Рождественские драбблы с поцелуями =)

— С Рождеством, Девять, — Гэвин пристраивает свою чашку на подоконник и толкает Девять плечом, — о чем думаешь? За окном падает снег, засыпая улицу, оседая на проводах; зрелище похоже на все рождественские фильмы, что Девять посмотрел, готовясь к празднику. Гэвин тоже смотрит в окно, и у него довольное лицо — умиротворенное. Девять чувствует, что он счастлив. Наверное, это самое главное. Это наполняет самого Девять счастьем, хотя он и пытается это скрыть. — Из-за вас я встретил Рождество один, — напоминает он просто на всякий случай — чтобы Гэвин не был слишком уж доволен собой. Но улыбка Гэвина тут же вынуждает его улыбнуться в ответ, смягчая свои слова. — Ой, да ладно, — отмахивается Гэвин, его глаза лучатся, — а то ты не отмечал? Вид у него похабный, и Девять невольно косится в сторону Коннора — тот лежит на диване, задрав ноги, и медленно поворачивает коробку с подарком из стороны в сторону, пытаясь по весу определить, что внутри. Он так поглощен задачей, что игнорирует их. У него на шее темнеют пятна от пальцев Девять. — Не уводи разговор в сторону, — тут же отворачивается Девять, чувствуя, как температура его головы поднимается. — Это разные вещи. Я беспокоился. Гэвин сжимает губы, и за весельем в его взгляде на миг проскальзывает что-то более серьезное, а уровень стресса подскакивает. — Думай об этом, как о приключении, — он ухмыляется, — как в кино. Сначала проблемы и всякое дерьмо, потом бац! — долбаное рождественское чудо, а потом все целуются, и сверху падает снег. Его взгляд опускается на губы Девять. Девять не понимает концепции Рождества — он даже концепции праздника не до конца понимает, он рад каждому дню и каждой ночи одинаково, у него так мало и в то же время так много опыта, что каждый новый день особенный. Но сейчас за окном идет снег, редкие пешеходы спешат по своим делам, отмахиваясь от снежинок, огни на елке горят, Коннор изучает подарок, а Гэвин смотрит Девять в глаза, и кажется, что он отдыхает впервые за годы… Девять начинает чувствовать в этом какой-то смысл. — Рождественское чудо, — уточняет он, улыбаясь, — а потом все целуются? — Ага… Гэвин закидывает руки ему на плечи, взгляд снова смягчается, и его губы так близко, от него пахнет кофе и гелем для душа, и Девять просто не может устоять. Наверное, это и называется праздничной атмосферой. Поцелуй начинается невесомо, просто намек на прикосновение, его губы скользят по щеке Гэвина к губам, щетина жесткая, но рот Гэвина податливый, с готовностью приоткрывается навстречу. У него действительно вкус кофе, горький, но Девять он кажется притягательным. Одним из лучших вкусов, что он пробовал. Он обхватывает Гэвина за бедра, притягивая к себе, и тот с готовностью поддается, и несколько секунд Девять ощущает только тепло его тела, вкус кофе и тягучее, дурманящее умиротворение. Все суетливые мысли и срочные миссии вдруг кажутся не такими уж и срочными. Да, он определенно начинает чувствовать смысл. — С Рождеством, Гэвин, — говорит он, размыкая их губы — ненадолго, только для этих слов. В конце концов, они никуда не спешат. Сегодня праздник.