Свежая кровь-2

Отличить записи Гаскара от всех прочих было легко: чаще всего люди пишут с правым наклоном букв. У кого-то он сильнее, у кого-то слабее, у кого-то буквы вообще прямо идут. Хранитель же писал с видимым левым наклоном. Но больше ничего простого в разборе его писанины не было. Текст шел сплошным потоком, иногда без знаков препинания, а иногда и вовсе без пробелов. «Хохохоихахахасломаюлютнюдурака. Даже Изгнание не помогает». «Капает сладкий жир, здесь, невысоко, подпрыгнуть. Но огонь, жжет, смерть». «Холодное мясо, старое мясо, жесткое мясо. Один из нас». «Его убила не жена, его убил собственный ребенок. Но теперь он тоже мертв». «Во снах она видит Пустоту. А раньше там были драконы». «Какие же они все идиоты, не понимают вообще ничего, книги Латенила Санхолдского закинули в дальний угол». «В Нью-Шеоте никогда не было столько снега. Там вообще не было снега. Зато сколько звезд на небе». «Топ-топ-топ по каменному полу, стук-стук-стук подбитыми сапогами, жик-жик-жик точильный камень. Переселите уже кто-нибудь этого бронника, под землю, если придется». «Может быть, сегодня один из моих милых Братьев покрасит мой капюшон в черный цвет? Кажется, краску уже нашли». И так десятки, сотни листов. Где-то были очень странные и непонятные послания, где-то — вполне очевидные наблюдения, притом словно и не самого Гаскара. Но котам были важны имена и города, а ради них приходилось продираться через тернии всего остального. Спасибо хоть почерк был вполне разборчивый. Они пока не говорили о своей находке остальным. Ра’Зафака гадал, что за игру ведет Беламон. Ох уж эти бретонцы, хлебом не корми дай в дворцовые интриги поиграть. Не все они, конечно, таковы. Бабетта хитрит разве что на контрактах перед жертвами-педофилами, или чтобы тяжелой работы избежать. Покойный Ивон был скорее прямолинеен, но, вероятно, потому, что у него не отнимали возможность загнать кому угодно арбалетный болт в черепушку. А вот Гаскар связан по рукам традицией, а по ногам — болезнью, что удивляться, что у него с головой не в порядке. Почему он не объявит себя Слышащим? Связующие Слова он давно знает, не в них дело. Да, легко могут не поверить, еще не было Хранителей и Слышащих в одном лице, но он же может предъявить имена и города заказчиков. Подтвердится один, второй, третий — и сомнений не останется. Тогда почему он молчит? Не завелся ли у них еще один Беламон-предатель? Матье хотел Матушку прирезать, а Гаскар действует тоньше, просто беря Братство тихим измором? Но почему? Ему-то чем Братство насолило? И если у него есть план, то каджиты уже его начали рушить. Так почему он еще и пальцем не пошевелил, чтобы их остановить? А Джа’Рийя думала о другом. Не записал ли где Гаскар тех самых Слов? Что, если он понимает, что никто ему не поверит, объяви он себя Слышащим, и, может, даже убьют? Может, он и планировал, что кто-то прочтет эти имена и координаты, и станет его голосом? Хорошо бы Ра’Зафака не догадался, не нашел Слова первым. Джа’Рийя очень хотела оказаться Слышащей, пусть даже на таких условиях, но стать главой Братства. Когда-то ее отовсюду гнали. Но здесь — приняли, назвали Сестрой, равной. В Чейдинхоле она стала второй после Ра’Зафаки. Теперь есть шанс подняться до первой. Не только в одном убежище, но и вообще во всем Братстве. А значит — читать, читать, читать, пока глаза не слипнутся. Может, Слова зашифрованы? Увы, если они там и были, Джа’Рийя не успела до них добраться. Клятый Ра’Зафака обломал все ее мечты о главенстве. Просто однажды сказал Ингрид и Бабетте, что Хранитель интересные вещи пишет, и им бы почитать. Местные проглядели листы, быстро сложили два и два, и поняли, откуда кот взял те выгодные контракты. К немалому удивлению вообще всех, для самого Гаскара его возведение в ранг Слышащего стало новостью. Кажется, он не осознавал, что среди этого многоголосия слов, мыслей, людей, злокрысов и духов был еще и голос Матери Ночи. Но он его слышал и исправно записывал. Каким-то заказчикам пришлось очень долго ждать, но большинство из этих контрактов, вероятно, еще можно выполнить. — А говорили, что один человек не может быть и Хранителем, и Слышащим, — удивлялась Фьютра. — Это Цицерон не мог, к великому его расстройству, — вспомнила Бабетта. — И ведь все сходится. Цицерон как-то сказал, что чтобы стать Слышащим, надо себя выгнать, а Мать впустить. И Гаскар уже сам не свой. Он ведь и не должен был столько прожить. — Обратить его не удалось, но сколько-то вампиризма пробилось. Вечно жить не будет, но лет десять-пятнадцать протянет, — пояснила Бабетта. — Так он ни живой, ни мертвый, ни нежить? Он вообще человек? — испугалась Джа’Рийя. — Пока еще живой, сердце-то бьется. — На себя прежнего, правда, не похож. Только сидит, слушает и пишет все вот это. Словно не человек, а передатчик, приемник, отражатель Пустоты и даже не знаю чего еще, — Ингрид была расстроена. Конечно, они были супругами лишь формально, но раз в год-то она его целовала. Фьютра лишь покачала головой. Будешь считать Гаскара тупее атронаха — не заметишь его интриг. Может, и с головой распрощаешься. Ра’Зафака уже забоялся и собирал вещи. После ужина котики отбывают обратно в Чейдинхол.