***
Спал Бенджамин неплохо. Иногда просыпался от собственных дерганий или вскриков, но, в целом... В целом, после объятий сон сморил его, как ребёнка. Это напомнило старые времена, проведённые в бунгало. Когда ему снился кошмар, он бежал к старшей сестре или родителям, ложился рядом и засыпал. Проснулся с ощущением, что выспался, если бы в голове не вилась пустота и своего рода марево из-за таблеток. Он взял баночку, высыпал две таблетки (хотя положено одну, но рисковать в Рождество не хотелось) на ладонь и задумался. Нужно ли оно ему... Да, нужно. Он запил лекарство водой и посмотрел на трость возле тумбочки. Нет, сегодня он не хотел чувствовать себя калекой с нарушением психики. Сегодня он хотел побыть живым. Собравшись с духом и стараясь игнорировать ноющую боль в ноге, он вышел из спальни. И чуть было не подумал, что всё ещё спит. В квартире стояла неправдоподобная жара и чистота. Пахло свежим средством с добавлением апельсина и завтраком с кухни. Кажется, Ричард готовил яичницу. Бенджамин огляделся: с потолка пропали ржавые подтёки, а в углу, рядом с батареей, исчезла плесень. С комнаты собрали всю валявшуюся одежду — из ванной доносился звук работающей стиральной машинки. Подушки уложили вдоль спинки дивана, через открытые жалюзи виднелись вычищенные подоконники и прозрачные окна. Сколько же он спал? Посмотрел на наручные часы и усмехнулся. Полдень. Бенджамин прошёл на кухню. Ричард сидел полубоком к нему, на корточках на стуле, почесывал пальцы на ноге, смотрел что-то на смартфоне и помешивал рукой варево (как всегда, вкусно пахнущее) в кастрюле. В ушах сидели наушники. Он явно не замечал Бенджамина, иначе бы сразу обернулся, и это не позволило бы разглядеть его повнимательней. Внешне Ричард определённо нравился Бенджамину. Но кто подозревал, что в нём ещё скрыт и такой богатый внутренний мир? В сыне-то Родерика! Забота, понимание, способность слушать — от кого это всё? В какой-то момент пальцы потянулись к затылку Ричарда. Захотелось его коснуться, но Бенджамин отдёрнул руку. Что за сентиментальность, в самом деле! Он отвернулся и тихо, чтобы так и остаться незамеченным, ушёл в ванную.***
И всё-таки Бенджамин чувствовал воодушевление. Прямо-таки предпраздничное настроение! Он привёл себя в порядок, надел любимую красную рубашку, чёрные брюки. Они спадали — он и правда похудел, — но ремень спас положение. Он выходил из ванной, когда Ричард проходил мимо с тарелкой, на которой лежала яичница с беконом. — Ну наконец-то ты про... — Он запнулся на полуслове, глядя на Бенджамина, а затем резко отвёл взгляд. Бенджамин привык, что на него заглядываются, но сейчас всё казалось каким-то особенным. —… проснулся. Я думал, политики не спят. — Они выжидают, верно. — Бенджамин прошёл за ним в гостиную. — Но сейчас я в увольнении. Считай, обычный человек. Так что же, месье Вайс, приготовили мне завтрак? — Это мне, — Ричард поставил тарелку с едой на кофейный столик и развернулся к нему. — Тебе другое. Идем. Когда Ричард расставлял всё, что приготовил для Бенджамина, его пальцы дрожали, а щеки горели пунцовым. Ещё бы, парень постарался. Действительно постарался! Помимо того, что прибрался и освежил квартиру, так ещё приготовил фруктовое парфе, два смузи — огурцовый и манговый, на выбор, положил всяких закусок без глютена и трансжиров. Даже фрукты купил, разложил их на огромном блюде. Почти царский завтрак! — Я пойду. — Закончив раскладывать вкусности, Ричард ринулся было в комнату, но Бенджамин ухватил его за запястье. — Там что-то интересное? — Не. Не знаю... — Кожа под ладонью Бенджамина ощущалась горячей. — Ещё не включал телек. — Тогда давай позавтракаем вместе. Ричард вернулся с яичницей. Жевал молча. В тишине стучали только вилка да нож. Ну и ну, парень сегодня на редкость сосредоточен, обычно он первым затевает разговор, а сегодня — много делает и почти ни о чём не говорит. — Музыку? — Бенджамин улыбнулся. — Ага. Давай. — Он снова включил радио, но от разговоров воздержался. Очень интересно. Наверняка что-то задумал. Готовит какой-нибудь сюрприз? Само собой. Занятно… Ричард таким же был в отношениях с Тьерри? Если так, Бенджамин начинал не понимать сына. Был бы Бенджамин помоложе, точно не пропустил бы мимо себя такого парня. Всё-то он умеет, всё-то он знает и человеческое ему не чуждо. Но Бенджамин уже не молод. Его время давно прошло. Для него вообще всё уже прошло. Он сжал пальцами переносицу, ощутив, что опять «теряет себя». Не сегодня. Сегодня он хотел бы, чтобы всё прошло правильно, как надо. Пускай не существует Тьерри и Флэр, пускай он не политик, пускай он никогда не знал Влада. Пускай возраста не существовало. Он обычный разнорабочий Бобби, которому повезло проводить Рождество и Новый год не в одиночку. А Ричард... Ричард не сын Родерика, не встречался с сыном Бенджамина. Он и Бобби случайно пересеклись. — Эй, всё нормально? — отвлёк его голос Ричарда. — Да. — Бенджамин улыбнулся. Да, пускай всё будет так, как он придумал. — Всё прекрасно. — Пустовато квартира выглядит, — собирая посуду, сказал Ричард. — Хм… — Что ж, Бенджамин ведь тоже кое-что может. Например, прибраться ещё и в ванной. И сделать из подручных предметов украшения. Например, проволока и нанизанные на неё бумажные снежинки — чем не новогодняя игрушка? А снежинки он умел вырезать самые разные, и вообще когда-то увлекался оригами. Из обычной бумаги он сложил журавликов, самолётики, лис и даже какой-то пучеглазый пончик. И одного фламинго! Он любил фламинго, сам не знал почему. Жаль, что не было красок, он бы всё это ещё и раскрасил. Он вдруг ощутил острую потребность в рисовании. Но нет так нет. К часам четырём вечера квартира преобразилась, и Ричард уже не сетовал на пустоту в ней. Ёлки, правда, не хватало. За просмотром очередного фильма поели йоркшрский пирог, кексы и салаты. Так себе сочетание, но не всё ли равно, когда проводишь время в приятной компании? В какой-то момент оба рассмеялись, заметив очередной ляп в фильме, и не могли долго успокоиться, всё обсуждали его. Обсуждали дольше, чем длился фильм. Позже Бенджамин сообразил, что сегодня же Рождество, а завтра — день подарков. Он совсем не подумал над подарком для Ричарда, а парня явно следовало порадовать. Поэтому он два часа потратил на путешествия по сайтам доставки, выискивая ну хоть что-то, что могло тому понравиться. Ближе к семи вечера по телевидению началась викторина. Сегодня все вопросы так или иначе были связаны с темой Рождества. Оказалось, Ричард держит в голове много дат, имён и событий. Если бы он участвовал в викторине, наверняка бы выиграл. Он почти на все вопросы находил ответы. Ещё одна удивительная черта, которую Бенджамин рассмотрел в этом парне. Да что там, сам Ричард, весь, с головы до ног, казался теперь Бенджамину каким-то удивительным. Он даже поймал себя на мысли, что не хотел, чтобы этот вечер заканчивался. Почему нельзя просидеть вот так, на диване, с Ричардом всю жизнь? Опять сентиментальность! А потом Ричард ушёл в спальню, попросив не подглядывать. Бенджамин не представлял, что приготовил для него этот парень, но в сердце поселилось... волнение? Приятное такое, едва щекочущее нервы. Он давно не испытывал такого азарта. Что ему приготовили? — Ты готов? — донеслось из спальни. Бенджамин поднялся — сегодня у него получилось почти весь день проходить без трости. — Я всегда готов. Выходи. Но Ричард долго не открывал дверь. И это только сильнее подзадоривало Бенджамина. Ну же, Ричард, удиви! В какой-то момент Бенджамин сам захотел открыть дверь, но парень успел первым. Он рывком покинул спальню и оказался перед Бенджамином. В… в костюме белой ёлки. В руке-еловой лапе он сжимал ручку от пакета с украшениями, гирляндой и — Бенджамин сразу приметил — палитрой. — Короче, — Ричард стоял очень близко. Лицо с полыхающими щеками проглядывалось сквозь бесцветные иголки. — Ты хотел живую ёлку, но против их вырубки, так? Вот тебе живая ёлка, зовут Ричард. — И он кивнул на руку с принадлежностями. — Укрась, как хочешь. Только ты и твой полёт фантазии. Но давай быстрее, в этом костюме всё чешется. Бенджамин едва не сорвался и не поцеловал Ричарда. Только многолетняя выдержка позволила ему отключить часть эмоций и просто смотреть в глаза дарителю. Он не знал, что сказать. Пожалуй, это был самый необычный подарок, который ему когда-либо дарили. — Присядь. — Бенджамин помог Ричарду усесться на диване, чтобы иголки не особо пострадали. А потом включил свет в гостиной и принялся распаковывать «подарки». Здесь нашлась коробка со специальными красками. Наклейка обещала, что краски будут ровно ложиться на поверхность, из которой сделан ёлочный костюм, и быстро высохнут. Глаза Бенджамина загорелись. Он давно не творил. Честно сказать, последний год вообще не брал кисть в руку, поэтому... — Зря ты это затеял. — Он улыбнулся Ричарду. — Чего это? — Губы Ричарда скривились в ухмылке. — Ещё скажи, что не нравится. — Нравится. — Так-то на это и был расчёт. — Просто это значит, — Бенджамин распаковывал художественные принадлежности на кофейном столике, — что не снимешь ты этот костюм долго.***
Ричард правда обрадовался, что его подарок пришёлся по душе. Он зачарованно наблюдал за Бенуа первые два часа, но потом устал, вспотел и никак не мог почесаться. Вернее, мог, но не везде. К полуночи Бенуа решил над ним сжалиться. Они нашли крепление, подвесили ёлку к лампе, превратившуюся в своего рода Рождественскую звезду на верхушке. Бенуа ещё как-то так хитро скрутил иголки и ветки, раскрасил разными цветами, превращая те в шарики. Сама ёлка под кистью приобрела синий цвет с белыми участками, имитирующими снег. Он повязал гирлянду, сплетя из некоторых участков бабочек, цветочки, оленей и другие фигурки. Красиво вышло. Ричард не художник, но ему понравилось. Глаз радовался. И глаз, и душа. Ричард сидел в кресле. Наблюдая, как Бенуа до двух ночи возится с ёлкой, но всё-таки не удержался и закемарил. Его разбудил звонок в домофон. Он растёр глаза и выпрямился. Хотел было подняться, но передумал — Бенуа вернулся в гостиную, с огромной коробкой в руках. Это то, о чём Ричард подумал, или?.. — Твой подарок. — Всё-таки то, о чём он подумал! — Откроешь утром? — Ага, щас-то. Конечно, Ричард открыл его сейчас. В какой там ещё параллельной Вселенной Бенуа сподобится ему что-то подарить? Когда с бесконечными слоями пупырчатой плёнки было покончено, он изъял подарок на свет. Это оказались ещё две коробки, одна с боксёрскими перчатками, а вторая — набором для кондитера. Забавно-забавно. Ричард не скрывал улыбки. Бенуа всё правильно понял: больше всего в мире Ричард любил дубасить людей и готовить кексики. Он вскинул голову. — Спас... — Но Бенуа уже не было в гостиной. Ричард улыбнулся, закусив губу, и полубегом направился в спальню. Бенуа стоял у окна, глядя на улицу, раздвинув жалюзи средним и указательным пальцами. Ну и ну, этому мужику свойственно смущаться. Очень даже мило. Нет, ну правда, он хотел всего лишь сделать для Бенуа Рождество приятным праздником, а в итоге сам получил удовольствия выше крыши. Даже подарок отжал. — Спасибо. — Я плохо тебя знаю. — Бенуа не поворачивался к нему, но Ричарду и не нужно было, сам развернёт. Он подошёл ближе. — Видимо, гораздо хуже, чем ты меня. Надеюсь, тебе понравится. — Ещё я знаю, что нам обоим понравится. Бенуа усмехнулся. Жалюзи щёлкнули, закрываясь, и он обернулся. Ричард только этого и ждал, подойдя совсем близко. Как только Бенуа повернулся к нему лицом, Ричард схватил его за затылок, заставил склонить голову и поцеловал. Бенуа уперся тонкими пальцами ему в грудь, явно намереваясь оттолкнуть. Вот только не оттолкнул. Губы разомкнулись, и Ричарда накрыло волной возбуждения — их языки соприкоснулись. Щетина царапала гладко выбритое лицо, но это Ричарда не волновало. Его волновало, что вторая рука недееспособна, уж он бы нашёл, куда ей залезть. Зато руки Бенуа знали, что делать. Палец зацепил пояс штанов, притягивая Ричарда, а ладонь второй руки легла на талию, зарываясь пальцами под футболку. Какой же кайф! Поцелуй Ричарда стал настойчивей, как если бы он хотел сожрать партнёра с потрохами. Дыхание сбилось, и он сам не заметил, как простонал. Не отвлекаясь, он прижался к Бенуа. Снял руку с затылка и просунул ладонью между их телами, к паху. Ричарду нужно было знать, что Бенуа чувствует — и он узнал. Физиология не подводила. Бенуа хотел его. Отстраняясь, Ричард успел лизнуть Бенуа по нижней губе. Они взглянули друг другу в глаза. И без слов поняли, что будет дальше. Они снова слились в поцелуе. Пальцы Бенуа скользили по телу Ричарда смело, по-хозяйски, изучали кожу, сжимали ягодицы. И Ричарду, блин, это нравилось. Нравилось до такой степени, что он терял себя и тяжело дышал Бенуа в губы, в ухо, в шею. Он понимал, что его ведут к кровати и сам с радостью отступал к ней спиной. Но вот столкнулся поясницей с тумбочкой, на которую его, подхватив под бедра, усадили. Сквозь марево наслаждения, затмившего разум, Ричард открыл глаза. Бенуа стоял между его раздвинутыми коленями, прохладные ладони упирались в ягодицы Ричарда, подталкивая к себе. Их члены тёрлись друг о друга через одежду. У Ричарда непроизвольно вырвался стон. — Ты подготовился? — спросил Бенуа в губы. Блин. К чему именно? Ричард обхватил его локтём за шею, чтобы теснее прижиматься к телу. К сексу вообще можно быть готовым? — Нет. Бенуа чуть отстранился. Ну, блин! Его пальцы коснулись подбородка Ричарда. Их взгляды снова встретились, пальцы второй руки поумерили пыл. Теперь Бенуа касался Ричарда как будто аккуратней и нежней. — Ты уже занимался этим? Блин, стыдоба-то какая. Ричард буквально сгорал изнутри, вглядываясь в проницательные зелёные глаза. Занимался чем, блин? Пихал в кого-то член или принимал в себя? А, какая разница, в любом случае: — Нет. — Вот как... — Бенуа казался удивленным, а Ричард — смущенным. Ну да, тупо, подарками затарился, а самым главным не обзавёлся. Блин, идиот! Всё обломал! Он мечтал трахнуть Бенуа, но не думал, что это случится так скоро. Ричард к собственному стыду растерял всю смелость, даже приготовился спрыгнуть с тумбочки и побежать умываться ледяной водой. Но его поток мыслей прервал смех Бенуа. Как удивительно было это слышать! Ричард вообще не помнил, чтобы Бенуа при нём смеялся, даже раньше. Бенуа ласково провёл ладонью по голове Ричарда, и поцеловал в скулу. — Не бойся. — Каким же нежным мог быть его голос! — С чего ты решил, что я испугался? — Хотя сложно было скрыть дрожь всего тела. — В смысле… Я не подумал, да. Давай, я схожу, что ли в магаз и… — Тише, — раздался шёпот над ухом. Всё забылось, когда Бенуа снова поцеловал его и, придерживая за ягодицы, развернул и опрокинул на кровать. Его губы прошлись по шее Ричарда, заставляя запрокинуть голову. Пусть хоть всего зацелует! Пальцы Бенуа по-хозяйски накрыли член Ричарда и начали поглаживать. Вот блин! Блин! Ричард закусил губу, сдерживая тяжёлые вздохи. Он даже не понял, в какой момент задрали край его футболки. Но в тот миг тёплые, чуть сухие губы Бенуа припали к коже между рёбрами. Он оставлял поцелуй за поцелуем, спускаясь всё ниже: от груди к пупку, ещё ниже, к паху. Ричард даже забыл как дышать. Он всегда представлял себе жёсткий секс, а не наполненный… такой нежностью. И он не мог сказать, что ему это не нравилось. Он словно бы забывал обо всём, что раньше связывало его и Бенуа. Просто… это было просто неописуемо. — Давай-ка избавимся от этого, — прошептал Бенуа. Они стащили с Ричарда футболку, за ней же последовали штаны и носки. — Черт... — Ричард бахнулся затылком на кровать и выгнулся, ощутив поцелуй на внутренней стороне бедра. — Это я... Я должен... — Должен что? — Бенуа массировал ему член, точно зная, что делает. От его прикосновений Ричард чуть ли не дрыгал бёдрами навстречу, выпрашивая большего. — Ну, говори. Как тут говорить, когда Бенуа снова поцеловал его там, очень близко к паху, в бедро. — Хватит! — Ричард приподнялся на локтях. — Раздевайся тоже. Я тоже хочу… коснуться тебя. Бенуа остановился, и Ричард чуть было не выругался. Захотелось, чтобы пальцы Бенуа снова шевельнулись, и чуть не попросил его забыть о только что прозвучавших словах. — Хочешь меня раздеть? От этого предложения стало жарче. Ричард чуть было не схватил Бенуа за ладонь и снова не прижал к своему причинному месту. — Естественно. Бенуа оглядел его с ног до головы и пополз назад. Не успел Ричард спросить, эй, куда, как Бенуа спустился на колени возле кровати, подхватил Ричарда за ягодицы и надавил, намекая, чтобы тот сел. Ричард послушался. И как только спустил ноги — сглотнул, в горле пересохло от увиденного. Бенуа сидел на коленях между его ног, разглядывая из-под чёлки. Снизу вверх. Блин, какой он в это время был сексуальный! Ричард не вывозил такой груз эмоций! — Начнёшь? — отвлёк его Бенуа. — Или?.. Его пальцы расстегнули первую пуговицу на своей рубашке, затем, с глухим щелчком, вторую, третью. Показалась ложбинка между ключицами, чёрные редкие волоски. Рукав плавно стёк до локтя, оголяя угловатое плечо. Ричард чуть слюной не захлебнулся. Даже бесило, что он сейчас ведёт себя как бревно неопытное. Но… что, вот что ему делать, если всё и так прекрасно? Он остановил пальцы Бенуа на четвертой пуговице и отвёл в сторону. Ладони Бенуа легли на разведённые бедра Ричарда, что перепутало мысли, но и добавляло смелости. В таком положении он словно бы ощущал себя главнее. И, что-то подсказывало, Бенуа в курсе такого положения дел и совсем не против. Ричард расстегнул оставшиеся пуговицы. Сбросил рубашку со второго плеча, та держалась только на полусогнутых локтях. Блин, что за вид! — Бэн... — Ричард провёл пальцами по его шее, и тот запрокинул голову, позволяя провести подушечкой пальца по кадыку, коснуться подбородка, покрытого щетиной, скользнуть по скуле, за ухо и зарыться пальцами в волосы на затылке, пусть и короткие. Они приятно щекотали кожу на пальцах. — Хах… — И приятно было не только Ричарду. Он позволил себе воспользоваться новым преимуществом и, снова прошёлся пальцами между локонами, оставляя неопределённые круговые узоры. Ресницы полуприкрытых глаз Бенуа дрогнули, он тихо выдохнул. Его губы нежно скользнули вдоль предплечья Ричарда, а затем — его члена через ткань боксеров. Блин! Бенуа подцепил боксеры, высвобождая набухший член, влажный от собственной выступившей смазки. — Только давай не только мне это… М-м-м! — Ричард закусил губу и запрокинул голову, стоило губам Бенуа сомкнуться на члене. — Бля, Бэн, бля… Внутри его рта было очень тесно, очень мокро, очень жарко. — А, блин! — Ричард выгнулся, запрокидывая голову. Бенуа ускорился, поднимал и опускал голову, по его губами раздавались хлюпающие звуки. Блин-блин-блин! Пальцы одной руки массировали член, второй — мошонку. Бедра Ричарда задрожали от напряжения, кожу подёргивало то там, то тут. Внизу живота как будто что-то готовилось взорваться. — А, Бэн, бля… — Ричард закусил губу. И вот, когда казалось, что лучше уже быть не может, Бенуа перехватил его за запястье и уложил ладонь себе на затылок. Заставил толкнуть его навстречу члену. Бля-я… Соображалки Ричарда хватило, чтобы понять, что от него хотят — руководить, регулируя темп и наклон. — Ах-х, а чёрт, Бэн, я сейчас... — вырвалось вместе со стоном, когда он был готов кончить. Но губы Бенуа разомкнулись. Нет, как так! Он что, шутит?! Ладони вновь оказались под его ягодицами. Его опрокинули на кровать. Бенуа навис сверху, целуя в шею. Ричард выгнулся навстречу ласкам, скользнул пальцами по его нагому плечу, вцепился в кожу. Как же круто касаться его вот так! Красная рубашка холодила кожу между ними. Бенуа вновь перехватил его запястье и направил ладонь вниз, к паху. Вместе они расстегнули брюки, которые вмиг улетели на пол. Ладонь Ричарда наконец коснулась члена Бенуа — и, возможно, от этого Ричард тоже чуть не кончил. Хриплое дыхание раздавалось прямо над ухом. — Чёрт… — выругался Бенуа, и Ричард не сдержался от смеха. Точняк, хорошо было не только Ричарду! И он постарался сделать ещё лучше, насколько мог со своим отсутствующим опытом. Наверное, для Бенуа это детский лепет, но Ричард старался прислушиваться к его движениям и намерениями. Целовал, массировал, тёрся… Всё дошло до апогея, когда Бенуа обхватил оба члена. Ричард совсем потерялся, вжавшись в Бенуа и чувствуя только, как его член трётся о член Бенуа, вверх-вниз рука скользит, а возбуждение всё растёт, растёт, растёт… — Бэ-эн! Он кончил. Бенуа держался дольше. Но, теперь Ричард мог сосредоточиться на том, чтобы довести до оргазма его. Он помогал ему рукой, целовал в шею и скулу. Конечно же, массировал голову. Бенуа откровенно кайфовал, когда касались его головы. И, когда он всё-таки смог дойти до оргазма, они крепко вцепились друг в друга. Обнимались, пока к обоим возвращалось понимание происходящего. Затем посмотрели друг на друга. Сколько нежности было в этих зелёных глазах! Ричард усмехнулся и стёр с ложбинки между ключицами каплю спермы. Снова заглянул в глаза Бенуа. И они повторили. А затем ещё раз и ещё. На третий раз Ричард даже осмелился сделать минет. Ещё никогда он так не кайфовал, как когда слушал громкое дыхание Бенуа над головой и его попытки сдержать стон. Под утро, измотанные, они лежали на кровати со сбитыми простынями. Ричард услышал только «Спокойной ночи», прежде чем вырубиться.