Внеплановое происшествие

После неудачного похода в Эмприз-дю-Лион прошла неделя, но до сих пор Инквизитор не покидал пределы Скайхолда. «Покину я их… Ага, как же!» — Максвелл обвёл презрительным прищюром кипы бумажек, что советники «любезно» присылали пачками несколько дней подряд. Но Инквизитор не привык отлынивать от работы, даже если её непочатый край. Однако первая же попавшаяся под руку бумажка заставила его подскосить на месте, краснея от накатившей злости: это был очередной отчёт о доставке провизии в Скайхолд, подписанный командором Калленом. — Да они издеваются, что ли?! — скомкав бумажку и закинув её в трижды переполненное мусорное ведро, Максвелл широкими шагами вылетел на балкон. Морозный воздух заставил раскалённый гнев поутихнуть, но лёгкое негодование всё ещё трепыхалось в груди: у Максвелла сложилось впечатление, будто советники специально перекладывают на него уже не только очень важную, но и самую бесполезную работу. Но, если это так, зачем им это делать?! Чтобы удержать в его Скайхолде? Но они, как никто другой, знают, что именно на передовой Инквизитор наиболее эффективен. Чтобы самих себя освободить от дел? Уже вероятнее, ведь все трое советников каждый день проделывают колоссальную работу. Неудивительно, что они захотят разгрузить себя немного. В любом случае, не просто так стол Инквизитора стабильно три раза в день пополняется новыми стопками отчётов. Рассуждения помогли успокоиться. Максвелл поднял взгляд на темно-синий небосвод: первые звезды тусклым мерцанием проклюнулись на чистом небе. Видимо, Тревельян снова пропустил закат. А ведь с балкона инквизиторской башни открывается самый лучший вид! Иронично, что самому Инквизитору вечно некогда им любоваться. Два коротких, но звонких стука в дверь донеслись до Максвелла. Скривив губы, в душе он завыл волком — как бы сильно ни хотелось проигнорировать ночного визитера, воспитание Инквизитору не позволит это сделать. — Войдите, — прикрыв за собой дверь балкона, он прислушался. Лёгкие, высчитанные шаги по ступеням и отсутствие бряцанья доспехов выдали в гостье женщину, которая, вероятно, была ещё и аристократкой. — Милорд, надеюсь, я вас не побеспокоила? — Жозефина поприветствовала Максвелла привычной дружелюбной улыбкой. Тревельян мысленно похвалил себя за догадливость. — Не побеспокоила, — Максвелл приглашающе махнул рукой. — Зачем пожаловала в столь поздний час? — Обсудить один вопрос, но прежде… — Жозефина кивнула кому-то на лестнице. Раздался суетливый топот и в комнату поднялась белокурая эльфийка с подносом в руках. — Если вы не против, я предложу вам отведать кое-что. Загадочность леди Монтилье интриговала. Давольно редко она говорила загадками и недомолвками, в отличие от Лелианы, каждый взгляд которой уже таил парочку секретов. — Я не против, — Максвелл указал слуге на маленький столик возле дивана. Эльфийка поставила поднос и тут же удалилась. — Присаживайся. Устроившись на диване, Инквизитор с интересом разглядел содержимое подноса: из фарфорового кувшина с лилиями змейкой струился пар, рядом стояли две чашки с таким же узором и глубокая тарелка с печеньем. «Если в кувшине то, о чём я думаю, вне всяких сомнений, Жозефина пришла обсудить очень важный вопрос», — Тревельян неотрывно смотрел, как советница изящно берёт в руки кувшин и, аккуратно придерживая, разливает по чашкам… молоко. Жёлтоватого оттенка из-за специй. Снова он оказался прав. Огромного труда стоило Максвеллу не рассмеяться в голос — обычно леди Монтилье предлагает дорогим гостям их любимый чай или изысканное вино, но на переговоры с Инквизитором она вооружилась молоком со специями. И как только Жозефина узнала, что он обожает его?! Подумаешь, всего пару… десятков раз Максвелл ходил на кухню и, нагло пользуясь титуом, просил накипятить молока с мёдом и парой щепоток любимых специй. Его ведь даже не видел никто, ведь это всегда происходило ночью. Но, судя по всему, всё-таки кто-то да видел. Или же повар «сдал». Сделав пару глотков, Максвелл довольно улыбнулся, чувствуя, как во рту расцветает сладное послевкусие, а в груди становится теплее. Жозефине стоит отдать должное — она умеет находить подход к людям. Вот только, зачем ей понадобилось задабривать Инквизитора? — Так что ты хотела обсудить? — мягко начал Максвелл, не желая томиться в догадках. — Полагаю, — Жозефина из складок одежды вытащила письмо, протянув Тревельяну, — вам знакома семья, что написала это. Восковая печать письма уже была сломана — письмо читали и Жозефина знает, что в нём. Неприятная тревога уколола сердце Максвелла. Обычно советники не обсуждают письма лично с Инквизитором. И не важно кто отправитель. Если Максвеллу что-то нужно знать, Жозефина или Лелиана могла попросту кратко пересказать информацию. Сглотнув горький ком, Максвелл поставил чашку и развернул письмо. В правом нижнем углу красовалась витьеватая подпись и фамильный герб ввиде двух вивернов, смотрящих в разные стороны. Этот герб Максвелл видел с детства. И знал, кому он принадлежит — семье, чьё богатство и могущество в Вольной Марке уступает по размерам разве что Тревельянам. Семье Дабенфорд. Пробежавшись по тексту письма, Максвелл не сдержал кривой усмешки. Банн Дабенфорд обращался напрямую к Инквизитору и, «вспоминая давнюю дружбу», предлогал рассмотреть восстановление его помолвки с четвёртой дочерью банна, Аминой Дабенфорд. — Сказанное в письме — это правда? — глаза Жозефины вспыхнули заговорческим огнём. Инквизитор догадывался, что замыслила советница. Тревога только сильнее иголками впивалась в грудь. — Да… — тихо выдохнул Максвелл, откладывая бумажку на поднос. Он не видел смысла лгать. Жозефина знает, что в письме, знает, от кого оно. Любые отговорки будут лишь бессмысленным лепетом. — Когда мне был месяц от роду, я был обвенчен с новорождённой Аминой, — тяжёлый вздох вырвался сам собой. — Но когда мне было семь, проявились мои магические способности и помолвку тут же расторгли. Это было неудивительно. Магам редко разрешается иметь семью — на всё воля Церкви. Им суждено всю жизнь провести в Круге Магов, вдали от близких и родных, зачастую так и не познав прелести и горести семейной жизни. Но случай Максвелла Тревельяна — вопиющий, вне всяких сомнений. За долгие столетия он первый маг, обладающий столь колоссальным могуществом в лице Инквизиции. И многим хочется заполучить себе хоть каплю той силы, что в избытке у него. Жозефина прекрасно знает, что двигало банном в момент, когда он писал письмо Инквизитору. И, раз она пришла к Максвеллу, то явно придумала, как можно извлечь выгоду из этой ситуации. Но что-то в груди истерично подсказывало, что любая её задумка Максвелла не удовлетворит. — Милорд, — осторожно начала леди Монтилье, — я думаю, нам не стоит категорически отвергать предложение банна Дабенфорда. Я могла бы… — Нет, — Максвелл вскочил со своего места. Сделав пару рваных вдохов-выдохов, он повернулся к советнице и, не скрывая гневную дрожь в голосе, отчеканил: — Ты ответишь вежливым безоговорочным отказом. Жозефина не изменилась в лице, лишь улыбка стала чуть напряжённее, чем нужно. — Ни в коем разе я не принуждаю вас к браку, милорд, — медленно она поднялась и неторопливо встала перед Инквизитором. — Но у семьи Дабенфорд прекрасная армия и полезные связи, которые он мог бы одолжить Инквизиции взамен на возможное рассмотрение их предложения. Если бы банн Дабенфорд вдруг превратился в животное, то был бы пиявкой. Именно так о нём всегда отзывался отец Максвелла, когда приходило приглашение на очередной бал, устраиваемый Дабенфордами. Будучи пятилетним ребёнком, Максвелл не понимал, что имел в виду отец, но спустя годы он заметил, что на этих самых балах банн Дабенфорд делал всё возможное, чтобы любыми способами приумножить своё состояние. Именно поэтому все дети семьи Дабенфорд имеют суженных уже в младенческом возрасте. Теперь же Максвелл знал наперёд — если дать хотя бы расплывчатую надежду, банн Дабенфорд от него живого не отстанет, пока не добъётся своего. Жозефина, конечно, не позволит состояться этому браку без согласия Инквизитора, но… — Жози, мои нервы мне во стократ дороже всех богатств и связей, которые мы можем получить, — Максвелл тяжело вздохнул, массирую пальцами глаза. — Ты откажешь Дабенфордам, и более я не хочу ничего слышать. — Инквизитор… — но Жозефину перебил звонкий стук двери о каменныую стену и игривый баритон хорошо знакомого ей тевинтерца. — Очень надеюсь, что вечернее собрание уже окончено! — заголосил Дориан так, что его, вероятно, услышали даже в главной зале Скайхолда. *** Дориан за всю неделю не сумел ни разу поговорить с Инквизитором. Они виделись почти каждый день… Вернее, Павус видел его каждый день: вот Максвелл заскочил на пару минут к Соласу, чтобы взять какие-то книги, вот он пронёсся в паре шагов от Дориана и уже скрылся на лестнице, что вела в обитель Лелианы, а вот Тревельян, обливаясь десятым потом, тренирует с Быком техники ближнего боя. Дориан за всю неделю не видел, чтобы Максвелл с кем-то беззаботно болтал или хотя бы расслабленно потягивал вино в Приюте. Раньше именно во время отдыха альтусу удавалось завлечь Инквизитора в дружескую беседу. Но в эти дни, кажется, Максвелл стал работать в несколько раз больше. Он делал перерывы хотя бы на еду и сон?! Дориан за всю неделю успел ровно четыре раза люто рассверепеть от недосказанности в их с Инквизитором взаимоотношениях. А ещё от навязчивых подозрений, почему Максвелл не хочет хоть парой слов обменяться с другом. Самое частое из которых: «он меня избегает, потому что злится на тот случай в Эмприз-дю-Лионе». Но ровно четыре раза Дориан скручивал в узел свою злость и закидывал куда-то в самые дальние и тёмные уголки своего теплолюбивого сердца. Не раз альтус думал не маяться ерундой, а просто зажать Инквизитора где-нибудь у стеночки и потребовать объяснений. Но… какое-то странное чувство в груди вероломно затыкало ему рот, стоило только помыслить о том, чтобы окликнуть Максвелла. Это чувство было таким… тяжёлым. Оно оседало в груди горьким ядом, разъедающим тело изнутри подобно сильной кислоте. Бывало Дориан десятки минут кряду прислушивался к этому чувству, гипнотизируя книгу в своих руках. А позже, явно запоздало, замечал, что Максвелла и след простыл. Наконец, Дориану этот цирк надоел. И… он напился. Растекаясь по барной стойки с кружкой премерзкого пойла в руке, Дориан тихо посмеивался над собой — он, альтус из рода Павусов, без пяти минут магистр огромной империи, а сидит в таверне и наматывает сопли на кулак из-за безответной любви. Вон уже и гном-трактирщик как-то выжидающе косится… Ждёт пьяной исповеди, что ли? Или, наоборот, надеется, чтобы она не случилась? — Давно тебя не видел здесь, — бас Железного Быка прогремел над ухом, а слева жалобно заскрипел стул под недюженным весом великана. Скривив губы, Дориан лишь краем глаза взглянул на Быка, предвкушая выслушивать очередную партию «приятных» недвусмысленных шуточек про «посохи». Но кунари из слов обранил лишь название заказа, адресованное не Дориану, конечно. А после одарил альтуса таким сочувствующим взглядом, что Павус не только обескураженно замер, а ещё и ощутимо протрезвел! — Как это понимать?! — взвился Дориан, чуть ли не подлетая на стуле. — Чего тебе не так, усатик? — «невинно» изумился Бык, вскидывая брови. — Я всего-то хочу выпить. — У твоих «Быков» за столом выпивка никогда не заканчивается, я сам видел! — но Дориан запоздало заметил, что не в этом направлении хотел ввести речь. — Ты в чужие кружки не заглядывай, а со своей лучше разберись, — Бык выразительно поиграл бровями. Если бы челюсти у живых людей могли отпадать, то Дориан бы своей уже лишился. Круглыми, словно блюдца, глазами он уставился на кунари. Альтус побагровел, но от злости, смущения или духоты таверны — не знал. Ему пришлось покрепче сжать зубы и стиснуть кулаки, чтобы не накричать на Быка или запустить в него огненным шаром… Но тут Дориан спросил сам себя: да с чего я так разозлился?! И он не знал ответ. Бык, если подумать, не сказал и не сделал ничего, из-за чего можно было бы думать о способах его убийства. Но его вот это «разберись»… Точне то, с какой интонацией это было произнесено очень настораживало. Бык явно на что-то намекал. Может, на кислую мину Дориана, которой он отпугивал всех от барной стойки? Если вспомнить, альтус всегда держал лицо, и даже в самый напряжённый момент сверкал улыбкой и толкал шутки. А увидев его не в самом призентабельном виде, Железный Бык намёком решил Дориана… поддержать? Странный способ, конечно, но лучше так, чем сальные комментарии про «красивый посох» Павуса. Не думал ещё этим утром Дориан, что ночью полностью согласится с Быком! Пора уже предпринять что-то посерьёзнее, чем налакаться элем. — Кабо, подай-ка бутылку вина! — Дориан, навалившись на барную стойку, сполз со стула. — Но не абы какого, а самого лучшего! Пробубнив что-то про избалованных тевинтирских мажков, гном поставил перед Павусом бутылку какого-то красного-полусладкого — «лучшее во всём Ферелдене» по словам Кабо. — Хороший выбор, — как-то довольно ухмыльнулся Бык, кивнув на бутылку. Замявшись, Дориан не без труда выдавил из себя тихое: — Спасибо, — и оба они знали, что на самом деле речь шла не о вине. *** Дориан неторопливо поднимался по лестнице нетвердой походкой. Иногда его покачивало настолько, что приходилось опираться на стену, чтобы не встретиться носом со ступенями. — Милорд Павус, — Жозефина склонила голову в приветственном поклоне, но в её голосе не было ни капли теплоты. Дориан почему-то был только рад видеть искреннюю досаду в глазах Жозефины. «И чего она так поздно тут забыла?!» — подозрительно прищурившись, альтус перевёл взгляд на Максвелла. — Инквизитор не против моего вторжения? — Дориан игриво подмигнул, поднимая повыше бутылку с вином. — Милорд Павус, дело в том, что мы ещё… — решительно начала Жозефина, но её перебил радостный возглас Максвелла. — Дориан, я уж думал ты не найдёшь его! — он шагнул к тевинтерцу, легко подхватывая бутылку из чужих рук. Повернувшись к Жозефине, Тревельян пояснил: — Очень давно хотел попробовать именно это вино, но всё никак не удавалось. — Тяжело за ним угнаться — быстро разбирают! — закивал Дориан, подыгрывая Инквизитору. — Не желаешь ли присоединиться к нам? — Максвелл в миг подскочил к рабочему столу и достал из ящика два фужера, а потянувшись за третьим, он выразительно глянул на советницу. — Благодарю за предложение, милорд, но мне уже пора идти, — натянув на лицо улыбку, Жозефина торопливо скрылась на лестнице, не забыв прихватить письмо. Дождавшись, когда стихнут шаги и щёлкнет замок, Максвелл шумно выдохнул и прикрыл глаза. Улыбка спала с его лица — он не боялся показаться расстроенным перед Дорианом. Убрав обратно лишний бокал, Инквизитор покрутил в руках бутылку. Но потёртую до дыр надпись на этикетке он так и не разобрал. — И так… — взлохматив короткие волосы на затылке, Павус неторопливо подошёл к Максвеллу. — Подозреваю, я не вовремя? Дориан от одного вида поникшего лица Инквизитора уже и позабыл, зачем пришёл. Теперь альтусу нестерпимо хотелось, чтобы хоть на капельку Максвелл повеселел. Чтобы вновь его малахитовые глаза смотрели с игривым прищуром, а губы подвижно изгибались то в улыбках, то в ухмылках. Ради этого Дориан сейчас готов был сделать что угодно, если не больше… — О, нет! — невесело фыркнул Тревельян, облакачиваясь на стол. — Ты очень вовремя, — голос его угрюмо потяжелел: — Жози бы от меня не отстала так просто. Дориан проглотил желание расспросить Максвелла об их с Жозефиной полуночном рандеву. Это Инквизитора не утешит, да и сам Павус, может, и не хочет знать причину. Вот какое ему дело, что делала у Максвелла посторонняя женщина поздно вечером? Да и Жози не посторонняя вовсе, она советница Тревельяна, которая видит его днём значительно чаще Дориана и… Ладно. Нет смысла отрицать: альтус хочет знать, ради какого демона эта… Жозефина Монтилье припёрлась к Максвеллу и начала сношать ему мозг! Ей мало собраний, которые проходят минимум два раза на дню? — К слову сказать, ты прекрасный актёр! — Дориан встал рядом с Инквизитором. Очень рядом. Их плечи прижались друг к другу. От жара чужого тела Павус готов был растаять. — Я сразу и не сообразил, о чём это ты толкуешь! — Спасибо, что не раскрыл моей бессовестной лжи, — вялые нотки веселья проскальзывают в голосе Максвелла, однако Дориан чувствует их наигранность и не видит ни одной весёлой искорки в чужих глазах. Павус хотел было продолжить череду веселящих вопросов, но Инквизитор опередил его: — А ты зачем пришёл? — Инквизитор поднял лицо на собеседника, заглядывая тому в глаза. Дориан по вскинутым бровям и взгляду легко прочёл искренний интерес. Он хотел иного результата, но это лучше, нежели грусть. Уже открыв было рот, чтобы ответить, Дориан вспомнил об изначальной цели визита. И теперь, глядя в потухшие, усталые глаза Максвелла, он не мог даже заикнуться о собственной душевной боли. Снова стало до слёз смешно от глупости положения, в которое Дориан сам же себя загонял. Скорее всего, он не скоро решится вновь заговорить о своих чувствах, но как же можно рушить едва возникшее спокойствие Максвелла?! — Надоело пить в одиночестве, — пожал плечами Дориан и перехватил бутылку обратно. — Будешь? — Я рад, что из всех возможных вариантов ты выбрал меня… — однако про себя Максвелл верещал «Почему ты не выбрал Быка?!». — Но алкоголя мне не хочется. — А чего хочется? — зацепился за фразу Дориан, уже готовясь бежать за чем угодно, что пожелает Максвелл. Но Инквизитор вдруг оттолкнулся от стола и кивнул идти следом. На столике возле дивана всё ещё стоял поднос, разве что от кувшина и чашек уже не шёл пар. Взяв так и нетронутую Жозефиной чашку, Максвелл протянул её Дориану. — Молоко? — бровь Павуса стремительно поползла вверх. — Да… — Максвелл схватил свою чашку и со всей увлечённостью стал рассматривать её содержимое. Но на самом деле ему хотелось лишь спрятать куда-нибудь взгляд. — Я понимаю, что это может казаться странным, но… Оно мне нравится. Ещё с детства… Только его и пил, когда только-только переехал в Круг. Успокаивает... и всё такое. Дориан сделал глоток. Сладенько. Пряно. Не фейерверк, но пить можно. А самое интересное — запах… Запах уже был знаком Дориану. Ещё с Эмприз-дю-Лиона. Пристрастие Инквизитора к молоку объясняет, почему его волосы им тогда пахли. Кто бы мог подумать… — Вкусно, — Дориан, отсалютовав чашкой, плюхнулся на диван. Бутылка вина была отставлена в сторону на неопределённый срок. — Я рад, — уголки губ Максвелла смущённо дрогнули. Он сел рядом с альтусом и расслабленно отхлебнул большой глоток. Вот теперь Максвелл в полной мере ощущал вкус нехитрого напитка. — Я боялся, что ты не поймёшь моих предпочтений… Дориан так и замирает с чашкой в руках и вытаращенными глазами — его ум вдруг пронзило осознание. Инквизитор смущён. Тот самый Инквизитор, что своими бесстыжими шуточками доводит Блэкволла чуть ли не до истерики, сидит рядом и не решается даже глаз поднять! Нет, вот этого точно не может быть!.. Это всё сон. Точно, Дориан просто спит, а над ним подшучивают демоны! Но Павус-то знал, как ощущается Тень. Так что нет, это не сон. Что же это получается, он засмущал Максвелла? Да и чем?! Всего-то распил с ним по кружечке молока! Кому расскажешь, не поверят… — А что такого-то? — пожал плечами Дориан. — Вот если бы ты пил кровь девственниц, ел сердца младенцев и танцевал голым под луной, то я бы точно не оценил твоих пристрастий. Хотя… — томно протянул Павус. — Вру! Танцы нагишом очень даже оценил. Смех Максвелла, такой бархатистый и нежный, разнёсся по просторной комнате, залетая в самую душу Дориана. С замиранием сердца он наблюдал, как радостно жмурится Инквизитор и немного запрокидывает голову назад, пока смеётся. «Так-то лучше», — едва заметно усмехнулся Дориан, концентрируя внимание на напитке в своей чашке. И на его запахе. Из-за которого перед глазами мелькали воспоминания из последнего похода: умиротворенное во сне лицо Максвелла, его мягкие волосы и сильные руки на плече… Но невольно вспомнилась и ссора, и грубые слова, кои Дориан, не подумав, влепил Инквизитору, словно пощёчину. Хотя ссорой эти несколько фраз назвать нельзя, но они всё равно неприятно скребли по душе, как кошка когтями по стеклу. — Ты злишься… — Дориан не хотел выяснять отношения, но разум, всё ещё затуманенный алкоголем, сам всё решил. Теперь отступать поздно. — …на меня? — Что? — растерянно сморгнул Максвелл, хмуря брови. — Нет, конечно! Я же сказал, что с Жози… — Я не об этом, — резко и слишком громко прервал его Павус. Осмелев, он посмотрел Инквизитору в глаза. — В Эмприз-дю-Лионе я сказал то, чего не должен был… Ты не злишься за это? Лицо Максвелла вытянулось, глаза забегали в разные стороны, брови медленно нахмурились — Дориану не составило труда понять, что он крайне растерян. После минуты сосредоточенного молчания Павус догадался: Максвелл даже не помнит, о чём речь! Захотелось звоко рассмеяться над самим собой… С чего вообще Дориан решил, что Инквизитор помнит каждый их разговор? Вокруг него ежедневно крутятся сотни людей и, если все их слова запоминать, за несколько дней с ума сойдёшь! К тому же, Максвелл совершенно не мелочный человек. Дориан не помнил ни одного момента, когда он обижался бы на кого-то, дулся или играл в молчанку. Если что-то Инквизитору не нравилось, он сообщал об этом в лоб. Но в свою сторону Павус претензий не припоминал. — А, не бери в голову! — отмахнулся Дориан, искренне засмеявшись. — Я возьму печеньку, если ты не против. Он потянулся к миске, но его руку перехватила чужая ладонь. Такая горячая и сильная… Дориан, кажется, до скончания веков будет помнить, как длинные, гибкие, чуть грубоватые пальцы Максвелла стальным кольцом обхватили его чувствительное запястье. — Печенье пожадничал? — Дориан сохранил лицо, но тело его закаменело, а сердце бросилось в истеричный пляс. — Я никогда на тебя не злился, Дориан, — просто выдал Максвелл и, подхватив тарелку с выпечкой, поставил на диван между собой и альтусом. Чужую руку он отпустил. — К тому же, если кому из нас двоих и нужно злиться после Эмприз-дю-Лиона, то только тебе. Дориан успел откусить кусочек печенья, но позабыл о том, что его нужно жевать после заявления Максвелла и, приподняв бровь, уставился на него с открытым ртом. — Вы повергли меня в замешательство, Инквизитор! — наигранность в голосе Дориана читалась так же хорошо, как и только что написанные чернильные строки в книге. — Не могли бы Вы потрудиться объяснить! Максвелл вновь опустил взгляд в кружку. Воспоминания о его до смешного нелепой, но чудовищно серьёзной ошибке в лечебном заклинании всё ещё неприятно разъедали душу. Ему хотелось отмахнуться или отшутиться, но Дориан, кажется, искренне не понял, о чём он толкует. — Из-за меня ты только пару дней как перестал хромать, поэтому… — договорить Максвеллу не дал громкий злобный стон Дориана. — Снова ты за этот случай взялся?! — агрессивно прожевав печенье и остервенело запив его молоком, Павус продолжил распекать Инквизитора: — Я же уже говорил, чтобы ты и думать перестал о том, что это твоя вина! — Но это моя вина… — чуть слышно прошептал Максвелл, но в тишине просторной комнаты Дориан прекрасно его расслышал. — Ты сделал всё, что должно! — не унимался альтус. — А вдруг, если бы не ты, мне и вовсе до сих пор пришлось на одной ноге прыгать?! Об этом ты думал? Максвелл ответил не сразу. Конечно, он не думал, что спас Дориана от более серьёзных последствий. Он думал, что мог справиться лучше, предугадать наперёд, быть мудрее… Думал, что, если задача выполнена им неидеально, он облажался, что не спас, не помог, не защитил тех, кто в нём нуждался. Но Максвелл уже понял, что спасти всех — невозможно. Быть может, Дориан всё-таки в чём-то прав? — Я понимаю, о чём ты… — задумчиво проговорил Максвелл. — Спасибо, что донёс до меня свою точку зрения. Думаю, мне есть над чем подумать. — Давно бы так! — с самодовольной улыбкой альтус взял ещё одно печенье. *** Дориан не помнил, в какой момент разум затуманился, а веки неподъёмно потяжелели. Помнил, как допил кружку молока, как завязалась ещё одна непринуждённая беседа с Максвеллом, а потом… Он проснулся в чужой кровати с противным гулом в голове. По законам жанра Дориан должен откинуть тяжёлое расшитое золотом одеяло и обнаружить, что полностью раздет, а рядом самозабвенно посапывает любовник. А потом последует жуткий скандал: Максвеллу Дориан предъявит обвинения в том, что тот воспользовался его беспомощным состоянием и обесчестил. А спустя сотни обид, ссор и недомолвок выяснится, что Максвелл вовсе никем не пользовался, а просто раздел друга, чтобы одежда не мешала во сне… Именно так и было бы, если бы Дориан был главным героем одного из романов Варрика. Но, вопреки надеждам, альтус не только был при всей своей многослойной одежде, кроме обуви, а ещё и лежал один на просторном ложе. Неторопливо поднявшись, Дориан осмотрелся: Маквелла нигде не было видно, а сквозь мозаику больших окон уже вовсю светило яркое солнце. Сапоги Павус нашёл легко — те стояли у изножья кровати. Но вскоре почему-то Дориану стало неуютно в просторных покоях Инквизитора. Пространство будто нависало, стараясь задавить. Стены казались зловеще далёкими и угрожающе высокими. Комната как будто стала ужасно… неприветливой без своего хозяина. В отсутствие Максвелла Дориану незачем тут просиживать сидалище, потому он решил гордо удалиться. Ему всё равно ещё новые книги нужно разложить по полкам, пока библиотекарь всё не сделал по-своему. *** Максвелл чертовски устал за день. Уложив спать Дориана, он завалился на кровать поверх одеяла. А через пару минут уже заснул, и никакая одежда ему в этом не помешала. Но Максвелл не запомнил, как бродил по Тени и что смог там увидеть. Он, внезапно проснувшись, открыл глаза резко и тут же захлопнул их — свет восходящего солнца нещадно ослепил его. Медленно сползая с постели, Тревельян чувствовал ломку в суставах и кашу в голове. Он снова ни капли не отдохнул — ничего нового, впрочем. Нетвёрдой походкой с полуоткрытыми глазами Максвелл нащупал ручку и завалился на балкон. Прохладный воздух очистил ум, заставил заряд бодрости течь по телу. Оглядев двор Скайхолда, Максвелл заметил, что помимо слуг, лекарей и часовых уже вовсю бодрствует и командор Каллен. Резерфорд хорошо поставленным голосом гаркал на тренирующихся солдат, направо и налево раздавая указания. Невольно губы Максвелла расстянулись в улыбке от этой картины — жизнь в цитадели всегда кипела с особым жаром, это его почему-то умиляло. Настроенный на бюрократические подвиги, Максвелл вернулся в комнату. С капелькой зависти он глянул на сладко посапывающего Дориана и, прихватив с собой проверенную стопку отчётов, направился к выходу. Первое, что нужно сделать в начале нового дня — созвать военный совет, а уже потом всё остальное. *** Максвелл прекрасно понимал, что Жозефина ещё поднимет на обсуждение вопрос о предложении банна Дабенфорда. Он шёл на совет с моральной и физической готовностью отбиваться от аргументов леди Монтилье. Но перед советом она ничего не сказала, лишь мило улыбалась, изредка поглядывая на Инквизитора. Обсуждение насущных задач и планирование дальнейшего освобождения Эмприз-дю-Лиона заставило Максвелла забыть об опасениях. Он расслабился, потерял бдительность… И не заметил, как вновь появилась боевая решительность на лице Жозефины. — …раз более никто ничего не хочет добавить, предлагаю пока что закончить совет, — не услышав возражений, Максвелл первым покинул ставку командования. Но не успел он пройти и десяти шагов, как его остановил мягкий оклик: — Милорд, постойте! — Жозефина поравнялась с Инквизитором. Он невольно нахмурился, но, тут же себя одернув, участливо кивнул. — Я тебя слушаю, — махнув ладонью вперёд, Максвелл продолжил неторопливо идти. — Милорд, я помню о вашем вчерашнем решении, но что, если вы сами выдвините условия банну Дабенфорду касаемо его сотрудничества с Инквизицией? — Жозефина, — Максвелл замер в шаге от двери, что вела к кабинету леди посла, — я очень ценю все твои старания на благо Инквизиции, но сейчас твоё упорство неуместно. Прекрати это, прошу тебя. Не дожидаясь ответа, Максвелл вышел прочь. Но сбавил ход, потому что чуть не снёс служанку, что стояла прямо напротив двери. Девушка, осознав, кто перед ней, побелела и отскочила в сторону, шепча извинения. Её глаза испуганно мельтешили по кабинету, пока она не заметила Жозефину. Служанка расслабленно выдохнула и затороторила так быстро, будто от этих слов зависела вся её жизнь: — Леди Монтилье, вы велели доложить, когда будут завершены все приготовления к визиту банна Даб… Максвелл хотел улизнуть потихоньку, пока Жозефина отвлеклась, но тут же застыл, услышав слова служанки. — Я велела не беспокоить меня после совета! — крик Жозефины был твёрд и звонок, словно умелая пощёчина. И это было впервые, когда леди Монтилье повысила на кого-то голос в стенах Скайхолда. — Повтори фамилию банна, — Максвелл старался говорить мягче, ведь не хотел пугать служанку ещё больше, но, судя по широко распахнутым глазам девушки, это не помогло. — Дабенфорд, милорд, — служанка сжалась под грозным взглядом леди Монтилье, но ослушаться Инквизитора не решилась. — Выйди, — уже спокойнее велела Жозефина. — Вернёшься через десять минут. Служанке повторять дважды было не нужно. Максвелл не знал, чему удивляться больше: тому, что извечно вежливая и обходительная со всеми Жози накричала на невинную служанку, или тому, что советница готовится к визиту гостей, которых очень не хочет видеть Инквизитор. — Как прикажешь это понимать? — Максвелл медленно повернулся к Жозефине. — Милорд, я могу всё объяснить… — она попятилась назад, прижимая к груди какие-то бумаги так, будто они могли её защитить. — Да неужели?! — в один шаг Максвелл оказался вплотную к советнице. — И когда ты собиралась посвятить меня в свои планы, Жози? Когда я буду стоять перед алтарем под руку с молодой невестой?! — Что вы, милорд! — Жозефина умело натянула на лицо сдержанную улыбку. — Уверяю вас, я не допустила бы свадьбы! — Я знаю! — Максвелл, наклонившись, оказался совсем близко к ней. Жозефина вновь отступила, но спиной встретилась с книжной полкой. — Но ты ослушалась моего прямого приказа! Жози, я вчера… Инквизитор резко замолк. Он лишь вчера поздно вечером узнал и о письме, и о намерениях банна. А сейчас ещё утро. Приготовления к визиту гостей не могут быть полностью готовы за одну ночь, даже если все слуги Скайхолда не будут ни спать, ни отдыхать. А это значит, приготовления ведутся уже даже не первые сутки. — Как давно ты плетёшь интриги за моей спиной? — голос Максвела угрожающе понизился. Он знал, что его обманно-спокойный, ледяной тон пугает людей сильнее, нежели безудержные крики. — Милорд, я не сделала ничего, что могло бы навредить вам или Инквизиции, — Жозефина всё ещё держалась более чем достойно. Её волнение Максвелл скорее интуитивно чувствовал, а не видел в жестах или слышал в словах. — Уверяю вас, в моих действиях нет скрытого злого умысла. Мне очень жаль, если вы посчитали обратное… На языке Максвелла крутились лишь одни колкости, но он не спешил язвить. Аристократическое прошлое и годы, проведённые в Круге Магов, научили его, что ни одно самое колкое оскорбление не стоит потерянных дружеских или хотя бы приятельских отношений. А как говорила Первая Чародейка Лидия, когда наставляла юного Тревельяна на магическом пути: «Личные оскорбления уместны лишь для варваров из Диких Земель». Максвелл, скрипнув зубами, старательно подбирал не оскорбительные слова, но это заняло больше времени, чем он ожидал. — Нам показалось или тут кто-то кричал? — дверь со стороны ставки командования отворилась и из-за неё показался капюшон Лелианы. А вслед за ним светлые кудри Каллена. Максвелл совсем забыл о двух других советниках, что не успели уйти по своим кабинетам после совета. — Произошло что-то плохое, Инквизитор? — озадаченно нахмурившись, Каллен переводил взгляд то на Максвелла, то на Жозефину. — Никак нет, командор, — Тревельян отступил на шаг, расправив плечи. — У нас с леди Монтилье всего-то возникли досадные разногласия. — А я говорила, Жози, что не стоит оставлять Инквизитора в неведении! — Лелиана, криво усмехнувшись, осуждающе покачала головой. Поутихший гнев Максвелла после этих слов вспыхнул вновь, будто огонь на ветру. Поочерёдно обведя взглядом всех троих советников, он настороженно процедил: — То есть о планах Жозефины знают все, кроме меня? — Максвелл не ждал ответа, ведь вопрос был скорее риторическим. Каллен что-то промямлил и отвёл взгляд, Лелиана сохранила беспристрасность. Максвелл прошёлся вперёд-назад по кабинету, осмысливая всю ситуацию. Ему не отвертеться хотя бы от одной приветсвенной встречи с потенциальным тестем. И теми домочадцами, коих он притащит с собой. И, конечно, его потенциальная невеста тоже приедет. Амина, должно быть, сильно изменилась за эти годы. Она теперь явно далека от той семилетней девочки, какой её запомнил Максвелл. Стала ли Амина жадной до денег и власти светской львицей, как и подавляющее большинство аристократок? Или же её выдресировали лишь на рождение детей и покорность мужу? От семьи Дабенфорд можно ожидать чего угодно… — И когда прибывают «дорогие» гости? — с тяжёлым вздохом произнёс Максвелл. — Мы ожидаем их к полудню завтрашнего дня, — тут же отозвалась Жозефиина. Максвелл лишь коротко кивнул. Если у леди Монтилье действительно есть план, пусть она ему следует. Инквизитор не будет мешать ей расставлять фигуры на доске и хитро-умными путями заводить противника в ловушку. Максвелл понимал, что, доверяясь Жозефиине, он самовольно снимает с себя чин «короля» и становится лишь «пешкой». С недовольством, но он согласен на такие условия. Советники ещё ни разу не подводили ни его, ни Инквизицию. Вопреки опасениям и предположениям, у Максвелла было ощущение, что эта партия может-таки закончиться чем-то выиграшным и для него. — До встречи на следующем совете, — Максвелл, развернувшись на каблуках, уже хотел было сорваться к выходу, но в голове всплыл ещё один вопрос: — Вы завалили меня бумажками, чтобы я раньше времени не узнал о зреющих планах Жози? Краем глаза Максвелл уловил движение, а следом послышался хлопок закрывающейся двери — Лелиане, видимо, наскучило выяснение отношений и она решила незаметно ускользнуть, бросив коллег на растерзание Инквизитору. Снова замявшись, Каллен выдал красноречивое: — Э-эм… — и обернулся к Жозефине, надеясь найти поддержку. Или, быть может, даже защиту… — Что вы, милорд! — леди Монтилье улыбнулась как можно милее. — Это не более чем досадное стечение обстоятельств. Почему-то не верилось Максвеллу в такие «стечения». Слишком уж своевременно из-за работы он не мог толком из комнаты выйти несколько дней подряд, а значит, не мог заметить подозрительных приготовлений Жозефины или собраться в очередную экспедицию в какой-нибудь уголок Ферелдена или Орлея. — Я так и понял, — буркнул Максвелл, кривя губы в недовольном оскале. По его сухому тону и выражению лица советники поняли, что нет смысла оправдываться или приносить извинения. А когда за Инквизитором закрылась дверь, они синхронно выдохнули. Но Каллен не спешил покидать чужой кабинет. Неторопливо он подошёл к Жозефине и приглашающе раскинул руки в стороны. Не медля ни секунды, леди Монтилье прижалась к холодной кирасе командора и с охотой утонула в объятиях его сильных рук. *** «Устрою себе выходной!» — неотвратимо решил Максвелл, твёрдой походкой шагая по каменным коридорам. Советники после утреннего выступления Инквизитора вряд ли захотят нервировать его ещё больше, потому до завтрашнего дня он совершенно свободен. Максвелл забрёл ещё в неотремонтированное крыло, потому под ногами щедро хрустели камни, а в считанных дюймах над головой висела паутина. В воздухе летала вековая пыль и при каждом вдохе оседала в носу и глотке. Не слишком уютная обстановка… Но до чего же здесь тихо! Вся суета, волнения и обязанности остались где-то позади, а здесь для Максвелла есть только грязь, камни и спокойствие. Остановившись, Инквизитор задумался: а куда он шёл? Зачем? Максвелл получил пусть и краткосрочный, но очень желанный отдых. Однако что делать с внезапно освободившимися сутками, он не знал. Продолжить читать книгу? Пойти напиться? И дальше слоняться по Скайхолду? Проспать весь день и всю ночь? А это мысль! Ещё пара дней недосыпа и Максвелл начнёт бояться своего серо-бледного отражения в зеркале. Ему необходим крепкий и долгий сон, а особенно перед завтрашним днём… А проспать так долго поможет сонное зелье, что пылится где-то в ящике рабочего стола. Максвелл сварил его давно, ещё когда только учился жить с меткой на руке — первое время она приносила немалый дискомфорт, из-за которого он плохо спал. Со временем Максвелл привык к саднящим покалываниям в руке, да и дел у него стало столько, что под конец дня он готов был заснуть хоть под кустом. Поплутав ещё немного по заброшенным коридорам, Инквизитор каким-то образом вышел к балкону над главным залом, который уже давненько облюбовала мадам Вивьен. Как странно… Максвелл был убеждён что находился в западной части Скайхолда, а не в восточной. Рассеянность и невнимательность — главные спутники недосыпа! «Срочно пить зелье!» — Максвелл стрелой прошмыгнул мимо Вивьен, пока та не увлекла его в очередную светскую беседу о моде Орлея. *** Максвелл снова проснулся на рассвете. Едва открыв глаза, он уже знал, что готовит ему грядущий день. Но от этого знания ему было ничуть не лучше: пока Максвелл умывался, переодевался и пытался впихнуть в себя завтрак, ему казалось, что вот сейчас раздастся стук в дверь, по лестнице вбежит воодушевлённая Жозефина и утащит его встречать Дабенфордов. Но ни стука, ни весточки от советницы всё не было. Ожидание только сильнее нервировало Максвелла. Потирая запястья, он ходил туда-сюда по просторной комнате, поглядывал на огонь в камине, рассматривал белые верхушки гор в окнах. Но бессмысленные скитания быстро надоели Максвеллу. Ему хотелось сделать хоть что-то полезное, однако от бумажек его уже разве что не тошнило. Собрать совет? Но Жозефина пока слишком занята и не сможет прийти, а без одного советника дёргать двух других бессмысленно. На тренировку к Быку тоже идти не стоит — попортит внешний вид, а перед гостями он хотел предстать в самом презентабильном виде, чтобы не вызывать подозрений. Может, наконец-то начать читать одну из тех книг про Тень, что Максвелл на днях одолжил у Соласа? Пожалуй, это самое подходящее занятие в сложившейся ситуации… Но едва он успевает коснуться потертой обложки книги, раздаётся короткий и звонкий стук в дверь. Позабыв обо всём на свете, Максвелл подлетел к лестнице. Чуть приоткрыв дверь, слуга просунул голову в комнату и, завидев Инквизитора, безучастно доложил: — Леди Монтилье ожидает вас в главном зале, — он тут же захлопнул дверь. Ну вот и всё… Подошёл конец томным минутам ожидания. После осознания этого стало… спокойно. Максвелл чувствовал внутри себя решимость и силы творить судьбоносные свершения. Видимо, именно это ощущение называется принятием. *** — Мы несказанно рады наконец поприветствовать вас в Скайхолде! — Жозефина плавно и легко присела в изящном реверансе. — О, леди Монтилье, а как я рад лично встретиться с вами! — в ответ сдобный краснощёкий банн склонился в низком, но не слишком изящном поклоне. Впрочем, для его возраста и веса это очень даже неплохо. — Банн Генри Дабенфорд, к вашим услугам! Но что это я всё о себе? Меня вы и так прекрасно знаете! — чуть отступив в сторону, мужчина пропустил вперёд такую же рыжеволосую девушку, как и он сам. — Позвольте представить вам мою дочь… — Леди Амина, — из-за спины Жозефины неторопливо показался Максвелл. Тут же он подошёл к «невесте» и прильнул губами к тыльной стороне её ладони. Длинные и тонкие пальцы Амины чуть дрогнули, когда чужая горячая ладонь едва дотронулась до её нежной кожи. Кокетливо отведя глаза, с придыханием она вымолвила: — Рада увидеть вас вновь, милорд Тревельян, — Амина ласково улыбнулась, из-за чего на щеках выступили очаровательные ямочки. Максвелл вдруг вспомнил, что Амина давным-давно точно также улыбалась ему, когда он приносил её любимые алые яблоки. Которые пять минут назад сорвал в саду поместья Тревельянов… Кончено, слуги всегда следили, чтобы на столах их господ были свежие фрукты, но взять яблоко из корзины — просто и скучно. Максвелл и сам обожал лазить на любимую отцовскую яблоню под одобрительные подначивания старших братьев, но делиться добытым добром ему нравилось ещё больше. К тому же, этот нехитрый жест делал Максвелла настоящим героем в глазах Амины. Но сейчас, спустя более чем десяток лет, эта миленькая улыбочка может быть не более чем крючком для недалёких кавалеров, падких на женскую красоту. Однако Максвелл не обычный парниковый парнишка, выросший под неустанным надзором семи нянек и мечтающий скакать по полям на белоснежном коне да сражаться с драконами. Он старательно пытался найти фальш и наигранность в поведении Амины, её жестах и взгляде. Но старания оказались безуспешными и Максвелл решил пока что поверить, что она действительно ему рада. — Прошу, миледи, не нужно такого официоза! — Тревельян в ответ тоже очаровательно улыбнулся. — Называйте меня по имени. — Конечно, если вы того желаете, — кивнула Амина. И тут же, будто решившись, она наконец подняла на Максвелла свои светло-карие глаза и торопливей, чем следовало бы, произнесла: — Я слышала, в Скайхолде есть обширная библиотека. Если вас не обременит, не могли бы вы мне её показать? На миг Максвелл опешил от столь неожиданной просьбы и, когда хотел было ответить, его перебил явно раздосадованный выкрик банна Дабенфорда. — Ох, снова ты про свои книги, Амина! — покачав головой, Генри обратился к Инквизитору: — Простите её, Ваша Светлость! Девочка так юна и неопытна… Иногда она забывается и… Даже не взглянув на банна, жестом Максвелл призвал его к молчанию. Он моментально повиновался, недовольно прокашлявшись. — Я очень горжусь нашей библиотекой и буду только рад провести экскурсию для вас, Амина, — Максвелл кивнул на дверь сбоку. Гостья, подхватив подол тёплого походного платья, охотно шагнула к ней. Галантно пропустив даму вперёд, Максвелл бросил едва заметный взгляд на Жозефину и тоже скрылся за дверью. *** В библиотеке было людно. Жизнь там кипела и бурлила так же сильно, как и во дворе Скайхолда: новый эльф-библиотекарь наводил свои порядки, командуя нескольким помощникам переносить какие-то книги с места на место; Элизма чем-то сосредоточенно занималась у исследовательского стола, а ещё двое усмирённых то приносили ей что-то, то уносили; чародейка Фиона негромко зачитывала что-то из толстого фолианта группе столпившихся вокруг неё учеников, что слушали наставницу с открытыми ртами без единого вздоха; под карканья почтовых воронов агенты то поднимались в кабинет Лелианы, то уже спускались и торопились выполнять новые поручения. Максвелл заметил, как Амина невольно замерла и растерянно огляделась — она явно не ожидала, что в библиотеке будет настолько оживленно. Но не успел Инквизитор подобрать слов, чтобы поддержать её, а Амина уже прильнула к ближайшей книжной полке. Любовно проведя кончиками пальцев по ровным корешкам, она неторопливо прошлась до конца стеллажа. — Это не совсем то, чего я ожидала, но всё равно впечатляюще, — Амина, вычислив взглядом нужные названия, подхватила с полки какую-то книгу. А затем ещё одну. И ещё… А потом потянулась наверх, но не смогла достать до нужного корешка. Но зато Максвелл дотянулся легко и только сейчас, подойдя к девушке почти вплотную, заметил, что выше её аж на голову. — Я же могу их взять почитать? — благодарно улыбнувшись, Амина приняла из рук Максвелла книгу. «Запоздало спросила, — про себя хмыкнул Инквизитор. — Брать, что нравится, без разрешения — так по-аристократски!» Не то чтобы это раздражало… Максвелл, наоборот, был приятно удивлён тяге Амины к книгам. Причём не к дешёвым бульварным романчикам про любовь с первого взгляда, а к чему-то научному, философскому, сложному для понимания. — Можешь, конечно, — кивнул Максвелл. Чуть наклонившись к гостье, он почти беззвучно произнёс: — А теперь расскажи, почему же ты так хотела уйти от пристального взгляда своего отца? Личико Амины осталось таким же милым и беззаботным, как и минутой ранее, но взгляд вмиг похолодел, уголки губ расстянулись в фальшивой улыбке, обнажая ряд ровных, белых зубов. Максвелл явно задел нужную тему… — Ах, милорд, — Амина тоже подалась ближе, но ей пришлось приподнять голову, чтобы дотянуться до уха Инквизитора. — У меня к вам деловое предложение.