Мнимое притворство

— Но Инквизитор, пожалуйста... — с мольбой в голосе и взгляде, говорила служанка, которая в данный момент пыталась накормить протестующего Аннаэля. — Если вы не будете питаться, то ослабнете, и тогда не сможете выздороветь. — Довольно... Можешь идти и тарелку с пищей тоже забери... Вообще, от любого упоминания еды или ее запаха, эльфа начинало воротить так, что лучше и не говорить. Маленькой тонкой эльфийке - прислуге с курносым носиком и веснушчатым румяным личиком, ничего не оставалось, кроме как покинуть покои Инквизитора. В таком амебоподобном состоянии бледного лица, ужасного головокружения и тошноты, с полным отсутствием аппетита и каких либо сил на то, чтобы хотя бы встать с постели, бедный Аннаэль прибывал уже несколько недель. Никто точно не знал причину, такого самочувствия Инквизитора. Кто-то говорил, что его прокляли или околдовали злостные маги, чтобы навлечь беду, кто-то утверждал, что это банальное отправление, которое непременно пройдет, как только эльф прочистит желудок и сделает кровопускание, но лишь единицы из круга приближенных, догадывались об истинных причинах, точнее причине. Одной. Эта причина в данный момент сидела в таверне за барной стойкой и не спеша потягивала эль из деревянной кружки. Можно было подумать, что маг совершенно не беспокоится о нынешнем состоянии Аннаэля, но на самом деле в его душе разгоралось пламя. Пламя раздора и противоречий. — А он ведь несёт, Посверкунчик... — произнес нежным полушепотом Железный бык — от тебя. Дориан лишь нахмурил свои соболиные кустистые брови и с интонацией тихой злости, прошептал: — Не лезь, куда тебя не просят. Наемник лишь усмехнулся и облакотившись о барную стойку, продолжил, будто настроение собеседника и недавний ответ Дориана, его совершенно не волнуют: — Знаешь, я ведь, если б не ты, приударил за нашим Инквизитором — Он отпил из кружки — Да только не люб я ему, смотрит он на тебя... А больше ни на кого так не смотрит... Бык многозначительно посмотрел в потолок. Тевинтирецу было неприятно это слушать с самого начала, и он, поднявшись со своего места, быстрыми шагами направился к выходу, тем самым давая понять, что разговор окончен. Выйдя на улицу, он медленно побрел к себе в комнату, думая над всем происходящим. В голове все время мелькала фраза Хиссрада: «... смотрит он на тебя...а больше ни на кого так не смотрит». Что же он имел ввиду? Вполне возможно, что самодовольный альфа хотел подшутить над Дорианом, зная его неравнодушие к эльфу, но почему-то в его словах была доля истины. Маг это чувствовал. — Это точно? Вы уверены в этом? — Допытывался Дориан у престарелого лекаря, который только что осмотрел Аннаэля и должен был (Павус буквально заставил его) доложить о состоянии эльфа магу. Тот лишь медленно, но уверено кивнул своей седой головой: — Вероятность того, что Инквизитор ждёт ребенка, очень высока. Все признаки налицо. После этой короткой фразы, врач удалился. Тевинтирец остался стоять в коридоре, не смея даже пошевелиться или дышать. Он нервно усмехнулся, чуть подрагивающим кончиком рта. Однако, вместе с тяжестью новости, маг чувствовал и облегчение. Теперь он сможет поговорить с Аннаэлем и не скрывать свои чувства. Он наконец решился. Подойдя к двери, Павус аккуратно приоткрыл ее и зайдя внутрь, также аккуратно закрыл. Поднявшись вверх по лестнице, Дориан обнаружил Инквизитора лежащим в кровати, с повергнутой в сторону головой. Маг подошёл к постели и сел на нее, стараясь не тревожить, кажется, дремавшего эльфа. Но тот не спал. Инквизитор медленно повернул голову в сторону тевинтирца. Альфа увидел на лице возлюбленного выражени мучительной боли: брови опущены, глаза потухли, губы иссохли и потускнели. Абсолютная безжизненность. Дориан слегка улыбнулся, пытаясь разрядить атмосферу и начал: — Я слышал ты мало кушаешь, ты и так стройный, аматус, куда тебе ещё... — Эти слова должны были прозвучать как добрая шутка, но прозвучали, как издёвка. Инквизитор не отвечал, однако все так же смотрел на мага. — Ты...Лекарь недавно у тебя был, он сказал, что тебе уже лучше, тебе правда лучше, аматус? — Альфа дотронулся до руки омеги. — Дориан...Ты ведь все знаешь... — Вдруг неожиданно сказал эльф, слабым голосом. У мага засосало под ложечкой. Он хотел обнять Аннаэля, расцеловать его бледные щеки, сказать, что все будет прекрасно, как будет прекрасна их семья, их ребенок, но не мог. Не мог, потому что был не уверен в чувствах самого Инквизитора. Он любит Аннаэля больше жизни, больше всех людей на этом чертовом свете, у него сердце кровью обливается, когда он видит эльфа на задании, всегда вызывается идти на вылазки с ним. Была б его воля, он никогда б не выпускал омегу в этот жуткий, жуткий мир. Он не вынесет его отказа, особенно сейчас. — Знаю... — В уголках глаз уже застали слезы, маг сжал руку своего избраника ещё крепче. Впрочем, тот не пытался вырваться. — Дориан...ведь этот ребенок...от тебя. — Голос Инквизитора был абсолютно безэмоциональным, однако внутри у него был настоящий ураган. — От кого же ещё... — Павус медленно поднес ладонь эльфа к губам и поцеловал ее, моргая, чтобы не заплакать. Аннаэль открыл рот, чтобы что-то сказать, но маг его опередил, не в силах больше терпеть. — Я так больше не могу! Я люблю тебя, аматус! О, святая Андрасте, люблю... — Тевинтирец не сдержался и заплакал, слёзы капали на одеяло Инквизитора. — Я хочу чтобы ты стал моим, хочу семью с тобой и этот ребенок... — альтус посмотрел на живот Аннаэля. — Станет самым счастливым. Омега слушал признание, опустив голову, но потом поднял на мага свои изумрудные глаза, в которых, казалось, отражается вся хрупкость и ранимость души эльфа, широко распахнув их: — Ты не врешь мне?...Ты не говоришь это только потому, что хочешь, чтобы ты и дальше смог "помогать" мне? — губы Инквизитора задрожали, глаза заслезились. Дориан тут же прижал его голову к себе, судорожно поглаживая сзади затылок, белоснежных волос: — Что ты такое говоришь?! Замолчи, замолчи! О, Боги... — начал тихо шептать маг, прямо на ухо Аннаэлю. — Я боюсь не меньше твоего, но буду рядом, всегда буду рядом... — Маг взял голову эльфа двумя руками, нежно поглаживая щеки большими пальцами. — Ты согласен стать моей парой?... Омега ничего не ответил, а лишь положил руку на запястье тевинтирца и легонько коснулся его губ своими. Потом он обнял мага, водя по его спине руками, все ещё изредка всхлипывая. Они вместе наслаждались минутами драгоценного счастья, когда слова излишни и все понятно без них.