Пойдем домой

      Это был ничем непримечательный день, такой же, как и любой другой. Хотя, если быть точным, все же лучше обычного. Его выходной. Мадара взял себе за правило брать отгулы и отдыхать от обязанностей Хокаге. Иначе Сакура ему не позволила бы. И вынесла бы ему весь мозг.       Итак, это был один из его выходных. Он сидел во внутреннем дворике и читал. Или пытался читать, потому что, честно говоря, светило такое солнышко, что глаза закрывались сами по себе, и так и манило вздремнуть.       Сакура сидела в другом углу сада, подрезая фруктовые деревья.       Он услышал ее крик. Даже не полноценный крик. Только первый слог. Ножницы со стуком упали на камни, когда голос Сакуры затих.       Мадара вскочил на ноги, шаринган активировался еще до того, как он полностью открыл глаза, но он не смог найти жену. Она исчезла.       Одним прыжком он оказался там, где она стояла в последний раз. Ничего. На мокрой земле не осталось ни капли крови, никаких следов, кроме ее собственных.       И Сакуры тоже не было.       Или скорее… Что-то смутное, что-то похожее на нее, все еще находящееся здесь, но измененное, модифицированное… Мадара активировал свой риннеган.       Она была здесь. Прямо рядом с ним. Прямо там, где стояла в прошлый раз, но теперь ее окутывала сфера из тьмы, словно тень с телесной формой. Ее лицо исказила гримаса страха и боли, руки были неестественно вывернуты, но она явно пыталась поднять их и оттолкнуться от поверхности своей клетки. Она смотрела в его сторону, смотрела на него, но явно не видела. Он подскочил к жене и потянулся к ней. Его руки прошли сквозь это темное пространство и ни за что не ухватились.       — Сакура! — Позвал он ее. — Сакура! Ты слышишь меня?!       Хотя разумом он уже знал, что это напрасно, Мадара снова попытался достучаться до нее. И еще. Каждый раз его пальцы скользили лишь в разреженном воздухе. И Сакура не сделала ни одного движения, которое указывало бы на то, что она поняла его попытки.       Ошеломленный Мадара сделал шаг назад.       Очень редко он оказывался в беспомощном положении. Наклонив голову, он попробовал снова, провел рукой по поверхности сферы, которая поймала Сакуру, ища хоть какие-нибудь подсказки, пытаясь понять, что это такое. Однако единственным выводом было то, что эта штука никак не ощущается. Его пальцы не встретили никакого сопротивления. Если бы он деактивировал риннеган, то увидел бы, как его рука спокойно проходит через пространство, где стояла Сакура. С риннеганом у него было видение двух картин — его рука двигалась свободно, и Сакура не поддавалась его влиянию. Из тени до него не доносилось ни звука, и, судя по отчаянной и беспорядочной борьбе Сакуры, звук не проходил внутрь.       Невольно он попробовал еще раз.       — Сакура, ты меня слышишь? Я здесь, я прямо здесь. Я вытащу тебя отсюда.       Она его не слышала. А он понятия не имел, как исполнить свое обещание.       А потом она начала сопротивляться. Чернота внутри сферы становилась все плотнее, и Сакура отчаянно дергалась и билась. Она вцепилась в темноту, пытаясь отогнать ее от себя. Казалось, ей было трудно дышать. Мадара никогда не видел ее такой — такой испуганной. Мучающейся, да, много раз — когда она рожала ему детей, и он заранее знал, что Сакура — элитный шиноби. Но он никогда не видел ее в панике. И он ничего не мог с этим поделать.       Это был его персональный ад.       Высоко над его головой, словно в насмешку, пронзительно каркнула птица. Он не обратил на нее никакого внимания.       Пока сверху на середину двора не упал свиток. Мадара вскинул голову и увидел, как над домом кружит ворон.       Он взял свиток. «Не делай глупостей, иначе она умрет», — прочитал он первую строчку.       Мадара поджал губы. По крайней мере, кое-что прояснялось.       «Веди себя так, будто ничего не случилось. Не сообщай никому. За тобой следят».       Мадара ухмыльнулся и взглянул вверх. Довольно очевидно. И даже легко устранимо. Все слишком просто. Должно быть что-то еще. Он огляделся. Другие животные? Сад гудел от насекомых, роившихся на цветущих деревьях.       Ну, кое-что уже становилось понятным. Контролирующий шиноби не мог быть далеко. Невозможно управлять разумом на огромных расстояниях.       «Наши просьбы следующие: 1. начать войну с Ивой, 2. вырезать род Цучикаге, 3.применить Ринне Тенсей на человеке, который запечатан в этом свитке. Ничего другого не предпринимай. Мы можем заставить ее страдать».       Он свернул свиток. Ему хотелось разорвать его на мелкие клочки, но сейчас было самое подходящее время попрактиковаться в самоконтроле. Как по сигналу, что-то изменилось внутри сферы, окружавшей Сакуру, и она начала корчиться от боли.       Стало быть, шантажист смотрел на него напрямую через глаза животных.       Значит, от него меньше 10 километров.       Мадара подошел к сфере и погладил там, где были волосы Сакуры. Его руки снова ни к чему не прикасались. Что это было? Другое измерение?       Кем бы они ни были, нападавшие явно себя переоценили. Из всех эмоций, которые Мадара испытывал сейчас, на первый план выходило удивление. Абсолютное неверие в человеческую глупость.       Эти чувства немного отодвинули в сторону страх от невозможности прикоснуться к ней. И помогли ему совершенно по-другому взглянуть на происходящее. Это было дзюцу. Если оно было соткано, то его можно было и расплести. Мадара внимательно осмотрел сферу — она не была идеально овальной, в отличие от той, какой казалась на первый взгляд. Тонкий, почти невидимый усик соединял ее с землей. С тенью, отбрасываемой одной из песчинок гравия. Мадара приподнял бровь. Изобретательно. Но никакая изобретательность не спасет этого подонка.       Безо всяких ручных печатей Мадара создал вокруг себя четыре клона Лимбо — жуткие, потусторонние копии его самого. Невидимые для всех, кроме пользователей сендзюцу и риннегана. А обладатели таковых встречались редко. Чрезвычайно редко, чтобы представлять угрозу в данном конкретном случае.       Как наивно… Как можно быть такими наивными, чтобы шантажировать его? Угрожать причинить вред той, которую он любил?..       Три клона разбежались. С таким маленьким радиусом действия все займет не больше часа.       С четырьмя клонами потребовалось бы еще меньше. Но Мадара хотел кое-что проверить. Его четвертый клон Лимбо приблизился к сфере. Стиснув зубы, Мадара ждал, когда у Сакуры начнется очередной приступ боли. Если бы она боролась, действия клона были бы менее очевидны для шпионов.       Наступил спазм. Она дрожала и билась, и сердце Мадары разбилось на миллионы осколков. Но ему нужно было сохранять спокойствие. Когда она сложилась пополам, он приказал клону войти в сферу.       Как и ожидалось, его Лимбо мог проникнуть куда угодно. Никакое ниндзюцу не могло сдержать существ, действующих в другой плоскости.       В стремительном маневре его теневая версия приобняла тяжело дышащую Сакуру.       — Притворись, что не видишь меня, — сказал Лимбо.       Он заметил, как напряглась Сакура — она услышала клона. Но напряжение в мышцах можно было списать на боль. Его жена с ее острым умом и безупречной подготовкой шиноби сохраняла хладнокровие и реагировала так, как он и ожидал.       Борясь с окружавшей ее темнотой, она выпрямилась и ничем не выдала, что теперь в ее тюрьме появилась компания. Секунд через двадцать она как бы случайно повернулась лицом к его копии.       Он не знал, что говорит его клон. Наверняка то же, что говорил бы и он сам, если бы была возможность. Но Мадара видел, как Лимбо нежно гладит Сакуру по волосам. Стоя рядом со сферой, он даже мог разглядеть мельчайшее движение прядей. Ничего, что было бы доступно обычному зрению, но захватывающее сердце доказательство того, что его клон был там, прикасался к ней, взаимодействовал с ней. Лимбо обхватил ладонями лицо Сакуры и провел большим пальцем по ее скуле. Потом вниз по носу к губам, задерживаясь на них. Она чуть-чуть приоткрыла их и выдавила из себя едва заметную улыбку.       Какое облегчение!       Сакура справлялась со своей ролью, никак не выдавая присутствия клона. Время от времени она рвала стенки сферы, задыхалась и сгибалась, когда давила на нее сильнее, что, казалось, происходило наугад. И ее борьба не была инсценировкой, ее страдания были реальными. Но теперь в ее глазах больше не было той животной паники. Она знала, что помощь на подходе.       Он велел клону Лимбо остаться с ней. Хотя Мадара знал, что жена справится сама, он не мог оставить ее одну в этой тюрьме.       Чтобы не вызывать подозрений, он зашел в свой кабинет, сел за письменный стол и начал писать. Инсценированный план дивизий для войны с Ивой.       Не прошло и получаса, как первый из клонов Лимбо вновь соединился с ним. Пользователь дзюцу был найден.       «Команда джонинов из 50 человек должна подойти со стороны реки Каннаби, чтобы перехватить его…» Ручка Мадары так и порхала. Это было даже, в некотором роде, забавно.       Второй из клонов тоже вернулся. Дзюцу было снято. Буквально опрокинув стул, Мадара побежал обратно в сад. Обмякшее тело Сакуры лежало на руках четвертого клона. Похоже, она была без сознания, но когда к ней приблизился Мадара, она открыла глаза. Он погладил ее по щеке, никогда раньше он так остро не ощущал ее кожу под своими пальцами. Он больше не будет принимать это чувство как должное. Никогда.       — Побудьте с ней на солнце, — сказал он своим клонам. — На свежем воздухе. Так, чтобы никакая тень на нее не падала.       Теперь все было просто. Даже слишком.       Шиноби, применившего технику, держал под гендзюцу третий клон.       Мадара вошел в его лагерь. Кругом фуиндзюцу, высокого класса, в стиле клана Узумаки. Кто-то долго и упорно трудился ради этой миссии. Но против него эти печати были бесполезны. С ликованием он наступил на замысловатый чернильный узор. Пятнистые песчинки все глубже уходили в землю.       Искомый ниндзя нашелся здесь же — без сознания, но удерживаемый его клоном Лимбо. Мадара развеял гендзюцу. Желая, чтобы этот человек прочувствовал все, пока он будет его убивать.       С бешеным удовольствием он схватил мужчину за шею. Его пальцы впились в горло. Конечно, он мог бы использовать кунай. Но не хотел. Стоит надавить достаточно сильно, и пальцы пройдут сквозь кожу. И сквозь сухожилия. Так всегда бывало. И будет сейчас.       Гладкость. Кровь. Мадара усилил хватку и вслепую стал искать трахею. Вот она — скользкая, тонкая, слегка пульсирующая трубка. Какое-то мгновение он просто сжимал ее и наслаждался этим ощущением. Его клон крепко держал мужчину за волосы. Его ноги брыкались, но он был в воздухе, и все его движения были бесполезны. Как и те удары, которые он пытался нанести кровоточащими обрубками рук. Его глаза были выпучены, полные паники, как у скотины перед убоем. Или, скорее, как у животного, которого медленно рвут хищники и едят живьем. Хотя мужчина паниковал явно больше. Животным была дарована относительная простота устройства мозга. Для них существовало только «сейчас». Они не могли представить себе будущего.       Мадара усмехнулся. Человек, высокоразвитое существо. С мозгом, способным к абстрактному мышлению — и совершивший такую глупую попытку шантажа. Человек, который мог бы пережить весь этот страх.       О, какое же это потрясающее чувство — иметь доступ к мангеке. Он может как подвергнуть эту мразь многомесячным пыткам, так и получить удовольствие от того, что сразу же сотрет ее с лица Земли.       — Я убью тебя… Я вырву тебе горло и оставлю захлебываться в собственной крови. Но не думай, что все закончится быстро. — Мадара облизнул губы. — Цукуеми, — сказал он, на языке смакуя это слово. Под его сомкнутыми веками на черно-красной плоскости расплылось широкое пятно. Человек закричал, когда лошади разорвали его на четыре части, потом его насаживали на пики и потрошили, как свинью. Снова и снова. Снова и снова бежали лошади, черные, красные, дикие.       Мадара открыл глаза. И вырвал руку из горла мужчины. Из его сжатого кулака свисала гладкая красноватая трубка.