Новогоднее чудо

      Тэхён с Чонгуком уже как час вернулись в палату и омега сразу же лёг, потому что так его альфа сказал. Вообще, он и сам собирался лечь, столько эмоций от встречи с маленьким альфёнком, что теперь блондин словно выжатый лимончик, и спать хочется страшно. И вот младший следит за каждым движением истинного, который сначала складывал лишние вещи в сумку, потом перепроверил те, что остались, снова вернулся к сумке и что-то достал… Чон не особо и понимает, что творит его супруг, но, видимо, старшему виднее. Из-за однотипных действий тянет в сон ещё больше, веки тяжелеют, наливаются свинцом и закрываются, но из-за периодических резких звуков реснички словно бабочки как вспорхнут, даже секунду спать не хочется, а потом опять. Брюнет что-то бубнит (хотя может быть и с ним разговаривает, но ладно, не важно), а это ещё больше усыпляет, убаюкивает. Блондин, кажется, и правда задремал, дыхание выравнилось, оно тихое и спокойное, всё тело расслабленно и приятно тянет мышцы… Но всё в один момент сошло на нет, вернее, его вырвали из мира спокойствия и безмятежности.       — Тэ…       Чон шепчет, словно не определился, хотел он супруга разбудить или, наоборот, боялся этого сделать. Но младший уже отошёл от дремы, хоть глаза и держит закрытыми, надеясь быстро погрузиться обратно в сон.       — Ммм…       — Прости, ты спал… Я поеду домой.       — Хорошо. Поцелуй от меня Ён~и и передай, что папа его любит. Свободен.       Чонгук лишь усмехнулся. Этот омега… Альфа всё равно наклонился, чтобы поцеловать мужа в губы, и только потом взял вещи и вышел из палаты. Юнги уже приехал за ним, а самом деле, он прислал СМС ещё минут пятнадцать назад, просто так не хотелось, да и не хочется уезжать от Тэхёна, оставлять его одного. Но они оба нуждаются в отдыхе, а их альфочка в родителе. Старший брат несколько удивился, когда заметил у младшего явно не пустую сумку, но ничего не сказал, а просто открыл заднюю дверь.       Брюнет выглядит уставшим. А ведь это так и есть, кое-кто ночью долго не спал. Поэтому Чонгук, как только сел вперёд и пристегнулся, сразу закрыл глаза и расслабился. Ехать, правда, не так долго, чтобы выспаться, но ничего, полчаса уже хорошо. Тем более скоро обед, у детей тихий час, у него, автоматически, тоже. И пусть дома родители, на ночь они с Ёнджуном уедут, а завтра к папе.       Юнги изредка посматривает не младшего, стараясь не отвлекаться от дороги. А ещё специально едет чуть медленнее, чем раздражает другие машины, которые вынуждены его обгонять, бросая раздражённые взгляды на водителя. Но альфе пофиг. Особенно заметно он снизил скорость, когда въехал в спальный район. Ну а тут и до дома пять минут.       — Приехали, — Юнги чуть тормошит брата за плечо, но Чонгук быстро открывает глаза, словно и не спал вовсе.       — Спасибо, хён.       Оба альфы выходят из машины, хлопая дверьми, и идут в сторону дома. Солнце светит, и даже греет, снег тает, а из-за этого образовался тоненький слой льда, из-за которого скользят ботинки, из-за чего брюнет чуть было не свалился, поскользнулся на ступеньках, но старший успел его поймать. Зато взбодрился. А на ругательства вышел Намджун, вопросительно разглядывая братьев и открывая дверь пошире. Юнги вошёл первый, ну так, мало ли налетят родители с вопросами-расспросами, но такого не произошло.       — Они уехали, — спокойно говорит Ким, — вернутся только вечером.       — Все?       — Да. Они вообще друг с другом не контачат, нагнетают, Чимин-щи сказал им выйти и провериться.       — Не сказал, а прогнал, — гордо кричит омега из гостиной, — Ёнджун~а, а кто пришёл? Слышишь? Пойдём скорее посмотрим, кто там пришёл.       Только сейчас младший Чон услышал, вернее, прислушался и понял, что всё это время, пока они стоят в прихожей, кто-то хнычет, мычит, скулит, громко всхлипывая, и снова начинает завывать. Вернее, не кто-то, а его маленький альфочка. Чонгук приседает на корточки и ждёт, пока хён приведёт маленького страдальца к ним, к нему, к отцу. А ребёнок, бедный Ёнджун, противится, красное личико в сгибе локтя прячет, идти никуда не хочет, видимо, ещё не понял, что теперь в доме помимо всего разнообразия запахов теперь снова есть аромат родителя, яркий, а не приглушенный.       — Сын~а…       Стоило мальчику услышать такой до боли в груди знакомый голос, как тут же посмотрел в коридор, замер на мгновение, а потом побежал к родителю, в голос волчонком завывая, протягивая ручки Чону.       — Афа~       Чонгук ловит сына в свои объятия, поднимает на руки и сам встаёт, прижимая к себе и улыбаясь. Как он скучал по своему ребёнку. Альфочка футболку в кулачках сжимает, в изгиб шеи отца плачет, даже, скорее, рыдает, успокоиться не может.       — Тише, малыш, тшш, — Чон покачивает мальчика на руках, ходит по коридору и целует его в макушку, висок, щёчки, лишь бы его солнышко поскорее перестало плакать.       — Маленький альфа, так хорошо себя вёл! И с Бомгю и Ютой играл, и всё скушал на ужин и завтрак, и ночью спал хорошо. А как мы гуляли, да, Ён~и? — перечисляет омега, чтобы отвлечь, переключить внимание ребёнка от слёз на что-то хорошее, но малыш только сильнее к родителю жмётся.       — Ён~а, солнышко моё, я здесь. Испугался, да? Мы с папой так резко ушли, тебе ничего не сказали. Прости нас, хорошо? Мы так больше не будем делать.       — Де папа?       — Папа лежит в больнице. Вчера твой братик родился.       — Батик? — удивлённо мурлычет мальчик и смотрит вопросительно с нотками серьёзности на отца.       — Братик.       — Из животика?       — Да, правильно.       — А де батик? — оглядываясь по сторонам, ищет ребёнок братика.       — Он тоже в больнице, сын. Им с папой нужно полежать в больнице.       — А я?       — А ты у нас здоровый альфа. И я тоже здоровый. Нам с тобой не надо лежать в больнице.       — А папа?       — А папе надо.       — А я?       — Что ты, сын? — устало вздыхает Чонгук и внимательно смотрит в невинные, мокрые от слёз глазки альфочки, которые снова начинают слезиться, да и нижняя губа подрагивает.       — Я хою к папе.       — Мы с тобой завтра сходим к папе. Обязательно сходим. Папа тоже очень скучает по тебе.       Малыш снова прижался к отцу и наконец-то выдохнул, расслабляясь в его руках, но при этом всё равно заплакал, но теперь беззвучно, почти, просто шмыгая. Альфа сначала ходил с ним на руках, потому что уж очень соскучился по их с Тэхёном маленькому счастью, всё целовал его, держал в своей руке его маленькую ладошку. А после сам Ёнджун наотрез отказывался отходить от Чонгука. Они вместе кушали, даже когда альфочка уже наелся, всё равно сидел на коленях у родителя и терпеливо ждал, вместе пошли спать, поэтому когда малыш проснулся раньше отца, тихонечко, как мышка, сидел и ждал пробуждение альфы, а потом они вместе собрали самые необходимые вещи и уехали. Правда, перед самым выходом они всё же столкнулись с родителями, но поскольку уже сидели в машине — Чон просто газанул и глазом не моргнув.       Первым делом альфа остановился у кафе, куда они обычно ходят всей семьёй. Естественно их там все знают, поэтому ещё немного пообщались с Чонгуком и потискали маленькую счастливую мордашку. Конечно же прозвучал вопрос: «А где Тэхён-щи?», и Чон с гордостью рассказал, что истинный родил вчера альфёнка, в честь чего им принесли десерт: торт-мороженое в подарок! А после ужина альфы заселились в гостиницу, которую Чонгук забронировал ещё ночью, как раз пока не мог уснуть. Ёнджун всё внимательно осматривал, таская отца за собой. Честно, родитель никогда не подозревал, что у него настолько любопытный сын. А сколько счастья было в его глазах, когда он увидел детскую комнату. И какое разочарование для альфы, потому что закрывалась через полчаса, но мальчик так хотел туда. Не нужно было идти на поводу этих глаз и соглашаться, потому что, естественно, без истерики не обошлось, когда детская комната так быстро (по мнению альфочки) закрылась. Ребёнку настолько понравился бассейн с шариками, особенно скатываться туда с горки, что от слов «нам пора закрываться, приходите завтра» он моментально заплакал.       — Сын~а, Ёнджун, ну ты чего? Мы завтра сюда придём, обещаю тебе.       Конечно это вообще не помогло, потому что хочется быть там прямо сейчас. Ребёнок просто лёг на пол и что есть силы орал. Не ожидал такой подставы Чон, и даже не знал, что делать, а на него, вообще-то, уже люди оглядываются, а папочки, такое ощущение, вообще насмехаются. Помощь пришла откуда её почти не ждали. Тэхён позвонил по видеосвязи.       — Чон Чонгук, я убью тебя! — замечательные первые слова от мужа.       — Тэ… — так приглушённо и виновато, с отчаянием и сожалением в глазах…       — Ты чего мне ребёнка до слёз довёл?! Совсем уже что ли?! Ён~а, малыш.       — Папа~ — надрываясь плачет альфочка, жалобно протягивая гласные, из-за чего сердце у блондина разрывается. Личико красное, щёчки блестят от слёз…       — Да, мой мальчик. Мой любимый! Приедешь завтра ко мне?       — Да… — хрипит малыш и с помощью отца встаёт на ножки.       — Что ты говоришь, солнышко? Приедешь?       — Да, — увереннее отвечает альфочка, прижимаясь к отцу.       — Я не понимаю, как ты это делаешь, Чонгук… Сына до истерики довёл, а всё равно он к тебе тянется.       — Да это не я! Просто… Потом расскажу.       — Кстати… Папа звонил сегодня, недавно. И я взял трубку.       — Хорошо. Как поговорили?       — Он завтра приедет. С вами. Жду всех к десяти утра.       — Как скажешь, Тэ~а. Как твой шов?       — Афа! — альфочка взбунтовался и грозно рявкнул на родителя. А в смысле на него не обращают внимания?       — Всё хорошо, не волнуйся, пожалуйста. Кажется, я вам мешаю.       — Вовсе нет.       — Афа! Ну пойдём! Опути! Папа!       — Не зли мне ребёнка, Чон.       — Ёнджун, ты же видишь, что я разговариваю с нашим папой. Нужно подождать немного.       — Чонгук, — сердится омега.       — Я хою к папе! — снова начинает плакать ребёнок, но на этот раз ещё и увернуться от рук отца пытается.       — Мы завтра поедем к папе.       — Папа~ Папа! — рыдает.       — Мой малыш. Укладывай-ка его уже спать, Гук~а, устал, вот и капризничает. Солнышко, хочешь спать?       — Не! Хою к папе!       — Чем быстрее мой Ёнджун~и ляжет спать, тем быстрее наступит завтра. И тем быстрее ты приедешь ко мне.       — Сас хою!       — Ладно, Тэ, до завтра. Всё, сын, говори папе «пока-пока».       — Не! Паа! Папа! Пап!       — Сладких снов, любимые.       Чонгук улыбнулся На камеру и отключился. Ему не особо удобно и удерживать ребёнка за талию, чтобы не побежал никуда, и успокаивать его. На него уже даже охранники, которые привыкли к такому, косо смотрят, но ему всё равно на посторонних. Главная задача — успокоить альфочку и уложить его спать. Столько событий за день: отец вернулся, они уехали из дома, обедали в кафе, заселились в отель, в детской комнате побесился… Прав Тэхён, конечно Ёнджун устал.       — Сын, перестань, пожалуйста. Я не хочу ставить тебе условия.       — Па-па! — жалобно тянет ребёнок.       — Давай ручку, пойдём в номер.       — Нет! Не поду!       — Тогда я один пойду, и завтра один поеду к папе.       — А я?!       — А что ты? Ты же в номер не хочешь, останешься здесь один, без меня. Тебя, может быть, кто-нибудь и заберёт к себе.       — Афа…       — Как пойдём в номер? Как ты хочешь? Ножками или покатаемся?       — Ап-ап-ап.       — Или топ-топ-топ?       — Ап!       — Давай ручку, сын~а.       Готово. Ёнджун уже просто всхлипывает, вытирая носик рукавом своей кофточки (ай-ай-ай, но ничего, в номере застирают), и спокойно идёт рядом с родителем, хотя периодически хнычет, чтобы, видимо, альфа не расслаблялся. Чонгук ещё что-то говорит альфочке, отвлекая его от грустных мыслей, около лифта поднимает на руки и даёт самому нажать на кнопки, вызывая уже смех у сына, ведь теперь ребёнок «навигатор», и брюнет выполняет все указания маленького штурмана, правда, немного по-своему, прямо в номер. У двери мальчик сам просится на пол, первый забегает в номер и носится по комнате, рассматривая теперь её. Но, к счастью для родителя и к несчастью для него самого, места мало, поэтому он уже сидит на полу и снова льёт слёзы. Здесь нет ни беговела, ни его спортивного уголка, ни лего, да и вообще нет игрушек.       — Поможешь мне?       — Как? — тут же подорвался с места Ёнджун с огоньком в глазах.       — Мне одному скучно чистить зубки, пойдём со мной?       — Да.       После водных процедур ребёнок еле как лёг в кровать. Все эти его слова «не хочу спать», «я не устал», «не буду» оказались абсолютно бессмысленными, потому что как только родитель поднял сына на руки и лёг с ним в кровать — мальчик расслабился и засопел.       Это был очень сложный день. А завтра, кажется, ещё похуже будет. Из-за этих мыслей Чонгук всё никак не мог уснуть. Да и нет самого главного, смысла жизни под боком. Времени только десятый час. Может быть, омега всё-таки не спит?       — Гук~а, — не спит. Тэхён лежит на боку, в одной руке телефон, а второй он обнимает скомканное одеяло, представляя, что Чонгук рядом.       — Ты чего не спишь?       — У меня всё болит…       — Попроси дать тебе обезбол, ты чего?       — Не хочу пичкать себя таблетками.       — Глупый.       — Вижу, вы уже спите. Ты скажи мне, что это было час назад?       — Детскую комнату закрыли.       — А ты долго думал прежде, чем перед сном отправить туда ребёнка?       — Но ведь дома в спортивном уголке…       — Вот именно, что дома. Там он к нему привык, а здесь — новые эмоции. Ты вспомни, он же не вылезал из этого угла весь день, пока дома были. И следующий тоже.       — Ну он был таким расстроенным. Он же, считай, сутки плакал, нас нет рядом, а потом меня увидел и…       — Ты не смог устоять перед ним и его мокрыми от слёз глазками, — вздыхает Тэхён и прикрывает глаза, — так скучаю по нему.       — Завтра встретитесь.       — Готовься к очередной истерике.       — Добрый такой.       — А есть сомнения?       — Нет. К Хосоку ещё ходил?       — Да, но как и обещали, меня уже не пустили…       — Может быть завтра?       — Не знаю…       — Только не переживай.       — Я… Я просто хочу домой. Я так устал, Чонгук. Я хочу сидеть дома, на диване перед телевизором, чтобы ты сидел рядом и обнимал меня, чтобы Ёнджун играл в свои игрушки перед нами на ковре, Хосок тихонечко спал в кроватке рядом. Никаких больниц, никаких родителей, братьев… Только мы, понимаешь? Только наша семья, — под конец голос срывается, слезинка капает на подушку и туда же, следом за ней, утыкается омега, роняя камеру в одеяло. Чонгук даже дёрнулся навстречу, вот только он не рядом, да и на груди всё ещё спит сын.       — Тэ, возьми трубку и посмотри на меня, — просит Чон и ещё немного ждёт, когда истинный снова покажется на экране, что происходит через два всхлипа и судорожный вздох, — солнце, совсем скоро всё будет нормально. Мы сейчас все вместе справимся с этим, — как можно мягче, спокойно проговаривает альфа, хотя уже сейчас готов сорваться обратно в больницу вместе с Ёнджуном. Кстати, идея хорошая.       — М-м, — отрицает Тэхён, заливаясь слезами.       — Это говоришь не ты, а твои гормоны.       — Пожалуйста, не нужно мне говорить обратное. Я ведь не дурак.       — Не дурак. Но глупый. Вот скажи, ты во мне сомневаешься?       — Нет.       — Когда-нибудь сомневался?       — Нет.       — У нас с тобой родился сильный альфа. Здоровый, самое главное. Он быстро окрепнет.       — Мне так плохо без тебя здесь…       — Организм ослаб, Тэ. А тебе нужно набраться сил, потому что дальше ты будешь один на один с Хоб~и.       — О, я вообще не представляю, как там буду один.       — Хочешь, я прямо сейчас приеду? Мы приведём. Ёнджун поспит на диване, я с тобой…       — Нет. Даже не думай.       — Почему?       — Ты плохо спал этой ночью, мой бедный уставший альфа. Ребёнок спит после такой масштабной истерики. В конце концов, номер проплачен. Да и вообще тебя никуда не пустят. Если сам спать не хочешь, хотя бы Ён~и дай отдохнуть.       — Ты как всегда прав, Тэ~а. Но как же ты?       — А я, так и быть, выпью таблетки и лягу спать, чтобы скорее вас увидеть.       — Отличный план, солнце. Тогда я тоже постараюсь уснуть.       — Спокойной ночи, любимый.       Никто не спешил завершить вызов. Только когда Чонгук убедился, что Тэхён выпил таблетки, которые, как оказалось, ещё после ужина оставил на тумбе медбрат, альфа осторожно повернулся на бок, придерживая сына, и вытянул руку так, чтобы омега видел и его, и как спит альфочка в объятиях отца. Это самая действенная колыбель, как оказалось. Блондин сначала просто смотрел на семью, но потом закрыл глаза и улыбнулся.       — Я слышу его сопение… И твоё дыхание. Я представляю, что лежу там, с вами, лицом к тебе, Гу. Твоя рука держит не телефон, а мою талию. И я каждого целую перед сном и щёчки. А ты в ответ тянешься к моим губам, но так как Ёни самую малость мешает, то я сам иду к тебе навстречу. Щетина колется…       — Эй.       — Тсс. Сон спугнешь.       Омега расслабляется, блаженно улыбаясь, и через пару минут засыпает, а сигналом этому послужило падение телефона на одеяло, но на этот раз камерой в потолок. Чонгук тоже уже еле держал глаза открытыми, поэтому просто завершил вызов и откинул телефон в сторону. Правда, потом всё равно взял его назад, чтобы завести будильники, но это быстро ведь. Чон на этот раз прячет мобильник под подушкой на второй половине кровати, выключает свет, погружая комнату во мрак, и поудобнее устраивается на кровати, поудобнее обнимая Ёнджуна.

***

      — Солнышко моё, вставай, — шепчет Чонгук и целует в детскую пухлую щёчку альфочку, который в ответ только нахмурился и повернулся на другой бок, — так не пойдёт, малыш, — смеётся родитель и запускает свою большую ладонь в волосы ребёнка, — просыпайся! Мы сейчас поедем к папе, — эти слова сразу же подействовали на Ёнджуна, который тут же раскрыл глазки.       — К папе?       — Да, к папе.       Радостный ребёнок сразу же вскочил с кровати в объятия отца с просьбами, чтобы родитель быстрее собирался. Даже завтракать не хотел, но против родителя не пойти. В итоге, сквозь слёзы малыш всё же скушал всю тарелочку с творогом, но на взрослого обиделся. В машине угрюмо молчал, а когда у входа увидел дедушку — то вырвал ручку из ладони альфы и побежал к нему.       — Привет, Ён-а! А отца почему там оставил?       — Мммм! — возмущённо, сердито мычит ребёнок и показывает родителю язык, тут же прячась за ногами Минхёка.       — Здравствуйте, Минхёк-щи! Сын, к папе не пойдёшь, если будешь себя так вести.       — Поду! А ты не!       — Подойди ко мне, поговорим.       — Не! Не! — снова начал плакать альфочка и проситься к дедушке на руки. Но Минхёк не поднял альфочку, а наоборот присел и обнял капризулю.       — Солнышко, я не знаю, что у вас произошло, но отца всегда нужно слушаться. Тем более, что ты тоже альфа.       — Не! Афа зой!       — Ты что такое говоришь? Ты чего отца обижаешь?       — А он просто по папе не соскучился.       — Кто не соскучился? — все трое поворачиваются на голос омеги, который стоит в шагах десяти от них и улыбается, придерживая низ живота.       — Папа! — ребёнок быстрее всех срывается с места и бежит скорее к родителю. Тэхён, конечно, пока что не может поднять альфочку на руки, но он осторожно присаживается на корточки и обнимает Ёнджуна, расцеловывая личико и ручки сына, который плачет в его объятиях.       — Привет, мой хороший. Я так соскучился по тебе, родной. Не плачь, я ведь тоже сейчас начну плакать! — хихикает омега, целуя в макушку мальчика, незаметно вдыхая полной грудью его аромат ванили, по которому так скучал, а после поднимает влюблённый взгляд на папу с мужем. Чонгук молча подошёл к истинному, протягивая ему руку, чтобы помочь встать, но вот Ёнджун не даёт этого сделать, сильнее цепляясь за папу.       — Сын, нашему папе тяжело.       — Уёди!       — А?! Ён-а?! Как ты с нашим альфой разговариваешь, солнышко? Что у вас уже произошло?       — Мы просто позавтракали, Тэ, нашим любимым творогом.       — Ёнджун, мы же много раз говорили с тобой, что…       — Не! Не буду! Не х-хою!       — Всё-всё-всё, не плачь. Завтрак уже прошёл, ты приехал ко мне. Скучал, малыш, да?       — Да…       — А у отца нужно попросить прощение за своё поведение. Наш альфа хотел как лучше для тебя. И нужно его слушаться. Ой, Ён-и, дай я встану, мне тяжело долго так сидеть, родной.       Чонгук помог Тэхёну встать на ноги, после чего поднял альфочку на руки, который прижался к родителю и в шею пробубнил что-то на подобии «прости». Конечно же альфа простил сына, но дома они ещё поговорят. Минхёк, который всё это время стоял в сторонке, всё же подошёл к омеге и обнял его, позволяя своему ребёнку тоже расслабиться, выдохнуть и на чуть-чуть забыть обо всём.       В палате сначала все сидели напряжённо. Вернее, Ёнджун забрался к папе на кровать и атаковал обнимашками и ласками, которых ему так не хватало, а все остальные молчали. Но, как самый старший и разумный, Ким первый начал долгий разговор с детьми.       — Никого изменить нельзя против его воли. И Минхо всегда будет цапаться с Еином, и наоборот. Они просто не видят ситуацию целиком, а поэтому ведут себя как дети. Они хотят казаться самыми лучшими. Отец лучше мужа, папа лучше мужа, зря вы женились, возвращайтесь домой… Вы просто слишком хороши для них, а поэтому они хотят принизить вас и заступиться за своих детей перед друг другом, хвастаясь, кто из них круче воспитал своего ребёнка, назовём это так. И им не понять того, о чём вы говорите. Вы для них дети, именно дети, как Ёнджун. Они не могут отпустить вас, хотя вы уже самостоятельная, самодостаточная семья. Я понимаю, что вы это и так понимаете, поэтому пытаетесь их вразумить. Вот Джун-и сам всё понял, поэтому перестал так вести себя. Ему свою семью оберегать нужно, но он будет приглядывать за тобой, Чонгук, потому что брата любит и хочет защитить от всего. В том числе и от тебя. По глазам вижу, как вы спрашиваете, что делать? Как вам быть? Их вражда привела к этому происшествию. Поверьте, они одумаются. Ну, или задумаются. Но как бы вы не хотели примерить всех, горькая правда жизни в том, что пока они сами этого не захотят, будут продолжать. Им надо разобраться самим с собой, а потом друг с другом. Может быть подраться. Чонгук, ты же хотел поговорить с ними? Поговори, лишним не будет. Не поймут — ваша тактика бегства от семьи очень хорошо работает. Их взаимоотношение между друг другом — точно не ваша забота. А вот защита своей семьи — да. Даже если это будем мы. Я тоже покапаю на мозги Минхо, это моё любимое занятие. Уверен, что и Хичёль тоже встанет на твою сторону.       — Но сейчас я наоборот не хочу видеть их. И слышать тоже. Разве только убить.       — Чонгук! — сжимается Тэхён.       — Ну, за убийство тебя посадят, а семье ты нужен. А игнор… Сначала лучше выскажи им всё. Потому что если ты будешь держать эту злость и обиду в себе, твоя семья тоже будет страдать. Особенно если вдруг тема будет касаться нас. А комфорт в семье очень важен. Поэтому от этого не бегай.       — Спасибо вам, Минхёк-щи.       — Кажется, я очень много раз просил называть меня «папой», нет?