В один момент все помрачнело, Ведь без тебя душа моя сгорела, И эту боль не передать, Когда приходится с любовью умирать.
Вики.
Открываю глаза. Жестокая реальность поглощающая с головой, которая заставляет сердце дрожат в страхе и хвататься за последние шансы на выживание. За последнюю ниточку. Холодно…мне нескончаемо холодно. Мама? Ты не хочешь увидеть это? Не хочешь посмотреть на меня? Твое сердце продрогло от этого вида? Нет? Как жаль… А я считала тебя достойной моей любви. Нет. Я не хочу находиться здесь. Мне страшно. Хочу в другое место. Туда, где тепло и чувствуется энергия счастья. Закрываю глаза. Счастливые мгновения. Только счастливые, что сеют радость в сердце и теплом разливаются по жилам. Чувствую улыбку, которая сама по себе разливается на моем лице. Но и другая сторона моей души выбирается наружу слезами. Улыбка сквозь слезы. Фраза не из простых. И никто до конца не поймет ее смысла. У каждого этот смысл свой. Каждый из нас в какой-то период своей жизни переживает двоякие события. Нам хочется то ли плакать, то ли смеяться. Вот и вышла особая фраза с двусмысленным сюжетом. Но почему не слезы сквозь улыбку? Не звучит? Возможно. Мы все привыкли к идеалу, совершенно позабыв о гнили. Внутри человека, или же в смысле фразы. Везде есть изъян, брак. И как же тошно становится, когда понимаешь, насколько сильно пали все вокруг, отрицая все возможные неисправленные стороны нашей жизни. Все бегут… Все куда-то бегут, совершенно позабыв о темпе…позабыв о быстротечности времени и соответственно жизни. Вечность для этого и дана, чтобы анализировать тех, кому не представился этот шанс. Что такое вечность? Философское понятие, свойство, которое не подвластно времени. Вечная тропа, вечная любовь, вечная ложь. Абсолютно всем явлениям мы вставляем слово вечность. Потому что они действительно вечны. Сколько бы лет не прошло — они будут существовать. А вечная жизнь? Здесь немного иначе. Человек считает, что его дух вечен, и что он перевоплощается, вселяется постоянно в новую оболочку. Мы не помним своей прошлой жизни, иначе бы точно ужаснулись, увидев такой масштабный жизненный путь. Мы не знаем, какими мы были в прошлом, но мы знаем, какие мы в настоящем. Вывод: мы имеем небольшое представление о себе в прошлом. Что же случилось со мной, что в своем настоящем я в таком положении? Проклинала прекрасное явление любви? Видимо, совершила такое прегрешение, что до сих пор не могу искупить. Есть и другая сторона вечной жизни. Сторона тех, чья душа находится в одной и той же оболочке до тех пор, пока владельцу не надоест существовать. Это же просто невероятно, помнить все, что было с тобой на протяжении многих тысячелетий. И эти несчастные отныне окружают меня. Люцифер…тебе тяжело? Тяжело носит в себе все эти многотысячелетние события? Скажи мне, как тебе тяжело, и я найду способ облегчить твою ношу. Не понимаю, откуда исходит такой холод. Ведь в Аду пекло. Мне настолько холодно, что я не чувствую ни ног, ни рук. Очередное наказание? Почувствуй тот холод, что снова в моей душе? Хорошо. Я вытерплю. Я пытаюсь свернуться калачиком. Звеню тяжелыми цепями, оковы которых примерзли к моей коже, но чьи-то руки мешают мне это сделать. Нет, это не те руки, которые я всегда хотела на своем теле. Они теплее и приятнее. Они родные. А эти холодные и грубые. Они чужие. — Таких красивых заключенных здесь еще не было. — Давай скорее разберемся с ней и уйдем. — Да ладно. Кому она сдалась. Грубые голоса, что сеют страх в моем сердце как из-под воды. Как из-под толстой корки льда. В который раз я убеждаюсь в жестокости всего живого во всей Вселенной. Здесь жители такие же, как и на земле. Как и везде. Они не ведают жалости и просто удовлетворяют свои прихоти, полностью отдавшись тьме. Какой соблазн! Верно! Почему бы не кануть в эту бездну, кишащую приятными ощущениями. Да чтоб вы все там захлебнулись! Злорадный и довольный смех. Жадные руки. Они залезают под платье и ищут место удовлетворения своего мерзкого члена. Я продолжаю лежать на полу с закрытыми глазами и замутненным рассудком. Я действительно стала куклой. Но теперь уже поломанной куклой. Другие руки удерживают мои руки, но в этом нет необходимости. Я обездвижена по всем фронтам. У меня даже нет желания сопротивляться. А что теперь терять? Я ему не нужна. Я больше никому не нужна. Я уже использованная. Батарейки сели. Желания просыпаться и заводиться больше нет. Я просто лежу с закрытыми глазами. Какой-то мерзкий звук. Будто сломали шею. Отчаянный вопль разошелся по всей камере. Глухой удар. Что происходит? На мне больше нет неугомонный наглых рук. Я пытаюсь открыть прилипшие веки, чтобы посмотреть на ситуацию с наружи. Через пелену мучительных испытаний я вижу, как разъяренный мужчина с крыльями кидает в стороны других мужчин как каких-то тряпичных кукол. Кровь хлестает по сторонам, а мучительные и душераздирающие крики не прекращаются. Огонь, что пылает вокруг убийцы других мужчин, которые, по всей вероятности пытались утолить свою жажду, свою мужскую суть, позволяет мне разглядеть Люцифера. Его огромные бордовые крылья окутаны темнотой и из них будто вонзаются в тела отчаянных демонов огненные клинки. Крики прекратились. Огонь тоже перестал пылать. Я вижу месиво и кровь…много крови. Да в этой крови можно искупаться. Металлический неприятный запах ударил в нос, и я сморщилась, скрутилась от тошноты, которая выбирается из самого желудка. Боже, да он расчленил их! На полу валяются ноги и руки. И…внутренности. Тошнота с новой силой выбирается из моего нутра. Холод резко исчез из этого мрачного помещения. Стало тепло. Неудивительно после такого количества огня. Мой разум как-то даже прояснился от этой теплоты вокруг. Но с этой теплотой усиливается и мерзкий запах крови. Я сжимаю рукой живот и подавляю рвотные позывы. Не хватало еще того, чтобы я находилась среди своей блевотины. Мне хватит и этой смеси. Ничего, скоро кровь высохнет и все снова станет на свои места. Или я скорее привыкну, чем дождусь иссушения. — Брось их на съедение тварям! — Послышался гневный голос Дьявола. Даже нет. Рычание хищного зверя. — Что будет с ней? — А ты так за нее переживаешь?! — Крик сотряс все стены. Даже штукатурка посыпалась на меня. — Успокойся. Они ничего не успели сделать с ней. — Эти ублюдки трогали ее! — И ты убил их. — Совершенно спокойно ответил его собеседник, будто это в порядке вещей. — Пошел вон! Убери отсюда это дерьмо! — Я тебе не падальщик. Унеси ее отсюда. Я позову кого-нибудь. Приглушенные шаги. Я продолжала бороться с тошнотой. Теплые и сильные руки рывком поднимают меня с пола, и я рискую вывернуть что-то из своего желудка прямо на грудь Люцифера. Правда не знаю, что. До этого я не думала о еде. Но сейчас даже не могу вспомнить, когда я в последний раз употребляла пищу. Тяжелое дыхание того, кто несет меня в каком-то неизвестном мне направлении словно забытая мелодия для меня. Мне сейчас так хорошо, что это кажется обманным миражом на фоне моей реальности. Но я не прочь отказаться от этого миража. Готова жить в нем. Я снова дала слабину, но плевать. Я уже думала о том, что не выдержу столько боли. Преимущество в том, что даю слабину где-то внутри себя. Скрытно. Но внешне я не покажу. — Ты даже не сопротивлялась! — Пыхтит над моим лицом грубый голос, а затем его обладатель раздраженно и даже обреченно выдыхает. Я не понимаю его гнева, который вырвался на ровном месте. Несущественный гнев управляет Дьяволом, и я даже представить не могу, чем вызвано это бесконтрольное поведение. Он взорвался. С такой силой, что сравнимо со взрывом на масштабном минном поле. Дьявол же ясно дал понять, что пустит меня по рукам, и я уже морально подготовилась. Сегодня бы была небольшая практика. Но он все обрубил. Сам еще не наигрался на моих мучениях? Ну конечно. По-другому и быть не может. Я не заметила одного нюанса. Сначала Дьявол играет сам. Он любит свежее. А потом уже кидает, когда игрушка стала не интересной. Не достойной для его важной персоны. Я чувствую пол под собой. Больше нет тех теплых рук, которые так согревают, но и одновременно вселяют ужас. А что если они сейчас снова бросят меня со всей силы в стену, и я на этот раз прошибу мозги? Ну вот, опять инстинкт самосохранения типичного человека. Уже нет смысла трястись над оставшимися каплями своей жизни. Моя жизнь сейчас как капли росы на зеленой лужайке, на которых падают лучи солнца. Припекают и происходит испарение. Спрятаться негде. Опять темница, но без зловонного запаха свежих трупов. Сейчас нацепят кандалы на израненные и ноющие в дикой боли запястья. Но их нет. Я чувствую нависшую фигуру над собой, что так давит на меня. Когда-то эта фигура вызывала во мне океан эмоций, а сейчас лишь желание быть безразличной. Раздавить его своим безразличием. Он любуется своими стараниями. На то, как сломал меня. Любуйся и упивайся, Дьявол. А я больше не стану стараться исправить ужасную ситуацию, которая настигла меня, как холодная океанская волна. Я не хочу открывать глаза. И не буду. Даже под его приказом. Даже под пытками. Но как же я хочу посмотреть на него… На это бесконечно красивое лицо, в эти бездонные глаза, которые огнем обволакивают всю меня и прожигают насквозь. Но если снова посмотреть в эти наипрекраснейшие глаза, которых не увидеть больше ни у кого, я снова наткнусь на колючую боль. Она снова пронзит мое сердце, и оно снова будет сильно кровоточить. Это невыносимо терпеть, поэтому я наступлю на свои ярые желания ногой и не посмею открыть глаз. — Ты не хочешь смотреть на меня? — Послышался его безразличный голос. Холодный настолько, что замораживает душу. — Знаешь, — мучительно, с хрипотцой начала я, — ты ничем от них не отличаешься. Такой же насильник, не ведающий границ. Не умеющий… — …любить. — Отрезал он, продолжив мою речь. Все же я открыла глаза, позабыв о том, как реальность причиняет мне боль. Поднялась на руках и села, облокотившись спиной о холодную стену. Смерив Дьявола безразличным взглядом, я опустила глаза. Он нацепил на себя свою маску жестокости и не желает больше показывать того самого Люцифера, который хотел любить меня. Старался. Но сейчас сломался. Когда происходит какая-та поломка в нашей душе, мы становимся холодными и безэмоциональными. Починит уже невозможно. Но Люцифер сегодня продемонстрировал мне эмоцию гнева. Сильную, что даже я ощутила его. Он задел все струны моей души. Не все потеряно. — Ты умеешь любить. — Выдавила я с тяжестью из сердца. — Так считаешь? Самой не смешно? — Люцифер, ты сломался. Я подняла на него свои глаза. Как только они встретились с его глазами, он вдруг расправил плечи и смерил меня серьезным, сосредоточенным взглядом. Его густые брови сдвинулись, выражая его озабоченность. Кажется, заметив безжизненность в моих глазах, где-то внутри него дрогнула некая сторона души. До сердцевины вряд ли мне можно добраться. Особенно сейчас. Ведь даже при теплых отношениях я не смогла этого сделать. Люцифер все еще не знает, что такое сила любви и как ее выражать. — А знаешь, что тебя сломало? Месть. Ее подают горячей и даже сладкой на вкус, но сквозь время она теряет эти качества. Становится холодной и горькой на вкус. Ты носишь ее в себе уже вот сколько тысячелетий, а это не малый срок. Она у тебя уже заплесневела. Сгнила. Накрыла всю твою душу тяжелой коркой. Неужели ты не замечаешь? — Нет, Вики, — совершенно искренне ответил он и поднялся на ноги. Я только сейчас рассмотрела его одежду. Черный как ночь свободный комбинезон и такой же мрачный плащ. Волосы слегка взъерошены. Впервые я вижу его таким. Люцифер будто заблудился в густом лесу и не может найти выхода. Его внутренний мир выходит наружу. Он встал напротив решетчатого окна и закинул руки за спину, сцепляя их в замок. Его широкая грудь опускается и поднимается с тяжестью, будто уже до краев полон этой местью и темнотой. — Я уже существую так долго, что забыл о самом важном: чувствовать что-либо. — Он повернул ко мне лицо и сощурил глаза, будто ему больно смотреть на меня. — А рядом с тобой почувствовал. — Он замолк на пару секунд. — Хочешь знать, что я чувствовал рядом с тобой, когда понял, что ты стала для меня чистым воздухом? Сердце сжалось от больных воспоминаний. Они счастливые, но сейчас приносят лишь боль. Я сжала потрескавшиеся губы в одну струнку и нехотя кивнула. — Я чувствовал жизнь и видел, как красиво она может расцветать. Этот посыл от тебя затронул мою душу, которая примерзла вместе с темнотой в глыбе льда. Ты затронула ее, пошла трещина. И вот взрыв. Ты освободила всю мою сущность, но не так, как хотелось бы. Ты не отогнала тьму из моей души, а лишь расширила ее. — Я не предавала тебя…я…я не предала нашу любовь. — Слезы выкатились из глаз и обожгли щеки. Я тяжело сглотнула, подавив всхлип. — Разве это любовь, Вики? Посмотри, что мы делаем. — Он раскинул в руки в стороны и выжидающе смотрел на меня. В его глазах было столько боли, сколько в моей душе. Но у него это лишь часть. — Но даже все это не разрушило мое представление о нашей любви. Она есть, Люцифер, но темнота внутри тебя поглощает ее. А ты позволяешь. Ты собой не управляешь. Только сейчас проснулся Люцифер. Гнев помог. — Я для тебя умер. — Любить можно и мертвого. — Мне ненавистно все то, что ты говоришь. — Раздраженно выплюнул он и сжал челюсть. Уголки моих губ вздрогнули в легкой усмешке, а брови взмыли вверх. — Так почему же ты слушаешь меня? Зачем приходишь? Зачем спасаешь от других рук как прежде? Люцифер стремительно быстро оказался передо мной. Он снова опустился на корточки и грубо схватил меня за подбородок, вынуждая смотреть в его горящие рубины. Его глаза снова застилала пелена гнева, пелена темноты, но я все равно тонула в них. Тонула и терпела боль. Если такие глаза, значит в таком состоянии и его душа на данный момент. Люцифер не хочет бороться. Он думает, что избавившись от меня и Саллоса, всем его мучениям и страданиям придет конец. Поэтому принимает тьму как старого и доброго друга. Как лекарство. Но это лекарство не долго действует и он прибегает к ней снова. И вот уже зависимость. А потом он начнет сходить с ума. — Прихожу, потому что люблю смотреть на твои страдания, которые ты умело пытаешься спрятать от меня. Спасаю от чужих рук, потому что понял, что не люблю делиться игрушками, какими бы они ни были. Не пристало Владыке отдавать то, что принадлежит ему. Слушаю, потому что чувствую, как твои же слова топят тебя. — Ты уверен во всем, что говоришь? Люцифер как-то криво улыбнулся. Какая-та презрительная усмешка накрыла его совершенное лицо, благодаря которому он стал устрашающим. Совсем несвойственная улыбка для него. Она всегда у него была чарующей. А эта лишь отталкивает и вселяет ужас в сердце. Он грубо схватил меня за голову обеими руками и сильно сжал волосы, чтобы я не смогла отвернуться и смотрела прямо в его глаза. В эти глаза я смотреть не желаю. Они облиты мраком и лавой, которая прожигает душу. Выхода нет. Я просто сжала челюсть и вынудила себя терпеть эту муку. Внезапно я начала видеть живые картинки в своего голове. Будто какие-то воспоминания ворвались в мою голову, которых никогда не было или давно забыты настолько, что даже не вспоминала. Будто открываю дверь и захожу в спальню, а там вижу, как Люцифер в постели с другой приносит ей удовольствие. Я вздрогнула и почувствовала, как еще сильнее грубая хватка сжала мои волосы. Я где-то видела эту девушку. Невероятно красивую. Это…та девушка, которую мы встретили в коридоре за час до моего конца. К счастью ее имени я не запомнила, а может и к сожалению. Поскольку то, что я сейчас вижу, вызывает у меня тошноту и желание проклинать ту, которая покрывает своими руками изящное тело моего Дьявола. — Нет… Шепот… Из меня вырвался один лишь шепот. Но этот шепот сильнее всех моих криков, которые вырываются примаком из моего сердца. Люцифер только что продемонстрировал мне, как умирает наша любовь. Или дает понять то, что этой любви никогда не было между нами. Что это мой обычный сон. Моя иллюзия. Я просто спала после жестоких пыток и представляла свою прекрасную жизнь, которая бы могла быть с этим Дьяволом в этом мире. Мой мозг просто захотел защититься от жестокой реальности. А я сама захотела дать себе передышку и насладиться тем, чего мне так не хватало. Нежностью, заботой и теплом мужских любящих рук. Я сама себе все выдумала… Они на его постели. Там, где я получала наслаждение и пыталась разбудить каждый уголок его холодной души. Он с таким наслаждением целует ее губы, что мое сердце сжимается в один маленький обиженный комочек и пытается остановить бьющееся фонтаном кровотечение, исходящее из самого эпицентра. Толкается в нее и вытаскивает из нее стоны. Она выкрикивает его имя, а он улыбается и смотрит на нее со всей страстью и желанием. Покрывает ее тело поцелуями и…я закрываю глаза. Он освобождает меня от своей мертвенно сильной хватки и кровь мигом приливает в мою голову. Я сижу на месте без движений. Без эмоций. Я…только что погибла…погибла внутри. Я больше ничего не чувствую. Даже боли. Все умерло. Похоронено заживо. Знаете, что наступает после долгой боли? После слез, которые заново могут заполнить океан? После оглушающих криков о помощи, когда внутри все разрывалось на части, но меня никто не хотел слышать. После тонны мыслей, которые сводили с ума мой разум. Ответ прост — холодная пустота в темном коридоре души. На лице что и внутри, такая же пустота, ничего не осталось. Лишь безразличие ко всему и ко всем. Я была душой, но теперь она уснула беспробудным сном. Без души остается лишь оболочка, а с телом человек выполняет функцию лишь существовать. Так тихо и спокойно оказывается становится, когда душа засыпает. Это конец… Я превращаюсь в тень. В ходячий живой мертвец. Лжец тот, кто скажет, что все пройдет. В моем случае — это болото, из которого не выбраться и, если не хочешь быть тенью, выход один — смерть. — Понравилось? — Желание добить меня в его голосе просто невероятно высокое. Я открываю безжизненные и пустые глаза. Смотрю в упор на него с каменным лицом. Его лицо такое, будто он не понимает, какого черта сейчас происходит. — Нет, Люцифер, не понравилось. Никогда не нравилось наблюдать со стороны дешевую порнуху, — чужим голосом отвечаю я и слышу его короткий смешок, но выражение его лица не меняется. Я тянусь рукой к шее, к тому самому ожерелью и просто резко сдираю его с себя. С оглушительным криком кидаю его со всей дури в стену и драгоценные камни, все до единой, разбиваются о холодную стальную поверхность. Осколки словно бусины рассыпаются на грязный пол. — Вот что ты сделал со мной. Ты чудовище. И этого действительно не изменить. Может ей удастся, но я умываю руки. Люцифер смотрел на меня с непроницаемым лицом. Даже короткого взгляда не бросил на вдребезги разбитое ожерелье. Он смотрел только на меня, не отрываясь. Я не выдержала этого холодного отношения после того, что он сделал с моим сердцем и вскочила на ноги, накидываясь на него с кулаками. — Я ненавижу тебя! Все что я делала, было только для того, чтобы разбудить сторону, которую ты никому не показывал! Я просто хотела, чтобы ты чувствовал себя любимым! Ты слабак, что сдался тьме и вылизывает свои раны в мрачном углу, прячась ото всех за мраком! Тебе стоило лишь поглубже взглянуть в мой разум! Я била его кулаками после каждого предложения в стальную грудь. Он даже с места не сдвинулся. Лишь слышала его тяжелое дыхание. Как дыхание хищника, который готовится напасть на жертву. Слез не было. Я выплескивала на него словами последние капли своей обиды, чтобы залечь в спячку. — Монстр, что любит лишь себя! Ты ничего не достоин! Ты ничего из себя не представляешь! Удар по лицу. Темнота перед глазами. Сильное головокружение и я просто не устояла на ногах. Коленками ощутила стальной пол. Ощутила горящую щеку, которую я накрыла своей холодной рукой и пыталась сфокусировать свое зрение. Мое тело пробила безудержная судорога. Меня потянули к стене и снова нацепили кандалы на запястья, которые больно сжимали мои руки, останавливая кровь. Я увидела каменное, застывшее в безразличии лицо Люцифера. Почему-то я чувствую, что это последнее выражение его лица, которое я увижу. — Сегодня ты можешь высказать свое последнее желание. А после я сотру тебя с лица Ада и земли. Кома тебя не спасет, если ты в руках Дьявола. Он разворачивается и быстро уходит, от чего его черный плащ развивается позади него. — Смотри, чтобы не пришлось пожалеть. — Выдавливаю я и он на секунду останавливается, будто врезается в какое-то невидимое препятствие. Затем снова продолжает свой путь и исчезает в темноте. В такой же темноте, что в его душе, что навсегда овладела его сердцем, а он позволил этому случиться. Я остаюсь одна, когда охрана покидает мою темницу. Кричу. сильно. со всей дури. Крик души. Оглушительный и продолжительный. Отчаянный. Доказывающий то, что я уже мертва внутри. Красный адский свет проникает в мою камеру через решетчатое окно и оставляет на полу такую же решетку, отзеркалив ее. Хотелось бы запереть свое сердце в такую же решетку, непробиваемую, но все равно всегда найдется то, что безвозвратно сломает нас. — Вики? Я слышу мягкий знакомый голос и медленно открываю глаза. Чаще моргаю, чтобы восстановить зрение после внезапно нахлынувшего сна. Я даже рада, что смогла уснуть. Лучше бы не просыпалась. Но удивительно, проснувшись, я не почувствовала той боли, что всегда проникала в мое сердце острием лезвия. Лишь ощутимая тяжесть на душе и только. Я действительно застыла. Как бушующий вечно водопад, который покрылся толстой коркой льда. Я подняла глаза и увидела обладателя этого мягкого голоса. Прекрасная Лилит с сожалением смотрела на меня и покрывала теплым пледом. На ее фоне я сейчас обычная замухрышка. — Мне очень жаль… — Тебе жаль ту, которая хотела уничтожить твой мир? — Я даже выдавила из себя горькую усмешку. — Все мы совершаем ошибки. Просто надо найти в себе силы понять того, кто оступился, подавив гордость. — И если ты здесь, значит нашла силы. — Что он с тобой сделал, что ты так холодно отвечаешь? — Уничтожил. Все мое существо. — Вики, я правда пыталась доказать ему, что он совершает ошибку… — оправдывалась милая Лилит, но я подняла руку, звеня кандалами, на которые она с ужасом посмотрела, вынуждая ее замолчать. — Он сделал свой выбор. Уже поздно что-либо менять, — отстраненно ответила я. — Но ты же любила его. Неужели так просто откажешься? — Лилит, ты не видела того, что он сделал со мной. Поэтому не можешь спрашивать у меня такого. Хотя, вы же всемогущие. Можешь посмотреть в моих глазах. Лилит виновато опустила глаза и сжала свое тканевое зеленое платье в кулаках. Я разочарованно ухмыльнулась. — Не можешь… — тихо ответила я за нее и отвернула от нее лицо. — Прости меня, но я сильно ранима. Боюсь, что после увиденного пойду против него и освобожу тебя, а потом мы просто вместе бессмысленно погибнем. Я хочу понять Лилит. И вроде как понимаю. Люцифер для нее все и точно выше меня. Для меня же он…трудно сказать. Для меня он был и монстром, и насильником, и чудовищем, последним подонком, ублюдком. Потом все резко переменилось, и он уже стал смыслом всей моей жизни. Новой жизни, которую он мне подарил. А теперь и отнимет. Но не только эту, а все мои жизни. Разве такое возможно? Я полюбила своего душегуба и хочу возненавидеть себя за это. Но у меня не получается. Я не жалею об этом жизненном опыте в двадцать лет. И меня это даже пугает. — Я принесла тебе еду. Я вернула на Лилит свои глаза. Недоверчиво уставилась на нее. — Конечно, он подозревает, что я здесь. Но не может же запретить. — Я не хочу. — Отрезала я. — Вики, прошу. — Я не буду. — Ты строишь из себя жертву, а это не лучшая позиция. — Да я всегда была здесь жертвой, Лилит. Просто моя придуманная любовь ослепила мне глаза. — Злость накрывала меня с головой. — Вики…он любит тебя. Я замолчала. Злость потухла. На глаза навернулись слезы, но не пойму, от чего. Я даже не смогла заплакать, когда он показывал мне свои прихоти с какой-то шлюхой, а тут резко нахлынувшие эмоции через слезы. Может потому, что я верю Лилит, поскольку она единственная, кто чувствует Люцифера? — Зачем ты мне это сказала? — Тихо спросила я, а по щекам уже катятся огромные бриллиантовые слезы. — Хочу, чтобы ты не сдавалась. На это больно смотреть. — Она смахнула мои слезы со щек, но на замену им пришли новые. — Что ты хочешь, чтобы я сделала? Упала на колени? Поцеловала его как принца, чтобы чары развеялись? Что? — Поговори с ним. — Я говорила. И что получила? Новый сильный удар прямо в сердце, после которого просто застыла и перестала чувствовать. Он не слышит меня. Значит, и я не хочу его слышать. — Не уподобляйся его прихотям. Ты другая. Ты та, кто отстаивает свое. Ты свет, который нагло пробирается сквозь мрачные тучи. Просто вспомни, кто ты. — У меня есть желание. Лилит вздохнула. Видимо поняла, что я сдалась и теперь прошу о своем последнем желании. — Мне нужен словарь. На латыни. Лилит вскинула брови, а после ее плечи заметно расслабились, и она улыбнулась. — Хорошо. Сейчас принесу. А ты пока поешь. Прошу тебя. Лилит встала с пола, отряхнулась от пыли и умчалась прочь. Я сидела на месте и смотрела на поднос с едой, к которому притрагиваться не было никакого желания. Желудок выворачивает от всех ужасных воспоминаний, которые еще не успели улечься в моем глубоком сознании. Я ногой отодвинула поднос подальше от себя, чтобы не чувствовать ненавистного аромата свежезаваренного куриного бульона. — Вики! Почему ты такая упрямая? Лилит с возмущениями ворвалась в мою камеру и бросила недовольный взгляд на поднос с едой. Я ничего не ответила и просто смотрела на книгу в ее руках. Она уловила мое неугомонное желание скорее взять ее в руки и передала мне книгу с черным переплетом. Когда открыла ее, желание искать то, что я так хочу пропадало. Медленно сыпалось как песок сквозь пальцы после каждой перевернутой страницы. — Может тебе помочь? — Нет. Я хочу остаться одна. — Хорошо. Лилит покорно развернулась и зашагала к выходу. — Лилит, — окликнула я ее, — прежде чем ты уйдешь, скажи, что с Мими? Я вспомнила, что Мими так же отчасти содействовала мне в этом плане. Всем теперь известна эта история. Я боялась, что Мими тоже где-то здесь неподалеку терпит мучения от садиста, которых она совсем не заслужила. — С ней все хорошо. Она с Данталианом в безопасности, — с грустью ответила она. Вымученно улыбнувшись, я кивнула и Лилит покинула мою камеру. За ней закрыли стальную решетку, и я тяжело выдохнула. Стало очень тихо. Хотя бы по отношению к Мими Люцифер поступил обдуманно. Но мне обидно, что Мими была услышана, а я нет. Интересно, она как-то пыталась меня оправдать? Хоть я в этом и не нуждаюсь, но хотелось бы получить такую поддержку со стороны и не чувствовать себя одинокой. Лилит сегодня предоставила мне свою поддержку. Поднос с едой, теплый плед, книга и прощение. А чего еще ожидать. Правда от таких жестов я все еще чувствую себя покинутой и брошенной использованной игрушкой. Все же я не оставила попыток перевести то, что мне когда-то сказал Люцифер. Это было долго и невероятно выбешивало. Ну а что еще остается делать в пустой камере? Лучше я займу себя чем-то, чем стану снова валяться на полу и ждать своей кончины в жалком положении. Нет, я хочу быть сильной. Если бы не слова Лилит о чувствах Люцифера, вероятно, о похороненных под темнотой чувствах, я бы не стала заниматься этим. Надежда почему-то резко засела в моем сердце. Может это было внушение Лилит, чтобы я не смела сдаваться. Плевать. Мне нравится это тепло внутри меня. Мне пришлось много раз прокручивать в голове тот самый момент с признаниями Люцифера на другом языке и приносить себе раз за разом новую порцию отчаяния. Отчаяния от того, что этого больше никогда не будет. Но я не сдавалась. Делала передышки, когда снова невзначай углублялась в воспоминания и чувствовала его в себе. Но все же смогла это сделать. Карандашом, который был внутри книги, я писала переведенные мною слова на внутренней стороне обложки и объединяла их, создавая смысл, связывая их. Было невероятно сложно искать эти слова, поскольку я плохо помнила их произношение. На латыни много одинаково звучащих слов. Я написала последнее слово и наконец смогла прочитать полную фразу. «Моя небесная звезда. Твои глаза-мое спасение. Они завладели мной. Ты-воздух, которым я дышу». Пару раз я вчитывалась в это предложение, не веря своим глазам. Может я напутала? Судорожно начала листать словарь, совершенно бесцельно. Я зарыдала и бросила огромную книгу в сторону, прикрывая лицо ладонями, чтобы оглушить крики сердца. Самое ужасное в поступках любимых то, что ты никогда не мог подумать, что он на такое способен. Я не думала, что Люцифер способен так раздавить меня. Да, он поступал со мной ужасно, но тогда он хотя бы не пытался вырвать из меня душу, разодрать мое сердце, лишить меня эмоций и чувств. Сейчас он именно это и делает. Зачем? Я уверена, он давно понял, что не сможет уничтожить меня, поскольку я умело заштопываю свои внутренние раны. Тогда зачем? Наказать себя? Он хочет убить ту зародившуюся любовь внутри себя, выделывая из себя чудовище на моих глазах? Неужели он думает, что не достоин ее? Он подумал, что не способен любить? — Он убьет себя, когда убьет тебя. Вот конец любой красивой и в то же время жестокой любви Дьявола. Для него это роскошь, которую он не заслуживает. — Говорит мне низкий тембровый голос. Крик застрял в горле. Я чувствую, как теряю сознание от переизбытка эмоций. Перед глазами фигура с черными крыльями, которая помогает мне бережно положить тяжелую голову на плед.