***
Рей Аматсуки — хороший парень. Про него все так говорят, чуть ли не с самого детства, такова его роль. Всегда улыбчив, всегда любезен, всегда протянет руку помощи. Он светит не ярко, точно не ослепляюще, но его безмятежного огонька, спасательной свечи в кромешной тьме достаточно, чтобы вести за собой людей. Но он не способен светить для себя. Именно поэтому он сейчас умирает? Рей Аматсуки — хороший парень, он помогает сиротам и бездомным подняться с самых низов, выслушивает историю каждого, ведь такому человеку как он всё рассказывают, ему все доверяют. Просто невозможно не доверять. Его идеалы, амбиции, взгляды безупречны, он верен им целиком и полностью. Именно поэтому он сейчас умирает? Рей Аматсуки — хороший парень. Вы не найдёте человека, что скажет иначе. Наверное, именно поэтому он сейчас умирает? Рей Аматсуки — эпизодический персонаж. Ему было предначертано умереть с самого начала. Бог мил к нему, но по-своему, любит за боль и страдание, что принесёт его смерть. Бог эгоистичен? Возможно. Если он есть, конечно. Если вы хотите, то верите в него. Бог — живёт в вашем сознании. Вы есть Бог. Рей Аматсуки пришёл к выводу, что Бог всё же есть. Он верит в него, но к концу своих дней понял, что людям, увы, до него никогда не дотянутся. Так же как и ему не дотянуться до своих идеалов. Таков Бог в сознании Рея, тот далек в его познание точно так же как и далеко его восприятие реальности. Бог в сознании Брама Эванза прав: идеалы — это обоюдно острый нож. Они взращивают нас как личность, помогают в трудную минуту. И добивают в спину, если ты не готов принять их фальшивый хрусталь. Рей Аматсуки родился в обычной среднестатистической семье. Можно сказать, что ему не приходилось вследствие каких-либо обстоятельств выделяться на фоне других детей, что кружились в суете окраин мегаполиса, как рыбки в воде. Но что же сделало его таким, каким он есть в наши дни? Что взрастило в нём убийственные идеалы? Какие они? Почему он умирает? Суть кроется в медленном формировании взглядов на жизнь. Кирпичик за кирпичиком, словно фундамент дома, семья, друзья, родители, сам Рей взрастили его как личность.«Делай что-нибудь хорошее и тебе это вернётся».
«Будь добр к другим и другие будут добры к тебе».
«Если все будут друг другу милы, то тогда никому не придётся страдать».
Всё просто. Только утопично. Люди не добрые существа, но и не злодеи. Люди есть люди. Делить мир на чёрное и белое глупо. А Рей делил. Только весьма прозаично и донельзя абсурдно. Человек — белый лист бумаги, просто иногда заляпанный в чернилах. Но ведь если ты хороший реставратор, то для тебя это не проблема? Рей может это исправить, его так учили, ему и самому так удобнее. Рей Аматсуки любит книги. В детстве зачитывался ими взахлёб, а если уж сюжетец содержал в себе героя, который всех всегда спасёт, всем всегда поможет, то тут же эта история становилась его любимой. В какой-то мере ему всегда хотелось стать таким — он тот ещё мечтатель, но точно не бунтарь. Наверное, поэтому ему суждено светить мягко, убаюкивающе, не быть героем на первых планах. Но это всё детские фантазии, мечты, которые Рей оставил далеко позади себя. В двенадцать лет его отец умирает вследствие болезни. По континенту проходит волна ещё неизлечимой заразы, люди мрут как мухи. Напоследок тот просит быть таким же хорошим мальчиком, позаботиться о матери и не доставлять ей хлопот. Конечно, Рей это выполняет ведь он добрый и понимающий ребёнок. Проходят месяца, мать начинает сильно уставать на работе в больнице, денег категорично не хватает, женщина начинает срываться на сыне. Но Рей не зол, Рей всё понимает — ей плохо, она имеет право злиться. А он нет. Ему следует входить в положение окружающих и быть добрым к ним. В конце концов, он всё ещё нескончаемо верит в людей. Рей Аматсуки в это же время начинает после школы ходить на различного рода подработки в другие районы — пребывать в своём довольно затруднительно, так как многие знают, что ему ещё нет четырнадцати. В тех местах много грязи, люди озлоблены, часто кидают на деньги. Но Рей не зол на них. У каждого есть свои причины поступать тем или иным образом. Мальчишка знает это как никто другой. Однажды в баре, после рабочего дня, работодатель, тот ещё гуляка, предложил выпить после смены. Рею всего тринадцать и он смотрит на кружку тёплого пива перед собой как на нечто подозрительное. Конечно, он знает, что это такое, его вкус ужасно горький, противный на язык, поэтому пока дядька не видит, приходится поспешно выливать эту бурду в ни чём не повинный горшок с цветком. Похоже, ему тоже приходится несладко в этом грязном месте. Работодатель без умолку болтает сначала о всякой чепухе, его язык всегда особо говорлив после спиртного. Рей хороший слушатель, поэтому не говорит, что ему пора домой, когда время переваливает за полночь. Приходится сидеть до последнего, пока мужчина подозрительно не затихает. Отрубился, а тринадцатилетнему мальчишке приходится силком тащить его до дома. По пути дядька иногда просыпается и начинает говорить о своей жизни. О том, как нелегко приходится, как стыдно за то, что спаивает малолетних, как уже тошно от спиртного и от самого себя. Рей это понимает, на этих окраинах здесь все такие. Аматсуки испытывает к ним жалость и бессилие от того, что ничего не может сделать. Когда понимаешь причинно-следственную связь уже невозможно быть равнодушным к людям, особенно такому отзывчивому как Рею. Аматсуки взрослеет и понимает, что люди прислушиваются к словам, только если научится их правильно слушать и слышать. По какой-то причине ему легко даётся понять и оценить проблему человека, для бездомных пьянчуг, сирот и обездоленных он что-то вроде бесплатного консультанта. Некоторые прислушиваются к его советам, и Рей понимает, что людей можно изменить, их можно отчистить от той грязи, что они на себе несут и сделать если уж и не кристально белыми, то точно осветлить на пару тонов. Всего лишь нужно протянуть им руку помощи, дать время. Рею шестнадцать, теперь он уже не просто мальчишка, что вечно насается по городу в поисках работёнки, Амутсуки — юноша, ставший чуть ли святым пророком Лукой для жителей дна Агром-сити. Те, кто по-настоящему хотят поменять свою жизнь могут ждать полной отдачи от синеглазого, рослого паренька. Постепенно его окружение пополняется новыми людьми, теми, кто разделяют его взгляды на жизнь и те, кому помощь нужна больше всего. Для них — он становится Богом. Иногда все они собираются в местных лачугах, где повезло укрыться, дабы обсудить, как жить дальше. Многие из них довольно озлобленны на мир, оно и понятно, оказаться в самых низах общества и сохранить в себе душевную доброту, чертовски сложно. Так или иначе, порой разговоры уходят дальше, чем положено — их сердца жаждут чего-то большего, требуют перемен. Но Рей относится к этому скептично — чтобы совершит что-то глобальное, нужно начать прежде с чего-то малого, с самих себя, например. В общем, эти разговоры так бы и оставались пустым трёпом. До одного момента. Мир несправедлив — это факт. Но проблема в том, что он такой для каждого в разной степени. В какой-то мере это тоже несправедливость. Рей знает это аксиому как свои пять пальцев и уверен, что судьба человека зависит только от него самого. Он лишь готов помочь выбрать правильное решение, стать на путь истинный и не более. В его голове нет глобальных целей — просто приходится спокойно проживать жизнь для других людей. Мир по-прежнему статичен, он не меняется, но меняется сам Рей. Его мир приобретает другие формы. Аматсуки старшая, что с поддержкой сына смогла пережить кризис как и в своей жизни, так и в стране, открывает частную клинику. Всё идёт хорошо, клиенты есть, а значит и еда на столе в достатке. О чём ещё желать, после стольких годов нервотрёпки? Правильно, ни о чём. Но мы всё ещё помним, что мир несправедлив. Это был июльский вечер, жара только спала, а воздух по-прежнему душен и пропах куревом. Так везде. Мама снова задерживается на работе, но в это раз намного дольше, чем обычно. Рей беспокоится и, конечно, идёт к ней в клинику, дабы напомнить о нормированном трудовом графике и попросить пожалеть своё здоровье. Ей уже далеко за пятьдесят, стоит и отдыхать в полной мере. Но сказать об этом не успевает. Представшая перед взором картина, словно липка прозрачная пелена — отпечаталась в голове надолго, на всю жизнь, просто так не отлепишь. Рабочий кабинет, противно жужжащий вентилятор и запах медикаментов, смешанный с кровью. Его мама откинута на спинку стула, глаза закатаны, одежда испачкана. Нож в горле. Рей не понимал, почему так? Поначалу даже во всё это не поверил. Ни она, ни он не сделали ничего плохого, были обычными гражданами, зарабатывали на жизнь честным делом. За что им такая участь? Почему его мать, так отчаянно сражавшаяся со смертью за жизнь больных, теперь и сама мертва? Кто пожелал об этом, да и зачем? Но как не странно, не это больше всего заботит юношу. Он не знает, что чувствовать. Рей никогда не злился. Ни на мать, что порой переходила дозволенную черту, ни на отца, что покинул их так рано, не на судьбу, что была к нему не благосклонна. Ни на друзей, ни на бродяг, ни на воров, ни на преступников. Попросту этого не умел — считал, что у него нет права на это. У всех есть свои причины, чтобы ошибаться, давать волю чувствам, идти по неправильной дорожке. А у него нет. Он может себя контролировать, может анализировать действия, может держать себя в руках. Давая отчёт обо всём, что происходит в голове — всегда находил причину, чтобы загубить чувства в утробе. И сейчас, когда Аматсуки имел право злиться, когда имел право проклинать судьбу, желать смерти убийцы матери — он не мог этого сделать. По привычке не давал почувствовать. Рей едва помнит, как вызвал полицию, как проходило следствие, как его допрашивали, а потом сказали ни о чём не волноваться и заверили, что убийцу скоро найдут, после чего отпустили домой. Но он туда не вернулся. Ни в ту позднюю ночь, ни на следующей неделе. Залёг на дно — на деле же слонялся, где ни попадя. Так было и в тот вечер, когда он по неосторожности забрёл далеко за пределы города. Там был обрыв, хлипкие перила и вид на монохромный серый город, что тонул в едком горьком дыме. В какой-то мере, юноша был даже рад, что сбежал, хотя до последнего уверял себя, что это не так, что ему просто нужно время, как и всем другим в подобных ситуациях, а потом он снова, как ни в чём не бывало продолжить жить в этом городе. В городе, где ни у него, ни у миллионов жителей нет будущего. Где безысходностью пропах каждый уголок. Где его матери больше нет в живых, а убийца бродит на свободе. Рей сбежал от того места, где всё ему напоминало о той картине, о запахе медикаментов — мамином запахе. О запахе крови. — Но ведь от чувств никуда не деться? А? Рей осмотрелся позади себя и был удивлён. Голос не принадлежал его разуму, что порядком стал барахлить из-за бессонных ночей. Его владельцем оказался дядька, на которого Аматсуки раньше работал, которого раньше часто выводил из дешёвых баров и которого по доброте душевной не оставлял умирать на улице от переизбытка алкоголя в организме. Наверное, именно эту персону юноша ожидал увидеть меньше всего и от того предпочёл оставить вопрос не отвеченным. Не потому что не хотел говорить об этом конкретно мужчине, а потому что в принципе не желал признавать правду. Тем более говорить вслух. — Молчишь? Ну, ничего. Каждый имеет право на бегство, но не каждый может справиться с ним. Парадокс. Эту фразу Рей однажды сказал старику, когда тот снова перебрал со спиртным. Но сейчас эффект бумеранга не вызывал ничего кроме нервной усмешки, да и та лишь отображалась слегка вздёрнутым уголком губ. Так сразу не разглядишь. А пьянчуга всё не унимался, неспешными шагами подошёл к обрыву, облокотился на шаткие перила и, не спрашивая разрешения, закурил сигарету. Аматсуки старался не отвечать, не смотреть и не думать. Сидел на остывшей земле, уткнувшись носом в колени и пряча глаза от ярких огней прокуренного города. — Тебя повсюду ищет полиция. Они начинают считать, что ты замешан во всём этом деле не самым лучшим образом. Рей промолчал. По сути, он и не знал, что сказать, да и к подобному расположению дел был готов. Его недавнее исчезновение и вправду могло вызвать много вопрос и недопонимание. И всё-таки единственное, что юноша смог сказать после затяжного молчания так это: — Как вы меня нашли? Это прозвучало несколько безразлично. Рей точно был уверен, что ни разу в жизни так не говорил, но ответив каким-либо другим способом, точно потерял бы контроль над своими чувствами. А он просто не мог себе этого позволить. Никто не виноват и злится не на что. Даже у убийцы его матери были причины, чтобы совершить этот вопиющий поступок против человека. Рей знал это, потому что никто не совершает ничего просто так. Даже, если причины по типу денег, зависти и тому подобное выходят на передний план за ними всегда скрывается некая подноготная. Та, которая стоит за всеми бедами. Потому даже разозлиться Аматсуки нормально не сумел. Но и думать в подобном ключе, казалось ему преступлением против матери. Она же тоже ни в чём не виновата. Просто так сложилось. — Ты, пацан, довольно чудной. На своём веку я толком и не встречал людей с взглядами на жизнь, что у тебя. Были, конечно, парочку моралистов, но это всё не то. Я бы сказал, что обычно таких простофиль, каким ты показался мне сначала, жизнь рубит нещадно, на корню, точно не жалея сил. Люди об таких ноги вытирают, а ты… Как только тебе удаётся собирать вокруг себя столько народу ума не приложу. Твои дружки чуть ли не весь город перевернули, а я просто несчастный, жалостливый старик по доброте душевной решил помочь найти пропажу. Да и это весьма просто. Всё-таки твоя аура выделяется на фоне других. Вот вроде бы ничего такого, а вот только сила, текучесть и плавность жизненной энергии у тебя точно неповторимая. Я бы сказал даже непоколебимая. И это при условии, что ты всё ещё обычный человек. По началу Рей слушал в пол уха, мысли были совершенно не те, что нужно. Конечно, услышав, что многие за него переживают, юноша в какой-то мере обрадовался. В конце концов, каждому человеку важно быть значимым. Однако последние слова собеседника уж что-то сильно выбивались из понятия реальности. Не уж то снова перепил? Хотя Рей и без того понимал, что причина, конечно же не в этом. Перегаром пахло в разы меньше, чем всегда. — Обычный человек? Говорите так, будто люди бывают иными. — Не, люди везде одинаковы, — отмахнулся мужчина, потушив сигарету об перила и отшвырнув остатки в пропасть. Бычок медленно полетел вниз, а Рей нахмурился. Однако старика мало заботили вопросы экологии, потому лишь загадочно протянул, прежде чем юноша ему что-нибудь возразил. — Просто некоторые могут чуть больше, чем остальные. Понятно. Кажется, старик совсем из ума выжил, вон странности уже какие-то говорит, небось верит, что земля в форме самовара. И Рей был бы счастлив смахнуть смысл этих слов туда же, куда полетел окурок, но что-то ему подсказывало, что пьянчуга и вправду не врёт. Аматсуки в таких вещах ни разу не ошибался. Потому он, как и хотел того мужчина, проявил крохи заинтересованности. — Что вы имеете в виду? — Да, так, — старик пожал плечами, ухмыльнулся, а затем что-то в нём переменилось. Ушла вся прежняя шутливость, лицо стало оседлым, как того и предполагал его возраст. К слову, а сколько ему вообще лет? Юноша не задавался этим вопросом, но почему-то сейчас, смотря на тлеющие угли серых глаз, казалось, что явно больше, чем предполагал. — Послушай, Рей, я тебя знаю довольно давно и, честно говоря, мне тебя жалко. Ты хороший парень и поэтому я расскажу тебе кое-что, что людям желающим прожить мирную и тихую жизнь знать не обязательно. Можешь считать это благодарностью, что не бросил бедного старика на улице. Однако прежде чем начать, мне нужно кое-что знать. Если захочешь, не отвечай на этот вопрос. — Что именно? — Рей произнёс это также безучастно. Пожалуй, впервые он чувствует себя настолько разбитым, что даже не может услышать собеседника, заинтересоваться его речью. Мысли уходят куда-то далеко, но не имеют никакой конкретной цели. Будто они и вовсе в себе ничего не несут. Хотелось и вправду сбежать от всего этого, проснуться в кровати, услышать голос матери, что зовёт завтракать, и понять, что это всё лишь дурной сон. Затянувшийся кошмар, который рано или поздно всё равно закончится. Но этого уже никогда не произойдёт. Он уже никогда не проснётся утром, не увидит заспанную мать, что допоздна засиживалась в больнице, не обнимет её и не скажет тех слов любви, что теперь, кажется, говорил ничтожно мало. Этого ничего не будет. И словно добивая его, старик, наконец, спрашивает. — Ты хочешь знать, кто убил твою мать? Бах. Его ничтожные потуги абстрагироваться разбиваются вдребезги. Ему ещё требовалось время, дабы найти тот тонкий душевный баланс, который бы заставлял держаться на плаву как ранее. Но прокручивая в голове вопрос из раза в раз, Рей понимает, что не хватит всех отмеренных часов вечности вместе взятых, дабы обрести навсегда утерянное. И этим является далеко не мать. — Да, — Аматсуки не умеет пасовать. Если идти в бой, то до конца, если сдаться, то посмертно. Он никогда не имел глобальной цели. Просто хотел, чтобы людям вокруг него было комфортно, чтобы не приходилось страдать и мучатся. Разве это так плохо? Рей молчит какое-то время, вглядывается в тот пейзаж, где мириадами усыпаны искусственные огни, где люди в их свете так несчастны. Юноша фиксирует в своей голове неопознанное, доселе неизвестное чувство — ненависть. И пугается его. — Не потому что, хочу свершить, месть или что-то такое, — вместе с тем слова сами исходят изо рта, как что-то, что озвучивалось наизусть. Будто желает заглушить то, что в душе так сильно ещё никогда не бурлило. — Я просто хочу, чтобы отныне убийца моей матери, не стал палачом и для кого бы то ещё. Так будет лучше для других и для него самого. Человек не переходит дозволенную черту просто так, у всего есть своя причина, я это точно знаю. Люди не предназначены для убийств. — Как я и думал, — старик тяжело вздыхает, осматривает сидящего на земле паренька, а затем устремляет свой взор вперёд, прямиком к линии горизонта, словно пытаясь разглядеть то, что видеть Аматсуки для себя в этой картине. В какой-то степени это его завораживает и пугает одновременно. — Ответь ты по-другому, я бы даже разочаровался, хотя простить убийцу своей матери это надо ещё… — Я не прощаю его. Он получит своё наказание и будет сидеть за решёткой от этого никуда не деться. Причина, так или иначе, не освобождает от ответственности, — резко перебивает Рей. Несмотря на холодные ноты в голосе, ничего не свидетельствует о злобе, гневе или тому подобному, что должно отображаться у подростка его возраста. В синих глазах оседает безмятежное дно бескрайнего океана. Такое спокойное, неизведанное, что точно до конца не изучишь, а оно затянет, проглотит и навсегда убережёт в своих глубинных просторах. Это даже пугает. — У тебя больше не осталось вопросов? Я был бы не против услышать то, что ты хотел мне рассказать — А, д-да, точно, — испытав смешанные чувства, мужчина запинается, откашливается, а затем его прежняя шутливость возвращается на своё законное место и тот продолжает, уверенно зазывая юношу за собой. — Пойдём отсюда, здесь не место для подобного. У Рея нет причин не соглашаться. Пожалуй, этот эпизод стал переломным в жизни Аматсуки. Вся его относительно спокойная жизнь машет платком, как только выпадает возможность узнать о Нэн. Поначалу в это даже плохо верилось, в голове не укладывалось, что что-то такое может существовать. Но удивляться долго не приходится — полиция до сих пор не нашла убийцу, а сам Рей целиком и полностью погружается в изучение новой и доселе неизведанной силе. Освоение проходит быстро, даже чересчур. Старик, говорит, что его талант один на десять миллионов, но Рею нет до этого и дела. У него есть цель. Как только юноша узнаёт про Хацу и его особенности, он уже знает, чего хочет и для чего это нужно. По мере всего обучения, вокруг собирается множество удивительных людей. Рей их даже не ищет, они словно сами, как мотыльки на свет летят к нему. Все идеи озлобленных людей жаждущих справедливости и негласная слепая поддержка тех, кто попросту одухотворён самим образом юноши, теперь используются полным ходом и уже не кажутся чем-то сомнительным. Рею семнадцать теперь он владеет Нэн, у него есть связи в полиции и многих пресс-центрах, и он по-прежнему восхищает окружающих. В какой-то мере действительно одарённый гений как не иначе, но это лишь мишура. Если бы не люди, ничего бы и не было. Когда тест на воде показывает специализацию, Рей не выбирает боевую способность — это попросту ни к чему. Зачем драться, если можно решить ситуацию без боя?И так его силой становится контроль разума.
Не столь, конечно, многогранно и всемогуще как звучит, но достаточно, чтобы осуществить задуманное. Лишь считать воспоминания оппонента и не более — это основа его силы. Впоследствии приходится поставить множество клятв и условий, чтобы достичь новой вершины — изменять само сознание. Полностью и бесповоротно. Первым ограничителем становится полное восприятие человека как архив плохо упорядоченных папок, что нужно расфасовать по цвету форме и функциям. Звучит не так страшно, однако если не понять человека, на котором используется дар, то и изменить сознание не получится. Вторым становится карточка с запиской. Если цель её не прочтёт в одиночестве, то и способность не заработает. Третий пункт — полная дезориентация. Иными словами как разум «жертвы» открыт для Рея, так и Рей открыт для «жертвы». Он полностью уязвлён. С таким укомплектованным пакетом Аматсуки начинает отлавливать преступников и переправляет исправленные экземпляры полиции. Поначалу ими становятся те, кто работает в одиночку — маньяки, воры, насильники и просто те, кого удаётся поймать за чем-то незаконным. Постепенно в особо тяжёлых районах и дышать становится легче, по городу ходят слухи, но ничего более, а вот полиция потихоньку начинает пользоваться авторитетом — ещё бы все лавры в виде заключённых идут на их «честное» имя. Юношу это устраивает. Рею восемнадцать и он работает без продуху. Как бы он не рвал листья сорняка, корень зарыт глубоко в земле. Приходит понимание, что пора бы начать играть по крупному, если он действительно хочет достичь, то о чём его так просят — правосудия. Правда вот понятие довольно расплывчатое, но выбирать особо и не приходится. Надо двигаться вперёд, если не хочешь быть сожранным безысходностью. Аматсуки собирает вокруг себя наиболее способных энтузиастов. Тех, чьи успехи в обучение Нэн приносят свои плоды. С учётом самого юноши их всего шесть. Не так много как может показаться, но на деле достаточно для осуществления задуманного. Их целью становятся люди крупного калибра — политики, бизнесмены, боссы мафий и тому подобное. Покидать город на неопределённое время стало обычным делом. Управится с подобными личностями нелегко, охраны вокруг них тьма тьмущая, так просто и не подберёшься. Приходится всячески изощряться, иногда время на подготовку занимает куда больше, чем само выполнение плана. Пока всё идёт успешно, никто из ребят не попадается, а слухов становится всё больше. Рею девятнадцать и он разочарован. По-прежнему кажется, что рвутся только стебли сорняка, а корень всё ещё скрыт от его зорких глаз. Однако он не может сделать ничего более, как бы не пытался возвести утопию возложенных на себя убеждений, им всё равно не стать реальностью. Самое ужасное во всём этом, что Аматсуки знает причину, знает, почему ничего не выходит. Но не признаёт этого. Просто не хочется признавать, а признавать, как назло приходится. Проблема заключается в самом человечестве. В человечестве, в которое он безмерно верит. Верил, пока не понял, что сам человек порождает так называемое абстрактное «зло». У каждого есть своя причина поступать тем или иным образом и зачастую этим двигателем является влияние других людей. Но и у них тоже есть причины так поступать, за которыми стоят ещё большое количество людей. Это какой-то порочный круг. Рей знает, что даже если переловит весь мир, саму человеческую суть не изменит никогда. Вместе с тем приходит осознание, что та дорога, по которой идёт он сам, по которой за ним следуют и множество других людей, ведёт в никуда. Это тупик. Аматсуки хочет повернуть назад, оставить всё и начать жизнь заново. Он оборачивает, чтобы осмотреть пройденный путь и видит, как на него смотрят сотни восхищённых глаз. Чувство ответственности оседает глубоко в лёгких. Вздохнуть практически невозможно, а ноги делают шаг вперёд. Шаг в пропасть. Осознавая всю свою беспомощность, приходится идти до конца. И, к сожалению, это заведомо обречённый финал. Медленное самоубийство. Рей Аматсуки чертовски устал. Но он не имеет право показать это кому-либо, ложь самому себе так и другим становится неизменным спутником. Даже так иногда в жизни происходят не такие уж и плохие события. Можно сказать, что теперь идти не так тяжело. Мимолётно кажется, что теперь наконец появится выход из всей сложившейся ситуации. Была осень. Рей по обыкновению прохаживался по трущобам — просто проветрить голову, а может и выручить кого-нибудь. Как ни как здесь преступность намного больше, чем где-либо ещё. Впрочем, этот день действительно отличался от других тем, что желая выбросить коробку от сока в мусорный бак, Рей обнаруживает там кое-что помимо свалки отходов — девушку, худющую как спичка, по всей видимости, не совсем человеческая. На первый взгляд, юноше даже показалось, что её совершенно не волновала сложившаяся ситуация. Словно всё так и задумано. Холод голубых глаз, точно напоминал льдины и выражал лишь лёгкую задумчивость. Было бы довольно странно пройти мимо подобной картины, поэтому Рей начал диалог первым. Он спросил что-то про самочувствие, на что в ответ получил сдержанную полуулыбку, наполненную лукавством, а затем слегка опешил, как только удивительная особа с неким смирением просила добить по быстрее, коль участь её всё равно незавидна. Очевидно, что Аматсуки не мог так просто оставить встреченный экземпляр догнивать вместе с отходами, в конце концов, он никогда не пройдёт мимо, если кому-нибудь нужна помощь. Такой уж он человек. Да и к тому же, некое любопытство заставляло прихватить уже бессознательную девушку с собой. Правда, узнать все обстоятельства Рей мог уже в тот момент, как только докоснулся до неё. Такой уж эффект его Нэн. Аматсуки всю дорогу сознательно нёс наёмного убийцу к себе домой, ведь уже знал о ней всё. А потом… Потом Рей и сам не понял как влюбился. В какой-то мере это было неизбежно, словно сама судьба просила подписать себе смертный приговор в виде стучащего с утроенной силой сердца. Может показаться весьма странным, так опрометчиво привязаться к тому, кто радикально отличается от тебя самого, кто стоит по другую сторону общества, к кому ты никогда не будешь близок. Его любовь столь же несбыточна, как и все его стремления, идеалы и амбиции. Может именно поэтому он вообще полюбил её. Анадера была и одновременно не была похожа на остальных. Уши острые вытянутые, волосы белёсые-белёсые, точно напоминают только выпавшие снежные сугробы, переливающиеся на морозном солнце, а взгляд голубых глаз устремлён куда-то прямо и не выражает никакого ярко спектра эмоций. Словно само воплощение прозрачной льдинки, так искрящейся в отброшенных на неё бликах. В отличие от него Анадера может светить ярко-ярко, но свет этот точно не согревающий. Такой же холодный, отстранённый, таинственный и явно не жалеющих тех, кто под него попадёт. Но Рею он безмерно нравился. Неважно насколько быстро это его убивает, пробирает ледяной коркой до самого сердца, главное, что теперь глаза ослеплены. Он перестаёт видеть тяжеловесные восхищённые взоры, возложенные на него. В какой-то степени, теперь есть возможность вздохнуть полной грудью. Пусть и воздух этот ледяной, морозный. Анадера эгоистична. Ровно настолько, насколько положено быть человеку, в отличие от самого Рея, что, увы, таким быть не может. Девушка не скрывает своих недостатков и активно это признаёт, пусть порой и много чего утаивает. Но ей это простительно. В конце концов, Аматсуки и так обо всём знает. Однако сейчас не испытывает за это и капли мук совести. Точно понимает, если поддастся голосу разума — уйдёт возможность и любить. Больше не сможет облегчённо вздохнуть. А Анадера кажется это улавливает, позволяет быть эгоистичной и ему самому, активно подталкивает к этому. Разрешает быть человеком, а не лидером, как его все зовут. Дальше наступает затишье перед бурей. Рею Аматсуки двадцать. Жизнь идёт своим негласным чередом, теперь она сама кажется намного легче, хотя по факту ничего не меняется. По-прежнему приходится возглавлять «Авантюристов», как изначально в шутку их прозвал, искать цель и исправлять людей. Это утомительно. Ему правда хочется помочь нуждающимся, но для этого нужно насильно помочь тем, кто этого даже не просит. Кажется, что делает что-то не то, словно лишает их выбора, однако те в свою очередь лишают выбора других. Парадоксально. Как там говорят из двух зол выбирают меньшее, верно? Вот только ему уже не хочется выбирать. Не желая думать об этом ещё больше, Рей с головой уходит в межличностные отношения. Больше времени уделяет ребятам, как к закадычным друзьям, а не товарищем по работе, чаще пребывает в компании Асмодея, так как тот явно требует его внимания намного больше, чем остальные, в основном же отдаёт предпочтения проводить всевозможные минуты с Анадерой. Её оттенок голубых глаз со временем начинает таять, напоминая всё больше утреннее небо, нежели привычную льдину. Такие перемены радуют, это значит лишь то, что и сама девушка не испытывает к нему безразличия. Теперь мивр смотрит по особенному. Однако вместе с тем Рей испытывает тревогу: не станет ли её взор наполняться восхищением? Будет ли такой же, как и все остальные? Он не хочет становиться идеалом и для неё. Это пугает. Будто останется совсем-совсем брошенным. Никем непонятым. Впрочем, отмахивая от себя подобные подозрения, Рей с головой окунается в розовую пору своей жизни. Не хочет признавать очевидного. И снова наступает июнь. Двадцатый в его жизни. Жаркий, душный, такой, что готов расплавить тебя на асфальте, а после, заставляя по инерции потечь по нему прямиком в канализацию. К сожалению или к счастью для него это последняя летняя пара, уходящая за горизонт вместе с алым закатом. Ночью, по обыкновению прогуливаясь с Асмодеем, приходилось долго выслушивать нотации и нытьё. Зелёноволосый подобен маленькому ребёнку во взрослом теле, только вот злобы в нём на два здоровенных мамонта, не меньше. Рей всегда был к нему снисходительным больше, чем к кому-либо другому. Знал, что конкретно скрывается за его кричащим вырвиглазным образом. Аматсуки и в ту ночь спускал ему многое с рук, так как ещё чуть-чуть и увиделся бы с Анадерой. Неся, в руках небольшой презент, мысли в голове были забиты только тем, как на него отреагирует девушка, как улыбнётся, что скажет, что отразится в её глазах. И впрочем, Рей бы действительно смог бы вдоволь насладится предметом его восхищений. Смог бы, если бы его Нэн способность не сделала тревожный звоночек. Розовый мирок развалился тут же на глазах. Аматсуки вспомнил то, что пытался судорожно забыть. Его путь по-прежнему идёт никуда. Рей считал воспоминания Анадеры. Совершенно случайно, как и в первый и во все последующие разы. И только тогда по-настоящему запаниковал. До сего момента юноша неизбежно следовал с обречённостью бок о бок, они притёрлись друг другу и были связаны чуть ли не родственными узами. С самого начала своего пути под лозунгом «Авантюрист», а может ещё и раньше, Рей как никто другой осознавал все последствий предпринятых действий. Можно сказать, что давным-давно смирился с неизбежным. Но это было совершенно не так. Он боялся. Боялся, как и любой бы другой человек на его месте, которого зажали в угол и тотчас же подвели на порог смерти. Словно утопленник, что ещё предпринимал потуги вырваться с тянущего прямиком вниз дна. Аматсуки пытался создать иллюзию на дальнейшую пусть и несчастливую, но жизнь. Этим предсмертным потугам стал разговор на обрыве. Как иронично: с него всё началось, на нём всё и закончилось. Рей хотел сбежать. Бросить всё, оставить позади, и не вспоминать больше никогда, ни при каких обстоятельствах. Он предлагает это и Анадере, хотя и сам во всё это мало верит. Рассказывает всё в общих чертах — не может раскрыть всей правды — однако несмотря на длинно выстроенную цепочку лжи с девушкой был всё же честен сильнее с кем-либо до этого. Может даже и самому никогда подобного не признавал. Рей рассказывает, что лежит у него на душе на самом деле, что мол «смотри же, я далеко не идеален, не идеален, как и вы все, я тоже слаб». Юноша до последнего надеялся, что она сможет понять его. Поймёт, ведь она не такая как все. Другая, совершенно необычная.Рей смотрит ей в глаза.
Они по-прежнему любящие и их он по-прежнему любит.
Но они всё же самый обыкновенный.
Непонимающие.
Рей набирает полной грудью морозный, ледяной воздух, которым дышал последний год, а затем наконец-таки тонет.
Он смиряется с неизбежным окончательно, ведь пора уже смирится.
В какой-то степени даже рад этому. Всё-таки прав был тот пьянчуга, говоря, что не каждому дано убежать. Вот Аматсуки, к примеру, если идёт в бой — то до конца, если сдаётся — то посмертно. Поэтому когда Анадера находит его в подворотне, не сопротивляется, лишь кивает и идёт с улыбкой вперёд. В пропасть. Он сдался. Теперь, думаю, ответить на вопрос, почему Аматсуки Рей умирает, несложно.Аматсуки Рей умер задолго до своего финала.