***
Вики
Ну разве человек способен чувствовать столько боли? Вряд ли, но кажется, я стала большим исключением. Внутри меня такие масштабы горькой боли, что она способна накрыть все это проклятое место. Я понятия не имею, почему я до сих пор дышу. Почему до сих пор стучит мое сердце. Я бы не слышала его слабых стуков, если бы не лежала на животе. Почему я все еще открываю глаза и вижу перед собой то же самое, что и всегда. Во сне мной овладела гармония, легкость и спокойствие. Я ничего не ощущала, не чувствовала. Там не было кошмаров. Там было хорошо. Мое подсознание создало щит от всего того дерьма, которое простилается в жутковатой реальности. Хотелось бы оттянуть момент моего пробуждения, но глаза медленно распахивались, не слыша отчаянных протестов моего сознания. Все расплывается перед моим взглядом. Чувствую свои припухшие глаза. Соленые слезы высохли на моих ресницах и такое ощущение, будто они побелели. Мне трудно пошевелится. Все тело болит настолько сильно, словно каждая косточка под кожей беспощадно сломана. Каждая мышца горит, лишний раз напоминая о том, что произошло со мной накануне. Я снова потеряна во временном пространстве и не могу сориентироваться. Сколько времени прошло с того ужасного момента? По ощущениям в теле и по тому, как боль продолжает напоминать о себе, прошло не так много времени. Боль все еще в тех же масштабах, что и была тогда. Чувствую дикое обезвоживание организма. Я потеряла много крови, а во рту простилается Сахара. Мой измученный взгляд упал на прикроватную тумбочку, где я увидела спасение в лице зеленой бутылки с водой, а рядом наполненный стакан с прозрачной жидкостью. Первое, что пришло в голову, это не сметь касаться этого, так заботливо стоящего стакана на тумбочке, и умереть от жажды. Но инстинкт самосохранения берет надо мной вверх и вот я уже обессиленной рукой тянусь к стакану, как к спасательному кругу. Это мне стоит титанически усилий. Я уже жмурюсь от боли во всем теле, когда пытаюсь сделать движение. Бутылка благополучно оказывается у меня в руке, и я с жадностью выпиваю все содержимое почти залпом. Ощущаю пустоту в желудке, когда вода булькает внутри меня. Возможно, я уже пару дней в отключке, ведь только так можно ощущать такой дичайший голод. Но стоит мне подумать о еде, как все внутри меня наизнанку выворачивает. После пережитого стресса, организм отвергает даже воду. Я сдерживаю в себе приступы тошноты, чтобы не облевать постель, прекращая думать о еде. С трудом я переворачиваюсь на спину. Я уставилась в потолок с изысканной отделкой. Все в этой комнате шикарно. И зачем это? Будто эта роскошь позволяет мне самой набить себе цену. Сейчас я стала еще ничтожнее. Меня порезали на куски. Жестоко и безжалостно. Как собрать осколки израненного тела и поврежденного навеки сердца? Никак. С того самого ужасного момента они разлетелись на миллионы мельчайших частиц. Даже если и найти эти осколки, то их уже не склеить. Меня не склеить. Я пытаюсь дышать. Отчаянно пытаюсь найти смысл своей жизни, пытаюсь найти причину, по которой мне вообще стоит просыпаться по утрам. Для чего? Зачем? Главные вопросы моего скверного бытия, которого никому не осмелишься рассказать. Как вытерпеть боль, что еще не раз ударит меня наотмашь? Организм отчаянно требует свежего воздуха. Требует пения птиц, что так умиротворяют разум и это пение уносит далеко за пределы жестокой реальности, перенося туда, где невероятно хорошо. Так хорошо, что ликуют душа и сердце. Сознание любезно рисует мне то место, в котором я хочу быть. Наверно, это Рай, где много облаков и светит ярко солнце. Это место, в котором я сейчас пребываю, просто уничтожает меня, высасывает жизненную энергию. Возможно, не в месте пребывания дело, а в том, кто здесь проживает. Какая ирония, он настолько уничтожил меня, что даже уже душа изнывает, воет и плачет, разочаровавшись в своем обожаемом хозяине. Кажется, мне даже моргать больно, но я медленно осматриваю место, где еще совсем недавно случился акт насилия. Ничего примечательного, пока я не опускаю взгляд на тот злополучный ковер, на котором он расколол меня на части. Сердце сжимается от увиденного. Там все еще моя кровь. Лужа крови. Ублюдок! Не удосужился дать приказ слуге, чтобы его убрали и мне не пришлось бы видеть это и снова погружаться в воспоминания ужасного момента. На против моей постели, в нескольких метрах от меня, стоит зеркало. Туда я смотреть боялась и всячески избегала серебряное покрытие, на котором я отражаюсь, жалкая и ничтожная. Мне достаточно видеть то, что доступно моему взору. Я откинула с себя одеяло. Вся я была обнаженной, но умытой. Кажется, меня помыли. Хотя бы не выкинули и не бросили, как умирающего животного на обочину трассы. Я вся посинела от недостатка крови. Кожа настолько побелела, что я могу ясно увидеть свои синие вены под тонким слоем кожи. Запястья в ссадинах. Шрамы от тугого ремня останутся со мной на всю жизнь. Тату. Клеймо. Они уж точно не позволят мне забыть о своем Создателе. Так и хочется смотреть на то, как он гниет. Кинуть его в котел к своим чертям, червям и прочей нежити в этом мире. И смотреть…смотреть и упиваться. Купаться в блаженстве от увиденного. Но мне остается лишь представлять это и тешить свое шаткое душевное состояние этим. Напившись воды, я снова закрываю тяжелые веки, в надежде, вновь получить умиротворение и душевный покой. Но боюсь, что снова так не смогу. Тогда я просто вырубилась от бесконечной нестерпимой физической боли. Душевная боль не позволяет мне получить гармонию, она продолжает изнывать. Что мне сейчас и потребуется, так это горсть снотворных таблеток, чтобы уж наверняка не проснутся никогда.***
Постепенно я набиралась сил. Но лишь физически. Внутри я все такая же израненная, а хотя уже полностью уничтоженная. Я как зомби. Нет. Та самая кукла. Теперь уж точно кукла. Бесчувственная, не живая. В течении нескольких дней я постоянно посещала душ. Это маленькое помещение стало моим излюбленным. Там я плакала и натирала себя мочалкой. Плакала, будто так могла вытрясти из души все дерьмо, что там заселилось. Натирала свое тело мочалкой, чтобы забыть его прикосновения. Но все мои планы выходили из-под контроля. Желаемых результатов я не получала. От это психовала, бесилась и громила комнату, тратя на это все свои восстановившиеся физические силы. Слуги постоянно убирали мою коробку и вновь создавали из нее что-то изящное. Перед сном меня настигали воспоминания. Теперь из меня точно стерли все, кроме того случая. Эти воспоминания обновляли и заставляли просыпаться той самой боли, что пробирала до самых костей. Пускались по кругу и мешали заснуть. Никакие позитивные установки и вера в лучшее мне не помогали стереть их. Так что по сути, я уже забыла, что такое нормальный и здоровый сон. Каждый день перед зеркалом я видела исхудавшую, с черными кругами под глазами девушку. Столь измученную, что она уже походила на ходячий труп. Самое удивительное, что произошло за это время — он прислал ко мне здешнюю медсестру. Это пожертвование с его стороны, заставило меня еще безумнее ненавидеть его. Ненависть скапливалась во мне и точно взорвется, когда он предстанет передо мной. Прислал мне эту женщину с серыми крыльями, чтобы залатать мои раны? А медсестры, которая склеивает душу, у тебя не найдется, тварь? Ужаснее не то, что меня растоптали, уничтожили и просто осквернили. Ужаснее то, что я продолжала думать об этом монстре. Он не выходил из моей головы. Он постоянно там. Каждую прожитую мной несчастную секунду. Порой это жестокие картины моей расправы над ним. Но чаще я проваливалась в сон и снова он. Но уже не расправа, а то, о чем лучше не говорить в слух. Мне стыдно за такие сны. Ведь там он такой нежный и заботливый. В психологии есть факт, что если человек ощущает на себе лишь жестокость и нежелательные действия от другого человека, то его подсознание рисует совершенно противоположное с этим человеком. Но он не человек, но все же и на нем это распространяется. Из-за всего пережитого стресса, пока я купалась во всем этом дерьме, почти не вспоминала свое прошлую жизнь. Печально и стыдно, но в моем сознании размытое лицо отца и мамы, которая мелькала дома на фотографиях. Я стараюсь все собрать по кусочкам, как мозаика, но все блекло. В моих воспоминаниях все перестало быть живым и настоящим. Единственное теперь, что настоящее — это Люцифер. Дьявол Люцифер. Нет никаких сомнений, что он вернется, но я желаю, чтобы этот момент отдалялся от меня как можно дальше. Я вздрагивала каждый раз, когда слышала чьи-либо шаги в коридоре за дверью. Даже во сне могла вскочить и плотнее укутаться в одеяло. Не могу скрыть, что я теперь боюсь его, хоть и это осознавать отвратительно. Я не должна его бояться, я обязана его презирать. Ну куда делась твоя былая стервозность, Вики? Разбуди ее. Аманда — моя подруга, всегда говорила, что внутри меня есть стальной непотопляемый стержень. Мужчины боятся сильных и холодных женщин. Поэтому я и оставалась одинокой. Лишь мои губы когда-то ощутили вкус мужских. Обычная игра «Правда или Действие» подтолкнуло меня на этот шаг. Но все, что я тогда почувствовала — омерзение. Я не встречала человека сильнее себя. Морально. Физически. Я не встречала того, кто мог бы заткнуть меня взглядом. Люциферу это удалось. Но в его преимуществе имеется статус Дьявола. Черт, да даже если отправить его на землю и сделать обычным смертным, то ничего бы не изменилось. Он бы был таким же, безжалостным, суровым, уверенным, изысканным, чертовски привлекательным во всех смыслах. Спустя длительное время, я все же решилась посмотреть в зеркало. Там я увидела сломленную девушку, и в ней не было ни намека на былую красоту и на этот самый стальной стержень. Я лишь горько усмехаюсь своему жалкому отражению. Я не узнаю себя. И дело не в том, что все мое тело покрывают синяки, укусы и багряные засосы, которые оставляет он. Дело в моем совершенно пустом безжизненном взгляде. Расплываюсь в вымученной улыбке, замечая, что это ничего не меняет в стеклянно-голубых глазах. Меня так раздражает мой жалкий вид, что я ударила ладонью по своему отражению и вскоре я нервно вытащила из шкафа простыни, которые через минуту закрывали все зеркала в этой комнате. Я снова приняла душ. Второй раз через короткое время. Села на край постели и распустила из-под полотенца мокрые волосы. Сырое полотенце упало с моей ослабленной руки на кафель. Сейчас, за столь короткое время, меня осенило. Я кое-что осознала, что давно должна была осознать. Все потеряно. Я не должна с ним бороться. Теперь ясно, чем чревато сопротивление и борьба за свободу. Он будет продолжать издеваться надо мной физически. Я понятия не имею, что у него на уме, что и пугает больше всего. Да, я помню слова Саллоса. Они не выходят из моей головы с того самого момента, когда я разговаривала с ним и этот разговор перерос в нечто ужасное для меня. Во время разговора у меня была надежда, но теперь ее нет. Она потухла окончательно. Он сдул ее своим горячим дыханием. И потом, я превратилась в дикарку. Что меня ждет, если я смогу выйти отсюда? Сначала из этого бункера, а затем покину и этот мир. Но разве это возможно? Я снова вспоминаю глаза Саллоса, из которых так исходит уверенность в своем непонятном для меня плане. Я же мертва, неужели есть способ вернуться на землю живой? Разве это не нарушает баланс? Нет, хватит! У меня есть идея получше. Только я успела подумать об этом, как щелчок двери заставляет меня содрогнуться всем телом. Я зарылась под одеяло, ведь на мне лишь легкий пеньюар с легкими бретельками. Я чувствую, это он, поэтому не буду давать ему лишних поводов для возбуждения. Я узнаю его по тяжелым шагам, которые все ближе ко мне. Ни одна сила Вселенной не заставит меня посмотреть на него. Мое тело чувствует опасность на расстоянии, я вся начинаю дрожать. Слезы мгновенно подступают к глазам. Зачем же он пришел? Я сглотнула сухой ком в горле и сцепила дрожащие руки в замок на бедрах. Впервые он появился здесь после ужасающего акта насилия. Я не смела поднимать головы. Я не могу смотреть на него. В эти глаза, что внушают страх и ужас отныне. Он уже передо мной. Остановился. Я вижу его идеально, до блеска вычищенные черные ботинки. Все мое тело напряглось, я вся съежилась. Мне хотело вжаться в угол, или пройти сквозь стену, чтобы она поглотила меня, чтобы оказаться в другом измерении, подальше от него. От этого монстра, который так притягивает меня к себе. Немыслимо… До сих пор. Его пальцы коснулись моей скулы. Я вздрогнула, совершенно не контролируя этого. Теперь у меня выработался новый рефлекс от его касаний. Он убрал мою свисающую мокрую прядь за ухо. Я продолжала сидеть и смотреть в пол. Передо мной десять плиток. Я пересчитываю их каждый раз по новой. Дрожь никуда не девалась, она усиливалась в катастрофически огромных размерах. Дыхание участилось. Оно стало грудным, прерывистым. Его грубые большие руки взяли мои за исхудавшие и синие. Он спустился передо мной на корточки. Я еще ниже опустила взгляд. Его пухлые и горячие губы оставили на моих руках поцелуй. Такой…нежный. От удивления я резко подняла глаза и встретилась с его адскими. Но привычный суровый и надменный взгляд, сменился на мягкий. Нет! Я ужаснулась. Лучше пусть ударит меня, чем дает право видеть в нем нежного и чуткого мужчину с заботливыми жестами. Что он хочет этим добиться? Я вглядывалась в его рубиновые глаза, но ничего не могла прочитать. Вижу лишь незнакомый для меня взгляд, которым он меня сейчас одаривает. Его большие пальцы нежно поглаживают мои запястья с узорчатыми шрамами. Ласка в его исполнении — это невероятное явление. Скажу вымершее. Сломанное. Лучше бы снова кричал, лучше бы снова изнасиловал. Я могу за считанные секунды привыкнуть к этой ласке и ждать от него лишь этого. А чтобы получить это — нужно быть примерной и послушной девочкой. Ни за что! Я не стану склоняться перед этим чудовищем с артистическими навыками. Это всего лишь его игра. Он играет. Он снова нашел новые методы приручить меня и поставить на колени. Работай, самовнушение. Его глаза упали вниз, на мои израненные запястья. Я с ужасом все еще ощущаю, как он поглаживает мои руки. Передо мной сейчас тот же Люцифер — страшный, опасный и жестокий. Но не маньяк, насильник и убийца. — Тебе больно? — мягкий голос с хрипотцой, столь тихий, будто не хотел, чтобы его кто-то еще услышал, кроме меня. Серьезно? Этот урод изнасиловал меня, превратил меня в ходячий труп, израненную птицу, что больше не сможет никогда летать и еще задает такие вопросы? Такое ощущение, что у него нет этого болевого порока, и он понятия не имеет, когда становится больно. Он не знает грани. Я решила молчать. Игнорирование — вот что он отныне получит от меня. Это раздражает любого, а его подавно, ведь он так падок на ярость и гнев. Поэтому меня уже начинает колотить как на морозе после такого решения. Слезы самовольно выкатились из глаз, создавая мокрые дорожки на моих щеках. Его образ расплылся передо мной. — Малышка, я не хотел. — он внезапно переходит на нежный и чувственный шепот. Его огромная рука гладит меня по щеке и большим пальцем он стирает слезу с моей щеки, но от такого его действия новая слеза сменила стертую. — Ты разбудила во мне зверя. Помни, никогда, — он делает акцент на этом слове, вновь глядя на меня тем взглядом, который мне так хорошо знаком. Таким взглядом можно убить, задушить, развернуть войну, у этих огненных глаз нет дна. — Не смей переходить за грань. Делай так, как хочу я и ничего подобного не произойдет. — его рука опустилась к моей замученной шее. — За что? — едва шевеля губами прошептала я. — Ты знаешь — выдает он и двигает меня к изголовью кровати, поднимая босые и холодные ноги с пола. Он опускается рядом со мной. Из кармана он достает тюбик с обычной мазью. Я узнала ее. Я часто залечивала свои синяки ею, которые появлялись на моей чувствительной коже сразу же, как только невзначай ударюсь об что-то. — Опусти одеяло и сними с себя пеньюар. Сама. Покажи мне себя. — приказывает он непоколебимым тоном. Губы задрожали, и я сжала их в одну полоску. Сердце внутри ломает ребра, бешено колотясь. Я не хочу показывать ему себя вновь. Воспоминания ужасного дня снова ударяют в голову и мне хочется разрыдаться. Я своим сопротивлением снова могу разбудить в нем необъятное зло, поэтому повинуюсь, преодолевая страх и гордость. Хотя, пусть видит плод своих стараний. Вряд ли мой вид вызовет в нем сожаление, ему это чуждо. Я спускаю одеяло и стягиваю пеньюар без лишних вопросов. Люцифер задумчиво и медленно скользит по моему телу взглядом. На доли секунды в его глазах что-то вспыхивает. Удивление? Злость? Непонимание? Я не могу прочитать его гребанный мимолетный взгляд. — Я делал для тебя все. Я старался закрывать глаза на твои выходки, что сулили лишь необдуманные действия. Я не пустил тебя по руках герцогов Ада, дабы похвастаться тем, какую душу я заполучил спустя столько веков. Чаще у нас происходит так. На земле существуют шлюхи, так вот здесь тоже. Только они проданные души. Я вознес тебя до уровня…- он замолчал, некоторое время бегал глазами по пустоте, размышляя, я выжидала продолжения, но его не было, он не нашел сравнения. — Ты живешь в прекрасных условиях. Я медленно давал тебе свободу. Я даже жестокости не проявлял, Вики. Мне придется показать тебе тех девушек, которые оказались здесь так же не по своей воле и принадлежат демонам. Тогда ты сравнишь себя с ними. — Не надо — дрожащим голосом ответила я, проглатывая рыдания после его искренней речи. — Надо. — отрезал он. — Ты меня разозлила. — смотрю на него и поражаюсь, как ему удается оставлять свой голос ровным и мягким, при этом таким угрожающим, что волосы на голове встают дыбом. — У нас разные представления хорошей жизни. Думаешь, я должна быть довольна жизнью, которую создал для меня ты? Ты отнял ее у меня и расписал все так, как тебе удобно. Разве это должно меня радовать? Я должна быть счастлива? — Хватит! Снова начинаешь? — я осеклась и судорожно выдохнула. Он закатил рукава черной рубашки и начал откручивать тюбик с мазью. Воспоминания терзают меня, когда мой взгляд падает на его руки. Красивые мужские руки. Это их отпечатки останутся под моими ребрами и на бедрах. Удивительно, что он не сломал мне пару ребер. Он прикоснулся к моим ребрам, залечивая раны. Я резко закрыла глаза от его прикосновения. Вздрогнула, что он замер на секунду, затем продолжил медленные круговые движения на моих ребрах. — Ты боишься меня и это правильно. Наконец ты уяснила, кто я такой. — дрожь усиливается, я снова сжала губы в одну струнку. — Я мог своей силой залечить твои синяки, но боюсь для обычного человека без адской силы это будет очень болезненно. — предупреждает он, продолжая сосредоточенно размазывать мазь по синякам, оставленные им же. Да лучше подари мне эту боль — проносится в моем сознании. Я желаю забыть ту боль, что ты причинил мне, растоптав на этом самом чертовом ковре, который вновь вычистили до блеска. — Будешь помнить — пробубнил он и я сосредоточилась на предметах в комнате. Мои глаза все же падают на него. Слегка нахмуренные брови и пристальный, неотрывный взгляд от моего тела. В его глазах нет той обычной искры похоти, желания и интереса. Как удивительно. Соски затвердели, но надеюсь от холода, а не от его прикосновений. Я даже не заметила, как он закончил процедуры, поскольку пялилась на его сосредоточенное лицо. Он отложил тюбик на прикроватную тумбочку и посмотрел наконец в мои глаза. Я снова забываю о его насильственных действиях, когда он так смотрит на меня. Клянусь, я читаю нежность. Он наконец позволил мне читать его взгляд. Оторви взгляд, оторви. Не смотри. Шепчет отчаянно Вики внутри меня, но я не могу. У меня захватывает дух, ведь огонь в них так завораживает. Его радужки, они пылают. Люцифер склоняется передо мной. Его пальцы ложатся на мой подбородок и требовательно приподнимают. Его губы властно накрыли мои. Я вот-вот полечу вниз, только что пережив мертвую петлю. Нет, нет…верни мне рассудок, разум. Дьявол… — Ты навечно моя, Вики — проговаривает он низким и хриплым голосом в мои губы. — Еще одна выходка и то, что было, тебе покажется детской забавой. Он встает с постели, оставляя короткий последний поцелуй на моих губах и покидает спальню. В это время по моим щекам скатываются новые слезы. Откуда они у обезвоженного организма? Я начинаю рыдать, впиваясь ногтями в подушку. Надрываю связки в своем отчаянном вопле, которые заглушает мягкая подушка. Я плачу и не могу остановиться, делая подушку насквозь мокрой. Ответственна за все лишь я. За все случившееся.***
Я сворачиваю краник, и вода перестает литься в наполненную ванну. Как завороженная я смотрю на воду. Так и притягивает. Сейчас я без эмоциональная, опустошенная и совершенно ничего не понимающая. Пустой сосуд, который сейчас наполнится водой. Я никогда не думала о самоубийстве. Считала, что это удел слабых. Но он не оставил мне выбора. Я не вписывалась в такую жизнь. Я не хочу так существовать. Я не из тех, кто подчиняется и пляшет под дудку. Если я перешагну через свои принципы, то точно почувствую себя полноценной шлюхой Дьявола. Я боролась, но пора принять поражение. Лучше я умру все еще здравомыслящим человеком, чем жить так и полностью потерять разум, верно шагая к деградации. Я даже не чувствую волнения. Из меня все выпотрошили, как перья из подушки. Одна нога погрузилась в горячую воду, за ней вторая. На мне длинное белое легкое платье. Понятия не имею, как оно оказалось в моем гардеробе, но я довольна. Вскоре все мое тело полностью погрузилось в воду вплоть с головой. Как глупо, скажет кто-то. Умираю одержимой своим насильником. Дура, что еще сказать. Боль так невыносима, так невыносима, что уже затмевает всю меня. Я не могу больше бороться. Я дошла до своей конечной остановки. Остановка, где жизнь заканчивается полностью, безвозвратно. Как хорошо, когда твои легкие заполняют вода, тебе тяжело, и ты не можешь дышать. И единственное, о чем ты можешь думать в этот момент, только о том, как близка смерть. Сейчас мне легко, хоть вода полностью заполнила все мое тело.***
Люцифер
Я в темной комнате, и стены, и воздух…все здесь давит мне на грудь, на голову. Я не могу ясно мыслить. Впервые. Во мне все хаотично разбросано. У меня нет никакого шанса сосредоточиться. Бессонница заканчивает дело и полностью сводит меня с ума. Голова разрывается от бесконечного потока мыслей. Я пытаюсь все расставить по полочкам, но вновь врывается она и снова летит все к чертям. Она снова все яростно и с истерикой разбрасывает по сторонам. Мне становится еще хуже, когда перед глазами вновь та картина, где она лежит без сознания на полу. Абсолютно обнаженная, а у ее бедер редела лужица крови. Измученная, раненная, маленькая девушка. После того, что я сам натворил, даже у меня внутри что-то болезненно сжалось. Я не хотел так поступать с ней. Она уж точно не заслужила. Я всегда хотел быть с ней сдержанным. Хотел, чтобы она испытывала со мной лишь одно удовольствие и, чтобы с блаженством получала оргазмы. Хотел, чтобы она желала лишь меня и так бы и было, если бы не этот чертов случай. — Если я еще раз увижу тебя рядом с ней и, если прочитаю вновь, то самое желание в твой голове, то я не знаю, что с тобой сделаю, Саллос. — спокойно проговариваю я, выпивая горькую жидкость из стакана, смотря на танцующие языки пламени. На мою стихию. — Она моя. — добавляю я сквозь зубы. — Я не трону ее — благосклонно заявляет Саллос. Голова идет кругом, но я продолжаю думать лишь о Вики. Сдаваясь, я отодвигаю все остальное в сторону. Так становится намного легче, когда наконец поддаешься без сопротивления. Сейчас, одно из двух. Либо то, что произошло между нами, сделает ее еще более гибкой. Либо она так возненавидит меня, что никогда не покорится. Она никогда не сможет полностью отдаться мне, постоянно вспоминая, кто я. А в ее глазах я сейчас насильник, маниакальный психопат. Я сжимаю в кулак горящую сигарету и сжимаю челюсть до скрежета зубов. Вина. Она начала разливаться внутри меня и сдавливать грудь. Вина — кол, который мешает мне быть истинным Дьяволом. Мое дыхание прерывается. Я превращаюсь в неуправляемого. Я бросаю мелкие остатки сигары в пустоту и хватаюсь за голову. Да! Я чувствую жалость, черт возьми! За много веков своего существования в качестве Дьявола я чувствую сожаление. Моя красивая девочка не заслуживала физического насилия. Кто угодно, но только не моя девочка, поцелованная чистым ангелом в лобик. Я не собираюсь обзавестись слабым местом. Нет, ни в коем случае! Мне просто жаль, что все так получилось. Что я не смог проконтролировать свою злость и сплошную агрессию. Она никогда не станет мои слабым местом. У меня никогда их не было и не будет. Я не поддамся своему главному врагу.***
Через неделю я намереваюсь узнать ее состояние и отношение ко мне. Да, я заходил к ней на следующий день, после изнасилования, но она лежала на постели, без сознания. Совершенно без признаков жизни. Лучше бы я не заходил. Именно тогда во мне, черт дери это ощущение, что-то екнуло! Тогда я торопливо покинул ее спальню и слушал о ее состоянии у лекаря, которого я послал к ней. Больше я не смел заходить к ней, пока она в самом ужасном состоянии, и ждал ее укрепления. Поступал ли я как трус? Возможно, но я оберегал свою дьявольскую сущность. Все это время я питался мощью Ада. Он питал меня жестокостью. Питал тьмой, которая медленно начинала рассеиваться, как только стал одержимым этой девушкой. Я, конечно, полный идиот. Вики — источник моего падения, если я не оборву связь с ней, но я не могу. Цепи слишком толстые и тяжелые. Но Ад всегда со мной, он пропитает меня, если я вновь позабуду о своем статусе.***
После моего ухода от нее, прошло два часа. Я места себе не находил. Мне скорее захотелось покончить с делами и вернуться к ней, чтобы вновь вернуть ее в строй, когда она получала удовольствие, когда я касаюсь ее, а не страх и панику. Нужно восстанавливать разрушенное. Она не видит себя со стороны. Просто даже не догадывается, какая она. Ангел снаружи, а внутри… разная. И дьявольская сущность в ней тоже есть, и не я ее там породил. Мы одной крови. Даже если она сейчас истощена и вся в синяках, это не омрачает ее неземную красоту. Опять ловлю себя на мысли, что никогда не испытывал подобного. Со всеми у меня есть крышесносный секс, но никогда так, блядь, не торкает. Может и высшие существа выбирают глазами? И я как полный идиот купился на красоту. Может внутренний самец тащится именно от того, что я имею ту, что осмелилась мне дерзить? Видимо она задела мое эго. Да, остается лишь размышлять, что за чертовщина происходит и как она все это делает. Сворачивает все к чертям с ног на голову. Мне впервые захотелось уснуть с ней рядом. Понятия не имею, когда и как это случилось, но ее общество стало для меня потребностью. Герой, который мог подарить мне кайф и в то же время разбудить все внутренности, даже несуществующие органы. Я сидел за делами, стараясь не думать о ней. Но то и дело в сознании всплывали хитрые глазки, сочные губы, которым еще предстоит вылизывать мой член, я возбуждаюсь лишь от одной такой мысли, блаженная улыбка поле оргазма и сладкое выражение лица, за секунду до взрыва нашего общего падения. Даже ее голос сводит с ума. Ее руки, которых требует все мое тело. Каждый сантиметр. Блядь. Влип в полное дерьмо. Женщина не должна быть моим слабым местом. Мой давний враг не должен пробудиться от долгой спячки. Нет, черт возьми! Сука! Я резко отодвинул стол и нервно поднялся на ноги. Бумаги разлетелись по всему кабинету от порыва ветра, вызванного моими крыльями. Я хочу оградить ее от всего. Только моя. Во мне орет собственник. Никто не смеет смотреть на мою девочку. Я даже убил одного демона на одном из вечеров, когда он лишь упомянул ее имя. Вырвал сердце. — Слышал, ты наконец обзавелся душонкой? Вики, кажется? Странно, что еще не дал попробовать. — после его надменный смех оборвался, а на лице гримаса боли и ужасающего страха. Хрен вам всем. Я поплелся к своей девочке, чтобы уснуть рядом с ней. Да, я. Я решил уснуть рядом с девушкой. Рядом со своей игрушкой. Личной шлюшкой. Чаще называй ее так, Люцифер, может твоя дурная башка придет в нужное и правильное русло вновь, и ты не будешь испытывать нежных чувств. Сейчас я сделаю все, чтобы она позволила лечь рядом. Особых усилий не потребуется. Увижу ее гневное личико и снова смех начнет распирать меня. Она безумно милая с таким выражением лица. Но я никак не ожидал того, что увидел в ее комнате. Точнее в ванной. Есть у меня, блядь, чувства, есть…они там, в глубине черного сердца, где-то очень далеко за пеленой тьмы. Но я почувствовал его наличие в груди, и то, как оно подскочило и расцарапало мои внутренности, когда я зашел в ее комнату с довольной улыбкой. Ее не было в комнате, и я поплелся в ванную. Распахнув двери уютного помещения, я искал ее глазами, надеялся увидеть ее в ванной, ласкаясь в воде, но от увиденной картины я начал задыхаться. Сначала злость, полностью охватывающая меня. Затем, чертова паника. Ванна полна воды и вот-вот польется через край. Я вижу на дне глубокой ванны хрупкую девушку. Ее волосы и белое платье разлетелись по воде, и я вижу ее бледное лицо с синими губами. Блядь! Из-за этих дел я не уловил ее гребанные мысли о самоубийстве! Все происходит за секунду. Я рывком достаю ее из ванной и кладу на пол. Вода ледяная. Дура! Она не дышит. Совсем не дышит. Я поднимаю ее подбородок и зажимаю холодный носик. Обхватываю ее синие ледяные губы и делаю два резких и сильных выдоха. — Ты, умрешь только если я сам тебя убью! — начинаю давить на ее грудь. Плевать, если переломаю ребра, восстановлю! — Малышка, мать твою, очнись! Очнись я сказал! Идиотка! — чувствую, что мне будто в районе груди все лезвием царапают, впервые ощущаю подобное и это, сука, невозможно терпеть. — Дыши. — давлю на легкие, выдыхаю кислород в ледяные губы. — Дыши, я сказал! — взревел я и сильно надавил на ее грудь. Девушка резко поднимает голову. Оглушительно и хрипло кашляет, из ее рта льется все та же чертова холодная вода. С крючка я срываю полотенце и оборачиваю ее. Теперь уже хочу убить ее сам. Крепко прижимаю Вики к себе, резко утыкаюсь губами в ее скулу. У нее зуб на зуб не попадает. — Ты умрешь только в одном случае, если предашь меня морально или физически. Уяснила?! И только от моих рук! — ору так, что стены содрогаются. Даже у Дьявола нервы на пределе. Я тоже не способен спокойно выносить стресс и напряжение. — Идиотка. Ты слышишь меня?! Она не отвечает. Не обнимает меня в ответ. А когда она поднимает на меня свои чистейшие океаны глаз, я понимаю, что она видит во мне. Всю мою чертову сущность.