***
Поздний вечер, половина десятого… Во всех комнатах просторной квартиры Эды выключен свет, только в ее спальне работает небольшая настольная лампа. Девушка уже подготовилась ко сну, когда ей позвонил Эфе и сказал, что в скором времени привезет чертежи, которые к утру нужно доработать и утвердить. Оказалось, что госпожа Неслыхан, действительно, самодур, способный менять свои решения двести раз в сутки и при этом не чувствовать за собой вины. Звонок в дверь, и брюнетка уже бежит в прихожую в негодовании. Эфе отлично знает, что после девяти нужно просто отправить ей сообщение прямо перед приходом, чтобы Аяз ни в коем случае не проснулся и не испугался. - Твою мать, Эфе, какого черта ты не написал! – она открывает дверь и сразу начинает свою достаточно тихую тираду, при этом смотря не на друга, а на тапки, которые ищет в шкафу для него. - Что? – голос знакомый, но явно не принадлежащий начальнику Эды. - Что ты здесь делаешь? – она спрашивает недовольным голосом, находясь в полном недоумении от происходящего. – Где Эфе? - Ну, - Серкан делает огромный вдох, показывая таким образом, что тоже не рад, - я переделал чертёж с учетом правок, внесённых заказчиком, и должен был отвезти их Эфе, но он в последний момент позвонил и сказал, что все изменилось. Убедительно попросил отдать все бумаги тебе. В офисе на тот момент уже никого не было, а дома ты бы вряд ли распечатала исправленный чертеж формата а1. - Давай папку, - брюнетка протягивает руку и буквально выхватывает документы, - Спасибо, что привез, можешь идти. - Не получится, - он невольно, повторяя за собеседницей, перешел на шепот, - мне нужно показать тебе, что госпожа Неслыхан захотела изменить и что исправил я. Так что открывай папку. - Проходи! – она отворачивается и закатывает глаза, проклиная Эфе за безответственность. - Только очень и очень тихо. Мыслей в голове было много, но самая главная: куда его вести. Везде, кроме ее спальни, есть явные признаки нахождения ребенка. По всей гостиной разбросаны плюшевые игрушки, конструкторы и даже машинки. На кухне куча детской посуды, хлопья, шоколадные шарики, фруктовое и овощное пюре, аккуратно расставленное прямо на открытой полке. - В спальню заходи! Стул я сейчас принесу! – она произносит уже более спокойно, осознав неизбежность происходящего.***
- Смотри, все, что касается тебя, я рассказал. Кстати, чуть не забыл, - он поворачивает голову и направляет взгляд в сторону девушки, параллельно откладывая карандаш, - ты собираешься засаживать где-то шестую часть амброзией, а… - Она отлично вписывается в концепцию, которую я предложила тогда в ресторане и которую одобрили. Местоположение там тоже правильно прописано – по учебнику, прям как ты любишь, - девушка сначала нагло его перебивает, а потом старается незаметно упрекнуть, указав на скучность и чрезмерную правильность. - Я хотел сказать, что у госпожи Неслыхан аллергия на амброзию, но ты и так все знаешь, - он произносит обиженно, но в конце фразы натягивает на лицо ухмылку, способную разозлить кого угодно. - Почему она не сказала? Откуда ты знаешь? – говорила брюнетка, подозрительно поглядывая на закрытую дверь, за которой в этот момент мирно спал Аяз. - Если ты не заметила, она очень странная женщина. Поэтому, видимо, и не сказала. На второй вопрос, с твоего позволения, отвечать не буду. - Конечно, Серкан, не утруждайся, - саркастично произносит девушка, после чего начинает улыбаться, - слушай, посиди, пожалуйста, здесь, а я сейчас вернусь. Эда выбежала из комнаты и захлопнула за собой дверь, предчувствуя, что ее сын в скором времени может встать и начать искать маму. Вот тогда бы произошел взрыв, с которым сделать что-то было бы уже невозможно. Она заглядывает в комнату мальчика, который уже включил светильник, стоящий возле кровати. - Мамочка, мне плохо, - произносит мальчик и тянет руки к Эде, намекая таким образом на объятия. - Что болит? – она обнимает его и нежно целует в лоб, после чего нервно отмечает вслух. – Опять температура, что же мне делать с тобой. - Мамочка, я же не умру? – протягивает мальчик, направляя на брюнетку взгляд, способный очаровать кого-угодно. - Мой маленький, ты что! Конечно же не умрешь, - она взбивает подушку, после чего аккуратно укладывает на нее сына и поправляет одеяло. – Сейчас я принесу тебе таблетку с водичкой, и все пройдет. - Обещаешь? – тонким голосом спрашивает мальчик, после чего начинает кашлять. - Обещаю, - девушка натягивает на лицо улыбку и с восхищением смотрит на свое маленькое чудо.***
- Прости, что пришлось ждать, - она, делая частые вдохи, вбегает в комнату и сразу же садиться на место, хватаясь за карандаш, - продолжим. - Ты не сама живешь? – Болат даже не успевает понять, как этот вопрос мог вылететь из его рта, но уже думать об этом поздно. - Напомни, пожалуйста, каким образом это тебя касается? – она говорит это как можно более безразлично, для чего начинает листать чертежи. - Я прождал здесь тебя пятнадцать, - он для достоверности смотрит на часы, - почти двадцать минут по чьей-то милости. - Поверь, он очень перед тобой извиняется, - язвительно произносит девушка, после чего продолжает, уже немного успокоившись, - я вообще-то извинилась. - Ладно, продолжим! Я тебе объясню, что изменилось по части Эфе, а ты ему передашь. - Хорошо, - впервые за этот вечер брюнетка говорит так покладисто. Вероятно, из-за проснувшегося чувства вины. Они еще двадцать минут сидели, дорисовывая что-то на маленьких чертежах, водя пальцами и делая пометки на большом - самом важном. Потом Серкан достал планшет и отправил на почту девушки какой-то файл с указаниями и огромным текстом, который она потом внимательно изучала еще полночи. - У меня есть один личный вопрос, - он долго настраивался на этот вопрос, но в итоге, взвесив все за и против, все-таки решил его задать. - Валяй, - говорит девушка, начавшая слушать с интересом и даже отложившая в сторону ежедневник. - Ты придешь на семейный ужин через три дня? – спрашивает робко, поправляя рубашку и периодически посматривая в потолок. - Это приглашение? Я правильно понимаю, - после этих слов она начинает тихо смеяться, закидывая голову назад, чем разряжает напряженную обстановку. - Не издевайся надо мной, - пронзительный и упрекающий взгляд голубых глаз, напоминающих на данный момент стекла. - Отец меня пригласил, - брюнетка облизывает пересохшие губы, после чего продолжает, - я не могу ему отказать, поэтому, скорее всего, да. - Я понял, - в этот момент на всю комнату раздается громкий звонок, из-за чего брюнетка начинает активно махать руками и просить взять трубку поскорее. Серкан же лишь начал волноваться и делал все как никогда медленно. Звонила Селин, которая, к слову, ждала своего мужа дома уже на протяжении нескольких часов. - Алло, Селин! – он говорит почти шепотом, но старается делать это спокойно, чтобы не вызывать у жены подозрения. - Ты где? И почему говоришь вполголоса? – блондинка спрашивает, выражая свое недовольство. - Я в офисе у нашего партнера, - он нервно осматривается, - просто мы здесь вдвоем остались, поэтому и так хорошо слышно. - Что за партнер? – в этот момент Селин действительно начинает волноваться, но успокаивается, услышав ответ. - Эфе Акман, - резко отвечает Серкан, заранее продумав ответ. - Ладно, жду дома! Давай быстрее, - мужчина сразу же отключает телефон и оборачивается на брюнетку, стоящую прямо за его спиной. На ее лице в этот момент сияла искренняя улыбка, переходящая в смех, отчего Болату стало дискомфортно и неудобно. - Что-то смешное произошло? – он, чтобы выглядеть более серьезным, делает соответствующий жест головой. - Серкан Болат оправдывается! Этой картины свет еще не видел! – она прикрывает рот ладонью, но короткий смешок все равно вырывается. – Ты как маленький, миленький, провинившийся ребенок. Мой… - Я из-за тебя как маленький, миленький, провинившийся ребенок, - он с раздражением ее перебивает и начинает активно жестикулировать, - причем во всех смыслах. - Это ты своей жене врешь, так что меня приплетать не нужно, - Эда становится более серьезной из-за обвинений, и, чтобы доказать свою невиновность, подходит ближе к мужчине. - Да, ты права! Я ей действительно уже пять лет вру! Как последняя скотина, - он четко выговаривает каждое слово, отчего брюнетке становится не по себе. - Я тебя с собой спать не заставляла, - произносит она прямо ему в губы дрожащим голосом. - Не засталяла! – он ухмыляется и берет ее за плечи, будто хочет потрясти. – Я сам. Это было наваждение какое-то. Ничего не мог поделать. Только я из-за тех двух, надо признать, счастливых месяцев, уже пять лет страдаю. - Прости, - робко говорит девушка, направляя свой взгляд прямо на него, не стесняясь. - Это я должен извиняться, - мужчина нервно сглатывет, - наши с тобой отношения должны были закончиться после той ночи, в ресторане, когда мы все решили. - Но этого не произошло! Забудь! – Эда категорично бросает фразу, после чего оборачивается и начинает плакать. Она делает это ради него, чтобы боль была не такой сильной. В то же время от услышанного обидно: по телу проходит какая-то обжигающая горечь, из-за которой сердце начинает биться чаще. - Я все понимал еще тогда, но ничего не мог поделать. Сначала я чувствовал себя виноватым, потом начал тебя узнавать и уже ничего не мог поделать. Впервые в жизни я себя не контролировал, - он невольно переходит на крик, а глаза краснеют, из-за чего появляется ощущение что из них сейчас польются слезы. – Потом ты уехала, а я поступил как слабак. Нужно было с ней расстаться, но я думал о себе, об отце, о холдинге. - Забудь и живи дальше, - девушка поворачивается и, почти рыдая, произносит эту короткую фразу, - во-первых, ты ни в чем не виноват, во-вторых, Селин никогда ни о чем не узнает от меня. Серкан восхищается ею, ее силой и волей. Он просто на просто не понимает, как этой хрупкой девушке удается оставаться несломленной, честной и справедливой, как ей удается жертвовать собой ради другого, возможно, даже ненавистного человека. Единственное, что Болат сейчас способен сделать – заключить ее в свои объятия. - Ты удивительная! – он лишь шепчет ей в ухо, жалея о том, что упрекнул не несколько минут назад. - Нет, тебе кажется, – Эда отстраняется и делает вдох, – иди домой, моя сестра не любит ждать.