошлое, я бы с радостью извлекла из задворок памяти, лишь бы понять, за что на меня точат вилы. Эта Ярость смотрела на меня так, будто я жалкая серая мышь или какое-нибудь назойливое насекомое. Мысль насчёт серой мыши закралась в голову на автомате, потому как наряду с прекрасной Всадницей я однозначно меркла и бледнела. Даже если я отмою всю грязь, расчешусь и сменю одежду на более откровенную — всё равно не сравнюсь с ней. Отсюда и зависть. Огромная-преогромная, чисто женская. И вряд ли она ерепенилась из-за того, что я проигрывала ей по всем параметрам.
Кажется, я напакостила в прошлом их странной семейке, оттого-то меня недолюбливали как минимум двое — Смерть и Ярость. "Отлично, буду держаться ближе к Войне и, как его там... Раздору, да". На автомате я отступила от Смерти на пару шагов назад, глядя ему прямо в глаза, подумав также о том, что, вероятнее всего, ещё жива лишь потому, что у меня есть информация. Она, по правде сказать, являлась самой настоящей пустышкой: вряд ли Всадникам поможет мой чудесный рассказ. Время нужно было растянуть, и желательно до тех пор, пока я не сориентируюсь в ситуации и самой себе. Решив надавить на жалость, я произнесла:
— Я расскажу вам четверым всё, но только не здесь. — Мой взгляд метнулся к поверженному паразиту, задержался на луже слизи размером с добрый бассейн. — Тут воняет, и я не хочу больше видеть эту мерзость, — плаксивым голосом простонала я, прикрыв нос тыльной стороной ладони, якобы сдерживая рыдания.
Раздался звонкий, с ледяными отголосками, смех: Ярость сочла мое поведение забавным. Повеселившись вдоволь, Всадница призвала своего скакуна, и, взбираясь в седло, насмешливо высказалась:
— Недотрога.
Внутри я возликовала, когда остальные вскочили в сёдла. У меня возле носа простёрлась раскрытая ладонь, протянутая Раздором:
— Позвольте подвезти вас, милая дама?
Продолжая играть роль "умирающего лебедя", дёргано кивнула в ответ, а в следующее мгновение уже восседала за широкой спиной Всадника. "Да мне же его и не обхватить толком. Интересно, где они все так накачались?" – замечталась я на пару мгновений, но вовремя спохватилась — с нами поравнялся Смерть.
— Раздор, почему бы тебе не отправиться вперёд, дабы наша спутница ощутила на себе всю прелесть перемещения?
— Это я могу, — хмыкнул Всадник и прянул лихого коня, а мне только и оставалось, что судорожно цепляться за мужчину. Прошла всего пара секунд, а разрубленный монстр и три фигуры подле него обернулись еле различимыми, размытыми далью, точками.
Сначала синегривый скакун держал ровный темп, но стоило задержавшимся Всадникам очутиться в пределах видимости, Раздор дал такого острого шенкеля коню, что тот, подпрыгнув на бегу, пустился вперёд пуще прежнего. Мне, конечно, нравилась быстрая езда, но не настолько, да и мой организм к таким скоростям не приспособлен.
Вестибулярный аппарат негодовал от ускоренного передвижения, к горлу подступала тошнота, а голова кружилась. Я попыталась подать Раздору сигнал ехать медленнее, но не тут-то было. Справа нас уже почти обогнал Смерть, слева догоняла Ярость, а из-за этого Всадник был озабочен лишь сохранением первенства в сумасшедшей гонке, не замечая настойчивых, требовательных похлопываний по бокам.
Я обернулась назад в поисках хоть какой-то помощи: за нами скакал Война, да вот только он низко наклонил голову из-за летящего из-под копыт песка, вспорхнувшего футов на шесть над землёй. Интересно, если я прыгну, меня поймают или затопчут? Отмахнувшись от этой идеи, зажмурилась и плотнее сжала челюсть: рвотные порывы было сдерживать всё труднее, а местность как назло сменилась, став более рельефной. Вороной конь всё чаще подпрыгивал, преодолевая препятствия, что отнюдь не придавало устойчивости моему положению.
Смерть и Ярость отстали, а вот Война, напротив, пошёл на обгон. Вырвавшись вперёд, он круто развернул коня боком, прямо перед жеребцом Раздора. В какой-то момент мне показалось, что столкновение неминуемо, потому что не представляла, как сможет конь, летящий на такой скорости, остановиться вовремя. Оказывается, я ничего не смыслила в этих чудных животных, а Раздор был первоклассным наездником с отличной реакцией.
— Ты что вытворяешь? — рассерженным тоном обратился он к младшему брату, прервавшему веселье столь грубым образом. Вместо Войны ответила я, безвольно выпав из седла. Окружение вертелось калейдоскопом у меня перед глазами, а желудок, в конце концов, не выдержал. Пока я извергала из себя нечто похожее на желчь вперемешку с той самой слизью родом из Ада, подъехали Смерть и Ярость.
Жнец спешился, обвел взглядом резко потемневшее небо и распорядился:
— Будем ждать возвращения Праха здесь. — Увидев, что Война собирается возразить, добавил: — С рассветом выдвигаемся дальше, независимо от того прилетит ворон или нет.
Кажется, претензий ни у кого не возникло, потому меня оставили одну, разбираться со своими недомоганиями. Надо признать, что мне было жутко паршиво, даже в пекле я ощущала себя в разы лучше. Когда буря в животе улеглась и мир перестал ходить ходуном, я утерла губы ладонью, а всё что на ней образовалось, намазала на штаны. Какая разница, я и так на свинью похожа, а пахну и того хуже.
Обернувшись к Всадникам, отметила, что эти ребята привыкли работать быстро и слаженно: лагерь они уже обустроили, и каждый занимался своими делами. Война рассёдлывал лошадь, Раздор приставал к Ярости, пытаясь с ней в шутку подраться, отчего она, кстати, была не в восторге, Смерть же сидел у костра, глядя сквозь искрящееся пламя прямо на меня.
Сначала я подумала, что новый приступ рвоты гнёт меня к земле, но с царапающей болью в горле пришло и воспоминание: золочёный наконечник копья стремительно приближался и в итоге пронзил мою плоть; разум заволокла муть, но ангельские глаза, цвета холодной стали, я тогда обещала себе запомнить.
Кашляя и пытаясь усмирить пустившееся вскачь сердце, я схватилась за голову, боясь, что она вот-вот расколется. Складывалось такое ощущение, что воспоминание я пережила не мысленно, а физически. Умирать не очень приятно, знаете ли.
С горем пополам, в полусогнутом состоянии, я направилась к костру, с намерением высказать Всадникам, а в особенности Смерти всё, что думаю по поводу такой замечательной шутки с гонками, как вдруг… Меня снова вырвало.
«Всегда мечтала стать посмешищем! — рычала в мыслях я, сплевывая горькие слюни. — Думаю, если улечься спать прямо сейчас, то меня и Апокалипсис не разбудит».
Не добравшись до костра, я рухнула у ствола иссушенного дерева и вытянула затёкшие ноги. Несмотря на отсутствие каких-либо температурных изменений окружающей среды, меня жутко знобило. Сквозь полуприкрытые веки, заметила, что Смерть направляется ко мне будто зловещая ночная тень. Однако Война перехватил Жнеца за локоть, и, что-то тихо рыкнув, тут же отпустил. Проводив взглядом отправившегося на повторную разведку Войну, старший Всадник покачал головой и вернулся на своё место у огня.
Сидел он абсолютно недвижно, словно статуя, а по застывшим глазам, можно было решить, что мыслями Всадник очень далёк от этого островка иссушенной растительности, которая хоть как-то скрывала от посторонних глаз. Засыпая, я искренне завидовала ему: каким бы ни было его прошлое, он может в любое время прокрутить радостные моменты в памяти, задуматься над ошибками... А всё что было у меня — гнев, боль и страдания, а в настоящем ещё и чувство отвращения к самой себе.