Синкопа

      Запах озона. Как пахнет асфальт после грозы. Влагой, мокрой пылью, свежестью. После смрада вони клуба, после духоты, пота, дыма и неизменного могильного холода подвала, этот запах ливня смывал весь грех. Чонгук, игнорируя тихий смех над ухом, вел носом по шее, к яремной впадинке, за ворот футболки, жадно вдыхая. «Малышу хочется нежностей?» Черная ткань одежды, крупные руки, волосы, выкрашенные в пепельный, взгляд подернутый синевой грозовых туч. Намджун довольно заулюлюкал, когда Чонгук обхватил его бедра ногами, рывком плотно прижимая к себе. «Прости, забыл, что ты не малыш». А он бродил острыми зубами по коже, затем недовольно клацнув. Сжимая крепкие бугры мышц Намджуна, Чонгук срывался на частое дыхание. Мягкие формы Джесси, ее красивая большая женская грудь не привлекала так, как привлекала мощная фигура мужчин. Волна удовольствия накрыла тело, начинаясь от паха. Его смело массировали там, куда Чонгук стеснялся опустить взгляд, но лишь выгнулся навстречу, запрокинув голову. Зеркальный потолок услужливо все демонстрировал. Выпущенные клыки чувственно приоткрытого рта, шальные от возбуждения глаза, шея, бледная рука на его ширинке. Открытость. Пульсация. Очень приятно. Чонгук закрыл глаза.       И больше не слышал электрическое гудение ламп, не тихо играющей музыки, не тяжелого дыхания Намджуна над ухом, ни хлюпанья, ни собственного стона. Под веками все багряно с ритмичными вспышками. В ушах звенело, трескалось, билось стеклом, выло металлом. Что-то противное. Что-то противящееся. Каждый раз. Чонгук распахнул глаза, вцепившись в плечи Намджуна, пока то навалился на него, и обхватив одной ладонью два органа, вел ею с невообразимой скоростью. Иглы онемения впивались в ноги, концентрируя все в одной точке. И Чонгук невольно подмахивал. В отражении зеркала кушетка, под давлением двух тел, прикатилась к стене, ритмично скрипя колёсами. В отражении зеркала его рука поперёк спины Намджуна, где мелкая россыпь рисунков, набитых совсем недавно. Корона. Смайлик, с кривой линией рта. Сердечко. Сердце. Чувство. Буква его имени на английский манер. Дата рождения. «Какого цвета радужку?»       Ровный контур глаза, в половину предплечья. Идеально. С точностью, на которую способен только вампир. Чонгук тогда встретил взгляд тату мастера, с именем «Ким Намджун» вышивкой блестящей на груди. «Желтую». Намджун отъехал от кушетки на стуле к столику оборудования. «Желтую радужку? Может крапинки какие-нибудь? Узоры?» Да. Глаза создателя — живые. Золото в них бесконечно переливается, плавится, льётся. Мелкие песчинки у зрачка, влажные блики.       Чонгук кончил, глядя на копию глаза создателя, утопая в море золота. Озоновый запах разрывал легкие удушением. Он размяк, отвел голову в сторону. Но тут же дернулся. Намджун подхватил обе его ноги, закидывая на крепкое плечо и, пальцами свободной руки поддел край нижнего белья. Чонгук взвизгнул. — Не будь жадиной, я тоже хочу кончить, малыш.       Горячее, твердое коснулось его и Чонгук взбрыкнулся, закричал, отбиваясь ногами, попадая куда придется. Истерика ударила по голове большой волной, отдаваясь болью по коже. Он вскочил с пола, не заметив, как свалился с кушетки, и прижался к стене, встретив такой же испуганный взгляд, как свой собственный. — Блять. У тебя вообще все дома?! — рявкнул Намджун, заправляя опавший член и застегивая ширинку, — Шел бы ты отсюда, — и выдохнул: — Охуеть…       Металл крыши холодил. Он сидел не шевелясь. Дороги светились мокрым асфальтом с отражениями проезжающих машин, статичных фонарей. Чонгук наблюдал. Небо наливалось синевой. Сердце билось тихо, мысли ползли без цели и связи, иногда цепляя мелочь на улицах города. Люди шли и шли бесконечным потоком, рычали автомобили. Чонгук вытащил из кармана украденную у прохожего пачку сигарет. Тот просто спросил время, а у Чонгука ни часов, ни телефона, только спички. Огонёк обдал пальцы тёплом, быстро приближаясь к кончикам пальцев и затухая на полпути. Новая спичка. Снова потухла. Чонгук вынул сигарету, нахмурившись и неумело пытаясь ее распалить. Горечь противно коснулась стенок горла, но он не закашлялся, лишь причмокнул, поморщившись, пытаясь сглотнуть копоть. Дым метнуло в сторону с порывом ветра.       «Малыш-малыш», — Чонгук усмехнулся и тут же нахмурился, поежившись от воспоминаний чужих касаний. Джесси была нежной. Только обняла, когда он, не справившись с нервами, расплакался, как ребенок. Запах ее волос, кожи, вкус губ. Другая девушка сделала все сама. Лица он ее не запомнил. Закрывал лицо руками, пока та, усмехаясь, насаживалась горячим ртом. «Как будто ребенка насилую!», и глаза вампирши вспыхнули от самодоставленного оргазма. Третий — парень. Чонгук решился только на поцелуи с неловкими ударами клыков о клыки. И Намджун. С которым завис на три дня. «Все неправильно», — пульсировало в голове.       Город взревел сигнализациями. Чонгук резко взметнул головой, случайно выронив сигарету. Та полетела с крыши, мигая распаленным табаком, а на главной дороге района авария. Красивенькая иномарка, перевернувшись и оставляя россыпь стёкла, стояла в десяти метрах от другой — с измятой крышей, насмерть придавившей пассажиров. Металл автомобилей, бензин, ужас и тонкий запах крови. Манящий запах крови. Чонгук сглотнул, наблюдая, как замедляется движение, как становится тише и остаётся только гул. Клыки уперлись в нижнюю губу, а по вискам ударил пульс. Чонгук вскочил, разбежался и перепрыгнул на крышу следующего дома, не отрывая взгляда от шпилей дальних сосен.       Вода стекала по волосам, те докучливо липли ко лбу, Чонгук пытался их удобно зачесать, чтобы не мешались, но дождь все сдвигал обратно. Замедляя шаг, чтобы успеть смыть запах чужого вампира, он пинал камни. Одежда покрылась пузырями. Чонгук нервно вздергивал кофту, поднося рукав к носу. «Вроде нормально…?» Он вздохнул. Запах создателя густой. Все в мире и есть он. Кожа, дорогой табак, древнее вино, шелк и хлопок, сладость меда, сладость леса в жаркий день, свежесть леса в пасмурный. Чонгук лениво переставлял ноги на ступенях, когда парадная дверь распахнулась, ударившись о стену. Желтые глаза горят расплавленным золотом и Чонгука рвануло вперёд, за мокрую кофту. Раскат рыка. Или грома. Рука на горле. Рот сам скалится. И Чонгук жалко взвизгнул, когда голову развернуло от пощёчины. — С-создатель… — язык заплетался и в голове ни одной мысли кроме: «Что я сделал не так? Что я сделал не так?»       Ким Тэхен припал к его шее, вновь выдавив из Чонгука всхлип испуга, но лишь крепко вдохнул, ведя носом по углу челюсти к волосам. Грудь гудела. Над ухом гулкое шипение. — Тебя не было неделю! Ты весь ими пропах! Ты весь пропах каким-то дерьмом!       Чонгук извернулся, цапнув создателя по руке и с привкусом его крови, ринулся к открытой двери. Холодные капли дождя уже ударили в лицо, но он не успел и шагу сделать дальше. Ворот кофты натянулся на шее, с треском оттягиваясь назад, а затем крепкие руки, мазки пролетевших мимо комнат и удар головой с тихим стуком обо что-то. Пространство теряло свои очертания, пока взгляд был направлен на Ким Тэхена. Шёлковый халат раскидало по плечам, открывая мощную белую грудь, той же материи штаны. Контуры мебели сияли и даже такие мелочи как щели между цветными частями мозаики. Выкрученная до предела насыщенность цвета превращала все вокруг в калейдоскоп, от чего кружилась голова, и скручивало желудок.       Потолок купальни издевательски зеркальный. В отражении он, с раскрасневшимися глазами от невольных слез, фигура создателя, высыпающая в просторную ванну бутылочки, и пар от кипятка душа. «Прости… Прости!» Чонгук сжался от осязаемой злости, спрятал голову, зажал уши от рыка вампира. — Нагулялся? Так больше никуда не выйдешь! — рывок и мокрая кофта на Чонгука разорвана, на кожу полилось жидкое мыло, — Всегда напротив меня! Всегда со мной! Под моей рукой!       Новый рывок и с жалобным скрежетом разошлась молния на джинсах. «Нет-нет! Пожалуйста!» Чонгук схватился за ремень, пока создатель содрал его с ног ботинки. Когти вцепились в джинсы, царапая кожу, драли, вместе с телом потянув вниз по ванне. Чонгук поскользнулся. Тэхен быстро повел языком по дорожкам крови. Осталось нижнее белье. В желтых глазах промелькнуло что-то неясное. «Тэхен… Пожалуйста?» Стыд. Страх. Странная вина. В ушах лишь звон. С потолка лилась горячая вода, надвигая волосы на глаза, мешая обзору. Шелковая ткань халата на создателе красиво облепила мышцы, длинные локоны волос извивались по мощной шее. «Тэхен, прости…?» Чонгук сжался, пытаясь скрыть наготу, когда большая ладонь создателя, пахнущая сандалом, скользнула по плечу на грудь. «Отвратительный запах. С кем ты спутался?», — глухо рыкнул, — «Отвратительно!» «Ты же мой!»       Чонгук закрыл глаза. За багровым полотном слышится стихающий голос Ким Тэхена. И снова открыл. Рот создателя недовольно скривлён, глаза полыхают, но ладони почти с любовью ведут по рукам, по бокам — намыливая. Игривые искры прошли по всему телу, как и всякий раз, когда Ким касался его. Необъяснимая радость раздулась в грудной клетке, мешая дышать. Чонгук замер. Настоящее наслаждение. А ладони все скользили: вниз по животу, по бёдрам, деликатно не касаясь края боксеров, шея, волосы. «Ты пах иначе. Ты все ещё пах человечностью…» Горло сдавило от вины. От печали по. «Мой маленький островок жизни, мой сладкий мираж». Вода смывала мыло и слезы. Тело не справлялось с волнами удовольствия. Прикосновения. Слова. — Тебе хотелось секса? — Чонгук извернулся, чтобы спрятать лицо за рукой, — Зачем ты курил? Чего тебе не хватает? Я мало тебе даю? «Выбирай, что хочешь», «Проси, что хочешь». Чонгук уткнулся носом в дно ванны. — Милый мой? — в голосе ласка, словно не было срывающей крыши грозы. — Ты не искал меня эту неделю! Ты никогда не говорил что я твой! За что ты меня… Н-н-наказываешь?!       «Какую комнату хочешь?», «Хочешь нарядиться?» «Хочешь?» «Что-нибудь ещё хочешь?» Чонгук резко выпрямился, опираясь на руки и тут же их притянув к себе. Дорога к Тэхену выстлана россыпью стёкла. В ладонях остались осколки. «Хочу тебя, но разве тебе нужен «ребенок»?» — Не наказываю. Ревную. Беспокоюсь.       Едва живое сердце ошалело забилось между стенками легких. Чонгук придвинулся к создателю, всхлипывая от сладких слов, и царапая колени. Тэхен одним движением сгрёб все мыла и масла, вместе с осколками, скидывая за высокий борт ванны. Быстро вынул все осколки, быстро скользнул языком по ладоням, вытягивая из Чонгука довольное мычание и потянул его на себя. — Ты мой. В тебе моя кровь…       От создателя вибрация. От ласковых рук искры под кожей. Чонгук обхватил торс Тэхена руками, уместив голову в изгибе между шеей и плечом. «В тебе мой ген. На тебе мой запах». Губы создателя скользнули по виску. И снова мурлыкнула мелодия в голове. Перезвон. Скрипка смычком тянущая ноту. Что-то правильное. Мягкий и теплый запах создателя. Как наполненная солнцем комната в зимнее утро после сна. Как нежится в окружении подушек и одеял, пока на кухне варится кофе. Как встать под теплые струи душа, да, и растирать кожу любимым гелем. Чонгук блаженно закрыл глаза, слегка улыбаясь, и успев заметить в отражении потолка, как склонилась чёрная голова над его шеей. Острая боль на затылке. Тело остекленело от онемения.       Чувство тошноты, чувство дежавю тянуло челюсть назад и вниз, от чего под языком скапливалась слюна. Чонгук так же уселся с ногами на диван, так же неотрывно следил за гостем, вычеркивая из видения: потолок похожий на форму для отлива шоколада, подушки, перламутровые полосы, плотно зашторенные окна. Только зеленые глаза, только надменная ухмылка пухлых губ и тонко нашитые цветы на костюме. И все нутро дребезжало. Будто чьи-то холодные пальцы заигрывали с органами, не причиняя боли — заметный дискомфорт. Тихий искристый звук, журчание воды ручейка, звон, накладывались на голову шалью, обещая спокойствие. Пак Чимин ухмылялся все шире. Король вампиров грациозно закинул ногу на ногу и, вздёрнув рукой, проверил время. — Долго ждём. Разве ты не намяукал своему создателю, что я прибыл?       Чонгук нахмурился, собираясь сказать «Что значит «намяукал»?», но тут же всколыхнулись тяжелые шторы, послышался ветер за распахнувшейся дверью, и его окутало родным запахом с примесью морозного воздуха. Ласковые руки создателя легли на плечи, и Чонгук расслабил спину, успокоившись, откинул голову на спинку дивана. Желтые глаза создателя приблизились, водопад чёрных длинных волос укрыл их от гостя и Чонгук улыбнулся от нежного поцелуя в висок. «Да ты, я смотрю, бежал», — ядовито выдал Пак Чимин, громко стуча каблуком. Новый поцелуй в шею. И капель в ушах зазвучала громче, игривее. — Чем обязан?       Ненавязчиво потянул смычок среднюю ноту. Чонгук повёл плечом от давящего звука. Нижняя нота. — Всем! — рявкнул король вампиров, — Твой отпуск давно подошёл к концу. Пора приниматься за свои обязанности. — Чонгук… — Тэхен спокойно обходя диван и усаживаясь, не успел договорить. — Чонгук-Чонгук-Чонгук! Твоя маленькая слабость-сладость, да, Ким Тэхен?       Чонгук напрягся, подавшись вперёд и концентрируясь, снова хмурясь. — Понимаю почему, — вдруг усмехнулся Пак Чимин, обращаясь к Тэхену, — Кризис среднего возраста? Захотелось молоденького мальчика? Татуировки, пирсинг, дикий взгляд. И не скажешь, что когда был жертвой травли и изнасилования. — Завидуете? — выплюнул Чонгук.       Моргнул. В следующий момент, почувствовав силу удара головой об пол. Перед глазами две пасти полных клыков. Длинные локоны чёрных волос Тэхена разметались по белизне мраморного пола, спинка дивана треснула, повалились подушки. «При всем уважении, Тэхен-щи, но со мной стоит разговаривать намного почтительнее. Позабыл мой гнев? Пора заняться воспитанием мальчишки!» Чужие руки на шее создателя, раскаты рычания и Чонгук со смелостью щенка сбил собой тушу Пак Чимина, навалившуюся на Ким Тэхена. Очертания зала смазались, тело на долю секунды вдруг зависло в воздухе. Снова удар. Боль разошлась по всему черепу от удара с размаху лбом об колонну, а затем, быстро, нежный поцелуй туда же. Горящие золотом глаза создателя обеспокоено его осмотрели. Чонгук с той же эмоцией смотрел в ответ. В голове набатом: «Помочь!» «Защитить!» — И все пользуются этой глупостью новообращенных, — стряхивая костюма невидимые пылинки, Чимин скривился, лениво подходя ближе и сверкая глазами изумрудами — Кровь тянет к крови. Для этого он тебе? Свободная дырка, бесплатная сила?       Король вампиров пошло толкнул язык за щеку. Чонгук в тот момент дернулся, но остановился не от перехватившей его руки создателя, а от мощного болючего давления, сжавшие его органы. Он заверещал. «Чимин!» — рык. — Чего ты добиваешься? Оставь его в покое! — Тэхен оставил официоз, перекрывая своим телом Чонгука. Тот тряс головой, схватился за живот, пытаясь собрать, будто вывалившиеся органы, но те на месте. Давление схлынуло, и дикая усталость прибила к полу. — Совсем распоясался, Ким. Ты и твое отродье. Думаешь, если встанешь в сторонке, то война пройдёт мимо тебя? — Чимин наигранно расхохотался, звонко захлопав в ладоши, — Как бы твой милый мирок снесло ударной волной!       Тэхен задумчиво, словно вовсе не слушал короля, изучал взглядом россыпь осколков на полу. Слегка приподнятые брови и опущенные уголки губ. Звенящую тишину зала разменивало тихое тиканье в ушах Чонгука. Он выжидательно наблюдал за создателем, пока тот все смотрел в пол, бегая глазами, словно где-то нужный список действий. — Это всегда были твои войны, Чимин. — устало выдохнул Тэхен, поднимаясь, отряхиваясь и подавая руку Чонгуку.       Недовольное шипение. Тэхен тянул руку в пустоту, а затем, оскалившись, развернулся всем корпусом к другому углу зала. Пак Чимин расхаживал из стороны в сторону, держа Чонгука на руках словно младенца, не давая вырваться. Сильные руки шарили по телу, и ощущение неправильности, отвращения сдавило горло. Как с Намджуном и Джесси, как с той девчонкой и незнакомым парнем. Чонгук визгливо зарычал, пихаясь. — Ш-ш-ш, малыш, папочка рядом! — король крутанул Чонгука в руках, позволяя посмотреть на создателя — клыки, яростный блеск золотистых глаз — и снова прижал к груди, напевая колыбель. — Смотри, как я прекрасно управляюсь с твоим ребеночком, — зубасто улыбнулся Чимин, не замечая усиленное сопротивление, — Думаю, его давно пора сдать ко мне в ясли, а ты займёшься делами насущными. После всего, что мы сделали вместе, Ким, война никогда не была бы только моей или твоей.       Притихший Чонгук из-за плеча глянул на создателя. Тот хищником ходил кругами, думая, как подступиться. От короля вампиров пахло одеколоном для людей, но собственный запах гармонично с ним переплетался. Запах с необычным свойством — сначала ударил в нос, словно забил иглами, а затем становился все мягче и слаще. Чонгук прикрыл глаза. Вдохнув глубже, инстинкт повел его, наполнил рот вязкой слюной и наткнулся носом точно в сосуд. В голове пульсировало: «Пить». И он вонзил клыки, плотно прикладывая к коже язык, чувствуя как кровь, ни горькая, ни сладкая, полилась по горлу. Он успел сделать один глоток.       Нашитые на костюме цветы залиты кровью. Алые разводы на полу тянулись смазанной дорожкой к нему, и Чонгук коснулся влажного подбородка. Кровь. Взволнованный шепот в голове, виолончель, звон и, неожиданно, шипение змей. Смертельно опасных змей.