***
Саллос
Что бы это могло значить? С момента, когда я оставил ее там, прошло несколько часов, но я все продолжал задавать себе этот вопрос, не в силах вразумить свой разум и перелистнуть свои мысли на другую страницу своего бытия. Когда я шел по коридору замка Люцифера, просто продолжал ловить шлейф ее аромата и не думал ни о чем абсолютно. Как же приятно она пахнет. Будь я намного ближе к ней, мог бы раствориться в ее запахе, полностью оторвавшись от реальности, отказавшись от всех здравых мыслей. Я все никак не мог сообразить, почему я хотел укрыть ее своими крыльями и забрать ее собой в тот миг, когда она отчаянно схватилась за мою руку крепкой хваткой. Я взглянул на тыльную сторону своей ладони. Раны от ее ногтей в форме полумесяцев давно зажили, но небольшая засохшая кровь, которая выбралась из ран, осталась в такой же форме на руке. Эти кровавые следы возвращали меня в тот момент заново, будто я все еще нахожусь в комнате Люцифера. Насколько сильно он ее напугал, что она отчаянно искала помощь в любом, готова была довериться даже демону, мне? Она готова видеть помощь и спасение в любом, только не в нем. Она искала помощи во мне, но я не смог ей ее предоставить…и вряд ли смогу. Вернувшись в свой замок, в свою спальню, я сначала лихорадочно бродил из угла в угол. Затем сел на кожаное кресло перед камином и просто смотрел на чарующий своей властью и красотой огонь. Я думал, что он способен вытеснить из меня эти недавние события, вернуть меня в мой обыденный, беззаботный мир, но все тщетно. Ни одна стихия, ни одна величайшая сила не способны вырвать меня из этого, сводящего с ума, плена. Я как психопат зациклился на этой девушке. Мне ни что не поможет. Это неизлечимая болезнь. Если я начну что-то чувствовать к ней, то я обречен. Но я не хочу усугублять ситуацию еще больше. Я видел глаза Люцифера в тот момент, когда она с ярой жадностью схватила меня за руку. Этот огненный блеск в его адских глазах не предвещал ничего хорошего. Мне нужно держаться от нее как можно дальше, дабы не сделать хуже. Люцифер мой друг вот уже много веков. Я был архидемоном, когда он передал мне западную часть Ада — Гоэтию. Но даже наша многовековая дружба не поможет. В первую очередь, из-за нашего близкого общения, он превратит ее и так непростую жизнь в еще худший Ад, когда меня он лишь изобьет. Я могу каждый день пичкать себя отталкивающими заклинаниями, чтобы хоть ненадолго не думать о ней, таким способом, забуду окончательно, но о чем я говорю. Запретный плод так сладок.***
Вики.
Ветер морского бриза ласкал мое лицо. Я сидела на сыром песке и наслаждалась природой. Лучи закатного солнца, которые с минуту на минуту готовы скрыться за водой, одаривали меня своим последним теплом. Морские волны бушевали на прибрежье, смачивая мои босые ноги. Нежная, прохладная, вечерняя соленая вода щекотала мои пятки, от чего мурашки накрывали все мое тело. Небо было чистым-чистым. Имел оранжевый оттенок вперемешку с голубым. Невероятное зрелище, приводящее к сильному головокружению. Я улыбалась. Счастье накрывало меня с головой. Я чувствовала свободу, к которой я так привыкла, но…не ценила… Из приятных воспоминаний меня вырвало окно. От сильного ветра оно распахнулось на распашку, громко ударяясь от стену. Поток теплого ветра наполнил помещение. В комнате запахло пеплом. Я вновь прикрыла свои полуоткрытые глаза и по носу скатилась одинокая слеза. Соленая капля упала на черный кафель. Не знаю, сколько прошло времени после ужасных событий. Я так и продолжала лежать на холодному полу, на животе, прислонившись щекой в пол. Меня пробила дрожь от бессилия и истощения организма. Странно, но они продолжают функционировать. Я ответила сама на свой вопрос: бессмертие существует, но организм все-равно требует поддержки. Первое, что я чувствую, когда сознание возвращается в мое тело — боль. Тягучую, липкую, сосредоточенную на моих запястьях. Я связана и не просто связана — вымышленные оковы плотно окольцовывают мою кожу, до красноты, до рубцов, которые останутся со мной на всю жизнь. Как память о кошмаре, который настиг меня в момент, когда я смирилась со своей участью рабыни. Что и немного радует меня, так это то, что я не была рабыней в самом из жутких смыслов этого слова. Скорее вольной птицей, запертой в золотой клетке. Я не была свободна, но не вылизывала ноги своему хозяину. Я просто уже не принадлежала себе. Теперь, когда я это осознала, все будет гораздо хуже. Он показал мне это, и этот подонок не остановится. Он будет медленно отламывать кусочки моей души и каждый кусочек делить на новые части… Привыкнуть можно ко всему? Даже к тому, что я теперь вещь? У меня нет личности, прав. Лишь маска, которую нацепили на меня, как на куклу. Мне пришлось ее принять из-за отсутствия вариантов и выбора. Как больно. И сейчас я не про физическую боль. Я уже так привыкла к ней за эти дни, что уже просто не обращаю внимания. Вроде пора задуматься о себе, но я продолжаю думать об отце. Я уже давно обречена, я ничтожна и спастись мне не суждено. Я смирилась со своей участью. Он постарался. Наверное, какие-то прохожие нашли мое тело на сером асфальте, точнее то, что он него осталось. Будто втоптанное в землю мясо с переломанными костями, стекшее в кровавую жидкость, которую будет драить с дороги какая-нибудь уборщица, которая на все согласна, лишь бы заработать деньги честным путем. Затем мои останки увезли на опознание. Показали все это по новостям, как всегда и делает современный мир, лишь бы получить сенсацию, которая продлиться не долго, пару дней. Но не для отца. Вероятно, узнав, кому принадлежит квартира, его пригласили на опознание, и он увидел меня, узнал по родинке странной формы, как у него, на руке. Бедный папа, у него же весь мир рухнул в этот момент. Он, возможно, стал терзать себя, его стали убивать мысли и догадки, почему я совершила самоубийство. Ведь все было так хорошо. Его сейчас, как и меня, убивают воспоминания, словно медленно действующий яд, пробивающий до самых костей. Неужели можно даже привыкнуть к мысли, что я его больше никогда, никогда не увижу? Мое сердце заполнила такая тоска, что я почти физически ощутила болезненную ломоту в грудной клетке. Все эти ужасные представления, которые придумала моя, с богатым воображением голова, заставили меня содрогнуться. Я хотела закричать, что есть силы, но сил, увы, у меня не осталось, ни крупицы. Я лишь могла тихо проливать слезы по нашей с отцом счастливой жизни. Так всегда происходит. Когда я думаю о нем, меня настигает дикая, терзающая все внутренности печаль, вдобавок к той печали, которую я начала испытывать, оказавшись здесь. В итоге, я просто рассыпаюсь как песок от полученных негативных эмоций. Возможно я больше не смогу плакать… Прошлое дышит мне в спину, а я боюсь обернуться и воочию увидеть, что от прежней меня ничего не осталось. Не так я представляла свою жизнь. Теперь, когда я заглянула в самое сердце бездны и осталась жива, эта мысль не перестает преследовать меня. Ну я же не сделала ничего плохого. Почему мне предоставили столь ужасное существование? И за что мы любим Бога?.. За что мы вообще молимся высшим силам? Они же нас не слышат. Я более чем уверена, что им плевать. Они распоряжаются нашими жизнями, не спрашивая, чего мы хотим на самом деле. Просто не считаются с нашими желаниями. Нам не принадлежит наша жизнь. Как жаль, что я смогла осознать это в логове самого Дьявола. Только недавно, я считала, что Люцифер — это сказка, которую рассказывают в воскресных школах. Запугивают им детей, чтобы они совершали лишь добрые поступки, чтобы в их голове были светлые помыслы. Надо же, объект ненависти, мой личный рабовладелец, прояснил мой рассудок.***
Моему измученному, ослабевшему телу надоело лежать на полу, возле дверей словно дворняге. Я набралась сил и приподнялась. Болезненное жжение между ног. Это пройдет, если этот моральный урод позволит. Я кое-как добралась до ванной комнаты, попутно хватаясь за мебель, облокачиваясь, чтобы удержаться на ватных ногах. В районе груди сильно давило, что я не могла втянуть воздуха. Будто разом переломали все ребра и остатки костей пронзили мои легкие. Такую боль я испытывала. Да и вряд ли этот ужас можно описать словами. Я закрыла за собой дверь, зажмурившись от лишних движений и простонала от боли. Медленно подошла к зеркалу. И куда делась вся моя былая красота? Нет, я не чувствовала себя всемирной красоткой. Но глядя на ту, кого я вижу в зеркале, мое прежнее лицо мне нравилось куда больше этой. У меня не сломан маленький нос, он так же мило вздернут, не скривились с идеальными линиями губы. Просто угас жизненный блеск, скрылось счастье на этом лице. Сейчас мой истинный взгляд полон уныния, пустоты и отчаяния. А раньше он сиял жизнью, небывалом счастьем. Легкие движения рук по густым волнистым волосам цвета молочного шоколада, с еле заметными ламинированными прядями. Я убрала передние локоны за уши и включила холодную воду, которая мигом полилась из крана раковины. В ладони набрала воды и брызнула на лицо. Но даже ледяная вода не способна смыть с меня все те дерьмовые эмоции, которое обволакивают всю меня и медленно уничтожают. Выключила воду и приложила к лицу мягкое полотенце. Повесив его на крючок я уже хотела выйти, но резко распахнутая дверь комнаты остановила меня, и я оцепенела на месте, напротив двери, прислушиваясь. Дверь громко закрылась, и я услышала женский смех. Нахмурилась. Сердце заколотилось с бешеной скоростью от осознания того, что сейчас там происходит. Я отпрянула от двери, когда услышала громкие стоны, шлепки, крики. Мне было невыносимо слышать это. К горлу подступала тошнота. Я просто залезла в пустую ванную, скукожилась, закрыла уши руками, крепко их зажимая. Зажмурила глаза и пыталась ввести себя в другой мир, в мир своих воспоминаний. Я их стараюсь избегать, чтобы не терзать свое и так израненное сердце, но сейчас это необходимо. Сейчас это спасение. Я старалась не издавать ни единого писка. Хотя, кто услышит мой писк под такими криками. Мои упорные старания затыкания ушей не помогали, как и возвращения в свои счастливые воспоминания. Я продолжала слышать эти ужасные крики. Будто находилась под водой. За что мне все это? Он же прекрасно знает, что я нахожусь здесь. Чертов ублюдок! Мерзавец! Как же я его ненавижу! Был бы способ убить его, сделала бы это не колеблясь. Я сходила с ума в этом маленьком помещении, продолжала терять разум. Они никак не завершали свое изощренное дело, наоборот, только набирали обороты. Девушка хрипло кричала, требовала больше, а он был лишь рад этому и терзал ее. Животные. Я приходила в ужас от одной только мысли, что он сделает со мной то же самое. И вот выскакивает вопрос. Радоваться этому или нет? Ведь после такого я точно умру. Он убьет меня в порыве похоти и страсти. Отчаянные времена требуют отчаянных мер. Мне уже плевать, как я умру, что меня будет ждать после Ада. Я даже буду рада полнейшему мраку, только бы не видеть этого монстра. Но черт! Мое тело думает по-другому! Все мое тело горит. Каждая, даже самая позабытая мышца, клетка, частичка. Меня словно прижали к раскалённой сковороде и оставили сгорать от неизвестной мне прежде разрушительной агонии. Это настолько больно, страшно, и приятно, что я начинаю сходить с ума от таких назойливых мазохистских мыслей. Я выпадаю из реальности. Я хотела уйти в себя, создать храм собственной души внутри тела, где я могу делать, что угодно. Но я сдалась под гнетом ужасных действий. Руки уже затекли от того напора, как я затыкала уши. Я просто расслабилась и как лужица разлилась по ванной. Я уже не рассчитывала на что-то хорошее, лежала, смотрела в потолок и считала мушки в собственных глазах. Тело продолжало гореть. Она продолжает стонать так громко, будто с нетерпением жаждала подобного вторжения. Он просто долбит ее, явно не жалея. А ей, черт возьми, это нравится. Я уже не та Вики. Я чувствую, что становлюсь новым человеком, другой девушкой, из остатков души которой, Дьявол вылепил то, что ему необходимо. Чертов сукин сын! Из-за его дрессировки я уже невольно жажду оказаться на месте этой девушки. Это неправильно, стыдно, отвратительно, но я умираю от желания снова ощутить силу этого опасного мужчины внутри себя прямо сейчас. — Ох, дай мне кончить… Да! Да! — ее стоны переходят в умоляющие вскрики, каждую клеточку моего тела прошибает током. Я нахожусь в настоящем ужасе и почти в беспамятстве, когда понимаю, что моя ладонь зажата между сведенных ног. Животный низменный инстинкт наполняет меня до краев. Потребность… Чертова потребность его! Он это делает специально! Я не грязное похотливое животное! Здравый рассудок, вернись! Крики прекратились спустя еще несколько минут. Наконец-то он нажрался. Я даже рада, что он оттрахал ту девушку. После такого он не прикоснется ко мне пару дней. Во мне затаилась эта наивная призрачная надежда. Внезапно дверь распахнулась. Я медленно перевела взгляд и увидела перед собой голую девушку. Ее черные крылья исчезли за спиной. Я бы удивилась такому представлению, но воздержалась. Я не могла скрыть своего презрения к ней. Уверена, она заметила мой взгляд. Я снова увела его так же медленно, больше не в силах смотреть на это. — Ты кто такая?! — пискнула она. — Разве я разрешал тебе посещать мою ванную комнату?! — раздался грозный рык моего мучителя. — Люцифер, кто это? — настаивала она на своем вопросе. Девушка явно недовольна тем, что я здесь. — Тебя это не касается! Как ты смеешь задавать мне вопросы?! Получила оргазм? Проваливай! Девушка кинула на меня меткий испепеляющий взгляд. Видимо думала, что если не я, она бы продолжала нежиться, если это так можно назвать, в руках Дьявола. Какие здесь они бесхарактерные, не имеющие к себе уважения и чувства собственного достоинства. Мне жаль их. Делают все, лишь бы поймать на себе внимание этого чудовища. Выполняют все его приказы и прихоти. Так поступила и эта девушка. Она собрала свои вещи и покинула спальню. Дверь в ванной осталась открытой, поэтому краем глаза я могла видеть, как он натянул на себя брюки. Вскоре он начал приближаться ко мне. Я сглотнула, задрожала. Звук сердца громыхал в висках. Хочу убежать. Меня будто током ударили, чтобы я исполнила свой замысел. Поэтому, не дождавшись его приближения в плотную, я вскочила из ванны и побежала к выходу. Какое жалкое действие, Вики. Ты правда надеялась сбежать от него? Его сильная крепкая хватка перехватывает меня за руку. Через секунду я отлетаю к тумбочке. Я задеваю зеркало своим телом, затем вместе с ним падаю на чистый, холодный кафель. Осколки разлетелись по гладкой поверхности. Я не смела пошевелится. Маленькое помещение наполняют лишь звуки моего дрожащего и тяжелого дыхания. Звуки моего страха — кайф для его ушей. Питание маньяка, который загнал жертву в маленькую, сдавливающую грудь клетку. И жертва оказалась ему по вкусу. Он предвкушал ее отчаяние. Я услышала его тяжелые шаги, направляющиеся ко мне. Первородное зло вернулось за мной. Он одним рывком поднимает меня с пола, усыпанный осколками. Смотрит мне в глаза. Один этот взгляд, полный безумия, дичайшей похоти и развратности, затягивает удушающую верёвку на моей шее. Можно ли задыхаться от одного лишь взгляда? Можно. — Когда ты прекратишь выпендриваться? — этот был голос полный стали. Голос создателя моих вечных мук. Я даже в мыслях не хотела называть его по имени. Но еще больше я не хотела, чтобы он произносил мое имя. Его глаза пылали. Его гнев витал в воздухе помещения. Я прочувствовала его каждым дюймом своего тела. Во мне обнаженный страх поперек горла. Он смотрит на меня сверху вниз, показывая тем самым мою ничтожность. Кажется, он даже не дышит — настолько злое и окаменевшее выражение его лица. В бездне его рубиновых глаз зарождается чистое безумие. Пугающее, неприкрытое. Оно передается и мне, пока я смотрю в его глаза, полные тьмы, жестокости и порочных желаний. Чем меньше я буду смотреть в его глаза, тем лучше будет для меня. Так легче противостоять его влиянию. Хотя это почти невозможно. Не понимаю, что происходит со мной, когда смотрю в упор его дьявольским глазам. Меня пробирает дрожь. Я не могу оторваться от этих рубинов, которые так и продолжают сиять бордовым светом, когда он смотрит на меня. Во мне просыпается нечто необъяснимое от его взгляда. Будто он таким образом достает все темные стороны моей души. Пробуждает моих демонов, которых я так старательно прятала в глубине души. Почему будто, Вики? Так оно и есть. Что самое страшное, мои демоны хотят этого пожирающего взгляда, как и я сама. Он не отрывал от меня зоркого взгляда. Пристального, обжигающего. Он заставлял кровь в жилах стынуть, а потом вновь разгонял по телу. Он зарычал и впечатал меня в стену, впиваясь зубами в мою шею, словно вампир из выдуманных историй. Я зажмурилась от его действий в области моей шеи. Он облизывал мою кожу, целовал, оттягивал зубами. Дыхание сбилось, а сердце стучало с такой небезопасной скоростью. Сопротивляться не имеет смысла, когда он удерживает мои запястья, да и тело этого не хотело, уговаривая разум подчиниться. Мои тело и душа сговорились против моего здравого рассудка и медленно уничтожают его под тяжестью аргументов. — До чего ты вкусная! — прорычал он в мое ухо. — У тебя есть особый дар, о котором ты, наверное, даже не догадываешься, Вики. Ты умеешь обволакивать даже Дьявола. — нотки нежности и похоти переливались в его чарующем голосе, как кофе с молоком, создавая невероятный вкус, невероятное головокружение. — Все твои чувства спрятаны за семью вуалями. Но нашелся тот, кто выпустит твоих демонов наружу! Он растягивал каждое слово, пытаясь ввести меня в транс. От его голоса в сочетании с неотрывным взглядом у меня закружилась голова. Красные, слегка пылающие глаза словно всю душу из меня вытягивали. Потихоньку, по капле. Будто приручал ее. Он способен доставать из самых тайных уголков моей души все секреты, читая меня, как открытую книгу. — Пусти меня! Ненавижу тебя! Ты прекрасно знал, что я здесь! Какого черта устроил это представление?! — выкрикнула я. — Я люблю секс. Грязный и животный секс. Секс, от которого темнеет в глазах. Слышала, как она надрывала свой голос до хрипоты? Я глохну от этих криков и стонов — я была не в состоянии двигаться и что-либо говорить. Все, что мне оставалось, это судорожно дышать и слушать, чувствовать предательскую дрожь внизу живота от его речей. — Люблю смотреть, как подо мной извиваются, в беспамятстве выкрикивая мое имя. Когда просят грубее. Просят быстрее. А они этого просят… Скоро, и ты доберешься до этого уровня, малышка. Когда перестанешь противостоять мне и выкладываться по полной! — его рука спустилась вниз. Я брыкалась, пыталась убрать его руки с нижнего уровня, но он быстро перехватил мои руки одной рукой, сжал запястья и поднял мои руки над моей головой. Он ловко расстегнул пуговицу и ширинку моих штанов. Его рука проникла под мои трусики, и я инстинктивно вскочила на носочки. — У возбуждения есть вкус, сладкая — промурлыкал он с некой ярко выраженной похотью в голосе. Смотря в упор на меня своим проникающим до костей взглядом, он облизал свои пальцы, которые недавно были внутри меня. Он выглядел как первозданное и древнейшее зло. Холодный. Взгляд рубиновых глаз с бордовой окантовкой жалит меня, словно удар кнута, и я почти чувствую, как это причиняет мне боль. Физическую. Как такое возможно? — Птица на поводке, которую хозяин дрессирует для своего удовольствия! Стер с меня все, чем я всегда дорожила! Гордость! Чистую женственность! Непорочность! — На дне твоих глаз я вижу похотливую девочку. Мне нравится срывать с тебя «шкурку» и добираться до самой сути. Перестань сопротивляться, Вики. Я вижу все твои потаенные желания, глупая. — проговорил он прямо в мои губы, обдав их своим горячим дыханием и вот я невольно потянулась к ним, и он усмехнулся. — Скажи, как тебе хорошо со мной. Скажи это! Громко! — взревел он. Я испепеляюще смотрела на него. До чего жалкая. Бушка уничтожает взглядом того, кто сможет раздавить ее ботинком и даже не дрогнуть. Смешно. — Я ненавижу тебя! — от своих смелых слов я получила его крепкую хватку на шее. — Я не могу не испытывать одержимого желания, когда ты не подчиняешься мне! Во мне просыпаются все изощренные методы наказаний! Ты мое вдохновение, малышка — его тон изменился на тот, который дурманит мой рассудок — Я единственный мужчина в твоей жизни. Я стану для тебя всем. Без моего разрешения ты не сделаешь ни единого вдоха. Моя кукла — он облизал мои губы с солоноватым привкусом от слез. — Ты принадлежишь мне. Никому больше не будешь принадлежать. А теперь говори, сладкая! — он погладил меня по щеке. Я была готова сдаться. Сейчас. Здесь. Просто пасть к его ногам от его дурманящего голоса с нотками нежности. Разум мне говорил, его голос эхом проносился по голове: Это наигранная нежность. Он хочет подчинить меня к себе окончательно. — Нет! — я начала брыкаться, пыталась вмазать ему между ног, но он накрыл меня под тяжестью своего тела, убийственно близко. — Я бы давно мог подчинить твой разум себе, но так интереснее. Твоя непокорность, сводит с ума! Вечность ты будешь видеть мужчину только во мне. Это теперь твоя природа. Подчиняться мне, верить в меня, желать меня. Я твой создатель. Создатель твоей женской чувствительности. Без меня ты завянешь, как роза без внимания и садовника. — тон нежнее утренних поцелуев, и страшнее, самого жуткого ночного кошмара. Его зрачки расширяются, когда его глаза изучают мое тело. Мысль о том, что он хочет меня, подливает масла в мой неутомимый внутренний огонь. — Скажи… — шепчет он в мои губы. Я борюсь. Нет, он не получит от меня такого удовольствия. Никогда. — Нет. Ты мне противен. — Ты умеешь держать в узде свое возбуждение. Но не со мной, маленькая. Дрессировка продолжается. Он потянул меня за руку за собой, к постели. Меня охватили ужас и паника. Мое тело требовало его, а разум твердил как мне до сих пор больно между ног. — Нет! Пусти! — кричала я, пытаясь вырваться из его жестокой хватки. Но он был не управляемым. На земле я могла манипулировать мужчинами, пользуясь своей внешностью и неземной обаятельностью, но здесь совсем иной экземпляр. Это он управляет мной. Он без усилий тащил меня за собой, как куклу. Обычную куклу. Я уже специально свалилась на пол, но он продолжал тянуть меня за собой. Чрез пару секунд он, как тряпичную куклу бросил меня на постель. Перед глазами помутнело от встряски. Его силуэт стал размазываться передо мной под пеленой. Неужели кто-то все-таки решил смиловаться надо мной? Меня в этот ужасный момент спас голодный обморок.***
Я приоткрыла свои глаза. Сфокусировала зрение и поняла, что я в другой комнате. Мое сердце заликовало, но в миг все улетучилось, когда он предстал передо мной. Я вся съежилась и, не обращая внимания на головокружение, я села на подушки, вжимаясь в изголовье кровати. — Я и забыл, что тебе нужно ежедневное питание — спокойно проговорил он. — Ешь. Я, сморщив нос, повернула голову и увидела на маленькой тележке поднос с едой. Курица, салат и клубника. Обычная земная еда? Мое презрение в этот же миг испарилось. — Что ты пялишься на еду, ешь, быстро! — с раздражением, но с выдержкой рявкнул он. — Не буду! — отрезала я, хотя в моем желудке давно уже заигрался зверский аппетит. — Не умру от твоих рук, так умру с голоду! — Упрямая девчонка! Он сел на край кровати и одним рывком посадил меня на свои колени. Я открыла рот, чтобы возразить, но туда уже полетела вилка с салатом. Я хотела все выплюнуть, но он крепко зажал мой рот своей большой ладонью, которая закрывает пол моего лица. — Чем я тут занимаюсь с тобой?! — Так не занимайся! Кто тебя вынуждает?! — Тебе снова показать мой гнев?! — его глаза снова запылали, и я вздрогнула, будто обожглась кипятком. Вскоре я сама потянулась к еде, зная, что он надавливает. Он продолжал держать меня на своих коленях, пристально наблюдал за мной. — Какая ты глупая, Уокер. — вырвалось из него, и он бросил меня на постель. — Так зачем тебе такая глупая?! У тебя есть сучки, которые выполняют все твои прихоти и сексуальные потребности! Отпусти меня! Он положил свой большой палец на мои губы, надавливая, тем самым я замолчала. — Тише. — его палец проник в мой рот и надавил на язык. Его глаза вспыхнули — Соси. Мне хотелось откусить этот гребаный палец. Я отрицательно помотала головой, держа его палец во рту. — Может тогда другое тебе по вкусу? Его рука спустилась вниз. Он стал одной рукой расстёгивать свой ремень, расслабляя пуговицы. Я испуганно расширила глаза и выполнила его приказ, осознав сразу же, где недавно побывал его член, меня охватила тошнота. Я обсасывала его палец, избегая его проницательных глаз. Мой взгляд упал на его слегка припущенные брюки. Из-под пояса выглядывали вздувшиеся венки. Я зажмурилась, отдергивая взгляд. Краем глаза я заметила, как он сжал челюсть до окаменения и тяжело выдохнул, затем сел на мои ноги, вынуждая меня лечь на подушки. Глазами он говорил, чтобы я продолжала и мне приходилось. Лучше так. Вскоре он вынул свой палец со звонким причмоком. Он берет ягоду и проводит ею по моим губам. Пристально наблюдал за ними, когда они смачивались красным соком и блестели. Его кадык приподнялся от тяжелого заглатывания. Бугор в его штанах ощутим. Если он так хочет меня, почему не берет с силой, как и любит? Что он делает? Он вынуждает приоткрыть мой рот и после проводить ягодой по моему языку, и растеряв все остатки разума, я вновь чувствую возбуждение. Плавно натягивающуюся пружину из тепла в районе моих бедер. Пульсирует, требует утолить жажду. Его действия проникают под самые поры на коже. Я закатила глаза, когда он медленно двигал клубникой на кончиках моих губ. — Хочешь ее? — соблазнительно спрашивает он. Киваю, не замечая, как соглашаюсь с гипнотизёром. Я, может и хочу отрицательно помотать головой, но она…не слушается меня. Особенно, когда я смотрю в его рубиновые, полыхающие похотью и страстью глаза. — Ты получишь ее после. — с этими словами он ловко раздвигает мои ноги, снимает штаны, сдвигает ткань моих трусиков в сторону и прижимает влажную ягоду к самой чувствительной точке. — Ты еще слаще, чем эта ягода, — он коварно усмехается, еще больше раздразнивая меня своими грязными словами. Бродил с этой ягодой по стенкам влагалища. Из меня вырвался стон, и я сжала простыни, натягивая их. Он резко прекратил эти ласки и бросил ягоду в свой рот. С наслаждение, смотря в мои глаза, разжевывал ее, пробуя на вкус. Взял новую. Надкусил кончик и прильнул к моим губам с ягодой. Я раскрыла рот, чтобы получить желаемую сладость. Ягода на двоих. Он стал ласкать мои губы. Вкус смешался. Сок вышел в наружу, стекая вниз по моей шее. Он оторвался от моих губ и слизал вытекший сок с моей кожи. Я громко выдохнула, облизывая губы. Он вновь поднял на меня свои глаза. Его рука нежно гладила мою шею, пальцы соприкасались моих губ. Он смотрел на меня, словно завороженный. Я так же не в силах была вырвать с него свой цепкий возбужденный взгляд. Его рука чуть сильнее сжала мое горло. — Ни с кем я еще ни делал подобного. Никому я не приношу такого удовольствия, наоборот мне приносят. Лишь все тебе. Запомни это. — прошептал он в мои губы и встал с меня, быстро исчезая за дверью. Затем щелчок. Он запер меня на замок. Что это было? Я все еще не могу прийти в себя после подобного «мастер-класса». Возбуждение медленно стихало. Я все никак не могла понять его. Чаще я купалась в ненависти к нему. Реже… А что реже? Поймала себя на мысли, что думаю о нем двадцать четыре часа в сутки. Почему ты такой, Люцифер? Неужели это лишь статус Дьявола?***
Люцифер.
Моя любовь к власти проявляется во всем, к чему бы я не прикасался. Подчинить своей воле человека — ерунда для такого манипулятора, как я. Человеческий мозг — машина, и если уметь правильно дергать за нужные ниточки, чувства вины, стыда, страха. Людей, которые способны противостоять манипуляциям Дьявола не существует. Так я считал до того дня, когда она появилась здесь. Я бы мог растерзать ее, но не могу. Что-то сломалось во мне, какой-то предохранитель. И меня бесило то, что я не мог починить себя. Выводило из себя. Эта девушка пробуждает во мне иные истины, отодвигая старые. Черт возьми, как она это делает?! Эмоции впервые взяли надо мной вверх, все эмоции разом. Я не ушел на собрание, пока не пришел в себя окончательно. Пока не утихомирил в себе странное состояние. Я наполнен им полностью. Во мне свободно разгуливают эмоции, которые я всегда был способен держать в узде. Самое страшное не то, что земная девушка влияет на меня и дергает за ниточки. Самое страшное то, что я позволяю и иду на их поводу. У меня никогда за все мое существование не было такой женщины. Сильной и хрупкой. Умной и хитрой. Ее холодность и непокорность. От этого я вывожу эксперимент, медленно дрессируя маленькую девочку. Ее душа принадлежит мне, но я ничего о ней не знаю, абсолютно. А чтобы докопаться, потребуются огромные силы. Я всегда хочу приносить ей удовольствие. Небывалое. Какое ей даже не снилось. И я сам пребываю в удовольствии, когда понимаю, что она лишь моя и только я приношу ей небывалый кайф, доводя до оргазма. Как же я зависим от нее… Она красивая. Чертовски красивая. Я многих имел, многих видел, но она это что-то. Выглядит так, словно поцелована самым чистейшим ангелом Разиэлем и бесом и отправлена на землю отравлять мужчин своей красотой. Ну а теперь...меня. Волосы, цвета молочного шоколада обрамляют изысканное аристократичное лицо, главным украшением которого служат голубые глаза. Тонкий вздернутый носик, выразительные скулы, пухлые сладкие губы. Я с ума схожу… Про фигуру чертовки лучше и не вспоминать. Это огнь, пожар и это что-то, что хочется вкушать не отрываясь. Черт! Заткнись свои мысли, Люцифер! Я не собираюсь встречаться в поединке со своим главным врагом. Мне не нужно слабое место, на которое станут давить любопытные клыки. Нервно опустошил стакан с горькой обжигающей жидкостью и бессильно свалился на кресло перед горящим камином. Даже у таких, как я, бывают моменты тишины. Моменты, когда я абсолютно один. И единственное, что я хочу, это гармония. Покой. Я хочу гребанную нежность, о которой не имею понятия. От нее...