Плакали лютики

Та же спальня. Нет. Другая. Но очень похожа. Роскошь, обилие тканей темных цветов, огромное окно и кровать. Судя по небу — поздний вечер, и луна готовится воцариться на небе в полной мере.

В кровати двое: Лютик и тот мужчина с пира. Мужчина не движется, не дышит. Мертв.       Бард сидит, свесив ноги, рассматривая комнату. Изучает узоры ковра, что обретают очертание невиданных зверей под одним углом и прекрасных цветов под другим. Следит за бликами луны на серебреной посуде, за тем, как её мягкий луч тает в кубке с вином. Его губы едва движутся, напевая что-то тихое и грустное. Еда не тронута, чуть-чуть отломлен хлеб, и пара виноградин съедены.       За окном тухнут звуки и говор людей, луна скользит по простыням, мягко касаясь мужчины и избегая барда. Затем она прячется за облака, но, на мгновение, выглядывает сразу же. Луна бросает лучи на Лютика, словно рассматривая его, но затем снова обращает внимания лишь на простыни.       Лютик оживает, залезает на кровать, подходит к мужчине, и ищет пульс. Затем, словно расстроивший его отсутствию, тянет руки к еде, но вместо винограда хватает нож для мяса и замирает, сидя верхом на мужчине. Медленно, твёрдой рукой, вдыхая чужой запах, он вгоняет остриё в чужую грудную клетку, и так же медленно вынимает. Лютик останавливается, словно ожидая реакции, действия мертвого. Но ни чего нет. И он повторяет так раз пять или семь, а затем просто останавливается, замирает.       Луна не касается барда, а ходит вокруг, освещая кровавые потеки на простынях и безжизненное тело, но вскоре скрывается за облаками. Наступает тьма. Усиливается биение сердца, заполняя комнату. Звук бьет в уши Волка и Ведьмы, но затем затихает и выравнивается. Лютик же сидит неподвижно, смотря на мёртвое тело. На нем нет эмоций и ещё каких-либо признаков жизни, кроме тонких полос на щеках. Он просто сидит и смотрит, и кажется не моргает. А затем неожиданно отмирает, осматривается, сгибается и заносит руки для удара. На этот раз он действует быстро, вгоняя кинжал… в собственную плоть. Один удар… …второй… …третий…       Йен отворачивается, она не может смотреть на это. Как он так может? Спокойно, с холодом, вгонять кинжал в себя, словно не чувствуя боли. Разве ему не больно? — Зачем? А как же боль? — Спросила она, обнимая себя, он ещё так юн, совсем ребёнок. — Думаю он её чувствует. — Тогда как? Как он так может? Неужто он не чувствует, не ощущает с какой силой сталь пронзает его? — … Появляются звуки: говор, шутки и треск огня. Дверь в комнату отворяется и в неё входит Лютик с пира: — Я чувствовал. Просто на тот момент, — Он задумался. — да и сейчас, это — единственный выход. Кто-то отравил его, подмешал что-то в вино. А я в ту ночь не горел желанием напиваться и предпочел оставить кубок не тронутым. — Он усмехнулся. — А сколько бы проблем было решено, сделав я в ту ночь хоть один глоток… Эх, жаль, прошлого не исправить. Он светло улыбнулся и жестам пригласил ведьму пойти с ним. Она послушно исчезла, переступив дверной проём. — Меня не позовёшь? — Ты меня никогда не слушаешь: говорю не ходить — ходишь, не смотреть — смотришь. Так что предпочту оставить тебя здесь. — Он улыбнулся. — Но я не буду закрывать дверь, можешь присоединиться к нам с Йеннифер в любой момент. Он ушёл, а волк остался.       Охотник кинул взгляд на человека в кровати, на этого мальчика, что единственным выходом видел лишь собственное убийство и при чем таким способом… Отпить из кубка было бы проще и легче… Он смотрел на него и не понимал, как не видел этого прежде, не видел боли и страха в этих глазах. Это притупилось его зрение или это Лютик… слишком хорош в сказках?