Полюбив тебя, проиграю я

«В моем сердце расцветает любовь к оставшимся вдалеке родным во время праздника Середины осени» Ван Вэй

      Согласно одной из китайских легенд, когда-то в мире существовало десять солнц. Они уничтожали все земельные посевы и заставляли людей голодать. Тогда герой по имени Хоу И взял в руки лук и стрелы, поднялся на вершину самой высокой горы и сбил девять ненавистных люду солнц, оставив висеть в небе лишь одно. За этот подвиг император наградил его эликсиром бессмертия, рассчитанного на одного, который Хоу И спрятал у себя дома, ведь ни за какие коврижки не хотел расставаться со своей красавицей женой. Прошло время. Один из учеников Хоу И, воспылав завистью и жадностью, захотел украсть редкое лекарство и напал на жену учителя Чанъэ. Тогда женщина сама выпила эликсир и улетела на луну, которая в этот вечер была особенно яркой и большой. Убитый горем Хоу И велел установить в саду столик для курильницы под благовония и поставить на него сладости и фрукты, которые так сильно любила его жена. С тех пор, чтобы почтить память Чанъэ, каждый год люди поклоняются небесному светилу, молясь о счастье, мире и безопасности.       Существует ещё с десяток других легенд и придания, связанных с вышеупомянутым праздником. Но все они так или иначе связаны с почтением и любовью к близким. Ведь семья – самое дорогое, что у нас есть и без чего не может обойтись ни один здравомыслящий человек. Даже одиночки и угрюмые отшельники стремятся к эмоциональной близости, хоть и не хотят этого открыто афишировать. Быть в стае, частью земного социума – первобытный инстинкт любого живого существа. Так было задумано матушкой-природой задолго до того, как появился человек и сформировался его независимый характер. Поскольку выживать большой группой – семьёй – в экстремальных условиях было гораздо проще нежели одному. Что было раньше, то будет и впредь. Мир дрогнул, люди стали другими, но потребность человека в социализации ни на грамм не изменилась. Поэтому каждый так отчаянно ищет свою вторую половину и остервенело защищает тех, кто им дорог.       Но оставим излишнюю патетику и вернёмся к делам насущным, а именно к Чжунцюцзе или проще говоря к празднику Середины осени, который отмечается в полнолуние пятнадцатого дня восьмого лунного месяца. В этом году фестиваль припадает на двадцать первое сентября и совмещается с менее грандиозным торжеством – с моим и Юи-мэй днем рождения. Не самое заманчивое сочетание, как для именинников, но оно хотя бы гарантирует присутствие всех членов семьи за праздничным столом. Конечно, большая часть рода и так проживает в Пекине, причём в непосредственной близости от меня, но вот с Шуи, моим первым старшим братом, встретиться не так-то просто, ведь большую часть времени он проводит вместе с женой за границей. Несомненно, он это делает не для того, чтобы отдалиться, просто однажды режиссёрская карьера привела его в Штаты и с тех пор брат старается закрепиться на мировой арене. В плане профессионализма ему можно просто позавидовать, но вот что касается отцовства – здесь дела обстоят довольно удручающе. Ведь за высокие оценки кинокритиков он платит постоянным отсутствием дома и практически нулевым общение с дочерью.       Именно поэтому, когда выдаётся свободная минутка, каждый из младших Шэнь пытается провести с племянницей, которой в этом году как раз исполнилось шесть лет, как можно больше времени. Чудесный возраст, в котором обширно и усиленно начинают познавать мир. А, если учесть, что малышка Чуньхуа та ещё любознательная непоседа, скучать не приходится. Сегодня, как на самого свободного, слепой жребий пал на меня. И пусть с детьми мне было легко и просто общаться, да и, если честно, очень приятно, ведь большинство из них по наитии тянулись ко мне (ума не приложу 'почему?', учитывая мой характер), но вот что касается планирования досуга, в этом я был полным профаном. Ну, право слово, не мог же я тупо усадить ребёнка перед телевизором и заняться своими делами? Это было бы, как минимум, неправильно и крайне непедагогично. Посему приходилось выкручиваться, полагаясь на авторитетное мнение сестры, которая, несмотря на свой взбалмошный характер, всегда без проблем могла найти занятие для Хуа-Хуа.       К слову, о досуге. Наша развлекательная программа началась ни свет, ни заря с жёсткого пробуждения и наставлений Юи-мэй, которая боялась, что я, как и в прошлый раз, оставлю племянницу без еды на целый день. В свое оправдание скажу – я это не специально. Просто мне не хотелось, а малышка Чуньхуа не просила. Так мы и провели свои выходные в компании друг друга, фисташкового мороженого и солёных крекеров. Ну, чем не лучший дядя в мире? Конечно, после этого я получил по ушам и не только за ребёнка, но и за самого себя. Но это уже не столь важно. Как говорится, не будем о плохом. Далее, часов в девять, у нас был завтрак и уроки рисования, которые закончились пятнами не только на одежде племянницы, но и на моей ранее белоснежной футболке. А теперь, в качестве небольшого поощрения за недюжинные заслуги перед отечеством (это я сейчас про выполнение домашнего задания во время длительных выходных), мне пришлось примерять на себя образ принцессы и принять участие в чаепитии. Боже, храни талант Льюиса Кэрролла и страстную любовь девочек к преувеличенным романтическим фантазиям.       — Достаточно, А-Хуа, - мягко произнес я, поднося игрушечную чайную чашку к губам и как будто отпивая из неё напиток. — О, ты сама заварила чай?       — Угу… - улыбчиво кивнула девчушка, ставя заварник на твёрдую поверхность и повторяя вслед за мной.       — Должен сказать, - со знанием дела заметил я, — он потрясающий.       — Спасибо.       — Нет, - покачал я головой, еще раз делая «глоток», — тебе спасибо.       Мы сидели за небольшим кофейным столиком друг напротив друга. Перепачканная краской футболка не слишком сочеталась с благородным образом феи-принцессы, однако игрушечная корона на голове и небольшие, но искусно выполненные крылья, скрашивали серьёзные недочёты во внешности. Увидь меня кто сейчас, посчитал бы, что я на старости лет сошёл с ума и медицинская помощь мне уже не поможет. Благо, что с племянницей мы договорились не выносить сор из избы и не распространяться о чайной церемонии за пределами квартиры. Впрочем, даже если подробности всплывут, её счастливая улыбка сейчас того стоит.       — Тебе добавить сахар? – вновь заговорила Чуньхуа, с любопытством заглядывая мне в глаза.       — Вообще-то я сахар не ем, - соврал я, вспоминая как совсем недавно за обе щеки уплетал бисквиты с вишней, приготовленные Ло Бинхэ. Мучное и сладкое – первые враги медийных личностей. Но что я могу поделать, когда это очень вкусно? — У тебя есть низкокалорийная пыльца фей? – она кивнула, делая вид, что посыпает мою чашку чем-то. — Бог ты мой! – изумлено воскликнул я, делая «глоток» и с наслаждением закатывая глаза. — Как вкусно. Спасибо, что проводишь со мной этот праздник. Я так это ценю.       — Может, - она неуверенно посмотрела на груду кубиков чуть поодаль от стола, — построим ледяной замок?       — Как в «Холодном сердце»?       Только не спрашивайте, откуда я его знаю. Это очень длинная и печальная история. Племянница кивнула.       — Что ж, - я взял в руки одну из палочек для еды, направляя острый конец в сторону кубиков. — Это моё любимое занятие. Кстати, Хуа-Хуа, поговорим как принцесса с принцессой?       Я не очень хотел заводить трудный разговор в период праздников, но мне совсем не нравилось настроение шестилетнего ребёнка после занятий в ее первом классе школы. Однажды, когда мне довелось забирать её, я застал Чуньхуа в слезах. Правда она так и не смогла мне внятно объяснить, что случилось. А после и вовсе закрылась в себе. Но я подозревал, что это как-то связано с окружением в её классе. Так почему бы не воспользоваться столь прекрасным случаем и расслабленной обстановкой, чтобы немного поговорить?       — Это потому что принцессы друг друга выручают? – вопросительно вскинула она бровки, смотря в сторону кубиков и видя лишь ей одной доступный градостроительный проект.       — Принцессы всегда друг другу помогают! – твердо ответил я, кинув беглый взгляд на племянницу и продолжив махать палочкой в воздухе. — Так что?       Несколько мгновений в гостиной витала напряжённая атмосфера, которую в буквальном смысле этого слова можно было разрезать ножом. Но вскорости накал спал и пухлые щёчки ребенка надулись, а взгляд стал острым, как лёд.       — Ливей – он… задира, - она скрестила руки на груди, всем видом давая понять, как недовольна. — Этот пацан обзывается и все время дёргает меня за волосы. А вчера он вообще наступил мне на ногу. Наступил специально!..       — Хм… - задумчиво почесал я подбородок. Если верить словам моей сестры, я тоже в школе подвергался осуждению, потому что моя точка зрения и увлечения разнились с общепринятыми. Но здесь скорее всего была иная причина антипатии, которую стоило развеять, как можно скорее. — Хуа-Хуа, знаешь почему люди обижают других? – девочка лишь покачала головой, заставляя меня продолжить менторским тоном. — Им кажется, что таким образом они выглядят сильнее и круче. Но на самом деле сильные мы с тобой. Просто мы копим эту силу внутри и поэтому иногда забываем о ней.       — Как я иногда забываю в кармане жвачку? – воодушевленно спросила она, во все глаза смотря на меня.       — Точно, - улыбчиво ответил я, когда в дверь торопливо постучали. Посетителей я не ожидал, но не открыть было бы моветоном. — Так что в следующий раз, когда Ливей тебя обидит, - продолжил я говорить, поднимаясь из-за стола и идя по направлению к двери, — используй эту внутреннюю силу. Просто выпусти ее. Он поймёт, что не может тебя обидеть и перестанет приставать. Хорошо?       Ну, и как вы думаете, кто оказался моим незваным гостем? Конечно же, Ло Бинхэ, который, приставив кулак к губам, старательно пытался сдержать заливистый смех в связи с моим непрезентабельным внешним видом. Из-за чего мне лишь оставалось, скрестив руки на груди, качать головой и язвительно фыркать. Нет, ну, сам припёрся без приглашения, а мне теперь чувствуй себя униженным и оскорбленным. Да как так-то? Я как бы не хотел знакомить юношу с племянницей. Не потому что стесняюсь или считаю, что он не вывезет подобный вызов. Просто дети весьма смышлёные существа и на редкость болтливые, когда дело касается их близких. А я пока что не готов совершить каминг-аут. По крайней мере пока в городе старший брат. Он, конечно, открытая и понимающая личность, без предрассудков. Вот только не думаю, что это касается его близких.       — Закончил? – зло прищурившись, я скрестил руки на груди и прижался плечом к косяку двери, не давая возможность юноше войти внутрь.       — Знал бы я раньше, - по наитии вытирая выступившие от смеха слезы, с улыбкой начал Бинхэ, — что ты столь очарователен в образе юной принцессы, давно бы подарил корону.       — Ой, завались! – грубо выплюнул я, закатывая глаза. — И проваливай. У меня нет на тебя и твои шутки времени.       — Да куда же я пойду? – искренне возмутился директор, лукаво усмехнувшись. — Принцам ведь по статусу положено спасать принцесс. И сейчас, - он нежно коснулся моего подбородка, ведя большим пальцем по нижней губе, — я чувствую моя помощь тебе как никогда необходима.       — Ты скорее ненасытный черный дракон, - стукнул я юношу по руке, делая шаг назад, — чем герой моей сказки. Послушай, - через мгновение продолжил я, — мне правда жаль, но сегодня…       — Юань, Юань! Ты где? – почти жалобно позвал меня нежный детский голосок, подбегая к двери и останавливаясь аккурат по правую руку. — Почему ты так долго? Чай уже остыл.       — Уже иду, - мягко улыбнулся я, потрепав девочку по голове и обратив серьёзный взгляд на Бинхэ. — Дядя как раз собирался уходить. Я прав?       На несколько мгновений в прихожей повисла мёртвая тишина, разбавляемая разве что тиканьем стрелок наручных часов да взволнованным дыханием. Ну что за ситуация, право слово? И почему им нужно было встретиться именно сегодня, когда у меня такое хорошее настроение? Да ещё и это его выражение лица? Ло Бинхэ, ты что злишься? Но почему? Неужели…       — Чей это ребенок? – нахмурившись, враждебно рявкнул юноша, вызывая недоумение в голове и кривую усмешку на губах. Серьёзно? Да кем ты себя возомнил вообще?       — Мой, - натянуто ответил я, отчётливо замечая, как наливаются холодом глаза и резко бликует алым под чёлкой родимое пятно в форме цветка Феникса. — Какие-то проблемы?       — Дядя Юань, - влезла в разговор племянница, дергая меня за руку, — ты же сам говорил, что врать нехорошо. Так почему говоришь, что твоя, когда я мамочкина? – она невинно захлопала ресничками, вызывая во мне приступ умиления, после чего как ни в чем небывало повернулась к директору Ло. — Меня зовут Шэнь Чуньхуа.       — Ло… - сквозь зубы прошипел юноша. — Ло Бинхэ. Юань, - он посмотрел мне прямо в глаза, — можно тебя на минуточку?       — Да три Господа бога душу мать! – едва слышно выругался я, закатывая глаза. Эту трагикомедию пора было кончать. — Расслабься. Она дочь старшего брата и моя племянница, за которой я присматриваю время от времени. И вообще, - я сделал два шага в сторону, увлекая за собой девочку и впуская Бинхэ, — маленькая здесь вроде А-Хуа, а ведёшь себя, как ребёнок именно ты.       — Ха-ха, - звонко рассмеялась Чуньхуа, наворачивая круги вокруг директора и с благоговением рассматривая его. Все-таки эта девочка всегда была падка на все красивое и Ло Бинхэ определённо попадал под её высокие стандарты. — Ммм, братец Ло, - она кокетливо опустила взгляд, суча ножкой по полу, — а где же твои лунные пряники?       — Лунные… пряники? – в недоумении переспросил юноша. — Что это?       — Как это что? – со знанием дела начала малышка Чуньхуа, пока я стягивал с себя крылья и корону. — Каждый год на праздник Середины осени семья собирается вместе и ест лунные пряники. Эта традиция символизирует тёплые семейные узы. Ты что правда никогда не пробовал юэбин?       — Ммм, нет, - неожиданно робко протянул Бинхэ, невесело улыбаясь. — Как-то не довелось.       Дьявол! Я уже и забыл, что тема семьи для директора Ло нежелательна, а то и вовсе запретна. Ведь, как не посмотри, но каким бы сильным и финансово независимым не был сейчас, прошлое тебе никак не изменить. Это же правило касается и юноши, который хоть и пытается казаться безразличным, но таковым вовсе не является. Маленьких детям необходимы взрослые, чтобы заботиться и показывать пример. Без них они становятся не то чтобы неполноценными, но определённо душевно надломленными. Таким, каким сейчас был Ло Бинхэ. За излишней самоуверенностью, явным лицемерием и неуемной гордыней (не то, чтобы я считал эти качества отрицательными), юноша определенно прятал нечто, что в прошлом причинило огромную боль. Не исключено, что этим самым источником стал близкий человек. Но пока что я не готов был копаться в чужих проблемах, но вот сгладить острые углы – вполне.       — Тогда как ты смотришь на то, чтобы приготовить юэбины вместе с нами? – склонив голову чуть набок, с мягкой улыбкой на губах спросил я юношу. Тот, скорее всего, не ожидая подобного щедрого предложения с моей стороны, несколько опешил, выражая лицом очаровательную непосредственность и детскую простоту. Черт! И почему подобное делает его ещё более обаятельным и привлекательным?.. — Но если не хочешь, я не стану...       — Хочу, - перебил меня он. — Очень хочу!       Кулинария никогда не была для меня чем-то бóльшим, нежели хобби. Минутами релаксации, не более. Но сейчас, находясь в компании уверенного Ло Бинхэ и непоседливой племянницы, я впервые за многие годы чувствовал себя по-настоящему живым. Ведь, как оказалось, наблюдать за двумя совершенно разными людьми было по-своему волнительно. По правде говоря, я никогда раньше не задумывался о создании собственной семьи. Ни разу не влюблялся, даже симпатии не проявлял, так как не видел в этом чего-то жизненно важного или необходимого. Считал, что рано или поздно все приложится и так, но ни разу в жизни не надеялся, что близость с человеком будет иметь для меня большое значение. Но не теперь. Видя столь тесное взаимодействие между большим человеком и маленьким птенчиком, слушая их задорный смех и беззлобные препирательства, я по наитии представлял, каково это жить подобными днями постоянно. Неужели мне было бы этого достаточно? Слышать детский смех и видеть любимого человека каждый день до глубокой старости? Наверное, я совру, если скажу, что не боюсь. Со мной всегда была моя семья, но никогда – человек, который по-особенному дорог. И теперь, обретя это самое существо, распробовав на вкус запредельное счастье, я не уверен, что смогу отказаться от этого. Случись так, что Ло Бинхэ будет меня умолять, даже тогда я не уверен, что отпущу. Или со мной или никак! Звучит ужасно эгоистично, но разве подобное имеет значение, когда сердце разбито?       Встряхнув головой, я попытался выбросить непрошенные мысли и вернуться в реальность, где уже во всю велась учебная программа под руководством маленькой леди. Мне оставалось лишь присоединиться и взять на себя ответственность за приготовление начинки, которая состояла из перемолотых в комбайне черносливов, изюма и грецких орехов, и доведенных до состояния липкой каши. Не самая приятная на вид масса, но весьма питательная и вкусная. Как раз то, что нужно, при сочетании со сладким тестом. Для справки, это мой третий опыт приготовления лунных пряников. Но первый – в качестве памятного подарка близкому человеку в знак уважения и симпатии. К тому же, хоть я и опасался знакомства А-Хуа с Бинхэ по объективным причинам, для директора подобный опыт был полезен. Ведь ни один человек не должен разменивать праздничный день на одиночество и скуку.       — Братик Ло, - снисходительно вздохнула Чуньхуа, копируя мою привычку качать головой, — ты такой неуклюжий. Уверен, что сможешь с этим справиться?       — Если ты скажешь, что я делаю не так, - льстиво ответил юноша, склонившись над девочкой, — то сразу же исправлюсь.       — Хм, - задумалась племянница, еще больше пачкая в муке руки и лицо. — Для начала необходимо просеять муку для теста, разбить яйца…       Я невольно прыснул в кулак, со стороны наблюдая за излишне серьёзным ребёнком и сосредоточенным взрослым, ловящим каждое её слово. Я, конечно, предполагал, что Ло Бинхэ сможет легко найти общий язык с девочкой, но не думал, что это будет столь умилительно и трогательно. В свою очередь директор презрительно нахмурился, но тут же хищно усмехнулся, словно придумав какую-то глупую шалость.       — Юань, смотри, - качнул он головой в сторону просыпанной на стол муки. Я в недоумении нахмурился, поправляя очки и наклоняясь ниже к столу.       — Что?       — Смотри, - директор ткнул пальцем почти в центр. — Там что-то двигается.       Глупость какая-то. Неужели мои глаза меня подводят?       — Ничего не вижу, - недовольно фыркнул я, потирая кончик носа, чтобы не чихнуть. — Ты уверен?       — Ещё ниже…       Практически впечатавшись носом в столешницу, я поздно осознал свою оплошность. И уже спустя секунду почувствовал на своем затылке незначительное давление, которое и привело к полному краху, а именно знакомству моего лица с белыми облаками муки. Хорошо, что «поцелуй» был неглубоким, ведь в противном случае пришлось бы попрощаться с очками и гладким лицом. А так я всего лишь стал похож на мраморную статую, которая неожиданно получила вторую жизнь. Заливистый детский смех заполнил кухоньку, передаваясь подобно чуме ближнему своему. И вот уже двое участников умопомрачительной комедии в открытую смеялись надо мной, вызывая во мне отнюдь не раздражение, но приятное тепло в груди. Воистину юмор продлевает жизнь.       — Умен не по годам, - досадливо произнес я, смаргивая с ресниц муку и вытирая о футболку стекла очков.       — Ну, - пожал Бинхэ плечами, весело улыбаясь. — Ты ведь сам сказал, что я веду себя, как ребенок. Так почему бы не пошалить?       — И правда. Что это я? – воскликнул я, хищно прищурившись. — Тогда ты ведь не будешь против, если я сделаю так?..       Взяв со стола жменю муки, я без зазрений совести кинул её в лицо юноше, а остатки струсил на курчавые вихра волос. Новый приступ смеха и очередная порция белого порошка разлетелась во все стороны, одевая все вокруг в пушистый иней. Шутливая перебранка продолжалась чуть больше десяти минут, в ходе которой появилось трое грязных поросят и ни одного готового пряника. Пришлось потратить ещё какое-то время на купание и переодевание, а после и на уборку. Но судя по всему, никому, включая и меня самого, эта неприятность не показалась смертельной. Наконец, к обеду достаточно неряшливые лунные пряники были готовы. Однако их непрезентабельный внешний вид никак не повлиял на насыщенность и полноту вкуса. Поэтому коллективным разумом было принято решение отобедать сладостями с чаем и уже после этого отправиться на прогулку, которая должна была растянуться до позднего вечера.       Собственно, мне, как достаточно узнаваемой персоне, не особо-то и хотелось покидать уютную квартиру и идти черт знает куда, чтобы насладиться праздничной шумихой. Узнай меня кто в толпе, проблем не оберешься. Так ещё и придётся счастливо улыбаться и махать рукой аки «Мисс Вселенная», чтобы поддерживать свой мнимый образ добродушного парня. Но выбора особо не было, ведь и Чуньхуа, и Ло Бинхэ загорелись идеей посетить зоопарк, а вечером – ярмарку и устроить круиз по озеру в парке Чаоян, чтобы запустить в небо фонарь с желанием. Ребячливо и простосердечно, но чем бы дитя не тешилось. Если это порадует племянницу и вымотает ее к вечеру, то я готов пожертвовать своим комфортом.       Как оказалось, зоопарк был меньшей из моих проблем. Ведь угрюмые и уставшие за день от человеческого внимания животные быстро стали раздражать А-Хуа. Чтобы хоть немного успокоить и задобрить разгневанное солнышко, Бинхэ пришлось пообещать выиграть для неё самую большую игрушку на ярмарке. Сказано – сделано. Не знаю, как ему это удаётся, но удачливый сукин сын хорош во всем, за что не возьмётся. Готовит, убирает, стреляет, располагает. Не парень, а влажная мечта любой уважающей себя леди. Идеальный муж, если бы не постоянное притворство, которое срослось с ним, словно вторая кожа. Мне-то без разницы. Ведь, как говорится, рыбак рыбака видит издалека. А вот другие люди могут подумать, что директор Ло специально кривит душой, чтобы избавиться от надоедливых мух. Высокомерие – не лучшее качество в мире, но порой оно необходимо, словно воздух, чтобы жизнь была комфортнее, чем она есть на самом деле.       Следующим испытанием моей исключительной выдержки стал фестиваль традиционной китайской одежды, проводимый на всей территории парка Чаоян. Не знаю, чего именно добивались организаторы столь глупым представлением, но ажиотаж оказался бешенным. Здесь тебе и любители исторических дорам, и заядлые косплееры, и просто рядовые жители, которые также, как и я не смогли отказать ребёнку в шалости. Пришлось взять напрокат три ханьфу и два парика, чтобы соответствовать временным рамкам, и сыграть в мини-игру. Но счастливая улыбка на губах Чуньхуа стоила каждого потраченного на ребячество юаня. Что же до самих нарядов, то по традиции я взял на себя смелость подбора туалета. Для Ло Бинхэ было выбрано облачение в черно-красных тонах, точно такое, как мне довелось видеть при нашей первой встрече в реабилитационном центре. Эти цвета прекрасно сочетались с чуть бледноватой кожей и подтянутой фигурой мальца, добавляя его образу царственности и ещё большего великолепия. Что до себя и племянницы, то здесь выбор пал на более спокойные, пастельные тона: нежная бирюза для А-Хуа и бледная мята для вашего покорного слуги. На съёмках мне частенько приходилось облачаться в нечто похожее, поэтому я не испытывал особого дискомфорта. Напротив, я был даже рад сему стечению обстоятельств, ведь в подобном костюме да с париком на голове я мог отказаться от надоедливой маски и спокойно дышать.       Мои усердные старания окупились с лихвой, и я благополучно смог слиться с толпой. Однако это нисколечко не касалось повышенного внимания со стороны Ло Бинхэ. В первые минуты моего появления в новом облачении его выражения лица напоминало каменную маску. Казалось, что ничто в этом мире не имеет для него значения и, даже если прямо сейчас падут небеса, юноша останется таким же непреклонным. Однако уже спустя мгновение отчужденность сменилась враждебностью, отвращением и презрением, которые плавно перетекали в тоску и вселенскую скорбь. Не самые приятные ощущения скажу я вам. И я бы смог их проигнорировать, как делал до этого десятки если не сотни раз, вот только слабое сердце отказывалось подчиняться. Оно болело и ныло, как будто в него вогнали по меньшей мере с десяток шипов. Ах, кажется, когда ты привыкаешь к хорошему отношению, ожидаешь, что оно будет длиться вечно. И ужасно разочаровываешься, когда значимый для тебя человек выбирает совершенно противоположную модель поведения.       — Дядя Юань! Дядя Юань! – звал меня пронзительный детский голосок, дергая за подол исторического ханьфу. — Смотри, что это?       Отвлекаясь от ярморочного шума и разномастной толпы, я повернул голову влево и удивленно поднял брови. В нескольких чжанах от нас расположился красный цирковой шатёр. Он был небольшим, однако это не мешало ему привлекать всеобщее внимание своей эксцентричностью и оригинальностью. Диковинные цветы в высоких глиняных вазах, готическая крыша и красивые бумажные фонарики с оригинальным принтом – все это не просто притягивало взгляд, но и заставляло задуматься о том, чтобы посетить владелицу гадальной лавки. Однако это совсем не касалось меня. Я – убежденный скептик, не сторонник мистики, а глупые предрассудки пропускаю мимо ушей. Веры в магию и фантасмагорические полумиры у меня также нет. Поэтому я намеревался, как можно скорее пройти место обитания прорицательницы. Но, увы, жизнь, а точнее малышка Чуньхуа решила все за меня, с особым энтузиазмом бросившись изучать шатер.       — Хуа-Хуа, стой! – твердо крикнул я, но куда уж там. Непоседу было уже не остановить. Поэтому пришлось, скрипя зубами, последовать за племянницей в мир паранормальный. — Бинхэ! – сделав руки рупором, позвал я юношу, который чуть дальше покупал китайские фонарики. — Мы в шатре.       Он кивнул, а я поспешил скрыться за тяжёлой тканью входа. Внутри цыганской палатки оказалось на удивление уютно, а уникальный запах разнотравья успокаивал и расслаблял похлеще любого таблетированного транквилизатора. Горели свечи, мерцали серебряные украшения. Куча трав, книг, статуэток и других предметов обихода были вывалены прямо на пол, а некоторые с особой осторожностью расставлены по многочисленным тумбам и шкафам. Форменное безобразие и нарочитая небрежность, от которой хотелось плакать кровавыми слезами. И это при условии, что я не был педантом и помешанным на чистоте человеком. То, что уж можно было сказать о тех, кто страдает манией порядка?.. Наверное, они сложили бы с себя все полномочия и на год закрылись в доме. Впрочем, не мне входить в чужой монастырь, да со своим уставом. Может таким образом хозяйка поддерживает свой особенный фэн-шуй.       — Дядя, дядя! – восторженно позвала меня Чуньхуа из глубины палатки. — Смотри. Тут рыбки в воздухе летают.       Я пораженно застыл, во все глаза наблюдая за тем, как к руке племянницы, словно кошка, ластиться сгусток воды, по форме напоминающий голубого хирурга. И как прикажете это понимать? Здоровый скепсис говорил, что водная иллюзия всего лишь мираж, а вот трезвый реализм подкидывал мне воспоминания сна, в котором горный лорд пика Цинцзин точно также использовал духовную ци для управления водой.       — Это…       — Оптическая иллюзия, созданная по средствам зеркал, - шепнул мне на ухо озорной женский голос. — Но тссс… - приставив указательный палец к губам, шикнула гадалка. — Мы ведь не хотим разрушать невинную детскую фантазию?..       От неожиданности я резко дернулся и, если бы не любезно протянутая рука предсказательницы, несомненно, сбил бы парочку восковых свечей на пол. Что до самой гадалки, то ей оказалась молодая девушка, которой нельзя было дать и двадцати лет. Её карминово-красные волосы были заплетены в две объёмные французские косы, а длинная чёлка скрывала лукавые кошачьи глаза цвета раскаленного золота. Худая, высокая, излишне бледная, с чётко выделяющимися подключёнными косточками и острыми скулами. С такой внешностью ее легко можно было назвать утонченной красавицей, если бы не своеобразный стиль одежды: многослойная цветастая юбка из шифона, шёлковая кофта с треугольным вырезом и крупные цыганский украшения. Складывалось впечатление, что она собирала образ, совершенно не задумываясь о впечатлении, которое произведёт на окружающих.       — С-спасибо, - наконец, кратко поблагодарил я спасительницу, возвращая внимание на племянницу. — А-Хуа, нам пора.       — Уже уходите? – плутовато усмехнулась ведунья, вопросительно вскинув бровь. — Разве вам, господин Шэнь, не интересно узнать свое будущее?       — Предпочту, - нахмурился я, вымученно улыбаясь, — остаться в неведении.       Мне, конечно, было интересно узнать, откуда ворожея знает мое имя, но не настолько, чтобы снисходительно закрывать глаза на ложь и выбрасывать деньги на ветер.       — Но разве предупреждён не значит вооружён? – невинно хлопая ресницами, поинтересовалась девушка. Я лишь неопределенно пожал плечами. — Да бросьте. Будет весело. Простой расклад «три карты»: прошлое, настоящее и будущее. Вытяни, порадуй старушку.       — Тебе не больше двадцати, - иронично усмехнулся я. — Какая же ты старушка?       — Не все то золото, что блестит, - уклончиво ответила гадалка, хищно сверкая своими кошачьими глазами, от чего вниз по позвоночнику побежала лёгкая дрожь.       Она хоть и не выглядела как доморощенная злодейка, но смутное опасение все же вызывала. Поэтому я инстинктивно стремился как можно быстрее покинуть поле её зрения. Но, как говорится, не тут-то было. Ведь уже спустя мгновение я, сам того не осознавая, поддался её чарам и уселся за небольшой круглый столик, покрытый алой льняной тканью. Хвала небесам, что хоть Бинхэ этого не увидит, а то не сносить мне головы и не жить дальше без идиотских подколов.       — Итак, дорогой гость, - мягко начала рыжеволосая, мешая карты таро и протягивая мне колоду, — вытяните три карты.       Следуя чётким указаниям гадалки, я вытянул необходимое количество карт. Не мне, конечно, судить, но изображения на них не сулили мне ровным счётом ничего хорошего.       — Хм, - задумчиво хмыкнула девушка, указывая длинным лакированным ноготком на первую картинку, на которой был изображён поверженный мужчина с десятью мечами в спине. — В вашем прошлом было много печали, боли и страданий. Жизнь была бессмысленной и наполненной лишь трагическими расставаниями, отчаянием и слезами. Вас не раз предавали самые близкие, топтали честь и гордость. Но вы, сцепив зубы, продолжали идти вперёд, пока безысходность не поглотила целиком, лишая всякого желания жить.       — Ха, - иронично усмехнулся я, скрещивая руки на груди, на что неназванная ответила лишь прямым взглядом глаза в глаза.       — Я знаю, о чем вы думаете, - безапелляционно заявила молодая ведунья. — Однако прошлое не всегда определяется одной лишь жизнью, ведь даже смерть карме не помеха.       Она вернула свое внимание картам и неожиданно восторженно улыбнулась, смотря на изображение двух влюблённых под солнечным светом.       — В настоящем ваш путь тернист и наполнен испытаниями, - тем временем продолжила гадалка. — Вам постоянно приходится делать выбор между двумя альтернативами: прошлым и будущем, старым и новым, прихотью и долгом. Вы подвергаетесь множеству испытаний, но в конце концов правильный выбор сделает вас по-настоящему счастливым.       — И тем не менее это самое верное решение приведёт меня к этому… - я без толики стеснения ткнул пальцем в третью карту, на которой был изображён рыцарь-скелет на коне, одетый в доспехи. — Ты действительно считаешь, что смерть – это счастливый финал?       — Все мы прах и во прах возвратимся, - похлеще любого религиозного сановника отречено заявила девушка, смотря мне прямо в глаза. — Но, как я уже и говорила, того, что знаем, мы больше не боимся. Да и к тому же, - чуть повеселее, улыбчиво продолжила гадалка, — эта карта не всегда означает смерть в прямом смысле этого слова. Иногда она говорит о логического завершении каких-либо дел или личных отношений.       Её слова хоть и внушили мне какую-никакую надежду, но в целом гадкое послевкусие от гадания осталось. Даже атеист уверует в Господа, если дело касается его жизни. И когда тебе в открытую говорят, что мол так вот и так, недолго твоя песенка будет играть, разве сможешь продолжать беззаботно улыбаться? На самом деле, в глубине души я самый настоящий трус. Побывав по ту сторону однажды, я не горю желанием повторять свой неприятный опыт. А ещё ужасно боюсь, что смерть не будет дважды столь великодушна. Я знаю, что конец неотвратим. Никто не может существовать вечно, ведь это чисто физически невозможно. Но умирать в столь юном возрасте… уж увольте. Лучше уж слечь от маразма на старость лет, чем сожалеть о том, что ты не сделал.       Выкинуть из головы непрошенные мысли удалось лишь тогда, когда все озеро засияло десятками ярких огней от китайских фонарей. Зрелище воистину волнительное и вдохновляющее, а когда ты находишься практически в эпицентре, ещё и нереально волшебное. Такое, что аж дух захватывает. Жаль, что к тому моменту, как мы с Ло Бинхэ добрались до гвоздя программы, Чуньхуа порядком вымоталась и уснула прямо на моих коленях. Обещанного, говорят, три года ждут. Но я отнюдь не тот человек, что откладывает дела на завтра, если есть возможность их выполнить сейчас. Поэтому, хоть А-Хуа и не запомнит запуск своего фонаря с желанием в небо, я смогу с чистой совестью сказать, что лунный заяц получил её послание.       — Ммм, Юань! – я оторвался от лицезрения полной луны на безоблачном небе и повернул голову в сторону Бинхэ. — Я хотел… - он смущенно отвёл взгляд, слегка покраснев ушами, но уже спустя секунду взял себя в руки. Хотя, признаю, в его алых глазах все ещё сияла грубоватая нежность, которую сегодня я заметил впервые. — Хотел сказать тебе спасибо. И вот…       Юноша протянул мне небольшой бархатный футляр, внутри которого на шелковой подушечке лежал изысканный кулон с крупным зеленым камнем в центре. Судя по всему, это был натуральный александрит, украшения из которого идеально сочетались с цветом моих глаз и излишне бледной кожей. Несомненно, это был царский, если не бесценный подарок. Ведь изделия из хризоберилла большая редкость среди драгоценных камней зелёного цвета и стоят не мало. Но в таком случае назревает вопрос – с чего бы вдруг такая щедрость? Я ведь все-таки не падкая на дорогие побрякушки барышня, а вполне себе состоявшийся мужчина.       — Что это? – резко спросил я, по наитии скользя подушечками пальцев по холодному камню и наслаждаясь его текстурой. Кажется, я все-таки попал под очарование серебряной вещицы.       — Разве не очевидно? – вопросом на вопрос ответил Ло Бинхэ, саркастично усмехнувшись. — Подарок.       — С какой стати?       — Да просто захотелось, - спокойно ответил он, пожав плечами. — Неужели для возлюбленных нужны причины для подарков?       — Не уверен, - не без иронии озвучил я свои подозрения. — Но невинной романтичностью ты никогда не страдал. Так с чего бы вдруг?       — Ты такой мнительный, Уч… Гхм, Юань, - директор несколько замялся, а я как обычно сделал вид, что не замечаю очевидных вещей. Но, если честно, эти оговорки уже порядком стали раздражать. Кто я для тебя: живой человек или всего лишь приемлемая замена? — Что ж, ладно. Если тебе от этого станет легче, то эта коробка мой сюрприз на твой двадцать шестой день рождения.       — Откуда ты…       — Узнал? Ха! – перехватил Бинхэ инициативу, лукаво усмехнувшись. — Информация о тебе проста и широкодоступна. А вообще… - наиграно надулся он, словно обиженный ребенок, — мог бы и сам рассказать и не заставлять меня копаться в интернете.       — Ммм, - лениво протянул я, возвращая взгляд к тёмной глади воды. — Да как-то к слову не пришлось.       — Вот именно поэтому, - раздраженно фыркнул юноша, отбирая у меня футляр и доставая кулон, — многие и считают тебя высокомерным, холодным и безразличным. Наклонись-ка…       — И что с того? – поинтересовался я, слегка наклонившись, чтобы не потревожить спящую племянницу. — Если не проявлять никаких чувств, люди не смогут тебя ранить. Это простой защитный механизм. Что в этом плохого?       И тем не менее на моих губах расцвела счастливая улыбка, а в груди предательски потеплело, когда увесистый камень коснулся шеи. Кажется, ещё чуть-чуть и я окончательно буду потерян для этого мира. Но, а пока… Совершенно не обращая внимание на посторонних, я с силой дёрнул на себя Ло Бинхэ и впился в его губы жарким поцелуем. Наши языки сплелись, температура взмыла до небес, но все, о чем только мог думать, это как бы я хотел, чтобы он длился вечность. Слишком приятно, горячо и вожделенно. Именно так, как я люблю – с привкусом лёгкой горечи и жёсткости.       — Ты должен носить его постоянно, - томным голосом прошептал мне в самые губы директор, влажно касаясь языком шеи, а руками – груди. — Не снимай никогда и тогда я всегда смогу тебя найти.       — Обещаешь? – искренне поинтересовался я, кладя руку на чужую щеку.       — Всегда! . . . . .       Небольшая почти прозрачная капля воды в форме рыбки-хирурга плавно проплыла вокруг женской головы. Сделала лихой разворот, стремительно перевернулась с брюшка на спинку и плавно спланировала на раскрытую ладонь, ластясь словно бездомный котёнок к большому пальцу хозяйки. Гадалке нравилось смотреть на радужные переливы сквозь тонкую гладь воды, чувствовать аромат разнотравья и морской волны, ощущать тёплое дыхание дня и холод осенней ночи кожей. Ей нравилось просто жить. Но, увы, любому веселью рано или поздно приходит конец. В то самое мгновение, как тонкие женские пальчики сомкнулись в кулак и хрустальные капли воды опали на пол, температура в комнате как будто на несколько градусов опустилась, а в воздухе появился слабый запах гниения и пожара.       — Ты уже в третий раз нарушаешь правила, Сюэ! – послышался позади властный мужской голос, но вместо испуга на лице девушки отразилась широкая, почти счастливая улыбка.       — И тем не менее я все ещё здесь, брат! - она повернула голову назад, делая четкий акцент на последнем слове. — Наслаждаюсь жизнью, которую ты мне подарил. Другие братья и сестры неукоснительно слушаются тебя и делают все, что пожелаешь. Но я не такая, и мы оба знаем почему.       — Да, - с усмешкой заключил мужчина, подходя ближе к гадалке и нежно касаясь её подбородка. — Ведь ты – это свобода, мятежный дух, что всегда жил во мне. Но, Сюэ… - рыжеволосый смотрит на колышущийся вход, за которым всего минуту назад скрылся человек с ребенком.       — Знаю, - печально отвечает ведьма. — Мне просто было любопытно, стал ли мой выбор роковым.       — Не нужно было позволять им встретиться.       — Как знать, - пожала девушка плечами. — Возможно, они станут друг для друга спасением.