Новогоднее чудо

      Пока Чоны гуляют, Кимы готовятся к ужину. Джин забрал Хендери из рук Намджуна, чтобы муж помог своему отцу достать стол, а потом руководил сервировкой, пока Минхёк раскладывал всё по тарелкам. Много же омеги всего наготовили. Юте мультик смотреть помешали, но он быстро нашёл другое занятие — помогать папе раздавать команды. Джин улыбается, что старший сын в него пошёл, а вот Намджун лишь глаза закатывает, но повинуется своим омегам.       — Этот салат поставь в центр.       — И поцелуй папочку!       — Кимчи пока что не неси!       — И скажи, что ты нас любишь!       Их старший сын — золото.       Вскоре вернулась с прогулки вся семейка с красными от мороза щеками, все в снегу, немного уставшие… Зато такие довольные и счастливые, особенно Тэхён, который остался один на один с семьёй. Он словно насытился энергией, стал гораздо активнее, а значит, сейчас достанется всем.       — Чонгук, Ёнджун, бегом переодеваться и сразу мыть руки! Гуки, нужно помочь родителям и хёну. Ён~и, поиграешь с Ютой? Джин-хён, папа, чем вам помочь?       — Солнце, переоденься сам для начала.       — Не указывай мне!       — Какой дерзкий. Джин-щи, его нужно срочно чем-нибудь занять!       — Не жалуйся на моего сына, — появился Минхо буквально из неоткуда.       — Я не…       — Лучше промолчи, — шепчет Тэхён и проходит в дом.       Ёнджун побежал вслед за папой, чуть не сбив дядю Намджуна с ног, а после, обогнав родителя, первый юркнул в комнату. У альфочки снова энергии хоть отбавляй, прямо как у папы. Один Чонгук ничего не понимает, вроде оба устать должны были, а тут наоборот. И раз все готовятся уже сесть за стол, значит самое время сходить в машину за подарками.       — Чонгук, после того, как поедим, мы должны незаметно уйти, чтобы переодеться. Ты — северный олень. Рога и красный нос у нас есть, шарф свой повяжешь и готово. Тебе даже в роль входить не надо, — шепчет альфа, поймав младшего под локоть перед самой дверью.       — Очень смешно, Намджун-щи.       — Да расслабься, — улыбается старший и хлопает младшего по плечу, после чего уходит к потерявшему его мужу.       — Действительно, — шипит Чон и скрывается в гараже.       Так получилось, что в гостиной никого нет: родители омеги на кухне, вся семья его брата вообще испарилась, а собственная до сих пор в выделенной им спальне. Поэтому альфа спокойно проходит в комнату, к ёлке, тихонечко прячет подарки и быстро, как ребёнок, который боится, что его сейчас заметят, убегает к семье. Стоило только открыть дверь, как к нему в объятия налетает сын и звонко смеётся, а за ним, вернее, к ним, идёт довольный Тэхён, и оба переодеты в праздничную одежду. Тэхён надел джинсы, в которых приехал, и свою любимую бордовую атласную блузку (которую Чонгук, вообще-то, не брал), которая подчеркивает большой живот, хотя она и свободная, с рукавами по локоть и небольшим вырезом, чтобы были видны ключицы. Сын тоже в нарядом костюме (видимо, омега умолчал об этом, когда альфа перечислял вещи в машине), комплектик из бежевых штанишек и белой кофточки, поверх которой папа надел коричневую жилетку.       — Какие вы красивые, так нарядились.       — Афа, это же пазик! Одево и мой день дения, и папиы!       — Сын, ты половину слов съел.       — Гук~а, научится ещё.       — Афа ведный!       — И ничего я не вредный! Вредный я был, когда вас в моей жизни не было.       — Переодевайся, я на кровати приготовил во что, — смеется омега и целует в плечо (ну так вышло).       — Судя по всему, меня ждёт что-то бордовое.       — Как ты?..       — Мой муж обожает парную одежду.       Тэхён от возмущения и смущения покраснел и поцеловал мужа на этот раз в губы, не придумав, что бы такого сказать, а потом робко взял ребёнка за руку и повёл в гостиную, где за столом уже сидят брат с семьёй. Чонгук хмыкнул и пошёл к кровати, где лежат чёрные джинсы и бордовый свитшот (просто альфа ненавидит рубашки, брюки, галстуки и всё, что связано с классикой. Всего один раз Чон надел костюм при Тэхёне — на их свадьбу, и то, только на официальную часть, хотя омега говорит, что в них истинный безумно горяч. А на работе — полицейская форма).       Когда Чонгук вышел — все уже собрались, хотя он не то, чтобы долго был в комнате. Во главе стола сидит Минхо. Справа сел Минхёк, а слева — Намджун, рядом с которым устроился Джин с Хендери на руках. Тэхён сидит рядом с папой, и по левую руку оставлено место для него, которое охраняется маленьким альфочкой. Детей хотели посадить отдельно, но детского столика не оказалось. Поэтому Ёнджун залез на руки к отцу, как только тот сел, а напротив альф устроился Юта, улыбаясь в почти все 32 зуба.       Вечер, вернее, ужин проходит как-то странно, вернее, спокойно. Чонгук общается исключительно с детьми, на самом деле, одновременно следя, как они едят. Юта такая же болтушка, как и папа, который сейчас обсуждает со всеми (взрослыми), видимо, важную тему, а альфы с очаровательным омегой мультик «ми-ми-мишки». Спасибо, что Ёнджун тоже его смотрит. От разговора его отвлекает тычок в бок. Чонгук растерянно смотрит на Тэхёна, который мягко улыбается и целует в уголок губ.       — Отец сказал, что они ждут тебя на кухне.       — Спасибо, солнце. Так, малыш, садись на стул сам.       — Не!       — Ён~и, я же рядом, солнышко, — гладит Тэхён сына по ручке.       — Хою с афа!       — А как же папа, Ёнджун? Папа сейчас обидится. Мы должны защищать папу, а не обижать. Я ненадолго.       — Афа, — жалобно стонет альфочка, встаёт на ножки прямо на стуле и хватается за спинку, когда отец начал уходить.       — Сын… А хочешь помочь мне?       — Да!       — Проследи, пока меня не будет, за папой, чтобы он покушал. Хорошо? Папе нужно много кушать, чтобы твой братик был здоровым.       — Папа! Куй, куй! Афа, я помотю!       — Спасибо, помощник, — Чонгук поцеловал две блондинистые макушки и ушёл, зато омеги, проводив альфу взгляд, тут же набросились на младшего.       — Боже, Чонгук так о тебе заботится!       — Джин-хён, уверен, что Намджун о вас тоже заботится ничуть не хуже!       — Мы сейчас о тебе. Ёнджун вырастет настоящим альфой.       — Дядя Гуки крутой! — хлопает в ладоши Юта и смеётся.       — Тэ-Тэ, я безумно счастлив за тебя, — поддерживает Джина Минхёк, — прости, что раньше плохо относился к твоему выбору.       — Пап, да что ты… Обычные отношения.       — Не прибедняйся.       — Папа, куай! Батик у надо.       — Хорошо, Ён~а. А ты хочешь ещё покушать? Положить тебе? Что ты хочешь?       — Ммм, — тыкает пальчиком на рисовые пирожки малыш, а в глазах огоньки загораются.       — Держи, любимый мой мальчик.       Ребёнок с удовольствием кушает пирожок, одной ручкой сжимая его, а второй — папино плечо. Тэхён улыбается, он безумно рад, что сыну понравилось его угощение, но в тоже время совсем капельку грустит, ревнует, что Ёнджун так сильно привязан к отцу. Да, они оба альфы, но… Мальчик периодически боится папу, омега это чувствует. Боится из-за большого живота, в котором растёт братик. Когда Тэхён только узнал о беременности — первая мысль была именно о том, как Ёнджун отнесётся к этому. Да, они хотели ещё детей, вернее, конкретно Чонгук омежку, но не планировали так скоро. Тем более, омега всегда говорил, что не хочет рожать зимой. Альфа, когда уставший после суток вернулся домой, который оказался пустым, чуть не умер, но быстро взял себя в руки, он же полицейский. Телефон мужа остался в квартире, а прежде, чем позвонить его родителям, он решил набрать брата. Намджун сразу ответил и рассказал, что Тэхён позвонил ему днём весь в слезах и умолял приехать как можно скорее. Естественно, он ломанулся из Тэгу в Сеул, к ним домой, где младший брат попросил посидеть с ребёнком, а сам заперся в комнате, больше не сдерживая слёз. Намджун ближе к ужину отвёз их в ресторан, накормил, узнал причину истерики, и те уснули в обнимку на заднем сидении, пока альфа катал их на машине по вечернему городу. Чонгуку Тэхён рассказал о беременности только на следующий день, пока ребёнок спал у себя в комнате. Они всё обсудили, омега ещё раз поплакал, и вечером на вопрос их сокровища, почему папа ходит грустный, всё рассказали. Малыш обрадовался такому сюрпризу, хотя вряд ли понял, что это значит. На рост живота альфочка особого внимания не обращал, а вот когда братик начал подавать признаки жизни: шевелиться, а потом и толкаться, икать, тут он уже напрягся. По началу боялся прикасаться к животу, оставаться с родителем наедине, плюс папа перестал брать на руки, больше не бегал по дому, что обижало ребёнка. Только на седьмом месяце Ёнджун успокоился, привык, перестал бояться, и даже наоборот, начал защищать папу от брата, когда тот особенно сильно пинался — клал ручки на живот и гладил. Но переключил всё внимание на отца, который может с ним и побегать, и поиграть. А с папой стал позволять себе баловаться, за что позже получает от отца. И сейчас омега вновь загоняется по этому поводу, Ёнджун не захотел остаться с ним. Но ведь родитель вообще не даёт повода ребёнку усомниться в нём, почувствовать себя ненужным или нелюбимым. Вот и как не расстраиваться?       Из мыслей Тэхёна вывел смех омег и счастливые крики альфочки и омежки.       — Здравствуйте детишки, омежки и альфочки, а так же кто постарше, и кому предстоит родиться. Я — северный олень, привёз к вам в гости снеговика и Санту.       — Я — снеговик, собрал все ваши желания и письма и доставил их Санте.       — А я внимательно следил за вашим поведением целый год, и теперь, на праздник, привёз вам подарки! Ну-ка закройте все глаза, а то не увидите волшебства! Раз, два, не подсматривать, три! Волшебство моё лети! Всё, открывайте глазки, выходите из-за стола и скорее смотрите под ёлочку!       Дети первые побежали к ёлке, а за ними встали и омеги. Чонгук сидит у дерева, (прятал подарки, пока происходило «волшебство») поэтому сам и достаёт их для Юты и Ёнджуна, а потом и для них с Тэхёном (пакет и коробку), где красовались надписи Чон, и сел рядом с мужем. Пусть лучше блондин их раскроет, а пока омега помогает распаковывать подарки Ёнджуну. В итоге, все три семьи устроились на полу у камина. А Тэ усадили на подушку, чтобы не на ковре сидел, хотя он и мягкий.       — Папа! Афа! Каса!       — Ух ты, какая большая раскраска. А к ней и краски, и маркеры, и карандаши!       — Да! О! О! А эо о?       — Сын, ты на радостях говорит разучился?       — Афа, — обижается ребёнок, — а это что?       — Это… Лего? Чонгук?       — Да, это лего. Хм… Это машинка на управлении из лего!       — Ого. Не знал, что такое бывает.       — Малыш, эту машинку нужно собрать, и она будет сама ехать куда ты захочешь!       — Уа! Уа!       — Тэ, открывай.       Первым омега решил открыть коробку. Большую коробку. Судя по почерку — это подарок от семьи Намджуна. Тэхён открывает упаковочную бумагу наверху, где бантик, и замирает. По первым буквам он уже догадался, что это за вещь. А вот альфа не понимает, поэтому рвёт дальше.       — Электрическое кресло-качалка?       — Д-да, — запинаясь отвечает Тэхён, а в глазах моментально собрались слёзы, и уже бегут по щекам.       — Ну ты чего, Тэ-Тэ? Чонгук не может позволить такое купить?       — Хён! Всё мы можем позволить себе… Просто это неожиданно. И ты буквально мысли мои прочитал! Я хотел предложить такое купить, но позже…       — Нас эта штука очень спасает, — улыбается Джин, помогая Юте избавится от упаковки на коробке.       — Спасибо вам огромное!       — Всё для любимого братика, — улыбается Намджун.       — И тебя, Чонгук, — пихает мужа в бок омега.       — Так, — вздыхает Тэхён, вытирая с щёк слёзы, — значит, это подарок от родителей, а там… О, это же слинг!       Чонгук впервые думает, что он невероятно тупой, потому что если про кресло хоть что-то понятно, то про вторую штуку он точно слышит впервые. Главное, омега счастлив, а что это за вещица — можно и потом спросить.       — Да, сынок. Этот малыш наверняка будет крупным, вон какой живот уже. Поэтому мы с отцом решили, что Вам это может пригодиться, — улыбается Минхёк, рассматривая самодельный каталог кухонной гарнитуры, — это ваш подарок?       — Да, — отвечает Чонгук, — Тэ говорил, что вы хотите новую кухню, поэтому мы с ним вместе просмотрели варианты и выбрали несколько, которые могут понравиться и вам. Нужно только выбрать, а остальное оплатим мы.       — Не нужно было, что вы. У вас малыш появится совсем скоро, через месяц. Вам на ребёнка нужно деньги тратить.       — Поверьте, денег нам хватает.       — Мы сами можем решить этот вопрос, — наезжает Минхо.       — Можно просто сказать спасибо, отец~ — пытает разрядить обстановку Тэхён, прижимаясь ближе к истинному.       — А теперь отдельные подарки Ёнджуну и Тэхёну, — хлопает в ладоши Джин, у которого явно лучше получилось сменить тему, и Намджун достаёт ещё по пакету, — с наступающими праздниками. Откроете дома.       — Это жестоко, Джин-хён, — смеётся Тэхён, обнимая сыночка, — солнышко, что нужно всем сказать?       — Спасибо!       — А у нас с дедушкой тоже есть подарок для тебя, Ёнджун~а, — улыбается Минхёк и вручает внуку ещё один пакетик.       — Папа, а почему Ён~и ещё дарят подарки? — дует губки Юта.       — Потому что у него совсем скоро день рождения, и у дяди Тэ-Тэ тоже.       — Аааа. Тогда ладно. Кстати, всем спасибо за подарки! Если бы не дядя Гук~и, ничего бы не было! Спасибо!       — Юта, а причём тут дядя Чонгук? — немного злится Намджун.       — Но это же он вас сюда привёз, — невинно хлопает ресничками омежка, а альфа подавляет рык, но феромоны усиливаются, смешиваясь и с раздражением Минхо.       — Отец, хён, успокойтесь, пожалуйста, мне не хорошо, это душит меня. И Хендери может проснуться.       — Мы спокойны, сынок. Просто кто-то…       — Но это наш общий подарок, от всей семьи, не конкретно от Чонгука! Это я на нём настоял, потому что знаю, что у вас могут руки не дойти до этого ещё очень долго! И ты, хён, перестань ревновать.       — Тэ, солнце, всё хорошо. Пойдём к окошку? — шепчет Чон.       — Вот почему ты не сердишься на то, какие подарки нам подарили?! — Тэхён завёлся окончательно. — Давай тоже наедь на всех, что мы сами можем всё себе позволить, могли купить нам просто шоколадную медаль!       — Тэхён, это подарки, да, дорогие, но это же приятно, что о нас так позаботились. Да, жалко, что это не все так воспринимают, но…       — Жалко у пчелки и инвалидов, — шипит Намджун, но тихо.       — А ты явно не насекомое, — добавляет Минхо, и громче.       Тэхён услышал каждое слово близких. Чонгук с угрозой посмотрел на семью, куда его никак не хотят принимать, и только хотел что-то сказать, возможно, поставить их на место, но омега опередил его.       — Ёнджун~а, сынок, пойдём в комнату? Нам нужно переодеться, — мальчик сразу отвлёкся от своих подарков и побежал к папе, обнимая его за ногу, — Гу, эта коробка поместится к нам в машину?       — Да, должна. Что ты?..       — Отлично, — перебивает супруг, — ты пока её отнести, а потом иди к нам.       — Тэ? — обеспокоенно зовёт Джин, подходя ближе. — Это…       — Я понимаю, почему хён тебя прятал от родителей. Вот только тебя всё равно любят и ждут здесь. А моего мужа — нет, не все. Как я могу считать это место — домом, если моего альфу здесь не любят? Только формальное место жительства до приобретения смысла жизни. Не нужно было даже соглашаться… Но сейчас нужно закончить начатое.       — В смысле?       — Мы поедем в Пусан к его семье.       — Сейчас? Уже, считай, ночь на дворе.       — Только девять вечера. Как раз за час и доедем. И Чонгук не пил.       — Тэ, милый, никуда я вас не отпущу. Ну что подумает о нас и вас его семья? — останавливает сына Минхёк.       — А какая разница, что о вас подумают другие? Вы и так не ладите. Лучше бы побеспокоились, что о вас думаем мы.       — Тэхён, твой папа прав, сейчас мы никуда не поедем, — возникает Чонгук, который уже вернулся из гаража.       — Почему?       — Уже поздно. Неприлично в такой час врываться в дом. Тем более, что ждут нас только завтра утром.       — Но… Гу…       — Перестань переживать, пожалуйста. Вон, альфёнок сейчас бушевать начнёт. Выдохни, давай. Молодец. Сейчас мы идём в комнату, переодеваемся, поиграем с ребёнком, уложим его спать, сами ляжем и утром после завтрака поедем.       — Это долго.       — Мой сын прав, уезжайте отсюда сейчас.       — Отец! Минхо! — в голос одновременно завопили омеги.       — Какая плохая у тебя семья, Тэхён, — рычит альфа и уходит наверх.       — Значит так, — раздражённо начинает Минхёк, — никто никуда сегодня не поедет. С этим стариком я поговорю, совсем от рук отбился, обидели его! Он пообещал нам кухню сделать, и уже полгода не может, вот и дуется. И ты, Джун, следи за выражениями, твоего брата разозлить сейчас как нечего делать. Спать ещё рано, давайте включим семейный рождественский фильм. Ёнджун и Юта могут начать раскрашивать свои раскраски. Только помогите убрать все со стола и сам стол. Тэхён, Чонгук, спасибо вам огромное за подарок. И вам, Джун~и и Джин, тоже. Чонгук~а, прошу, не злись на моего мужа.       — Всё в порядке, Минхёк-щи… Не переживайте.       Минхёк ушёл наверх успокаивать свою пару, а Тэхён с Ёнджуном — в комнату. Джин забрал Хендери в другую спальню, потому что под конец ссоры малыш проснулся и начал плакать. Остались только альфы и омежка, который решил, раз папы нет, без него отец и дядя не справятся, а значит нужно помочь им своим руководством. Чонгук сразу начал относить грязную посуду на кухню, а вот Намджун словно завис, чем вызвал недовольство у сына.       — Чон. Чонгук…       — Что?       — Прости. Веду себя как придурок.       — Есть такое.       — Просто Тэ… Я всегда был для него авторитетом, а потом он уехал учиться, и тут ты… Я думал, что ты его испортил, плохо на него влияешь, и не хотел верить, что он правда так счастлив с кем-то, кроме нас. Мы как-то более в строгости росли, а ты, такой свободный, можешь дать ему то, к чему он всегда стремился.       — Но прошло уже сколько… Семь лет. Сколько это может ещё продолжаться?       — Ну, мы и видимся с тобой редко. Последний раз вот полгода назад на пять минут, а до этого вообще два года не виделись. И каждый раз…       — Ладно, я понял. Проехали. Может быть, мир?       — Это я должен тебя спрашивать.       — Я выше этого.       — Поэтому Тэ-Тэ тебя и выбрал… Вас сама судьба свела.       Альфы обнялись, даже не подозревая, что за ними, их разговором наблюдают Джин и Тэхён, за которыми сбегал Юта. Правда, омежка наоборот пожаловался, что взрослые его не слушаются. Объятия быстрые (они же не омеги), и поэтому оба сразу принялись за дело. Юта вернулся руководить, а Ёнджун ходил хвостиком за отцом, пару раз падая на попу, потому что в носочках скользко. Тэхёну даже пришлось удерживать сына в сторонке, пока брат и муж уносили стол в гараж. Зато теперь всё готово для просмотра фильма. Дети устроились на ковре с раскраской, взрослые выбрали фильм и сели по парам, оставив место и родителям, но спустился только Минхёк, попросив не обращать внимание на главу семьи.       В середине фильма Ёнджун заполз к отцу на грудь и уснул, пока папа наглаживал ему спинку, а Юта начал вредничать, что ему скучно и нечего делать, правда, потом полностью погрузился в фильм, хотя и не много чего понимал. И был очень не доволен, когда младший братик проснулся, из-за чего родители сказали, что пора домой. Минхёку не удалось заставить Намджуна с семьёй остаться на ночь, но хорошо, что они живут неподалёку, поэтому со спокойным сердцем отпустил их. Тем более, что Хендери начал капризничать, устал ребёнок быть не дома, хотя и много спал или просто тихонечко лежал у кого-нибудь на руках. Минхо так и не спустился.       — Пока, Джун~а, Джин~и. Спасибо, что приехали. Пока Юта, золото моё. И пока-пока Хендери. Приятно было познакомиться с тобой.       — Пока-пока, — прощаются Чоны. Чонгук держит на руках спящего сына, а Тэхён машет ручкой.       — До свидания! — улыбается Юта.       — До скорой встречи, — подмигивает Джин, наконец-то успокоив сына, который буквально истерил, пока его одевали, удивительно, как не проснулся Ёнджун, — удачи у родителей Чонгука!       — Спасибо.       Она им будет нужна. Ещё бы из родного дома уехать без происшествий.