***
Вики.
Не знаю, сколько я уже нахожусь в логове монстра. В мире, в котором я сейчас существую, не светит солнце, лучи которого купаются в чистейшем голубом небе и, играючи ложатся на мое тело, пробиваясь сквозь окна. Вместо этого я каждый раз получаю мрачное небо с тяжелыми проплывающими тучами. Одна и та же картинка постоянно, как только я осмеливаюсь взглянуть в окно. Пустая черная земля, вместо зелени, обжигающая, бурлящая лава стекает по руслам, вместо прозрачной воды. Все это похоже на кошмар. Самый ужасный кошмарный сон, который никогда не хочется вспоминать. Но мне не приходится забывать, потому что я живу в этом ужасном сне. Нет, это не сон, Вики, это твоя жестокая реальность. Сон — это когда ты видишь свои счастливые моменты прошлого. Каждый раз, как только я открываю глаза после крепкого сна, мне хочется плакать. Сердце сковывает разочарование от увиденного перед глазами и мне хочется вновь уснуть, желательно навсегда. Единственное, чему я радовалось, находясь здесь, так это крепкому сну. Только там я купаюсь в счастливых мгновениях. Но даже этот мой чистый воздух загрязняет та тьма, которая живет здесь. Его тьма. Будто ему мало, что я мучаюсь в этой реальности, которую трудно назвать реальностью, и он безжалостно омрачает мои светлые воспоминания, которые превратились в мгновения. Иногда я просыпаюсь в холодном поту. Перед моим лицом мой тиран и коварный мучитель. Его хищная улыбка. Его пронзительный взгляд. То, как он доминирует надо мной. То, как он…трахает меня. Просыпаюсь, чувствуя удушение, но и в реальности меня настигает неизбежное и невыносимое. Его грязные слова над ухом. Я их слышу. Чувствую его дыхание на затылке, будто он всегда рядом. Мне не избежать этой мучительной ноши. Это навсегда. «Твой новый дом, где ты проведешь всю последующую вечность». Это убийственное предложение как татуировка выбита на моих мозгах. Мне больше не увидеть свободы, не ощутить это чувство, не вдохнуть свободного воздуха. Оказывается, этот воздух имеет запах. Он сладкий, манящий, как запах маминых пирожков по утрам. Это предложение с его уст, как приговор за тяжкое убийство. За самый тяжкий грех. Обидно то, что я никак не заслужила этого наказания. Будто я проживаю жизнь за кого-то другого. Будто нас перепутали за одинаковую внешность. Прекрати оправдывать себя, Вики. Ты заслужила это наказание. Если это можно назвать наказанием. Ты там, где и нужно быть тебе. Здесь твое истинное место. Твои внутренние демоны восседали в тебе и помышляли грязные делишки. Ты просто умело боролась с ними. Забыла, как во сне ты представляла жесткий секс? Забыла, как после этого сна ты проснулась возбужденной и засунула в себя свои пальчики, чтобы кончить и получить наслаждение, чтобы прекратить это мучительное желание? Внутри ты всегда была грязной и похотливой. Ты держала своих демонов в узде, накрывала их одеялом из света и закрывала ото всех. Теперь же, нашелся тот, кто освободит их. Поэтому ты его и ненавидишь. Он вытаскивает из тебя твою истину, что кроется так же глубоко, как сокровище на дне океана. Тебя бесит то, что нашелся тот, кто хочет видеть в тебе это все. — Заткнись! Я закричала в пустоту. Схватилась за голову, запутывая пальцы в волосах. Да, я стала больной шизофренией. Раздвоение личности. Я схожу с ума. Раньше все было терпимо. Теперь же, меня закрыли здесь, одну в четырех стенах. В роскошных стенах. Шкафы обсыпаны дорогой одеждой. Изысканная комната, в которой преобладает бордовый оттенок, достойна королевы. Как куклу Барби, недавно купленную в Мире игрушек. Меня засунули в красивую коробку, в которой мне предстоит существовать вечность. Или по крайней мере, пока зверушка не надоест своему хозяину. И как тут не сойти с ума? Тем более, с того часа, как я оказалась здесь, прошло довольно-таки много времени. По моим примерным подсчетам около недели. Он решил изменить график моего дня. Я просыпаюсь и иду в душ. Когда выхожу из маленького теплого помещения, уже вижу поднос с завтраком. В комнате я всегда в одном и том же: шелковый черный пеньюар на бретельках, еле заметно прикрывающий попку, и поверх такой же халатик чуть длиннее с кружевами внизу, слегка завязанный вокруг талии поясом. Хоть и мой шкаф забит различной красивой одеждой, я им не пользовалась. Сидела на подоконнике, смотрела вдаль на полыхающие лавой огромные горы. Завораживающее зрелище. Делала гимнастику, медитировала. Все что угодно, только бы не умереть от скуки. Могла сидеть напротив зеркала и разговаривать с собой. Мне катастрофически не хватало общения. Как только ко мне заходил слуга с очередной порцией еды, так и хотелось заговорить с ним, но тот даже не смел взглянуть на меня, а я мечтаю заговорить. На земле я занималась саморазвитием, самосовершенствованием. Я не любила сидеть без дела, поэтому, когда слуга вновь заглянул ко мне, я с повышенным и раздражающим тоном попросила принести мне хотя бы книги. Он меня проигнорировал, даже не кивнул, чтобы дать знак, что он постарается выполнить мою просьбу. Все же он взял на заметку мою отчаянную просьбу и уже к вечеру мне принесли огромную стопку книг. Я так жадно вцепилась в них, как голодный человек к хлебу. Значительную часть книг занимали романы. Я никогда их не читала, но здесь мне не остается выбора. Здесь я хватаюсь за любую бумажку с любым чтивом. «Девушка отреагировала на его ласку мгновенно — ее бедра дернулись, и прежде скоромная Изабель начала бессовестно крутить задницей, напрашиваясь на жадные поцелуи своего искусителя. Он посасывал ее нежно, но быстро, и постоянно наращивал темп, не забывая помогать себе пальцами.» Моральный урод! Я со злостью закрыла книгу с романом и откинула в сторону. Уверена, он специально прислал именно такие книги, чтобы я набиралась опыта в таких делах и удовлетворяла его сексуальные прихоти. Господи, кем я стала? Я ублажаю его, ложусь под него. И здесь мне не помогут никакие оправдания. Пусть он сам Дьявол, но я должна была отстаивать свою честь, свою невинность. Да черт, нет, я буду жалко оправдывать себя! Что я могу против пленяющей мужской силы и энергии его власти? Он, как мираж — идеален до чертовых брильянтовых запонок, сильного и упругого тела внутри которого течет яд, а не кровь. Запретный плод, манящий и сладкий. Я была Евой, которая тянулась к плоду. Он — совершенным, но отравляющим яблоком. И я не знаю, это его дрессировка так на меня влияет, или же я сама так думаю? Я не принадлежу сама себе, разве я могу что-то думать сама? Это все его чертова программа. Это его влияние. Но сейчас его нет здесь и нет около недели, а я все чаще думаю о нем. С одной стороны, я счастлива, ликую внутри себя, что он не приходит, что не терзает ни тело, ни душу. С другой стороны, я не понимаю, почему он не приходит и представляю в голове все возможные причины его отсутствия. Неужели я ему надоела? Я бы была счастлива еще больше. Но что меня ждет, если он откажется от меня? Я вижу лишь мрак, пустоту, забвение. Я не вижу себя без него. Я стала как зависимая собачка от своего хозяина, который поддерживает мою жизнь. Пол дня я ликую внутри, что его нет, а перед сном я буквально схожу с ума от потока навязчивых мыслей и вопросов. Где он? С кем он? Все мое тело, каждая клеточка желает его прикосновений. Затем я снова начинаю его презирать. Я в равной степени желаю его и ненавижу. Черт! Я стала одним сплошным противоречием. Но вскоре я осознала, что это его второй урок, который я благополучно прошла. Я не могу нормально существовать без его присутствия. Он хочет, чтобы я признала это. Признала то, что отныне я без него ничто. Он относится ко мне как к собственности, и поглощает не только душу, но и разум. Я знаю, на что еще способен Дьявол. Наполнить человека такой злобой и такими темными мыслями, что они поглощают его. Но каждый сам делает выбор: позволить тьме гноиться и расти, либо дать свету внутри пробиться и подавить тьму. А что я делаю? Не могу уверенно сказать, что купаюсь во тьме. Я скорее на стадии сопротивления, но и эта стадия медленно утихает во мне. Я прекращаю бороться и позволяю своим порочным мыслям о нем, поглотить меня, я позволяю себе желать его, пусть даже пятьдесят на пятьдесят. Наверное, любая здесь девушка на моем месте была бы счастлива. Но говорить об этом и представлять себя на месте легко. Оказаться в руках Дьявола — другое. Он, как вездесущий властелин, как отражение моих собственных демонов, схватил меня за горло, сжал и не отпустил. И ему не обязательно находиться со мной в одной комнате, чтобы держать руку на моем пульсе. Он везде, всюду. И от этого чувства, чувства его руки, сжимающей все мое тело, не избавится. Своеобразная форма паразитизма. Все паразиты очень живучи. Они живут и прорастают внутри тебя, пока ты живешь и радуешься, даже не подозревая о том, что с тобой происходит. Ты обнаруживаешь их тогда, когда уже слишком поздно. И паразит сожрал тебя изнутри. Этим дьяволицам здесь кажется повезет попасть в плен к шикарному мужчине, к своему Королю и быть его игрушкой для секса. Действительно, что плохого в том, что каждый вечер или почти каждый тебя использует чудовищно красивый мужчина? Одаривает подарками, обеспечивает. В фантазиях это звучит маняще и привлекательно, но в реальности… само ощущение того, что я вещь, безликое создание, которое можно только потреблять, разрушает меня. Я не могу так жить. Это не по моим правилам и адаптироваться к этому я никак не хочу. Для меня это высшая степень позора. Я перестаю уважать себя. Я хранила в себе так много любви, копила ее годами, желая кому-нибудь отдать, но теперь все это забирают против моей воли. Поглощают как насос и выплевывают в мрачную пустоту, как что-то ненужное и убогое. Он отобрал у меня все, светлые чувства потухали с каждым днем, женственность, любовь, наивность, веру, надежду и даже красоту… Я истощаюсь, увядаю как цветок без ежедневной поливки, когда он рядом и пользуется мной. Моя жизнь, или не моя, завертелась со скоростью света вокруг одного ее центра — Дьявол Люцифер. Раньше я всем была нужна, меня любили и лелеяли, теперь же, я не нужна никому. Он дает знать об этом, я чувствую. Таким способом он и притягивает меня к себе, ведь лишь он находится рядом. Я сама порой хочу потянутся к нему, как цветок к лучам солнца и найти тепло, уют, оценить свою нужность. Я всегда боялась одиночества и говорила себе, что в такие моменты, готова потянутся к любому, только лишь бы избавится от этого всепоглощающего ненавистного чувства.***
Мой день продолжается, только непонятно какой из. Я потерялась не только в себе, но и во времени. Среди книг я нашла огромную с толстым и тяжелым книжным покрытием. «История Ада». Дает еще и право на то, чтобы я знала, где нахожусь. Какая честь. Ублюдок! Все же книга меня затянула, и я читала, затаив дыхание. На земле представления Ада совсем иные. Совсем не сходятся с тем, что я сейчас держу в руках и читаю. Глаза немного подустали от чтения, и я решила помедитировать. Раньше я этого не умела, но теперь благодаря этому ублюдку, из-за которого я сижу здесь и не могу найти себе достойного занятия, я искусно этим владею. Казалось бы, в такой момент ничто не может отвлечь. Все звуки мира остаются вне, но резкий щелчок замка привел меня в чувство. Я вздрогнула и распахнула глаза, но все же еще оставалась в позе лотоса. По спине пробежал мгновенный холодок, а к горлу подступил ком, благополучно там застряв. Я затаила дыхание, когда предо мной предстал мой искуситель. Первым порывом было подбежать к нему и вцепится мертвой хваткой в мужественную грудь, внимать его запах, как наркоманка и снова почувствовать себя живой. Другим порывом было уничтожить его, что я и пыталась сделать своим взглядом. Тяжелый и испепеляющий взгляд был прикован в него, когда каждая крупица моего тела отчаянно молила его прикосновений, его сильных рук. Я никогда не ловила фетиш от мужских частей тела, но он исключение. Его руки — это отдельный вид искусства. Так и веет от них властью и силой. Набухшие вены, что так манят, восхитительны и дополняют эти крепкие руки. Он убрал эти произведения искусства в передние карманы брюк и от этого внутри все завыло. Я снова подняла глаза на его лицо. Он одаривал меня пронзительным взглядом и смотрел сверху вниз. Я и так ощущаю всегда на себе его превосходство, но когда я сижу на полу практически у его ног, это ощущается еще сильнее. Душа выла, она скучала по этому чудовищу. Сердце пронзило миллионами маленьких иголок. Разум кричал не сдавайся. Вот так я теперь и существую. Мои важные биологические творения, от которых зависит моя жизнь, живут своей жизнью и борются между собой. Я так пристально смотрела на него, что даже не замечала, я дышу или все еще продолжаю не втягивать в себя воздуха? — Одиночество идет тебе на пользу — он нарушил устрашающую тишину в комнате, но напряжение все еще витало в помещении. Мужчина отцепил от меня свой взгляд и направился к стеллажу, где я как-то заметила различные бутылки с разноцветной выпивкой. После я больше туда не обращала никакого внимания. Я продолжала наблюдать за ним. Глаза просто отказывались оторваться от него. — Солнышко, ты даже ни грамма не выпила. В одиночестве обычно выпивают, дабы заглушить чувство ненужности. — он налил в стакан янтарной жидкости и разом опустошил его. — Не издевайся надо мной. — мой голос был таким низким, что я не узнала его. Вот что делает с тобой долгое молчание. — Я не издеваюсь. — он сел на кресло и расслабился. Впился в меня своим сосредоточенным взглядом, — Как тебе находится без меня? Нравится? — в его голосе нотки издевки. — Я была счастлива до этого момента. Зачем ты снова вернулся и нарушаешь мой покой? — Зачем ты врешь мне и тем более самой себе? Ты получила от меня второй урок. Тебе невозможно находится без меня. Твою душу наизнанку выворачивает, сердце сковывает и даже разум уже начинает присоединятся к ним. Стоит чаще оставлять тебя одну. Тогда ты уже по-другому будешь меня встречать. — Никогда. — отрезала я и поднялась с пола, направляясь к постели. — Что ж, я увидел твое убитое состояние и то, как ты иссушилась без меня. — Довольствуйся своими мечтами за гранью реальности. Я прекрасно обхожусь без тебя. Уголки его губ дрогнули. Его забавляет эта ситуация и мои отчаянные доказательства обратного. Кого бы не забавляло. Тем более он видит меня насквозь. То, что я говорю, практически не стыкуется с тем, что я чувствую. Я продолжаю бороться, и он это видит. В глубине души я осознаю, что он начинает полностью владеть моими чувствами. Болью, желанием, доверием. Он посягает на мою душу, становится его хозяином. Я не отдам тебе свою душу, ублюдок! Я буду бороться за нее. Кого ты обманываешь, Вики? Меня, твою темную сторону не обмануть. Ты хочешь его. Хочешь его власти над тобой. Я зажмурила глаза и уткнулась лицом в подушку. Не только в моей душе поселился паразит, но и в голове. Острием кинжала высекает везде свои узоры и причиняет мне боль, вытекающую по всему телу. Я не верю в это. Не верю, что это мои чувства. Он навязывает мне все это, а я не могу бороться. Как же все запутанно. Он запутал меня. Скоро я сойду с ума от всего этого. У меня раздвоение личности. Это психологическая болезнь. Это начало болезни. Но есть еще одна: зависимость. Мне почти хочется прижаться к его сильному мужскому плечу и расплакаться, вымаливая большую ласку от этого мужчины. Мне хочется вымолить хоть каплю любви. Хоть от кого-нибудь. Мне этого чувство очень не хватает. Хотя бы на секунду забыть насколько я одинока. — Прекрати сопротивляться, Вики — его горячее дыхание у моего уха, его властный хриплый голос пронзает все мое тело, проникая под кожу. — Тебе же лучше будет. Сейчас, когда он рядом, я почти не чувствую боли, словно он способен забирать ее своим присутствием. И даровать тоже. На моей шее затянулся невидимый ошейник, который повесил на меня этот мерзавец. Его горячая рука начинает поглаживать мои лопатки и сквозь шелковистую ткань, проникает его тепло, касаясь моего оголенного тела. Я в ужасе. Замираю. Возбуждение накрывает меня острой волной. Я понимаю, что происходит страшное, непоправимое. Я его жертва. И теперь, я хочу найти утешение в объятиях своего душегуба. Нет! Я вскакиваю с места, когда слышу остатки болезненного голоса здравого рассудка. Он просачивается сквозь толстую пелену желания этого мужчины. — Не трогай меня! Уходи! — Точно ли ты этого желаешь, ягодка? — он стал подходить ко мне своей угрожающей походкой. — Точно! Убирайся! Нет, он останется. Скажи ему об этом. — Не правильный ответ, малышка. — он уже убийственно близко. — Ты не прикоснешься ко мне! — я выставила руку вперед, но его сильная рука хватает меня за запястье, он ловко разворачивает меня к себе спиной, выворачивая руку назад. Я врезалась в него ягодицами и ощутила его стояк в штанах. Черт возьми, его возбуждение передается и мне. Другой рукой он медленно прошелся по моему бедру и выше по животу. — Смотри, касаюсь — он облизал мою щеку, я ждала чувства призрения, но он не явился, я только сильнее возбудилась. — Я так соскучился по тебе, малышка — прорычал он в мое уху едва касаясь своими горячими губами раковины. — Пусти меня. — я хотела произнести это с неподдельным гневом, но из меня это вырвалось с предательским стоном, когда он нетерпеливо потирался своим пахом в мою поясницу. — Скажи, как ты хочешь меня. — Я не хочу тебя. — продолжала сопротивляться я. — Я готов доказать обратное, крошка. С моего плеча выскользнула гладкая ткань, а затем бретелька. Он прильнул своими губами в мое плечо и стал оставлять на нем сладкие, нежные поцелуи. Он еще ближе притягивает меня к себе. Его губы поднимаются все выше, к шее, чувствительная точка. Я чувствую, как непроизвольно поднимаюсь на цыпочки. Борись, Вики, черт! Борись! — Не сможешь. — выдавил он, прочитав мои мысли. Его дыхание на моей шее, обжигающее, пылкое. Своими сильными руками он одним рывком стягивает с меня всю одежду и разворачивает к себе. Его жадный взгляд разгуливает по моему обнаженному телу. В глазах искра безумия, волна желания. Его ноздри все сильнее увеличиваются, когда он жадно втягивает в себя воздуха, который с каждой секундой накаляется от нашего возбуждения. Грудь быстро и тяжело поднимается от нехватки кислорода. Готова поспорить, что я выгляжу так же сейчас. Но мне некогда думать об этом сейчас, когда он передо мной. Широкоплечий, а татуировки добавляют ему еще большей сексуальности. Его каждая мышца напряжена до предела. Идеальное тело даже сквозь одежду. Голова кружится, как волчок. Не знаю почему и как, но безумная ненасытность этого мужчины, приводит мою душу и тело к разрушительному взрыву. Мысль о том, что он нуждается…что этот мужчина одержим мной, ласкает мое эго. Но гордость ломается. С треском, как ветка, которую медленно выгибают. Меня поглощает нетерпимая злость, на какую, казалось бы, сломленный человек не способен. Желание пробудило жизнь в моих венах, я хватаюсь за рубашку второй рукой, развожу обе стороны и к черту распарываю ее на нем. Я хотела расцарапать его лицо, но когда он вновь сжимает мои запястья, я уже имею возможность лицезреть его натренированное тело. Оголенный торс, где каждая мышца вибрирует от его силы. Лучше бы я никогда этого не видела. И…Я вижу на его груди слабые полосы. Их оставила не я. Другая женщина. Женщины? Двое? Трое? Что я почувствовала? Не знаю. Какая-та обида. Вскоре эти полосы быстро исчезли, будто их и не было, и я подняла на него ненавистный взгляд. Проверка на ревность? Он ухмылялся. — Черт! Ненавижу! Ненавижу тебя! Мразь! — Одно и то же. Не позволяй мне скучать с тобой, ягодка. И остывать тоже. Он яро впился в мои губы и стал кусать их с гневом, с жадность. Я не уступала ему и яростно кусала их. Мы не целовались, мы кусались. Показывали свое превосходство. Он сильнее, и с этим ничего не поделать, лишь смириться. Всхлипываю от боли, я всеми своими силами пытаюсь вырваться. Но уже поздно.***
Люцифер.
Черт подери, меня, несгибаемого и черствого, холодного и бездушного, торкнуло. Меня ударило по телу, и эта волна не собиралась меня отпускать. Все свою прожитую жизнь, а это не года, а века, я не испытывал такого безумия. Я не помнил, чтобы женщина так отчаянно брыкалась, поливала меня грязью, плевала мне в лицо, а я и рад. Безумец. Я впился в непокорную взглядом. Кошачьи глаза слегка с прищуренными веками добавляли ее злости очарования. Эти розовые щечки так бы искусал. Она была кошкой. Моей кошкой, которую я собираюсь схватить за загривок и наказать. Ее губы распухли от моих поцелуев, кровь стекала струйками по острому подбородку, по нежной шее с моими засосами. Моими! К ее восхитительным упругим грудям с розовыми и твердыми сосками. Едва пересилив желание прильнуть к ним и обласкать их, я шлепаю ее по ягодице и сильно сжимаю, не жалея силы, упиваюсь ее сладким стоном. — Тебе же нравится это. Нравится! — Мразь! — Нравится, крошка. Захватываю ее тело рукой, снова разворачивая к себе восхитительной округлой задницей. Я резко снял с себя брюки. Мой член зажат меж ее ягодиц и стоит до предела. Секс у меня был недавно, с двоими дьяволицами, но всей этой эмоциональной прелюдии яйца просто изнывают, я испытываю острую жажду опустошения. В жизни не испытывал такого напряжения. Снять, снять его на хер, как можно скорее. Вбиваться до смерти в это юное тело. Запах ее кожи обволакивает, дурманит меня. Я чувствую аромат ее тела, аромат ее возбуждения. Я толкнул ее на постель. Смотрел на ее дрожащие коленки и упиваюсь ее страхом. Хочу скорее снова пробовать свою девочку на вкус. Я не долго думая навис над ней. Ее руки инстинктивно упираются на мою грудь. — Крошка, ты нужна мне, сейчас. Здесь. Твою мать, чувствуешь, как я хочу тебя? — моя головка медленно скользит меж ее складочек, по ее маленьким дырочкам. Блядство! Я хочу, чтобы она сказала. Сказала мне, что хочет этого! Она должна сказать! Я знаю, она хочет, но я хочу слышать. Для меня это стало важно. Сминаю в ладонях ее упругие груди, вымаливая из нее хоть какие-то слова, но она только стонет умопомрачительно сладко и жалобно всхлипывает. — Не трогай меня, подонок! — пытается рычать, но выходит мяуканье кошки, я резко зажимаю ее соски большим и указательными пальцами. Они такие нежные, словно шелк меж моих пальцев, как и все ее тело, покрытое моими метками. От этого я упиваюсь еще больше. Она моя, лишь моя! — Вики, не упрямься, — я упираюсь членом в ее горячую влагу. Одной рукой ласкаю ее грудь, другой нахожу и тискаю ее клитор и ласкаю мягкие и гладкие складочки. Я готов покончить со своей вечной жизнью ради то, чтобы сейчас трахнуть ее и снять с себя это долгое недельное разрушительное напряжение. — Скажи, детка, давай, — словно в бреду шепчу я, ведь я просто с ума схожу по ней, ища губами ее мочку уха. Ласкаю ее шею языком и слышу ее тихие стоны. — Скажи мне! — шлепаю ее по бедру, от чего она прогибается ко мне навстречу еще сильнее. — Лучше отрежь мне язык! Я никогда этого не скажу! Я не хочу…тебя, — неважно было то, что она сказала. Важно было то, как Вики это произнесла. Глупая девчонка! Как она не может понять, что от меня ничего не скрыть! Словно голодный зверь, я опускаюсь вниз и жадно вылизываю ее складочки, пробуя на вкус. Ее сладость тает на моем языке. Я резко разворачиваю ее на живот и приподнимаю ее низ. Вики призывно приподнимает свою попку на встречу моему члену. Она восхитительна в своей робкой, но смелой чувственности. Я рассматриваю вид сзади, жадно изучая каждый сантиметр бледной кожи. Изящная спина, хрупкие лопатки, тонкая талия, плавно переходящая в упругие и округлые ягодицы. Я быстро начинаю загонять в нее свои пальцы, она тихо всхлипывает и отчаянно стонет. Чуть позже срывается на томный и протяжный крик. Такое даже стимулировать невозможно. Мы оба в полнейшем бреду. Катимся в бездну похоти и разврата. Я давно уже скатился, а она лишь начинает и это просто умопомрачительное зрелище! С этими мыслями ласкаю ее в двух интимных местах одновременно, похлопывая по ягодицам свободной рукой. — Прекрати! — отчаянно умоляет она, но я шлепаю ее по ягодице, оставляя на белой коже след от своей руки. И еще. И еще раз. Я не могу остановится. Твою мать, это невероятно! Вики Уокер — это необыкновенно изящное сочетание отменной сучки и хорошей невинной девочки. Рядом с ней, воздержание подобно мучительной смерти. Она не сломлена. Она живая. — Вкусная, моя девочка. Что ты теперь скажешь? — рычу я, придавливая ее своим телом. Ее трясет от всего, что я только что с ней вытворял. Потираюсь о ее ягодицу твердокаменным членом, по мои руки скользят по ее влажной коже. — Не получишь — судорожно шепчет она в бреду. Вот сейчас она демонстрирует сучку! Я уже не могу терпеть! — Говори! — яро сжимаю ее подбородок и поворачиваю ее лицо ко мне. — Говори, чья ты! — я вытрясу из нее эти слова, чего бы мне этого не стоило. Упираюсь членом в ее горячее лоно. Погружаюсь головкой в теплую влагу, по ее длинной улыбке замечаю, что ей это нравится. Демоны выбираются, милая. Сама же себе хуже делаешь. У нее нет другого опыта. Я ее единственный мужчина, который сможет подарить это удовольствие. Я первый и последний. — Маленькая, давай. Маленькая моя, — шепчу, уже нежно, посасывая ее губы с металлическим привкусом, от чего она стонет томно и низко. — Нам будет хорошо… — Хочу тебя… — произносит она с мольбой. Она сейчас не может иначе. У нее нет другого выхода. Ее возбуждение на пределе. — Пожалуйста, скорее… Я с хриплым рыком погружаюсь в нее на всю глубину, ударяясь яйцами в ее бедра. О, да. — Моя девочка, моя, — иступленный шепот врывается из меня вместе с хрипами и стонами, пока я совершаю толчки в это изнывающее жаждой и потом тело. Прикусываю шею, чувствуя солено-сладкий вкус восхитительной бархатной кожи. Вдалбливаюсь в ее тело, набирая обороты в узком пространстве. — Мразь, ненавижу тебя, — шепчет она думая, что я не слышу. Усмехаюсь, продолжая двигаться в ней. Я знаю, как привести женщину к вершине удовольствия. Нежность и грубость — растопит эту холодную девочку, дикую кошку. Она стонет еще сильнее, по мере моих толчков. Я резко выхожу из нее. Полностью. Вики возмущенно хныкает. — Ну что, моя малышка, теперь ты знаешь, насколько это сладко? Молчание. Чертовка! Разворачиваю ее, шлепаю вновь. — Ноги шире. — я наваливаюсь на нее. Своими ногами она обхватывает меня. Ее вид просто сносит крышу. Розовые щеки, пухлые красные губы, возбужденный взгляд, молящий меня продолжить. Вскрикивает, когда я снова внутри нее. Нависаю над ее лицом, хватая за шею. Мой палец отчитывает бешеный пульс на ее сонной артерии. — Скажи то, что я хочу слышать. — мой голос звучит как приказ. — Скажи, что я твой единственный. Скажи! — я не оставляю ей выбора. — Ты…единственный…мужчина…в моей…жизни… — она хрипло стонет, принимая мой член до основания. — Дышу тобой. Живу тобой. — Кричи! — я резко вдалбливаюсь в нее. — Выкрикни мое имя! Давай! — я вытягиваю из нее это безумными толчками. Она жмурится, но я продолжаю. Я, черт возьми, хочу услышать это с ее уст! Разгоняюсь, все быстрее вхожу в нее. — Люцифер! — наконец выкрикивает она и это слаще всего, что я когда-либо слышал. Я зарычал как дикий зверь и впился в ее груди. Ее глаза прикрываются, голова метается по простыни, а лоно сжимает меня в тугие тиски и буквально высасывает из меня каждый грамм, что я спускаю в нее. С диким воплем, который слышен в коридорах. Обычно, я сдерживаю себя, но с ней — не могу. Это чертовски ярко. Нас трясет вместе, я наклоняюсь и целую ее, и это вновь похоже, то на дикие укусы, то на нежное сплетение губ. Закрываю глаза от удовольствия, чувствуя, как напряжение снялось яркой вспышкой оргазма. — Хорошая девочка — с придыханием произношу я и целую ее в лоб. Приподнимаюсь с постели и натягиваю на себя брюки. В горле горячо и сухо. Я приблизился к стеллажу и выпил из бутылки горькой жидкости, смачивая свое горло, жадно глотая терпкий напиток. — Ненавижу тебя — слышу шепот позади. Я усмехнулся и развернулся к ней лицом. Она кое-как натянула на себя халатик, сидя на постели. — Так уверена? — я приблизился к ней и потянул к себе. Она бессильно врезалась в мою грудь. Ее ноги не держат ее, от резких движений она жмурится и задерживает дыхание. Я крепко держу ее за тонкую талию. — Ты превратил меня в шлюху! Приходишь, трахаешь, снова уходишь! — Ты же моя шлюшка. Я же не пускаю тебя по рукам — с усмешкой проговорил я. Ее глаза округлились. В них читался неподдельный страх, испуг. Она задрожала в моих руках, как пташка. Такая маленькая, хрупкая. Задаюсь вопросом, как она вообще в силах принимать меня в себе? — Расслабься, малыш. Я не собираюсь пускать тебя по рукам. Ты моя, лишь моя! Убью любого, кто посмеет коснуться моей девочки! А если ты посмеешь позволить это, вырву перед твоими глазами сердце смельчаку. Я отпустил испуганную девушку, и она как кукла упала на пол, не в силах держаться на ногах. Поднял ее за подбородок и оставил жадный, собственнический поцелуй на ее губах. — Дай мне немного свободы… Я умру в этих четырех стенах, они душат меня… Ее глаза с мольбой начинали намокать. Я не могу этого видеть. Внутри что-то содрогается. Противное чувство. Я решил избежать этого, иначе точно психану. — Не скучай. Если меня долго не будет, приласкай себя сама, не сдерживайся — промурлыкал я и облизал ее губы.***
Вики.
Последние тяжелые шаги и он хлопнул дверью, вновь закрывая на замок. Я переступила через гордость и вымолила небольшой свободы, но ублюдок, ему плевать! Слезы горечи вышли из моих глаз. Как мне сейчас противно от себя самой. Он приходит, берет, рвет и снова уходит. Душа и тело ликовали, не смотря на адскую боль. Он вскрывает мне череп. Дергает за оголенные нервы. Давит и нажимает на самые болезненные струны сознания, и эта боль доходит до самых недр моей души. Полежав на полу недолгое время, прорыдав все слезы, я кое-как приподнялась и направилась в ванную, чтобы смыть с себя всю грязь. Он удовлетворил мое тело, душу и сердце. Теперь они в спячке, но ненадолго. Пока и могу передохнуть от этих мучительных голосов и внутренней я. Темной я. Я встала напротив зеркала. Вдобавок к старым следам, добавились новые. Я так исхудала, что уже выпирают ребра, торчат коленки, свисают тонкие руки. Кожа да кости. На этих ребрах следы его пальцев, превращаясь в синяки. Как он еще их не переломал. На бедрах то же самое. На плечах новые укусы, на шее и груди засосы. Я повернулась — теперь и на спине отметины. Ягодицы горели и все еще красные следы его ладоней, как татуировки. При виде него мне и противно и нет. Этого не объяснить. Часть меня всем сердцем ненавидит этого ублюдка, а другая часть не может не восхищаться им. Я не хочу чувствовать это преклонение. Но он подталкивает меня к этому. И я уверена, что он навязал мне эти чувства и свою волю. Выдрессировал. Игрушка для секса. Кукла. Личная шлюха. Создатель моих пороков. Раньше мое «Я» — было с большой буквы. Теперь же мое «я» — маленькая буква. Растоптал мою личность и все присвоил себе. Если бы моя душа не принадлежала ему, то я бы еще могла побороться, но таким способом, я полный ноль. Я бесполезна. Я приняла душ, отдраив свое тело. Накинула на себя теплый, длинный махровый халат. Только бы какое-то время не видеть этих его ужасных следов на моем теле. Забыться ненадолго. Я выхожу из маленького помещения и застываю на месте. На моей постели сидит девушка с миниатюрным телосложением. Черные, длинный гладкие волосы. На них падает свет, и они сияют. Или это я уже от выплаканных слез ловлю паранойю? Она полулежа читала один из романов на моем столе. Дверь в ванную комнату хлопнула, и она подняла на меня свои черные глаза. Ее лицо было улыбчивое, но увидев меня, а может мое убитое состояние, она помрачнела. Жалость ко мне укрыла ее глаза. Да, по-иному на меня нельзя смотреть, как бы меня это не раздражало. Не знаю, что переключилось во мне. Возможно чувство ненужности и одиночества взяли надо мной вверх, снова. Я медленно приблизилась к этой девушке, ощущая, как от нее внушает доверием. Я легка на постель, а голову положила на ее колени. Ее руки легли на мою голову, поглаживая по волосам. Тихие слезы снова вырвались из плена. Я просто лежала и тихо всхлипывала. А внутри чувствовала, как свет вновь возрождается во мне, рядом с этой девушкой.