Новогоднее чудо

      Настало время обеда, после которого наступит долгожданный тихий час (желательно больше, конечно). Поскольку кухня не настолько большая, чтобы вместить в себя все три семьи, Минхёк решил, что будет лучше покушать в два захода, сначала дети и Тэхён с Чонгуком, а после уже и они. Как раз Чон уложит детей спать, а Джин, пока Юта и Ёнджун будут обедать, покормит Хендери в гостиной и оставит сына спать у Тэхёна в комнате. Идеально!       Первая часть большой семьи собралась на кухне. У омеги припухшие от слёз глаза, в которых читается усталость, а ещё смущение. Ему стыдно, и как бы альфа не старался его переубедить — «я виноват и не спорь». Вот никогда раньше такого не было. Вернее как: блондин тот ещё упертый баран (и, кажется, это у него в отца), но по долгу никогда себя не винил и быстро отходил, чего нельзя сказать про сейчас.       А вот Ёнджун успокоился быстро. Стоило Чонгуку сказать, что перед обедом нужно переодеться и вымыть ручки — слёз как и не было. Но, традиционно появились капризы. Конечно, от отца сильно не побегать. Но ведь поорать чуть-чуть можно. Без причины, с ней не интересно. А потом получить нагоняй от обоих родителей и за это столом безобразно вести себя за столом, отказываясь кушать и капризничать.       — Ёнджун, смотри, папа суп кушает, Юта тоже, я ем, а ты? Откуда силы возьмёшь, борец за справедливость, м?       — Не хою. Уеи.       — Солнышко моё, ну давай тебя с ложечки покормлю?       — Чонгук, не иди у него на поводу. Не хочет — пусть не ест. Он — альфа. Сейчас разбалуешь его и все, сядет на шею и свесит ножки.       — Папа!       — Ёнджун, нужно кушать. Вот пойдём мы в садик, и что? Голодать будешь, потому что это не папа или отец приготовил? Либо ешь, либо сиди тихо, как мышка. Сейчас наш альфа поест и все спать пойдём.       — Дядя Гуки, я всё скушал!       — Умничка, Юта!       — А я? — сразу оживляется альфочка.       — А ты ничего не скушал.       — Даи!       Малыш забрал у родителя свою ложку и скорее начал кушать. Тэхён, наконец-то, улыбнулся, наблюдая за сыном. Конечно он должен быть самым лучшим, альфа же. Ёнджун капает на стол, из ротика, периодически, бульон стекает по подбородку, пару раз подавился. Зато всё съел. Ну как альфа может проиграть омеге? Глупости, отец такому не учил. Зато сейчас его оба родителя хвалит, и ребёнок чуть ли не буквально светится от счастья, глазки блестят, щёчки алеют, ручками машет… А ещё смеётся, когда альфа вытирает ему ротик полотенцем.       — А теперь — моржовый час, — объявляет Чонгук и спускает сына на пол, сразу же беря за руку, чтобы отвести в комнату. А с другой стороны подбегает омежка и тоже берёт любимого дядю за ладонь.       — Дядя Гуки, а что это значит?       — Это значит, что мы сейчас все идём спать.       — Даже я?       — Даже ты.       — А можно я не буду спать?       — Ну как же? Обязательно нужно поспать. Надо же набраться сил перед вечером.       — А что вечером?       — Сюрприз. И чем раньше ты ляжешь спать, тем быстрее настанет вечер.       — Ну ладно… А дядя Тэ-Тэ тоже будет спать?       — Да, только в другой комнате с твоим братиком.       — А ты?       — И я, но когда убежусь, что вы спите.       — Ведьма, — шипит Намджун, когда семья Чон с его сыном проходит мимо них за диваном, но тут же получает достаточно болезненный тычок под ребра от мужа.       — Марш на кухню. Сейчас я отнесу Хендери и приду.       — Хорошо.       — А потом ещё удивляется, почему не он в семье главный, — тихонько себе под нос бубнит Джин и заходит в комнату к Тэхёну (Чонгук с детьми пошёл дальше, во временную обитель альфочки).       — Какие планы? — сонно спрашивает Тэхён и поворачивается на бок к спящему по центру кровати сокровищу, куда своего малыша осторожно положил старший омега и специально огородил подушками с другой стороны (мало ли что).       — Ёлку украсим.       — Мы же, вроде, всей семьёй её всегда украшали, как традиция…       — Твой папа решил немного подкорректировать её, уложив детей спать. Ну, и тебя.       — Спаси моего мужа от стёба, а то обещаю, что сегодня же уедем к его семье.       — Спите, сладких снов.       Джин улыбнулся и вышел из комнаты. Все уже собрались на кухне, альфы с важным видом сидят за столом, а Минхёк разливает по тарелкам суп. И на бурчание, что альфы ничем не помогают, младшего омегу проигнорировали. А чуть позже к ним на кухню пришёл Чонгук.       — Ты хочешь сказать, что Юта уже спит? — удивляется Намджун.       — Да. Уснул первее Ёнджуна. Я больше с сыном возился.       — Чонгук, собери, пожалуйста, ёлку, пока мы доедаем, — просит Минхо и «мило» улыбается.       — Ну, ладно. А где она?       — В гараже.       Младший альфа кивнул и удалился, а вот омеги уставились на старшего. Намджун-то план знает, поэтому не обратил ну никакого внимая. Минхёк тяжело вздохнул, а Джин закатил глаза. Кажется, семья Чон уедет ещё до ужина…       Чонгук, напевая себе под нос, собирает огромную искусственную ёлку (естественно больше и пышнее той, которая стоит у них дома). Последний раз, то есть года четыре назад, когда они с Тэхёном уже сыграли свадьбу, когда семьи созвонились по видеосвязи, она стояла в углу гостиной. Поэтому без задней мысли в углу и собирает. Конечно, альфу ничему жизнь не учит.       — Чонгук, ёлка должна стоять по центру гостиной! — недовольно, с насмешкой отзывается Минхо.       — Мистер Ким, здесь же телевизор, его тогда будет не видно.       — А кто смотрит телевизор, когда вся семья сидит за столом?       — Дорогой, в центре стоит стол для ужина, Чонгук всё правильно сделал, — причитает мужа Минхёк.       — Но в углу она не смотрится. Такая красивая ёлка! Чонгук, поставь её к стене за диваном, — влезает в разговор Намджун.       — Но там никто не пойдёт в коридор, — вставляет пару слов Джин.       Чонгук следит за спором семьи Ким и начинает понимать, что без детей и Тэхёна его пытаются защитить омеги. И даже догадывается, что попросил это сделать сам истинный. Он так старается для него, заботится… Но ведь Чону всё равно на эти шалости старших альф. Он не подросток и может сам за себя постоять. Омеге незачем беспокоиться. Однако, ёлку и правда приходится пару раз перенести. И то только потому, что это попросили сделать сами омеги, причём обдуманно и не ради забавы, а чтобы найти местечко получше. И теперь зимняя красавица стоит справа от камина у окна, чтобы даже с улицы виднелись огоньки. А альфа даже не устал, хотя не так-то просто перенести чуть ли не под три метра ель (два с половиной, если не поднимать) и не задеть ничего вокруг (с камина вещи оказались снесены, что не осталось незамеченным альфами, и один раз Чон споткнулся о ковёр). Его спасло лишь то, что работа требует шикарной физической подготовки (конечно, и про это пару слов завистники вставили).       — А теперь украшаем!       По большей части развешивали игрушки омеги, Чонгук им просто подавал шарики и мишуру, хотя перед этим обмотал ёлку гирляндой. Альфы же сначала просто сидели на диване и обсуждали, какой Чон подкаблучник, без стержня внутри, что никакой он не глава семьи, а любят его за смазливое личико и шикарное тело. Естественно они об этом говорили тихо, еле слышно между собой от греха подальше. Но стоило Минхёку заметить бездельников, как сразу вручил каждому по коробке и велел украсть весь первый этаж. А потому что нечего, Чонгук вообще гость, не ему же всё за всех делать! Последние маленькие украшения выпала честь повесить именно ему, как и надеть звезду на верхушку. Во-первых, он выше (вообще-то, Сокджин выше, но омеге пришлось уйти, когда из комнаты послышался плачь), а во-вторых, надо дать отдохнуть омегам, им ещё ужин готовить.       — Намджун, ты посмотри. Кажется, Чонгук заболел.       — Почему, отец?       — Вкус пропал.       Оба заржали от своей разыгранной сценки, но когда Минхёк дал каждому по подзатыльнику, успокоились и молча продолжили украшать гостиную. Эту же шутку услышал и Тэхён, который выполз из спальни вслед за хёном. Да, прикол получился смешной, омега не спорит, даже улыбнулся уголками губ. Но он обращён против его альфы. Чонгук почувствовал рядом присутствие омеги и повернулся к нему, встречаясь с растерянным взглядом. Мягко улыбнувшись, альфа идёт к своей паре, которая тянет к нему руки и с нетерпением хочет обнять. Тэхён сейчас слишком тактильный, это видно невооружённым взглядом.       — Выспался? — Чонгук притягивает блондина ближе к себе, а тот сразу утыкается в грудь и обиженно смотрит в сторону отца с братом.       — Нет…       — Тогда иди ещё спать.       — Не хочу.       — Тэ, если ты не выспался — значит хочешь спать. Или я не прав?       — Прав.       — Ну и?       — Без тебя не хочу. Ты устал, полежишь со мной?       — Конечно. Пойдём в комнату.       — Нет, давай тут. Хочу смотреть, как отец с братом работают, а ты лежишь со мной.       — Какой ты у меня коварный.       Конечно, Чонгук пошёл за Тэхёном на диван. Только, альфа убедил омегу, что он останется сидеть, зато старший удобно устроился на коленях истинного. И прожигал недовольным взглядом старших альф, пока не уснул.       — Первый-первый, я второй как слышно? Приём, — специально громко, чтобы Чон услышал, «шепчет» Намджун.       — Приём, слышу отлично! Кажется наш Тэ-Тэ спит. Начинаем операцию по захвату в рабство северного оленя. Конец связи!       — Что вы задумали? — шипит Джин.       — Ну как что, любимый. Я, снеговик, доставил письмо Санте, моему отцу, и его молодой олень довёз нас до дома, чтобы подарить детям подарки!       — С кем я связал свою жизнь, а?       Тэхёну удалось поспать совсем не долго, потому что потом проснулись дети, которым обязательно нужно поиграть с его альфой. Вернее, Юта хочет, а Ёнджун не намерен делить своего отца с кем-то. Поэтому пришлось Чону развлекать двух энерджайзеров, а блондин устроился на диване и включил телевизор. В этом доме ему неуютно, кажется, нигде нет для него места, хочется к себе домой. И настроение испортилось, и делать ничего не хочется, и всё бесит и раздражает, и…       — Тэ, пойдём на кухню. Уверен, что ты так и не научился не стаскивать еду со стола, пока кто-то готовить. И ты так любишь готовить вместе, верно?       — Да, хочу-хочу-хочу! Так, дети, Чонгука не доставать, отец, хён, к нему не приставать. Папа, пойдём скорее! Мы будем делать печенье? А рамён? Чур я нарежу мясо! Я хочу сделать рисовых пирожков!       У омеги даже глаза загорались! В последнее время Чонгук практически не даёт ему готовить, а тут папа разрешил, счастья-то сколько! Брюнет улыбается, смотря вслед уходящему на кухню мужу. Так странно, вроде месяц уже восьмой, а война гормонов в нём ещё та, как в самом начале беременности, когда настроение буквально каждые пять минут менялось. Вот вроде только сидел со слезами на глазах и пустотой внутри, а тут его словно подменили.       — Дядя Гуки, Ёнджун дерётся!       — Не! Даи! Одаи!       — Солнышко, держи машинку свою. Она же просто откатилась в сторону. Юта, не нужно отбирать всё сразу. Он ещё не понимает, что это твой мишка, и что нужно попросить.       Ёнджун ловко ползает за машинкой, издаёт звуки, как она, говорит что-то себе под нос, а потом врезается в ногу отца и «едет» уже по ней.       — Правильно, Ёнджун. Это — лежачий полицейский, они всем мешают, — хмыкает Намджун.       — Неи, эо мосик! — улыбается ребёнок не отрываясь от дела, а Чонгук гордо улыбается.       — Ён~а, молодец! Только, слова правильно выговаривай, пожалуйста.       — Уг-гу.       — Дядя Гук~и! Давай играть в прятки! Чур ты считаешь!       — А как же «кто придумал, тот и вода. Это правило народа!»       — Нет, сейчас оно не работает. Считай до ляма.       — До чего?       — Отец так говорит, наверно очень до много, чтобы мы точно успели! Закрывай глаза и считай. Ён~и, побежали прятаться!       Конечно же Чонгук подчиняется. Он ползёт к камину и закрывает глаза, начиная достаточно громко считать. Дети довольные разбегаются в разные стороны. Юта радостно прыгнул в руки отца попросил его спрятать. Намджун гордый и довольный с сыном на руках сел на диван и укрылся пледом, а омежка прижался к груди. Ёнджун не придумал ничего лучше, как залезть под ёлку. И это осталось никем незамеченным.       — Миллион, — объявляет Чонгук и оборачивается.       Естественно он сразу видит Намджуна и как под пледом шевелится кто-то из детей, и скорее всего — омега, потому что Ёнджун альфу немного побаивается. Но если спалить ребёнка сейчас — он обидится, так ещё и от Намджуна получит. Поэтому Чонгук проходит мимо.       — Где же мои Ёнджун и Юта? Нигде не вижу детей! Намджун-щи, вы так похожи на своего беременного брата! Вот что делает с организмом сытный обед. Может быть, походите со мной и поищите сына?       — Я посижу, — рычит альфа, а вот омежка, который всё слышал, смеётся.       — Ваше право.       Поставив галочку, что Юта найден, альфа ищет дальше. В гостиной больше прятаться негде, до ручки на дверях альфочка бы не достал, а коридор пустой, значит там и искать его не нужно, в прихожей под одеждой нет, на кухне у омег тоже, под лестницей за цветком никого…       — Туки-туки Юта, я тебя нашёл!       — А Ёнджуна? — выныривает из-под пледа омежка и с нотками обиды смотрит на альфу.       — А его не могу найти. Поможешь мне?       — Ладно, если сейчас тоже ты будешь водить.       — Договорились.       Теперь уже оба ищут альфочку. Удивительно, как Ёнджун хорошо спрятался в чужом доме. Тем более, что прошло уже многовато времени, мальчик наверняка бы уже устал так долго быть в одном месте и давно бы вылез. А его нет… Намджун тоже решил поискать ребёнка (сейчас-то он его быстро найдёт). Чонгук постарался сосредоточиться на запахе сына — на ванили. Для других-то его ещё нет, появится к первому гону лет в шестнадцать, а вот родители его чувствуют. Но, только не сейчас. Намджун пошёл обыскивать второй и третий этажи, и Юта пошёл с ним. Чон стоит по центру гостиной и принюхивается. Не помогает. Значит, надо подумать, куда бы побежал прятаться он сам на месте сына, если не к папе… Ёлка. Дома малыш её даже уронил. Чонгук садится на колени и ползёт к искусственному дереву. В глубине около угла темновато, поэтому приходится включить фонарик. Ёнджун спит там, в уголочке, свернувшись в глубочек у батареи, вот почему ему не надоело долго сидеть на месте, вот почему аромата ванили не слышно. И… Есть проблемка. Чонгук под ёлку не пролезет.       — Ён~а, сынок. Просыпайся.       Естественно, ребёнок не слышит и спит себе спокойно дальше. Но блин, он на холодном полу, от батареи толку маловато, заболеет ещё на свой день рождения, вот «здорово» будет.       — Дядя Гуки, мы не нашли Ён~и… Думаешь, его Санта вернёт, и ты ждёшь? — маленький омежка не скрывая любопытного взгляда смотрит то на ёлку, то на альфу.       — Ахах, нет, маленький принц, — улыбается альфа и садится ровно, — Ён~и уснул под ёлкой. И мне никак его не разбудить.       — Я помогу!       Юта скорее ползёт под ветки (а дома ему так не разрешают!). Омежка что-то шепчет, позже слышится бубнеж, который постепенно переходит в плач, а это пугает старшего и он скорее ползёт обратно к дяде.       — Ён~а, я здесь, ползи ко мне, сын.       Альфочка задевает ветки, из-за трясутся и звенят игрушки, запинается об ножки ёлки, но пулей выползает из убежища, а отец ловит его в свои объятия (и ёлку тоже, которая опасно пошатнулась). Мальчик прижимается к родителю и плачет, что-то лепечет, а Чонгук укачивает его на руках.       — Ты забыл, где заснул, а тут разбудили тебя, да? Всё хорошо, солнышко.       Тэхён шаркает к своим альфам в гостиную, держа в руках рисовый пирожок. Он уже знает, что они играли в прятки и долго не могли найти ребёнка, который сейчас плачет больше для того, чтобы навести шуму, чем от страха (омега в этом уверен). Блондин без слов тянет Чонгука на диван, садится рядом и прижимается к его груди.       — Я сам сделал рисовый пирожок и решил поделиться с моими самыми лучшими альфами. И он волшебный — сделает вас самыми счастливыми.       Ёнджун с первых слов папы замолчал и теперь зачарованно смотрит на него. Чонгук ерошит ему волосы и вытирает слёзы, а Тэхён целует в губки и берёт ладошку в свою руку, играет с пальчиками и нежно улыбается, смущая своего малыша.       — Кусай, солнышко. Думаю, тебе понравится. Первый раз попробуешь такое.       Альфочка смело тянет головку к пирожку и кусает, немного слюнявя папе пальцы. Тэхён тут же достаёт из кармана салфетку и вытирает пухлые губы. По взгляду видно, что ребёнку новое блюдо точно понравилось. Омега улыбается, а после переводит взгляд на мужа, который сидит с открытым ртом и ждёт своей порции вкусняшки. Ну как ему отказать? Тэхён оставшийся пирожок кладёт ему в рот, пальцами прикрывает его и целует в губы, словно поставив печать.       — Как давно я не ел твоих пирожков… Тэ, это очень вкусно! Правда, сын?       — Да, — смущённо кивает альфочка и улыбается так очаровательно…       — Ужин почти готов. Ещё полчаса максимум. Пойдём пока погуляем?       — Конечно.       — Только мы.       — Твоё слово — закон.       Семья Чон полным составом скрылась в комнате. Юта сидел с отцом и рисовал, не обращая внимания на то, что происходит вокруг. Но стоило пройти любимым дядям и другу одетыми в сторону выхода, тут же взбодрился. Он тоже хочет. Но отец не разрешает. Тогда омежка бежит скорее на кухню к папе, который обычно всё разрешает, но, как оказалось, не сейчас. Он тоже сказал, что одному, без них, на улицу нельзя. (Просто Тэхён все уши омегам прожужжал, как хочет уединиться с семьёй, вот они его и выгнали с кухни). А Хендери, который всё это время был на кухне у каждого из омег по очереди (когда была очередь Чона — малыша укладывали в люльку, которую успел принести Намджун из машины), Джин отдал на руки истинному, чтобы им скорее закончить рождественский ужин, и обоих отправили обратно в комнату, даже мультики включили.       Чонгук снова, как утром, помогает своей семье одеться и все вместе они выходят на улицу. Ёнджун сразу тянет отца на горку, а папу просит посмотреть, как они умеют. Вот Тэхён и стоит в сторонке, наблюдая, как альфы катаются и спиной вперёд, и на животе, ну и обычно, разумеется, тоже, после замечания, что так небезопасно. Знали бы вы, как сам омега хочет на эту горку. Но Чонгук явно не будет рад этой идее. Вспомнишь солнце, вот и лучик. Альфа подошёл к своему истинному и обнял его.       — Смотри внимательно.       Ёнджун сам (!) собирается скатиться с горки, один, без отца. Тэхён невольно переживает, сжимает в варежках руки мужа и топчется с ноги на ногу. Альфочка кричит: «Папа, афа, смотите!» и отталкивается. Их солнышко побороло свой страх. Мальчик скатился с горки и рассмеялся. А потом как подскочит, как возьмёт в ручки ледянку и снова пойдёт к лестнице…       — Какой у нас сын смелый! — улыбается Чонгук. — Тэ, расслабься, ему понравилось.       — Я тоже хочу прокатиться.       — Детка~ Давай не будем рисковать? Срок уже большой. Всё что угодно может произойти.       — А мы возьмём ватрушку…       — Тэхён, поверь, я безумно хочу и готов сделать все, что ты захочешь, но… Твоё желание на твоём сроке… Альфёнку может стать плохо, как и тебе. Прошу, давай не будем рисковать? Вот как родишь нам здорового альфёнка…       — Да, ты прав… Прости.       — Даже не извиняйся! Я люблю тебя.       — А я тебя очень сильно, Гу.       — Папа, афа, я еду! — кричит с горки их альфочка и едет вниз по ледяному склону.