***
Он позвонил друзьям, и через два часа они встретились в кафе в центре города. Здесь о высотках никто не слышал: классические здания в три-четыре этажа, расчищенные улицы и отсутствие адской вони помоев. И кофе. Нормальный такой настоящий кофе. Они забрались вглубь кафе, за угловой столик, притулившийся возле стены с рождественскими аппликациями и окном. Яркая роспись «С рождеством», «Всех благ», «Да здравствуют феи!» украшала стекла. Райнарио, как всегда, был одет в дурацкий жёлтый пуховик и красные обтягивающие джинсы, чем напоминал цыплёнка. Помимо него Ричард сообщил о встрече только Виктории, но пришла ещё и Кристалл. Девчонки в последнее время были неразлучны. Сидели, держась за ручки, и во все глаза смотрели на Ричарда, явно готовые задать тысячу вопросов. Например, какого хрена он сбежал с вечеринки и не сообщил куда, а затем неделю не объявлялся. — Я волновался, между прочим! — Райнарио сдёрнул с головы шапку. — Думал, ты обдолбался чем-то! — Да! — пропищала Кристалл. От её голоса у всех в радиусе трёх метров обычно закладывало уши. — Хорошо, что ты живой. — Угу... — Виктория, как всегда, закидывала в чай успокоительный бальзам. — Да. Не надо так больше делать. — Да что бы со мной случилось? — Ричард фыркнул и отхлебнул кофе. Нет, вообще-то, если уж по-честному, он обрадовался, что друзья за него волновались. Он-то думал, они его еле-еле терпят. Что ж… Значит, Ричард не ошибся, созвав встречу. — У меня появился парень. Виктория поперхнулась и закашлялась. Кристалл сразу же похлопала её по спине. У Райнарио челюсть медленно начала отвисать, но не отвисла. Рот искривился, и он изумлённо вскрикнул: — Вы только недавно с Тьерри расстались, как ты умудрился! Плохо, когда вы дружите небольшим кружком (восемь человек) и кто-то вдруг начинает встречаться. Остальным непонятно, что делать, когда такие вот парочки распадаются. Хочется поддержать и одного, и другого. — Давайте не будем о Тьерри, окей? — Ричард развалился на стуле и посмотрел в окно. Снежные хлопья мягко ложились на тротуар, заполненный машинами. — Значит, мой парень хочет ёлку, но не хочет стандартные варианты. Он художник, я хочу его удивить, прямо чтобы его порвало от чувств. Так что жду ваши предложения. Он осмотрел каждого, но ответом послужило долгое молчание. — Купи ему раскраску? — наконец пропищала Кристалл. Ричард покосился на неё уничижительным взглядом. От неё-то он гениальных идей и не ждал, лучше бы дальше молчала. — Ему не пять лет! — А сколько? — Райнарио, хоть и волновался за Тьерри, но не мог сдержать присущего ему любопытства. На журналиста всё-таки учился. — Как его хотя бы зовут? — Б... Бэн. — Имя распространённое, Ричард даже не соврал, просто сократил. — Его зовут. Он… слушай, разве возраст так важен? — Если ему не девяносто, всё нормально. — Виктория уже осушила полкружки с успокоительным чаем. — Ты нас с ним познакомишь? Не то чтобы они его не знали. Какие бы теории друзья не строили, вряд ли их теория дойдёт до варианта: «Ричард подкатывает к отцу своего бывшего парня». — Если всё получится. — Ричард сложил руки на столе и размял шею. — Слушайте, я настроен серьёзно, врубаетесь? Я правда хочу его впечатлить. — А с Тьерри ты был несерьёзен? — Райнарио насупился. — Заканчивай. Тьерри сам со мной порвал. — И, кажется, не зря, — Виктория массировала грудь в области сердца, — ты быстро нашёл себе нового парня, наверняка, он уже был у тебя на примете. Правда? Ричард, это так бесчестно. — Как раз для фика, который мы пишем! — Ну, хоть Кристалл находила во всём этом светлые стороны. — Давайте, соберитесь! — Ричард слегка ударил по столу ладонью здоровой руки. — Блин, я тут не для того, чтобы обсуждать Тьерри или своё херовое поведение, я тут ради другого человека. Вы мне поможете или нет? — Ладно. — Хотя было видно, что Райнарио всё это не нравилось. — Недавно видела на форумах, что кто-то советовал новый магазин подарков, — Виктория достала планшет, и они углубились в обсуждение и просмотр возможных вариантов. К счастью, о Тьерри они больше не заикались.***
Бенджамин не знал, что думать. Вернее, знал, он же, по сути, был в здравом уме и рассудке, когда повалил Ричарда на диван. В том же состоянии он пребывал, соглашаясь на сожительство. Но вот зачем передавать запасные ключи от квартиры? Вначале он даже и не услышал, что Ричард сказал, что уходит, сообразил, только когда услышал копошение в коридоре. И какое-то шестое чувство заставило его найти запасные ключи, выйти и передать Ричарду. Тот даже засветился от радости. И тогда Бенджамину показалось, что всё нормально. Так всё и должно быть. Но объективно — это никуда не годилось. Раз. Бенджамин годится Ричарду в отцы. Но не то чтобы это волновало Бенджамина, он вполне эгоистичная натура, которой не важен возраст партнёра. Чем моложе, тем лучше. Два. Ричард встречается с Тьерри, его сыном. Но и это его тоже мало волновало. Ну, будет сын ненавидеть его сильнее, зато от Ричарда отстанет. Найдёт, может быть, кого-то «получше». Три. Ричард — сын Родерика, явно плетущего интриги в мэрии и, кажется, его-то с Владом они и недооценили. Возможно ли, что они с Трентом всё заранее спланировали? Если да, тогда Родерик может использовать Ричарда против Бенджамина, да так, что Ричард сам об этом знать не будет. Или Бенджамин может ненароком подставить Ричарда. Да и вообще никому не пойдёт на пользу, если пресса вдруг нароет, что у Бенуа интрижка с малолетним сыном конкурента. Стоило позвонить Скею и попросить забрать Ричарда. Чтобы не натворить ещё каких-нибудь глупостей. Но пальцы почему-то могли только водить по имени контакта, но не вызывать. Четыре. Бенджамину было не так одиноко. Ричард показал себя с другой стороны, и эта сторона подарила Бенджамину что-то вроде покоя и уюта. А такое ни за какие деньги и влияние не купишь. Получалось, что все «но» для Бенджамина вовсе не «но»? Занятно. Так. Скею он звонить не будет. Что тогда остаётся? Пожалуй, стоит поговорить с Ричардом открыто. Он парень молодой, взбредёт ему в голову, что это «любовь» или что-то такое. Будет... неловко. В будущем. Эти мысли угнетали. — А вы готовы к празднованию Рождества? — красноносый Санта выпрыгнул из телевизионной ёлки, держа в руках бутылки с пузырящимся лимонадом. — Встречай Рождество в кругу семьи, подари родственникам два новых вкуса лимонада О’донни «Безумный Имбирь» и «Сексуальная Корица», они всегда ходят парой, бери в магазине один по цене двух! Следующая реклама тоже не отличалась изяществом: все трындели о Рождестве и покупке подарков. Это угнетало ещё сильней. Хотя должно же быть наоборот, верно? Предчувствие праздника должно наполнять надеждой, радостью, желанием делать только хорошее. Но когда это Бенджамин вообще делал что-то хорошее? Так. Ну что опять за мысли? Вроде бы выписывающий его врач сказал, что таблетки должны помочь при депрессии. Нужно сделать что-то хорошее. Сейчас же. Опираясь на трость, Бенджамин ушёл в комнату, присел на кровать и открыл ящик тумбочки. Он покопался в залежах документов и достал конверт с деньгами. С него упал свёрнутый в несколько уголков листок. А это что? Он отложил деньги, развернул его и усмехнулся. Ах, да... Написал эту записку совсем недавно. Почти перед дракой Ричарда. Удивительные повороты судьбы. Он провёл по краю листка пальцем, и в душу закрались сомнения. Стоит ли возвращаться в мэрию? Имеет ли смысл его жизнь после того, как он не уберёг Влада? Зачем он помогает мальчишке? Да и помогает ли? Скорее только путает его и себя. Использует. Ведёт себя, как эгоистичная свинья, не меньше. Он снова посмотрел на сложенную записку.***
Будь прокляты Рай, Крис и Вик! Про Тьерри-то они больше не говорили, но уняться не унялись. Всё спрашивали, и для кого же он тащит подарок, а нельзя ли познакомить их с его новым парнем, всё-таки Рождество, а не выдумал ли он часом себе хахаля? Не свихнулся ли после расставания? Бла-бла-бла! Ричард бы не отказался от помощи Рая — тащить одному весь груз покупок было неудобно, со сломанной-то рукой. Но Рай — трепло каких поискать. Если он узнает, что Ричард живёт с Бенуа — всё, трындец. Об этом узнает весь мир, даже Северная Корея. Крис и Вик — девчонки помолчаливей, они просто напишут об этом фанфик или — что вероятней и что хуже — расскажут по секрету Тьерри. И тогда... Тогда будет хреново. А Ричард не готов к ещё одному «хреново» в своей жизни. Так что пришлось заказывать такси и тащить всё в одиночку. Ричард набрал номер на домофоне, но никто не ответил. Бенуа вышел погулять? Как некстати! Запыхавшись, Ричард открыл входную дверь, а затем затащил баул с подарками в лифт. Пришлось подождать какую-то обкуренную дылду. Увидев баул, она принялась расспрашивать, что это такое и куда он это тащит. Ричард пребывал в хорошем расположении духа, так что ответил, что это подарок подружке на Рождество. Дылда понимающе покивала и рассказала — как она умудрилась за поездку всего до третьего этажа? — что раньше тоже любила дарить подарки. Пока её же подарком ей не отщипнули мизинец. Ещё и показала обрубок. «В какую ж дыру ты заполз, Бенуа», — Ричард забрал баул и вышел. Пришлось приложиться плечом к двери, чтобы замок провернулся, и та впустила в квартиру. Сразу повеяло уличным холодом. Может, просто так кажется? Хотя когда заходишь с улицы в помещение — всегда жарко. Ричард скинул ношу и подвинул ногой. Быстро разулся, скинул куртку — и поежился. Нет, здесь точно морозит, как в холодильнике. Ричард прошёл вдоль коридора, окликнул Бенуа (ответа не последовало), заглянул на кухню и в гостиную. Окна оказались открыты нараспашку. Бенуа совсем дурак, что ли? В таком районе Ричард не открывал бы она, если на них нет решеток, даже живя на сороковом. Он закрыл окна, набросил на плечи рубашку Бенуа и принюхался. Пахло лекарствами и спиртом. Так... Вся эта ситуация Ричарду не нравилась. Что здесь могло произойти? Ричард зашёл в ванную, чтобы помыть руки, и, уже когда намыливал ладони, случайно повернул голову к ванне. Кто-то пытался смыть кровь — остались розовые разводы возле слива. — Сукин сын! — Ричард рванул в спальню. Он распахнул дверь. К превеликому облегчению трупа не увидел. На тумбочке лежали баночка с таблетками, распакованная упаковка бинтов и антисептик. Он подошёл ближе. Баночка с антидепрессантами была открыта, продолговатые розовые таблетки с полоской для раскусывания посередине наполняли её. Ричард отвёл голову к плечу и увидел смятую записку на подушке. А это ещё что? Ричард поднял письмо. Писал Бенуа, конечно, несмотря на всю свою художественную натуру, как кура лапой. «Скей, знаю, что ты найдёшь эту записку. Больше некому. Спасибо за всё, что ты для меня делал. Не знаю, сумел ли я продержаться бы столько без тебя. — С каждым прочитанным словом Ричардом овладевал озноб, и на почерк он уже внимания не обращал. — У каждого свой предел. Свой, думаю, я преодолел лет десять назад. У меня ни на что не хватало сил, внимания. И это повлекло за собой смерть Влада, смерть хороших людей. Я ошибся. Я ведь понимаю, что карты были у меня на руках, я мог всё предотвратить. Я помню, ты говорил, что мы в мире не одиноки, и смерть — лишь начало, поэтому...» Ричард не стал читать дальше. Он отшвырнул записку и выскочил обратно. Что за хренотень тут произошла?! — Бенуа! — Ричард обежал всю квартиру, даже под ободок унитаза зачем то заглянул. А вдруг он там?! Конечно, его там не оказалось, зато нашлось припрятанное лезвие бритвы. — Бля-бля-бля-бля-бля… Куда этот калека мог пойти?! Ричард бросился в коридор. Раз — он в кроссовках. Два — накинул куртку. Вылетел из квартиры с прямым намерением достать Бенуа даже из-под земли. Пронёсся по галерее, мимо лифта — решил, что с третьего быстрее спустится пешком. И сразу же, завернув, врезался в кого-то. Да так, что равновесие оказалось нарушено, в глазах потемнело, а лоб как будто копьём пробило. Загипсованная рука тут же вспомнила, что сломана. Пятка скользнула со ступени, что-то брякнуло о пол, зашуршали падающие пакеты. Уже открывая глаза, он увидел ступеньку и мысок заснеженных туфель. Показалось, он сейчас клюнет носом и покатился кубарем, но его цепко ухватили за бандаж, а сам он вцепился правой рукой в пальто спасителя и случайно уткнулся носом в ворот. Знакомый твид. Бенуа! — Ричард… — прошипел Бенуа, и в этом «Ричард» собрались сразу раздражение, испуг, снисходительность и облегчение. Ну точно, вон — трость на ступеньках валяется, продукты из пакетов рассыпались, и нога Бенуа как-то странно изгибается — упирается в стенку, противоположную перилам. — Ни фига себе, ты акробат. — Ричард аккуратно отстранился от него и придержал за плечо, чтобы помочь вернуть равновесие. А то стоял, выгнувшись назад, до побеления костяшек вцепившись в перила и уперевшись здоровой ногой в стену. — С тобой не только акробатом станешь. — Бенуа спустился за тростью, а когда выпрямился, Ричард уже схватил его за запястье. Да, странное падение его выбило из колеи, но он всё-таки вспомнил, почему несся сломя голову. — Рукав закатай! Бровь Бенуа дрогнула. Он попытался оттолкнуть Ричарда, но, ха-ха, пусть пытается лучше. Блин, была бы у Ричарда цела вторая рука, он бы и спрашивать не стал — сам бы закатал. — Давай! — Ричард попытался одной рукой закатать рукав, но Бенуа воспользовался ослабшей хваткой и оттолкнул Ричарда. — Помоги собрать продукты. — Не придуривайся, я кровь видел, бритву и записку! Бенуа лишь ненадолго замер, а затем продолжил собирать продукты. Ричард зарычал, так и хотелось что-нибудь пнуть да разбить. Но да ладно. Ладно! Он помог вернуть всё в пакет. Не переломился. — И комната воняла спиртом. — Буркнул, когда они закончились. — Ты совсем!.. — Давай вернёмся в квартиру. Ладно-ладно. Ричард потерпит. Хорошо. Скандалить тут не будут. Но вообще-то Бенуа нехило так нервы ему подпалил. Они вернулись. Вот только Ричард сгорал от нетерпения. Он даже куртку не снял. Сидел на стуле, на кухне, закинув ногу щиколоткой на колено, и подёргивал стопой. Хоть за что-то розгам отца можно сказать спасибо: научили Ричарда какому-никакому терпению. Бенуа же методично разложил продукты, ушёл в ванную, вернулся переодетый в домашнее на кухню и сел напротив. Только сейчас Ричард заметил, что он сходил в парикмахерскую. Подстриг пакли под привычную короткую стрижку с чёлкой, побрился, оставляя легкую щетину. Ричард засмотрелся, определённо, Бенуа как будто лет двадцать скинул. Но образ Бенуа ни фига не затмевал того, что Ричард прочёл и увидел в ванне. Бенуа же закатал рукав рубашки, показывая пропитавшиеся кровью бинты. Значит, это и правда произошло, пока Ричарда не было. Ни фига ж себе! Одно радовало: раз Бенуа сам смог обработать раны, значит, сильно ничего разрезать не успел. Но всё равно… — Сука... — Ричард запрокинул голову. — На хера? Бенуа вернул рукав рубашки на место. Поднялся и включил плиту. Он, кажется, хотел готовить. — Бенуа! — Стопа Ричарда затряслась сильнее. — Не игнорь! Но тот уже наполнял кастрюлю водой. Ричард подскочил и схватил его за локоть, развернул к себе. Кастрюля бахнулась в мойку, расплескав воду. В глазах Бенуа он не видел ровным счётом ничего — только пустоту. — Ты так из-за Влада, что ли, расстроился? — Сердце кольнула ревность, но Ричард понимал, что сейчас не имеет права ревновать. Попозже, может. — Это тупо, что пиздец! Бенуа попытался отвернуться к мойке. Но Ричард притянул его к себе за локоть, заглядывая в глаза. Пришлось немного запрокинуть голову. — И не молчи! Я видел таблетки, у тебя проблемы, да? Бенуа приподнял уголок губ — вышла недобрая усмешка. Ну да, что за тупые вопросы, Ричард! Чел живёт в гетто, хотя до этого жил в особняке, где ему жопу чуть ли не подтирали. Без работы, без семьи. Он не смог защитить друга, может, даже любовника — опять ревность! — и сам попал в больницу с пулевым ранением. Ричард расцепил пальцы и отошёл. О таком сложно говорить. Наверное. Ричард не знал. Он многого в жизни не знал, ага, но очень хотел узнать, как помочь Бенуа. — Что... что готовить-то будешь? — Ричард всё-таки сделал над собой усилия и проглотил вопросы о произошедшем. Было видно, что Бенуа не собирается отвечать. — Помочь? — Суп-пюре из шпината. — Голос Бенуа чуть хрипел. Ричард поморщился, не любил он всё это вегетарианское. — И запечёные рёбрышки. — Так, я сразу за второе. — Ричард пошёл к холодильнику. Готовили они долго. На улице опять начался снегопад, солнце зашло за горизонт. Ветер выл по трубам и свистел сквозь щели в окнах, пока они допекали йоркширский пудинг — в процессе решили сделать ещё и его. Ричарда убивала тишина, и он включил на смартфоне радио — как раз крутили праздничные песни типа «Jingle Bells», «Feliz Navidad» и «Merry Christmas». В какой-то миг даже послышалось, что Бенуа подпевал. И с каждым часом Ричард всё больше не понимал, как Бенуа мог быть самоубийцей. Кажется, он вполне умел радоваться жизни и видел в ней смысл. Они помыли посуду, взяли с собой еду и снова устроились на диване — в противоположных его концах. Укрылись пледами. Смотрели телевизор. За всё это время Бенуа не проронил ни слова. Посмотрели две части «Один дома», потом началась романтическая комедия про принцесс. То ли из-за сюжета, то ли из-за того, что живот был полон еды, Ричард закемарил на десятой минуте фильма. — Я не помню себя, когда делаю это, — услышал он как будто из бочки, но всё-таки услышал. Усилием воли прогнав сон, Ричард повернул голову к Бенуа. — Просто наступают моменты, когда я теряю над собой контроль. В такие моменты я как будто собран и спокоен, расчётлив. В такие моменты я уверен, что должен сделать. И делаю. В такие моменты у меня нет мыслей, воспоминаний и каких-либо эмоций. А потом меня будто волной из этого состояния вымывает. Я спрашиваю себя, что я делаю, и инстинкт самосохранения берёт верх. Так, неужели этот мужик решил с ним поговорить открыто? Ричард отставил маслянистую тарелку с остатками рёбрышек и всем своим видом показал, что внимательно слушает. — Что говорит Скей? — Он не знает. — Бенуа уложил затылок на спинку дивана, его взгляд был обращён к потолку. — Это началось здесь. А я не хотел никого видеть. Он предупреждал, что пережитое не пройдёт бесследно, выписал таблетки, врачи мне их выдали. Так что я просто пью лекарства и надеюсь, что рано или поздно всё закончится. Неважно как. Ричард помассировал подбородок, вглядываясь в профиль Бенуа. Скей-то, может, и предупреждал, что ситуация не пройдёт бесследно, но лучше бы ему знать подробности. С другой стороны, не Ричарду о таком говорить: он сам избегал Скея. Но одно дело он, он резать себя не собирался, а вот Бенуа уже продемонстрировал силу воли. — Так это всё… — Блин, что же так неловко-то. — Из-за Влада? Бенуа почти незаметно пожал плечами. — Из-за него тоже. Думаю, из-за всего сразу. Сдерживающие меня цепи рухнули, и я, что называется, отпустил себя. — Моя мать покончила жизнь самоубийством, — бросил Ричард. Бенуа молчал, конечно, он знал эту историю. Сара Вайс не выдержала и вышла в окно сорокового этажа. — Это был самый стойкий человек из всех, кого я знал. Ну, на мой тогда девятилетний взгляд. Бенуа усмехнулся. — У всех есть свой предел. — Ты не похож на человека, перешедшего его, — отрезал Ричард, и Бенуа повернул к нему голову. — Может, устал, да, может, чуть согнулся под грузом произошедшего, но предел ты свой не преодолел. Я же слышу твои рассуждения, ты готов вернуться к работе. Позже. — Ты ведь не знаешь, что творится у меня в голове. И в душе. — Я верю в тебя. — Месье Вайс! — Бенуа улыбнулся. На этот раз вполне искренне. — Вы не знаете меня, чтобы говорить такое. Но ценю ваше желание поддержать меня. — Ага. — Ричард отвёл взгляд. Он вообще-то правда верил, это не были слова в воздух, но попробуй ты кого-то в этом убеди. — Что за бред, а? Ричард взял пульт и начал переключать каналы. Он случайно проскочил канал с порно, но увидел то, что нужно было увидеть, чтобы мысли породили очередной вопрос не к месту. — Ты спал с ним? Я про Влада. Он не смотрел на Бенуа, поэтому, к счастью, не видел выражения его лица. — Ну да-да, знаю. — Тем не менее Ричард не останавливался, он включил канал с мультиками. — Тупой вопрос. Но ответь. Ты с Владом спал? — А ты с Тьерри? — Нет. — Вот как... Ричард почесал затылок и всё-таки посмотрел на Бенуа. Тот всё ещё полулежал, прислонив затылок к спинке дивана, и нечитаемым взглядом смотрел телевизор. Мелькающий свет от экрана отражался на его бледном лице. — Он был моим другом, Ричард. — Бенуа прикрыл глаза. — Я бы не стал менять это отношение ни на что другое. Даже если бы он был не против. Но я никогда не спрашивал и не намекал ни на что подобное. Я бы не осмелился перейти черту. Прежде всего, я был обязан его оберегать, и мой рассудок должен был быть незамутнённым. Я счёл дружбу приемлемым компромиссом между сухим исполнением долга и энтузиазмом защищать дорогого человека. — Вау. — Ричард усмехнулся. — Не ожидал, что ты ответишь. Это… не совсем соотносится с тем, что я о тебе думал. — Я стараюсь видеть границу дозволенного. Хочу, чтобы ты это понимал. Ага-ага. Намёки на то, что произошло вот на этом вот самом диване? Что-то не видно было, чтобы Бенуа видел границы. — Не всегда тонкий расчёт помогает. — Всегда, просто человек не машина, чаще ошибается. — Бенуа вздохнул и отстранился от спинки дивана. Размял плечи. — Пора спать. Я уберу. — Я помогу, что уж там. Они собрали посуду, Ричард наблюдал, как Бенуа проходится по посуде мыльной губкой, залюбовался пальцами. Затем, когда тот выключил воду, сказал: — Сегодня будем спать вместе. Мне кажется, будет безопасней, если я буду спать с тобой. Бенуа усмехнулся. — Уверен, что всё как раз наоборот. — Слушай, я не тупой, ладно? — Ричард подпёр ладонью подбородок, не сводя с Бенуа взгляда. — Ты видишь границы. Ты весь из себя такой расчётливый. Я понял, что тебе не нравится идея, что мы тут будем с тобой трахаться. — Бенуа приподнял бровь. — Я умею читать между строк. Вот только меня парит, что ты можешь встать посреди ночи и начать резать себе вены, передознуться лекарствами или выйти в окно. Поэтому и предлагаю спать с тобой. И, если мне с этого что-то перепадёт, я буду не против, но вообще считай это, прежде всего, волнением за твою шкуру. Получилось не так красиво и витиевато, как складывалось в голове, но эффект оказался достигнут. Плечи Бенуа расслабились, и его губы вновь изогнулись в тёплой улыбке. Может быть, Ричард всё-таки его прошибает на положительные эмоции? Было бы здорово. — Предложение принято. — Бенуа вышел с кухни, оставляя Ричард наедине с бешеным сердцебиением. Сработало! Ричард не врал. Он не думал распускать руки или сподвигать Бенуа к какому-либо рода непотребству, но всё равно провёл в ванной больше времени, чем обычно. Тщательно помылся, зубы чистил не одну, а пять минут. Ногти подстриг и подпилил. Даже между пальцев на ногах прошёлся мочалкой. Надел чистую, всё ещё пахнущую порошком футболку со спортивками, и пошёл в спальню. — Чур я у окна… Да блин! — Ричарда никто не спрашивал. Бенуа лежал на краю кровати, так и не раздевшись. Видимо, эти дни проходят для него тяжелее, чем Ричард думал. — Ну ладно. Ричард принялся раздевать Бенуа, чтобы уложить в кровать. Ну вот почему всё произошло именно так? Рассчитывал на эротические приключения на квартире Бенуа, а получалось, что он, побитый и со сломанной рукой, пытается заботиться о калеке с психозом. Так себе приключения, в общем. Оставив Бенуа только в боксерах и рубашке, Ричард перевернул его на спину и укрыл одеялом. Сам плюхнулся рядом и вздохнул. Лежал, вглядываясь в профиль Бенуа, вслушивался в его судорожное дыхание. Из комнаты доносился работающий телевизор, за окном выл ветер. За этими звуками он и заснул первый раз.