Не рассказывай

Юнги чувствует что-то странное, возвращаясь домой. Впервые ему не стремно на душе, даже не пусто, а как-то… Спокойно? Такого и впрямь давно не было, вероятно, в последний раз он испытывал это с Хосоком. Чимин — это человек, которого Мин понять не в силах. Сколько его не бей, не ломай, он остаётся человеком. Это восхищает старшего, потому что у него такой сверхспособности, увы, нет. К нему приходит осознание, что Пак, несмотря ни на что, относится к нему более-менее неплохо, и это непривычно. К нему всегда относятся как к скотине последней, а Пак словно пытается в нём разглядеть хоть что-то хорошее. Зачем ему помогать? Зачем давать советы? Юнги лишил его всего, но тот до сих пор держится, что напоминает о том, что сильный из них двоих именно младший. Стыд и сожаление. Вот, что испытывает Мин прямо сейчас. Каждый раз, когда он был готов рвать и метать, когда буквально почти убивал его, Чимин, как феникс, возрождался из пепла и продолжал не сдаваться. Выходит, один он тут такой… Слабый. Зато больше нет обиды и боли. В своих руках Юнги крутит фотографию Хосока. Во времена, когда эти двое ещё были вместе, Мин не был настолько отбитым. У него был свет в глазах и какие-никакие цели в жизни. Они занимались ерундой, но только чтобы погасить хобины долги и есть на что-то. Сейчас мятноволосому парню это нравится. Нравится ощущать себя сильным и независимым, кем-то, кто не боится терять ненужных людей. Это превратило его в монстра. Парень вздыхает, кладя фото куда-то на шкаф, после чего ложится на свою кровать. Он думает о Чимине, о его голосе и рыженьких волосах, взгляде и улыбке, которую он дарит Чонгуку с Тэхёном и Хоби; поэтому чувствует себя так легко.

***

Чимин просыпается, видя Чонгука, смотрящего в окно. Он тихо вздыхает. — Эй! — зовёт его Пак, и младший переводит взгляд на него. — Доброе утро. — Ты выглядишь грустным. Что такое? — Намджун… Старший смеётся. Всё-таки, Гук милый, не зависимо от того, в кого он влюблён. Этот ребёнок не знает нормальной родительской любви и заботы, поэтому даже такой, как Ким Намджун — настоящий Бог для него. Это мило, но грустно. Чон заслуживает лучшего, точно так же, как и Тэхён. Вот что они все в нём нашли? Чимин обнимает парнишку со спины, близко прижимая того к себе. — А Тэхён говорил мне, что вы целовались, — вдруг говорит Пак, стараясь развеселить друга. Чон краснеет, смущенно улыбаясь. — И почему это ты не рассказал об этом хёну, а? Чонгук поворачивается к Чимину, после чего поднимает на него глаза: — Да, это правда. Просто я не знаю… Мне было неловко говорить об этом. — Солнце! Я хочу, чтобы ты делился со мной всем, что с тобой происходит. — Я не совсем к этому привык… — Ну я же почти твой старший брат. Пожалуйста, давай ты мне будешь рассказывать побольше, договорились? Чон улыбается, после чего обнимает Чимина. — Спасибо! — шепчет он ему. — У меня никогда не было старшего брата… Пак прижимает его как можно ближе к себе. Этот ребёнок такой милый, его хочется затискать всего! — И как это было? — Мокро, — Чонгук снова смущается, — у меня сердечко так быстро билось. Вот так: тук-тук, тук-тук, — он показывает на свою грудь. Чимин снова смеётся: — А как к этому вообще пришло? — Ну, это был твой день Рождения, и я немного опьянел. Странно, я ведь и не пил даже. Может, воздух был такой? Пак закрывает рот ладошкой, смеясь и вспоминая, как они с Тэхёном самолично налили ему в сок алкоголь. — Он подошёл ко мне и спросил, как у меня дела. А я ничего не соображал особо. Я как-то пошатнулся, и он меня поймал и… — парень густо краснеет, — поцеловал. — Как мило! — произносит Пак. — Здорово! — Ага! А вы с Юнги-хёном целовались? Выражение лица Чимина быстро меняется на серьёзное, непонимающее. Вообще, они с Юнги-хёном много чего успели, и да, целовались. Просто почему младший снова и снова упоминает его в разговоре? — Мы не вместе, если ты об этом, — отвечает Пак. — Да, я знаю. Но я не спрашивал, вместе ли вы. Я спросил о поцелуе. Пак сглатывает, смотря на младшего какое-то время, а после, всё же, отвечает: — Да, целовались. — О! — Но это ничего не значит, — вопрос лишь в том, почему они целовались. — Хорошо, — пусть Чимин думает, что это ничего не значит.

***

Мин Юнги обещал отъебаться, он и отъебался. Мужик сказал — мужик сделал. С Намджуном и Джином они распивают горячительные напитки и болтают ни о чём. — Я, кароче, вижу, как этот очкарик кричит и зовёт на помощь, и мне та-ак смешно! — говорит Намджун. Джин кивает, делая вид, что ему интересно. Он, такое ощущение, вообще не при делах, ведь его основная задача — это находить информацию о человечках. Иногда он и в драках учавствует и людей бьёт, но основную грязную работу выполняют двое других. Юнги потягивает пиво из банки, а в голове лишь рыжие волосы и тёплая улыбка, ему не предназначенная. Интересно, Чимин мог бы хоть раз улыбнуться из-за Юнги? — Мин? — парень оборачивается и видит перед собой Тэхёна. Тот быстрым шагом подходит к нему. — Где Хосок? Он давно мне не писал. — А он и не будет больше. — Что? — Я запретил ему, — Мин смотрит спокойно, абсолютно спокойно. — Ты ему что? — Ким злится, и его брат уже спешит к нему, чтобы тот не натворил глупостей. — Послушай, с ним всё хорошо. Тебе этого достаточно? — Нет. Я хочу знать, где он! — Ага, и расскажешь Чимину. Нет, извини, — Юнги снова делает глоток пива. — Ты знаешь, что он ему нужен? — Да, именно поэтому он и переехал в другой город. — Ты его любишь, а? Ты Хосока любишь, тварь ты такая? — Тэхён вырывается из сильной хватки брата, а Мин стоит совершенно спокойный. — Да, — тихо отвечает Юнги. — Тогда каким надо быть придурком, чтобы делать больно человеку, которого любишь? Мин ухмыляется. Им надо быть. Им. — Ты всё сказал? — на горизонте показывается Намджун, который всё это время стоял в стороне. Тэхён сглатывает. Давно. Давно они не разговаривали и даже не смотрели друг на друга. Давно не чувствовалось такое быстрое биение сердца, напоминающее о прошлом. — Нам…джун… — едва слышно произносит Ким-младший, но перед собой видит только равнодушие. Ничего, кроме него. Совсем. Тэхён чувствует, что воздуха начинает не хватать, а глаза, такие красивые и родные, смотрят сквозь него, как будто ничего и никогда не было. — Может, тебе нужно преподать урок, мм? — Юнги подходит совсем близко, обжигая парня своим дыханием. Ким снова сглатывает, он смотрит на Джуна, на лице которого безразличие. Хочется кричать. Мин ударяет его, из носа начинает течь кровь и капать на асфальт, но Тэхёну не больно. Гораздо больнее видеть перед собой этот драконий взгляд, его презрение и холод, от которого мурашки по спине пробегают. Помощи просить бесполезно. Ему не помогут. Юнги бьёт ещё и ещё. — Хватит! — заступается Джин. — Что он вам сделал, идиоты? Юнги довольно облизывает губы, улыбаясь, как кот, а потом так же уходит отсюда. Сокджин вытирает красную кровь с лица брата, помогая ему, а Тэ так и смотрит на бывшего, который на него даже внимания не обращает.

***

Чимин, наслушавшись рассказов Чонгука, набирает в интернете: «Может ли быть такое, чтобы ребёнок подросток влюбился в бандита» Сразу же ему попадаются статьи с названием: «Стокгольмский синдром» Пак, узнав, что это, мягко говоря, впадает в ступор. Жертва влюбляется в своего агрессора из-за пережитого стресса. В голове всплывает вопрос: «Что, если у нас с Юнги так же?» Чимин не мог не замечать многих закономерностей и сходств. Мин бьёт его, ему это даже во сне снится, и он возбуждается. Но значит ли это, что Чимин влюблён в Юнги? — Что читаешь? — Чонгук появляется резко и очень неожиданно, старший даже подбрасывает свой телефон кверху. — Я? Ничего такого. — Погуляем? У меня теперь много свободного времени. Парни выходят на улицу. С каждым днём становится всё холоднее. Чонгук улыбается, глотнув свежего воздуха, а Чимин смотрит на этого мальчика, вспоминая пункты из статей в интернете. Детство без родительской любви. Разве Чон заслужил то, как с ним обращается Намджун? Разве он должен был влюбиться в такого, как он — человека, проявившего совсем немного тепла и приносящего много физической боли? — Там Тэхён, — тихо говорит Чонгук, прерывая раздумья старшего. Чимин смотрит перед собой и видит Кима, сидящего на голом асфальте и вытирающего кровь с лица белой салфеткой. Он плачет. Пак подрывается с места, а за ним и младший, и они оба быстро оказываются рядом с парнишкой. — Тэ, что случилось? — спрашивает Чимин, пытаясь разглядеть, откуда идёт кровь. Тэхён поднимает на него свои глаза, после чего шепчет едва слышно: — Юнги ударил меня. — Вот же козёл! Почему? — Это он, — Ким кашляет, вытирая нос, видимо, он сидел здесь слишком долго и начал простывать. — Чимин, это он заставил Хосока уехать из города. — Что? — произносит Пак одними губами. Чонгук смотрит то на Чимина, то на Тэхёна и ничего не понимает. — Ты знаешь, где он? — спрашивает Пак. — Да… Догадываюсь. — Я поеду с вами! — говорит Гук, но старшие ему этого не разрешают, оставляя одного.

***

Юнги, решив, что хочет поговорить с Чимином, идёт к нему домой. Дверь, как всегда, открыта. Что, если прогонит? Мин надеется на лучшее. Встречает его далеко не Чимин, а Чонгук, что устало смотрит в окно, словно ждёт кого-то. — Че уселся как Алёнушка? Волка своего ждёшь? — хмыкнул старший. Гук резко обернулся, испуганно смотря на него. Он точно не ожидал увидеть его здесь. — Хён, ты зачем пришёл? Мин ухмыляется, а потом бросает холодное: — Тебя спросить забыл. Чон жмёт плечами и снова смотрит в окно. — Чимин где? — спрашивает Юнги, и Чонгук молчит. — Ау, ты оглох? — Ушёл куда-то, — говорит младший совершенно спокойно. — А куда? — Не знаю, он не говорил. Мин хмурится. Куда это он делся? — Прогуляться, может, пошел? — с надеждой спрашивает Мин. — Не знаю я. — А как давно его дома нет? Уже темнеет. — А ты переживаешь за него, хён? — Нет. Просто в это время он обычно уже дома. Чонгук снова поворачивается к нему, странно улыбаясь, а затем понимающе кивает. — И че это значит? — Юнги немного злится. — Нет, ничего, хён. — Улыбка твоя эта. Ты что-то знаешь? — Мин начинает нервничать, кусая свои губы. — Ничего не знаю. — А если я скажу, что Намджун просил тебе передать? Чон почти подрывается с места, садясь на стул, стоящий напротив Юнги. — Вот это да, — старший смеется, — не думал, что будет такая реакция. — Что Намджун-и-хён сказал? — Давай вопросом на вопрос? Чонгук неуверенно кивает. — Я спрашиваю первый. Ты знаешь, где сейчас Чимин? Чон снова кивает. — Хорошо. Где он? — Это второй вопрос, хён. Мы договаривались на один. — Ладно. — Что он сказал? — Он? Ну… — Юнги думает, что бы сказать младшему, — он признался всем нам, что ты — его любовь. Чонгук краснеет, испуганно раскрывая глаза, а потом и вовсе опускает их. — Теперь снова я. Где Чимин? — Прости, хён, этого мне нельзя тебе сказать. — Почему? — Мне запретили. — Запретили, говоришь? Кто запретил? — Чимин-хён и Тэхён. Взгляд у Юнги становится просто сумасшедшим. Тэхён. Ну понятно. — Куда они поехали? Чонгук отрицательно мотает головой, показывая, что отвечать не собирается. — Давай по-хорошему? Ты скажешь мне место, и я помогу тебе с Намджуном, а? — Я не могу, прости. Довольно странное ощущение возникает у старшего, словно его обманывают, словно чего-то он совсем не видит. В сердце появляется покалывающее чувство. — Где они? — спрашивает он снова, словно желая добиться правды во что бы то ни стало. — Я не могу… — говорит Гук тихо. Юнги просто выбешивает вся эта недосказанность. Он с ума начинает сходить из-за того, что чего-то не понимает, и это тревожит, причём очень сильно. Парень не знает, как его руки оказываются на шее младшего, не осознаёт, как он бьёт его, и тот сильно ударяется. Не видит, что Гук не отвечает, прося отпустить. Это сильнее его. — Хён, не надо! — кричит младший, срывая голос, но его шею сильно сжимают руками до побеления костяшек. Юнги притягивает его к себе за ворот футболки, а потом резко толкает в стену. Чон кричать так и не перестаёт. В его глазах страх. Панический, невыносимый. Намджун тоже бил его вот так, и парень не может не думать об этом. Мин поднимает за край одежды и бросает на пол. Младший пытается отползти, но не успевает. Сильная рука разбивает нос, затем скулу. Сердце стучит как бешеное, никак не успокаиваясь. В голове лишь одна мысль: Намджун не придёт, не спасёт, не поможет. Парнишка хватает воздух ртом, словно его у него забирают, и никак надышаться не может. У Юнги-хёна глаза такие злые и полные агрессии. Страшно. — Где. Чимин. — Хоби… — едва произносит Гук, и его отпускают. Мин улыбается, гладя младшего по голове, а потом кричит во весь голос: — Блять!