Та же жизнь, но в другое русло

Уже в кабинете Гермиона наколдовала себе усыпанное звездами небо, и внимательно рассматривала полную серую луну, отмечая любые изменения света. До того, как ее полностью заслонили густые перьевые облака. Ритуально, как и каждую свободную минуту, она посмотрела на время, убрала эту проекцию с потолка и подготовила увесистую папку с делом и всеми документами на Уизли старшего. Сегодня у нее первое и последнее слушание по делу о недавнем случае попадания магического изобретения (машины) к маглам. Надо же подумать: волшебник, занимающий пост главы отдела, нарушил свои же законы. Это еще и помимо всего удар по безупречной деловой репутации Миссис Грейнджер как Министра Магии, ведь она состоит с ним в непосредственном родстве. Стук тонких, длинных каблуков, гремящий в напряженной тишине, эхом отскакивал в ее голове даже когда началось слушание. Идя до зала, она ровно четырнадцать раз взглянула на свои наручные часы. Пора бы сменить ремешок. Черный из кожи аллигатора без шва и набивки — хороший вариант. — Мистер Уизли, вам есть что сказать в свою защиту? — сжала челюсти девушка. — Возможно, у вас есть догадки, по поводу того, кто мог завладеть вашей машиной и устроить подобное? Любая версия, при наличии каких либо весомых подозрений, будет тщательно рассмотрена Министерством. — Нет, Миссис Министр Магии, у меня их нет. Я не имею ни малейшего понятия, как такое могло произойти. — заикаясь и сбиваясь, прошептал волшебник. Большие руки были сложены в замок, а подбородок низко опущен, глаза стыдливо спрятаны. Понимал ли он, что подписывает себе приговор? Возможно. — Понимаете ли вы, Мистер Уизли, что это грубейшее нарушение? Таких инцидентов работник министерства себе дозволять не может. Я в последний раз спрашиваю — есть ли вам сказать что-либо в свою защиту? — Нет, Миссис Министр Магии. Мне нечего сказать. По залу прошелся невесомый шепот порицания. Все время заседания, она ловила на себе короткие осуждающие взгляды некоторых подопечных. Возможно, именно это повлияло на конечную строгость наказания Мистера Уизли. — Артур Уизли. Окончательным решением Министерства магии является снятие вас с должности главы сектора по борьбе с незаконным использованием изобретений маглов. Более вы не работаете в министерстве. — уверенно произнесла приговор Миссис Грейнджер и поставила точку заседания последним ударом молотка. Присутствующие тут же поднялись со своих мест, по одному покидая помещение и окидывая министра взглядами различной степени недоумения. Никто до конца не верил, что она сможет уволить родственника. А бывшая гриффиндорка, оставшись в одиночестве, облокотилась на стойку и шумно выдохнула, сдержав стон разочарования. Неизвестно в чем именно она разочаровалась: может быть, в который раз, в самой себе, может жизни или может в беспечности некоторых волшебников. Предчувствуя семейную бурю, которая обрушится на нее по возвращению домой, Гермиона поежилась. Простой парой оскорблений явно не обойдется. «Закрывай, прячь и никогда никому не показывай чувства.» — выровняв спину, она поправила вечно выбивающийся локон и с поднятой головой уверенно (напряженно напряженно напряженно) вышла из зала, надевая маску невозмутимого спокойствия. Поднявшись в кафетерий, она увидела Джинни. Подруга вела увлеченную беседу со своим мужем, улыбаясь и нежно касаясь его руки своей. У Гермионы и Рона таких моментов не было. Нет, у них был секс, стабильно, каждые три дня. Но ведь речь не о нем. Речь о душевном мире и взаимопонимании — вот этого у них не было. Бывшие гриффиндорцы были парой чисто физически. Взяв себе только любимый облепиховый чай и спешно расплатившись, Грейнджер заняла место в самом дальнем углу кафетерия, стараясь укрыться от взглядов и внимания окружающих. Но тщетно. Рыжеволосая быстро отметила присутствие лучшей подруги и тут же распрощалась с Гарри, клюнув его в щеку. — Гермиона, как все прошло на слушании? Я только пришла и еще не успела поговорить с папой. Мама очень волнуется за него, весь дом уже вычистила и всех гномов выгнала из сада. Она переживает, что он останется без должности главы. Ты же сама знаешь, какие зарплаты у простых работников. — присела рядом Джинни, начав вываливать все свои мысли. — Спросишь у него сама. У меня нет ни малейшего желания об этом говорить. Я сейчас на заслуженном перерыве. — дабы оправдать молчание, Грейнджер приступила к напитку, обжигающему язык. — Я понимаю, что ты не можешь решать за всех членов слушания, но я искренне надеюсь, что ты не лишила родного человека такой высокой должности. Мы принимали тебя все годы войны и после. Надеюсь, ты помнишь об этом. — не унималась Джинни. — Мы ведь родственники, на худой конец. Должны стоять друг за друга горой. Правда? И вообще, я думаю, что полномочия Министра Магии гораздо шире, чем ты нам рассказываешь. — Джинни… — предупредительно зашипела Гермиона. Еще пару минут допроса и она не выдержит. Прямо объявит, что не только собственными руками сняла его с должности главы, а вообще лишила работы. И голоса членов собрания тут вовсе не причем. Только видимо Уизли младшая решила дойти до крайности, немного сменив русло темы. Нетерпеливо поерзав на стуле, Джинни облизнула сухие губы. Обдумав нечто в своей голове, она закусила щеку, видимо готовясь к новой порции речи. — Слушай, вот еще в чем дело, я еще вчера хотела тебе сказать, эм, но, эм, как то момента не нашлось. Может, эм, тебе стоит обратиться за помощью к… — Уизли запнулась. — в общем, эм, к сексологу. Ну, я имею ввиду, у вас же проблемы с этим. Ну у тебя. Эм, может тебе стоит походить на сеансы там. — Хватит. Время закончилось. — бывшая гриффиндорка резко встала с места, напрочь забыв про накатывающее чувство стыда, за увольнение их кормильца, выкинула полный стаканчик в мусорку, еле сдержав себя, чтобы не выплеснуть напиток в лицо подруги, и быстрым шагом поспешила скрыться в своем кабинете. Запершись изнутри, она упала на диван, уткнулась лицом в небольшую черную подушку, а потом просто закричала. Пронзительно, громко, выплескивая все что накопилось. Мягкая вещица, к счастью, послушно поглотила звук и за пределами кабинета никто не услышал душевных мук главы иерархии министерства. «За что они так со мной? Почему никто не хочет поддержать меня, направить на правильный путь… Я так устала. Устала от постоянного напряжения. Устала держать все на своих плечах. Устала чувствовать себя виноватой. Но что я могу сделать? Посвятить кого-то в такие личные аспекты жизни? Нет, ни за что…» Мысль о том, чтобы полностью и бесповоротно довериться кому-то, искренне пугала некогда школьную выскочку с открытым сердцем — Гермиону Грейнджер. Однако, больше всего ее пугал шанс вытащить все дерьмо наружу. А вдруг все окажется куда хуже, чем она представляла себе ранее? Уснувшее всегда можно разбудить, а вот убитое — ни за что не спасти. Вдруг все давно потеряно? Что если она кому-то откроется и весь ее мир легко разрушится как карточный домик? Как тогда ей действовать дальше, куда двигаться? К кому бежать и как не сойти с ума? Страх. Сложно представить другую эмоцию или чувство, которое в равной степени сковывает свободу выбора по жизни, которое так же сильно затягивает петлю на шее. Разве что ответственность. Пожалуй, главная проблема в том, что обе черты сливаются в упрямой бывшей гриффиндорке. Более того, обе черты доминируют над остальными. Повышенное чувство страха? Есть. Гиперответственность? Так же на месте. Замкнутый круг. Куда ей двигаться? Какую дорогу выбрать? Кто сможет ответить на все эти вопросы?