Древо Ада

      Около двух недель прошли впустую. Мартинет хоть и пришел в себя, молчал. Ангелы Эрин облетели всю округу, но не нашли ни одной лазейки, а один из кводов вообще затерялся. Так что наше положение мало было назвать безвыходным. Да и войско Самаэля подбавляло беспокойств. Демоны разбили лагерь на приличном расстоянии от нашего, нападений не было, но всё это не умаляло недовольства в рядах ангелов. Адские исчадия облюбовали клочок земли вокруг глубокого овального кратера, с высоты птичьего полета напоминающего огромный стадион. По разведданным, полученным от Праха, войско Самаэля уже превышало отметку в сорок пять легионов, и число его воинов с каждым днём все росло. Кажется, этот демон ни перед чем не остановится и настроен более чем серьёзно.       Однако его затеи меня не слишком-то волновали. Моей задачей было проникнуть в Ад и низложить Люцифера. Желательно поскорее, ибо нынешнее бездействие ввергало меня в состояние белого каления. Но слабости я выказать не имел права, потому приходилось отдавать новые и новые приказы, ведущие в никуда.       На исходе второй недели ко мне в палатку ворвался запыхавшийся Раздор. Я в этот момент сидел за импровизированным столом и изучал старинные манускрипты, полученные от писаря Джэмейры. От рождения обладая даром языков, я, тем не менее, не мог вникнуть в суть написанного. Подобные руны мне прежде не встречались, а тот, кто их начертал, уже давно канул в лету. Умирая, писарь сказал, что эти свитки хранят в себе тайны Мироздания, каждую нить в отдельности. Но письмена оказались бесполезны, как, впрочем, и все мои попытки отыскать проход в преисподнюю.       — Мартинет… — выдохнул Раздор, а я резко оторвался от непонятного чтива, вперившись в брата нетерпеливым взглядом. — Он заговорил.       Не проронив и слова, я встал из-за стола и, обогнув Раздора, направился к выходу, поманив его за собой. На ходу спросил:       — Он сказал, где проход?       В два размашистых шага Раздор нагнал меня и отчитался:       — Нет. Но он все время повторяет одно и то же имя — Маркелл.       — Что ещё за Маркелл? — спросил я скорее самого себя, нежели брата.       Миновав стройные ряды белых палаток, на чьих верхушках красовались небесно-голубые флажки, мы вскоре прибыли к шатру, в котором пребывал искалеченный демон. Внутри нас уже ждала Эрин, а в её глазах отражалось глубочайшее сожаление.       — Смерть. — Она поднялась с колен, открывая моему взору бездвижного демона. — Мне жаль говорить это, но Мартинет умер.       На пару мгновений я завис, попавшись в новый тупик. Стараясь не выдать своего замешательства, коротко ответил:       — Ясно.       Не глядя ни на кого из присутствующих в шатре, поспешил выйти наружу. У входа дежурило шесть ангелов, которым я приказал убраться. Стоило им скрыться с глаз долой, я позволил себе судорожный, глубокий вдох. Происходящее всё больше, всё сильнее угнетало меня, как бы указывая на все несовершенства, которые у меня имелись. На все мои, чёрт их подери, слабости.       — Смерть. — На плечо мне легла мягкая хрупкая ладонь Эрин. — Не отчаивайся, — шепнула она. — Мартинет хоть что-то сообщил.       — Это имя — песчинка! — прикрикнул я, сбросив её руку со своего плеча, но тут же постарался умерить пыл: — Этого недостаточно, Эрин. Кто этот Маркелл? Где нам его искать?       — Мои разведчики это выяснят, — поспешила заверить она, при этом грустно улыбнувшись.       Мне только и оставалось, что небрежно ухмыльнуться под маской. Эрин видеть этого не могла, но она, так же как и я, осознавала всю тщетность предпринимаемых попыток. Но как бы там ни было, она успела поверить в существование этого Маркелла, схватилась за невидимую нить, а мне только и оставалось, что подкрепить её боевой дух.       — Что ж, — начал я, глубоко вдохнув, — распорядись…       Тут издалека послышалось грубое ржание коня и громогласный топот четырёх пар копыт. Мне не потребовалось размышлять над тем, кто же к нам пожаловал. Война ехал впереди, за ним следовала Ярость, бросающая на ангелов преисполненные недовольства взгляды. Она не питала к пернатым ненависти, нет. Просто никого не ровняла с собой.       Заприметив меня, Война направил коня к шатру, а очутившись подле, спешился. Только сейчас я заметил, что вместе с братом и сестрой вернулась и часть пропавшего квода. Четыре ангела тут же устремились к Эрин, чтобы отрапортоваться, ещё двое вели собрата под руки: несчастному отрезали крылья. Лишись он их от руки человека — сам бы стал смертным. Странно, что только людям Создатель позволил определять судьбу перворождённых.       — Почему вы так задержались, Война? — спросил я, даже не глядя на брата: моё внимание поглотил бескрылый ангел, еле передвигающий ноги.       — Мы быстро нагнали противника и почти беспрепятственно разделались с отступившими. Однако окружение резко изменилось и нам пришлось искать выход, — быстро отчитался Война, пытаясь проследить направление моего взгляда.       — Ясно, — коротко бросил я и уже собрался вернуться к себе, но Война меня остановил, схватив протезом под локтем.       — В одну из ночей я заметил над пустыней парящий остров. На самом краю плиты стояла фигура в балахоне. За нами следят оттуда.       — Что за фигура? — спросил я, заинтересовавшись сказанным.       — Это мне не ведомо. Пока мы скакали, плита появилась из ниоткуда, провисела над головами минут десять и, отдалившись, исчезла за горизонтом. Ангелы пытались добраться до неё, но вокруг, по-видимому, установлен барьер.       — Сможешь показать, где это произошло?       В ответ Война лишь коротко кивнул, а я, чуть воодушевившись, хлопнул его по плечу. Наконец-то появилась более-менее достоверная информация, надёжный крючок, за который можно было смело ухватиться. Однако я не спешил возлагать большие надежды и на это. Действовать нужно было быстро, осторожно и с толком. Лишние разочарования ни к чему.       — Готовьтесь выдвинуться на закате, — проинформировал я Войну. — Сколько дней пути нам предстоит?       — Около двух, — развел руками Война. — Всё может затянуться, если местность вновь поменялась. Есть шанс, что мы ничего не найдем.       — Всё равно необходимо проверить, — покачал головой я в ответ и уже собрался уйти, однако брат опять задержал меня.       — Смертная, Фрейя, она вспомнила что-нибудь?       Так как я стоял к брату спиной, он не мог видеть, как я закатил глаза от упоминания этой несуразной ошибки природы. Мне потребовалось время и усилие, чтобы развернуться к Войне и заглянуть в сгущающийся мрак в тени капюшона: почуяв неладное, брат начал злиться. Из-за того, что его так жестоко подставили, Война чувствовал отныне на себе некую ответственность за весь род людской.       Выдохнув и пожав плечами, я безразличным тоном ответил:       — Мне пришлось отдать Фрейю Самаэлю. — Заметив, что Война собирается возмутиться, поспешил продолжить: — Она всё равно была бесполезна: путь из Ада до этой местности она проделала в желудке червя, так что дорога ей неизвестна. Тем более, от этой смертной можно ждать только неприятностей.       Война ничего мне не ответил, лишь схватился за седло и быстро запрыгнул на спину Руин. Рыкнув, он прянул коня, припустив того галопом практически с места. Ангелам, что возникали у него на пути, только и оставалось, что шарахаться прочь, подальше от разъярённого Всадника.       Горячность Войны могла выйти боком нам всем, потому я немедля призвал Отчаяние и на бегу опустился в седло, ринувшись в погоню за братом. Нагнал я его быстро, но Война не обращал на меня внимания, продолжая гнать коня вперёд, устремившись взглядом к маячащему вдалеке кратеру.       Я попытался обогнать его, зайти наперерез, но Война уклонился от моего хода и продолжил мчаться к лагерю демонов. Мне ничего не оставалось, как просто следовать за ним — атаковать брата не хотелось. На подступах к лагерю путь Руин преградил десяток демонов; конь, чуть склонив голову, снёс центровых, остальные разбежались в страхе отведать Пожирателя. На всякий случай я выхватил косу из-за пазухи, левой рукой цепко впиваясь в поводья. Но демоны и не думали нападать: в воздух взвились крылатые многоглазые соглядатаи и устремились к хозяину, сообщить о непрошенных гостях.       Война ворвался в лагерь демонов подобно безудержному урагану, сметающему всё на своем пути. Однако оживления в рядах демонов не было. Уже давненько откуда-то слышался гомон тысяч рычащих голосов, но лагерь оказался фактически пуст. Война очертя голову нёсся куда-то вперед, а я пытался уловить малейший подвох в происходящем. За любым углом могла таиться серьёзная опасность. Именно серьёзная — иначе и быть не может, когда имеешь дело с таким вероломным демоном как Самаэль.       Всё здесь казалось заброшенным: опустевшие шалаши, перевёрнутые котлы с белесой, омерзительной как на вид, так наверняка и на вкус жижей, потухшие и еле дымящиеся костры, редкие искалеченные исчадия, валяющиеся то тут, то там… Вся картина навевала мысли о том, что в лагере произошла бойня. Будь мы в ином месте, такое было бы не удивительно — демонам свойственно грызться друг с другом. Но в данный момент мне думалось, что произошедшее несёт в себе наиболее глубинный смысл. Возможно, Люцифер всё это устроил, желая расправиться с противником ещё в приграничной черте, до того, как тот ступит в его законные владения.       Однако по мере приближения к кратеру всё отчётливей становился гомон тысяч голосов демонов, словно бы имело место быть одно из их изощренных празднеств. Очутившись у подножия, я ещё раз убедился, что в этом месте происходит нечто масштабное, а запустение обусловлено скоплением масс в одном определенном месте. Внутри кратера явно творилось нечто зрелищное, раз демоны так раздухарились, щедро осыпая округу воплями и рёвом.       Когда я опомнился, Война уже ступил под мрачный свод грубо прорубленного прохода. На ходу он сорвал со спины Пожирателя и исчез во мраке. Проклиная про себя необдуманность его действий, я спрыгнул с Отчаяния и ломанулся следом. Тоннель был не освещён, потому приходилось продвигаться вслепую, на ощупь. Откуда-то спереди отчетливо доносился скрежет металлической перчатки-протеза, царапающей камень. Тоннель разветвился, и я мог бы сбиться со следа, однако Войну выдала лёгкая вспышка искр, когда он вновь коснулся стены, не рассчитав силы. Бесшумно, словно тень, я продолжал преследовать брата, надеясь, что удастся уберечь его от глупостей.       Направление, выбранное Войной, оказалось верным: мы вышли прямо к центральному ярусу многоуровневых трибун, кишащих демоническим отродьем. Недолго думая брат принялся спускаться вниз, отталкивая наскакивающих демонов, словно мошек. На меня напали лишь двое, но пустив им кровь, я чётко дал понять остальным, что лучше не нарываться.       Я пытался не выпускать Войну из виду, но тут меня заинтересовало происходящее на песке арены: два десятка полуобнаженных демонесс кружили подле гигантского рогатого монстра с массивными костяными клинками, торчащими из предплечий. Чудище истошно зарычало, подняло ногу и громадной ступнёй расплющило стоящую ближе всех противницу, которая и пискнуть не успела. Толпа взорвалась, некоторые повскакивали со своих мест, чтобы было лучше видно кровавую расправу. Но, как я отметил, дело ей не ограничилось: с трибун соскочили несколько демонов и набросились на первых попавшихся под руку воительниц. Демонессы отбивались как могли, но их быстро отволокли подальше от действия: одну приперли к стене, а другую повалили на землю. Не могу сказать, что произошедшее далее, дамам не понравилось, однако, для вида, они продолжали шипеть и ругаться, пока демоны с ними совокуплялись по очереди.       Всё произошло слишком быстро: Война достиг шипастого края стены, отделявшей трибуны от арены, его пальцы на миг впились в камень, кроша его, а затем он перемахнул за ограждение. В мгновение ока я оказался на том месте, где он стоял буквально секунду назад и глянул вниз. Брат ринулся вперёд, но не навстречу битве, как оказалось. Среди размалеванных синими полосами демонесс, я заметил смертную. Фрейя была облачена в какие-то драные клочки, которые и одеждой-то было сложно назвать, не то что бы доспехом. На её крепком теле также красовались синие, чуть потрескавшиеся и размытые потом, полосы. В руках смертная держала два коротких клинка, а на бедре покоился изогнутый костяной кинжал; настроена она была крайне воинственно, о чём говорило безудержное пламя в блестящих тёмных глазах. Война двигался именно к ней, а на мои плечи в этот момент легли когтистые лапы двух здоровых демонов, облачённых в прочные, сияющие белизной латы. Каждый сжимал в руке по тяжёлому молоту, а за спинами у них красовались крепкие щиты.       Дёрнув плечами, я заставил их сбросить свои культяпки, но тонкому, безмолвному намёку, как бы говорящему: «Без глупостей», подчинился и последовал за стражниками. По пути к трибуне распорядителя игрищ я изредка бросал взгляды на арену. Несколько демонесс кинулись на Войну, отрезая того от Фрейи, которая в этот момент была на опасном расстоянии от монстра.       Поднявшись по искусно вырезанным широким ступеням, я очутился подле вычурного чёрного трона самого Самаэля, который неотрывно наблюдал за происходящим на песке. Позади него стояла Лилит, обхватив одной рукой гранитную спинку трона, другой нервно похлопывая ладонью по оголённому бедру.       — Что всё это значит, Смерть? — не глядя на меня, вопросил Самаэль, явно вознамерившийся заставить меня чувствовать себя нашкодившим мальчишкой. — Как старший в своем роду, разве ты не мог научить брата уважению?       Я сделал шаг вперёд, но меня задержали стражники. В голове начинала складываться чёткая мозаика.       — Ты прекрасно знал, как себя поведёт Война, потому и потребовал смертную, не так ли?       В ответ Самаэль лишь злобно усмехнулся и положил подбородок на руку, сжатую в кулак.       — Возможно. Но это не отменяет того факта, что вы ворвались сюда как к себе домой и чините собственные порядки. Погляди. — Самаэль легко кивнул головой, призывая меня обратить взор к арене.       Война тем временем уже избавился от надоедливых демонесс и почти разделался с неповоротливым громадным монстром, отрубив тому руки. Толпа свирепствовала в недовольстве.       — Он испортил главный номер программы, — вставила свои пять монет Лилит, одарив меня наигранно осуждающим взглядом, чуть оттопырив нижнюю губу.       Она хотела добавить ещё что-то, но слова застопорил радостный вой демонов: Фрейя запрыгнула на спину Войне и пыталась дотянуться мечом до его горла. Он небрежно стянул её с себя, крепко зажав в руке-протезе. Смертная отчаянно молотила кулаками по металлу, желая освободиться, но внезапно затихла. Увидев, что она делает, я захотел прикрыть глаза ладонью, не желая созерцать происходящее. Фрейя смекнула, как крепится протез Войны и ловко отстегнула его, надеясь, что это избавит её от массивного доспеха. Но она не думала, что полетит на землю, оставив соперника без руки, все ещё плененная поперек талии когтистыми пальцами.       В этот момент толпа затихла. Немногим была ведома тайна прославленного «кулака» Войны. Немногие знали, что он лишился руки. Немногие знали, что это сделал именно я. Самаэль торжествующе глянул на меня исподлобья и вновь оскалился.       — Я слышал, что Мартинет умер, — пробасил он, наблюдая за тем, как Война мрачной тенью возвышается над Фрейей и тянется обрубком руки к протезу.       — Умер, — согласился я. — Тебе-то что?       В воцарившейся гробовой тишине было слышно, как металл, щёлкая, возвращается на положенное место, вновь подключаясь к плоти, фактически прирастая к ней заново.       — Просто любопытно, — заскучавшим тоном изрёк Самаэль и вдруг резко сорвался с места, намереваясь покинуть трибуну.       Я бросил короткий взгляд на арену: Война, закинув ошалевшую Фрейю на плечо, двинулся к выходу. Несколько раз сжав и разжав пальцы, я наконец решился спросить:       — Маркелл. Что ты о нём знаешь?       Самаэль резко замер на ступенях, словно напоролся на невидимую преграду. Крылья демона чуть дрогнули, но когда он развернулся ко мне, на его лице царило злобное торжество:       — А-а, Маркелл, — протянул он. — Даже мне стоит его бояться, не то что тебе, Всадник.