Полюбив тебя, проиграю я

      — Ох, смотри. Снег! – взволновано произнес я, поднимая руку к небу и ловя ладонью маленькую снежинку. — Это же первый снег. Так удивительно.       — Разве? – озадаченно и даже слегка раздраженно спросил Бинхэ, все также пристально продолжая смотреть на меня, из-за чего щеки не переставали гореть, а сердце бешено биться.       — Конечно, - твердо ответил я. — Климат здесь средиземноморский и температура редко опускается ниже десяти. Поэтому калифорнийцы хоть и празднуют Рождество с ёлкой и подарками, но не имеют возможности как следует насладиться зимой.       — Хм, вот как, - задумчиво произнёс юноша, поднимая взгляд в небо, от чего в его длинных ресницах запуталось несколько льдинок. — В таком случае ты был бы счастлив здесь жить.       Он сказал это так просто, без вопроса, словно действительно знал правильный ответ. Это не могло не смущать, ведь, казалось, что от внимательного взгляда директора ничто не может ускользнуть.       — С чего ты взял? – слегка нахмурившись, осторожно поинтересовался я. Было ощущение, что ответ мне не совсем понравится, но не задать его я попросту не мог. Уж больно пытливым был мой многообещающий мозг.       — Холод, - пожал Ло Бинхэ плечами, усмехнувшись. — Ты терпеть его не можешь. Вечно кутаешься в свои бесформенные кофты или жмёшься ночью ко мне, чтобы согреться. Поэтому я предположил, что жизнь в подобном месте пошла бы тебе на пользу.       — Предлагаешь бросить все и переехать сюда? – излишне резко спросил я, смотря во внимательные глаза юноши, в которых сейчас плескалась алая кровь. Не то, чтобы инициатива в нашем мире наказуема… Просто, учащенное сердцебиение и вспотевшие ладони ещё не повод принимать всерьёз чужое ненавязчивое признание.       — Как знать, - отчужденно ответил Ло Бинхэ, беря меня за руку и переплетая наши пальцы. — Быть может, однажды я заставлю тебя вне экрана примерять гранатовый наряд и трижды поклониться небу и земле. А теперь пошли, - он соблазнительно улыбнулся, потянув меня за собой. — Такой замечательный вечер мне совсем не хочется проводить в номере отеля.       Местом остановки на «передохнуть» мы выбрали небольшой бильярдный клуб, в котором подавали прекрасное крафтовое пиво и неплохие закуски под него. Поэтому, когда настала наша очередь за игральным столом, я был порядком расслаблен и чрезвычайно весел. Как вы, должно быть, помните, я совершенно не умею пить. Я быстро пьянею и могу впутаться в историю, от которой на утро у меня будут гореть не только уши, но и все лицо. Но с учётом обстоятельств и твёрдого плеча, на которое я мог спокойно опереться, быть немножко подшофе не казалось чем-то неправильным. К тому же, как не посмотри, но все указывало на то, что поездка в Лос-Анджелес была совместным отпуском. А кто во время отдыха не развлекается? Даже я с моим узким эмоциональным диапазоном понимал эти непреложные истины.       Что до самого бильярда, оказалось, что идеальный во всем Ло Бинхэ понятия не имел, что это такое и с чем его едят. Поэтому мне пришлось взять на себя инициативу и стать для него идейным наставником, который не просто расскажет, как играть, но и покажет на личном примере. Подобное отношение болезненно било по моему расслабленному алкоголем сердцу, заставляя из раза в раз проигрывать в голове чужие перипетии. Но то лишь сон, не так ли? Ло Бинхэ, как собственно и я, всего лишь люди без каких-либо сверхспособностей. Мы живём здесь и сейчас, в реальном мире, где демоны и заклинатели всего лишь строчки на бумаге или кадры кинофильма. Мне не нужно переживать. Да, не нужно!       Для ознакомления с игрой я выбрал самую простую из всех разновидностей пула – пул-8 или по-простому «бильярд-восьмерка». Правила игры в нее были до безобразия просты: необходимо было после разбоя забить все шары одной группы (либо «полосатые», либо «цельные»), а в конце забить без нарушений шар номером восемь. Тот, кто это сделает, выигрывает партию. Но, как и ожидалось, соревнование пришлось отложить, так как юноша банально не умел управляться с кием. Мне пришлось разжевывать ему каждую деталь, показывать на личном примере и поправлять, когда он делал что-то не так. Поэтому к концу резервирования, я был выжат, как лимон, но неприкрыто счастлив от того, что Бинхэ разделял мою увлеченность игрой, жадно поглощая знания. Впрочем, после нескольких достаточно близких соприкосновений друг с другом и неосторожных жестов, я сообразил, что его страсть распространялась совсем не на игру, но на собственного учителя. Это, несомненно, не могло не подстегивать мою самооценку, но в тоже время теперь на повестке дня стоял вопрос разрешения физиологической реакции Ло Бинхэ. Не то, чтобы я в здравом уме сам полез к нему, но пиво явно давало о себе знать. Посему, крепче ухватившись за чужую руку, я потащил его за собой в туалет. Стыд, да и только! Но не тогда, когда в тебе играет градус.       — Ну, так, как ты хочешь, чтобы я это сделал? – с издевкой в голосе спросил я, мягко ведя пальцами снизу-вверх вдоль руки юноши. — Помочь тебе руками, - я хитро усмехнулся, — или отсосать?       — Будто сам не знаешь, как я люблю, - сузив глаза, жёстко толкнул меня в кабинку Ло Бинхэ. От неожиданности я пошатнулся и, не удержавшись на ногах, свалился попой на сидение унитаза. Ягодицы тут же обдало болью, заставившая меня поморщиться и зашипеть. Я, конечно, за любой кипишь, кроме голодовки. Но подобная грубость – это уже слишком.       — Эй! – нахмурился я, скрещивая руки на груди. — Больно вообще-то.       — Если бы кое-кто не крутил передо мной своим сочным задом, - криво усмехнулся директор, по наитии расстегивая ремень и выпуская из тесноты брюк свой восставший член, — я бы никогда не оказался в подобном состоянии. Поэтому возьми на себя ответственность и потерпи.       — Тебе легко говорить, - взъерепенился я, все же присаживаясь на корточки и бесцеремонно сжимая в руке твердую плоть, из-за чего с губ Бинхэ тут же срывается слабый стон. — Не тебе же пихать в рот подобный агрегат и давиться спермой.       — Да я никогда и не заставлял тебя глотать, - крайне нежно провел он рукой по моей щеке, забираясь двумя пальцами мне прямо в рот. — Это все твоя инициатива, ведь в постели ты ужасно требовательный.       — А как иначе? – укусил я юношу за пальцы, быстро вытирая уголки губ от слюны. — Сексом принято наслаждаться обоим партнёрам. А если я буду молчать, то как ты поймёшь, что мне нравится? – соблазнительно улыбнулся я, кладя чужую ладонь себе на затылок. — Придержи-ка. Не хочу, чтобы волосы мешали процессу.       Знаете, стыд и неловкость всегда были моими спутниками на пути к сексуальной раскрепощённости. Но в один прекрасный день я понял, а почему, собственно, я должен чувствовать себя смущённо, если действительно получаю наслаждение от процесса? Зачем строить из себя невинность, если я вовсе не такой? И все же ведущая роль была не для меня, ведь я не шибко сильно хотел напрягаться. Тем не менее, как говорится, раз в год и палка стреляет. Поэтому, обхватив губами головку твёрдого члена, я стал с причмокиванием слизывать выступившие капли предэякулята. Чуть солоноватая вязкая жидкость была не самым приятным коктейлем, но с учётом того, как углубилось дыхание Бихнэ, можно было и потерпеть. Мне нравилось его дразнить, распалять, злить. Тогда директор срывал с себя маску невинного белого ягненочка и трахал меня так, как я того заслуживаю. Грубо, резко, глубоко. До фиолетовых синяков от пальцев на ягодицах и красных засосов в местах, где их не увидит публика.       Я провел кончиком языка по всей длине ствола, поигрался с тяжёлыми яичками и, наконец, открыв пошире рот, заглотнул набухший орган наполовину. Послышался приглушенный стон, от которого я невольно усмехнулся. Возможно, это просто физиологическая реакция организма на интенсивную стимуляцию, но мне это чрезвычайно льстило. Видимо, регулярная практика все же улучшает навыки. Буду продолжать в том же духе, чтобы у тебя, Бинхэ, даже мысли не возникло уйти к кому-нибудь другому. Я поднял веки и столкнулся с пылающим взглядом тронутых поволокой алых глаз. Ему явно нравился процесс, поэтому я, недолго думая, углубил минет, беря член практически до горла, а руками сжал тугие ягодицы. Мой собственный орган болезненно дернулся в узких джинсах, но я лишь сдвинул посильнее ноги, работая губами и языком ещё усерднее. Когда я почувствовал, что Ло Бинхэ вот-вот достигнет пика, он отчего-то дёрнул меня за волосы, высвобождаясь из влажного плена. Я недовольно нахмурился, излишне медленно стирая с губ слюну и смазку, чтобы непременно привлечь к ним внимание. Долго ожидать на пришлось и вот уже мои губы были запечатаны жадным поцелуем, который я сразу же углубил, протолкнув язык в чужой рот.       — Сладкоежка здесь ты, - прошептал Бинхэ, после того как разорвал поцелуй, словно почувствовав, что у меня заканчивается воздух, — но десерт отчего-то получаю лишь я один. Как-то несправедливо.       Он сдвинул вниз ворот водолазки и куснул меня у основания шеи, пуская табун крупных мурашек по телу. Скользнул языком по кадыку, поцеловал подбородок и щеки.       — З-здесь…ммм…гхм, здесь слишком мало места, - через силу выдавил я, обхватывая юношу за шею и притягивая его ближе к чувствительным точкам. Место действительно было неправильным, но моё тело отказывалось мне подчиняться, требуя новых ласк. — Я…мгхм…я могу потерпеть.       — Не сомневаюсь в твоей выдержке, гэгэ, - насмешливо выдавил из себя директор. — Но я, к сожалению, подобной добродетелью не обладаю. Поэтому приспусти-ка штаны и облокотись на бачок. Я постараюсь закончить побыстрее.       Я в точности выполнил указания, дополнительно приподняв водолазку и закусив её низ зубами, чтобы вещь не мешала процессу. Лёгкая прохлада тут же обдала обнажённые ягодицы, из-за чего я мелко вздрогнул. И тут же сильно зажмурился, стоило лишь сразу двум увлажненным пальцам вторгнуться в неразработанный вход. Слишком медленно и тягуче, лениво что ли юноша стал растягивать меня, заставляя тихо скулить и прогибаться в спине. Нашёл, блин, время и место, ах! Когда третий палец стал свободно входить, Ло Бинхэ покинул тело и резко толкнулся членом. Он вошёл лишь наполовину, замер, выскользнул наружу и тут же вставил на всю длину, выбивая весь воздух из лёгких. Я, конечно, люблю, когда поглубже, но о таком стоит предупреждать заранее, скотина.       Частые, размашистые толчки. Спутанное дыхание и выброс адреналина. Трение кожа об кожу и громкий стук сердец практически в унисон. Я никогда не думал, что буду заниматься подобным непотребством в общественном месте и получать от этого колоссальное удовольствие. И все же жесткой стимуляции сзади мне было недостаточно, поэтому я скользнул рукой между разведенных бёдер, пытаясь схватиться за сочащийся смазкой член и помочь себе излиться. Однако рука Бинхэ оказалась быстрее. Ухватившись у основания, он провел по всей длине ладонью. Затем ещё и ещё, заставляя меня тихо стонать. Поцеловал меня в макушку, прикусил шею сзади и свободной рукой покрутил твёрдый сосок, вынуждая меня сводить колени и сжиматься внутри. Блаженная эйфория, исступлённый экстаз и как кульминация процесса – бурный оргазм, выплеснувшийся наружу обильной спермой. Будь моя воля, я бы прямо здесь расплылся блестящей лужицей у ног, но толчки продолжались, поэтому мне не оставалось ничего другого, как выпрямиться в спине, слегка меняя угол вхождения и, как следствие, подвести юношу к его собственному финалу.       Ещё несколько поступательных движений и член покидает тело, оставляя по себе лишь пустоту, а горячая жидкость оказывается размазанной у меня по пояснице. Что ж, тот факт, что Ло Бинхэ не кончил в меня не может не радовать, ведь вытереть сперму с тела и извлечь изнутри совсем не одно и тоже. Тем не менее было немного обидно, что пришлось так поступить. Что не говори, но мне нравилось все, что предлагал мне любовник, начиная от самозабвенных ласк и заканчивая физиологическими жидкостями.       — Я бы предложил повторить, - хрипло шепнул мне в самое ушко Бинхэ, потираясь пахом о мои ягодицы. — Но думаю ты не будешь рад посредникам.       — О чем ты? – крайне расслабленно спросил я, нежно почесывая под шеей юношу, от чего он довольно жмурился, как большая породистая псина, любящая тёплую ласку.       Как раз в это мгновение за дверями туалетной кабинки послышались шаркающие шаги, заставившие меня взволновано округлить глаза. Черт, я уже успел запамятовать, что мы находимся в общественном месте, настолько удовлетворенным и сытым я себя чувствовал. Ло Бинхэ на это лишь тихо рассмеялся, за что тут же получил ощутимый удар под дых.       — Животное! – недовольно фыркнул я, быстро приводя себя в надлежащий вид. — Мог бы и посдержаннее быть.       — Ты первый начал эту игру, - просто ответил директор, пожав плечами. — Я лишь поддержал. Не умею отказываться от еды, когда она столь аппетитна.       Он игриво ущипнул меня за бедро, толкнул дверцу и, засунув руки в карманы брюк, преспокойно покинул туалет, оставляя меня наедине с моими внутренними демонами.       Приятная нега и успокаивающее тепло растекалось по телу там, где горячая вода касалась кожи. Она ласкала душистой ажурной пеной и согревала, дарила умиротворение и очищение, а также пробиралась вглубь ненавязчивым запахом трав и цветов, исходящим от ароматических свеч и растворенных солей. В связи с тем, что большая часть моей жизни проходит в отелях и маленьких трейлерах, я привык к спешке и контрастному душу. Мне часто хватает и двадцати минут, чтобы почувствовать себя посвежевшим и родившимся заново. Но иногда, когда появляется желание и подходящий настрой, я, прямо как сейчас, балуюсь домашней пенной ванной. Знаете, как в этих глупых американских ситкомах и романтических комедиях. С бокалом шампанского в руках и с песней в сердце. Вот только пить я не умею, а музыку предпочитаю более энергичную, которая совершенно не вяжется с релаксацией.       Томно вздохнув, я пальцами правой ноги надавил на кран, выключая воду. После чего с расслабленной улыбкой на губах опустился ниже, позволяя мягкому шелку окутать мои плечи и нижнюю часть лица. Пришлось на время задержать дыхание, но, поверьте, это того стоило. Из-за погодных условий наш с Ло Бинхэ рейс был отложен практически на сутки. Возвращаться в отель не шибко хотелось, поэтому все время мы провели в зале ожиданий и местном кафе. Так что ближе к вылету я на девяносто пять процентов состоял отнюдь не из воды, а молочного кофе. Оставшиеся пять ушли на морепродукты различной степени качества. В следствии чего большую часть полёта я проспал в объятиях юноши, который любезно предоставил мне свое плечо и спокойное дыхание. К счастью, дурные сны не посещали меня на высоте сотен тысяч километров, поэтому к моменту прибытия в аэропорт Пекина я чувствовал себя вполне отдохнувшим. Жаль только, что этот момент не продлился достаточно долго, ведь уже у стойки регистрации нас ожидала толпа журналистов, которые так и норовили задать свои каверзные вопросы.       Что касается ситуации с дизайнером Ша и её просьбой, то, подробно обсудив все с Ло Бинхэ, я убедил его потратить несколько дней нашего отпуска на её глупые заскоки. Все же это была отличная возможность для Lanvin, да и мой творческий потенциал развивался по мере отыгрыша маленьких сцен.       — Твои волосы стали гораздо длиннее, - интимно прошептал Ло Бинхэ, присаживаясь у изголовья ванны. Влажной копны коснулись длинные пальцы, заставляя меня слегка приосаниться.       — Мне казалось тебе это нравится, - как бы между прочим ответил я, оттягивая влажную прядь и внимательно рассматривая ее. — Но если хочешь, - я хитро сощурился, поднимая голову и сталкиваясь с директором взглядами, — то могу обрезать. Мне не принципиально.       — Не стоит, - с улыбкой произнес Бинхэ, выливая немного шампуня на волосы и массирующими движениями намыливая их. — Ты красив независимо от длинны волос.       — Ох, - растянул я губы в пикантной усмешке, легко разворачиваясь лицом к Ло Бинхэ после того, как он смыл пену с моих волос. — Но разве я не выгляжу моложе и сексуальнее с этой стрижкой?       Я прижался грудью к керамике ванны, оказавшись губами в двух цунь от губ директора. После нескольких месяцев дикого, раскрепощенного секса с ним во мне больше не осталось былого стеснения, лишь ненасытная жажда да грязная похоть. Поэтому мне было совершенно все равно, когда его оценивающий взгляд скользнул по моей влажной коже, спускаясь к особо интимным частям тела, скрытых лишь легким пенным шлейфом. Я не любил становиться инициатором тесной близости из-за своей скудной эмоциональной заинтересованности, но порой так забавно было дразнить противоположную сторону и наслаждаться последствиями.       — Ты со мной флиртуешь, гэгэ? – хищно ухмыльнулся Бинхэ, скользя рукой вдоль шеи и фиксируя мой подбородок большим и указательным пальцами. — Уверен, что выдержишь?       — Присоединяйся ко мне и узнаешь, - я потянулся вперед, приспуская с чужих плеч банный халат. — Это ведь так просто.       Уговаривать юношу пришлось не шибко долго и уже спустя пару минут он скользнул на другой конец тёплой ванны. Излишнее давление, созданное погружением нового тела, тут же выплеснуло небольшое количество воды на пол, но на этом все. Нам не было так уж неудобно находиться вдвоём в одном продолговатом сосуде, ведь Ло Бинхэ озаботился подходящими габаритами после моего спонтанного замечания. На самом деле, если смотреть в прошлое, то с того момента, как мы с ним начали встречаться, директор выполнял каждую мою, даже самую глупую, просьбу. Подобное трепетное отношение не могло не подкупать, поэтому я старательно делал вид, что не замечаю, как порой его взгляд черствеет, покрываясь тонкой коркой льда, а по коже пробегает слабая рябь отвращения, стоит лишь мне коснуться его. Это, несомненно, ранит мои чувства, но не настолько, чтобы вывозить сор из избы.       — Почему? – вдруг задал вопрос Ло Бинхэ, чем необычайно удивил меня.       — О чем ты? – озадаченно вскинул я брови, слегка поднимая ногу и упираясь пальцами в крепкую грудь. — Почему я дразню тебя? Ну, - я развратно улыбнулся, склоняя голову набок, — это ведь очевидно. Потому что весело.       — Я не об этом, - чрезвычайно серьёзно ответил он, крепко хватая меня за лодыжку. — Почему ты не сказал, что оказался в больнице? Почему я должен был это узнать от третьих лиц?       — Ты следишь за мной? – негодующе задохнулся я, хмурясь. Я, конечно, предполагал, что подобный сценарий возможен с его то собственническими наклонностями. Но не предполагал, что директор заявит об этом так открыто.       — Ты – мой! – раздражённо прошипел юноша, с силой дёрнув меня на себя. Да так, что я неуклюже оказался сверху, бёдрами чувствуя чужое возбуждение. Подобная реакция действительно льстила, но не тогда, когда грудь сжимало возмущение. — А значит все в тебе принадлежит мне, включая здоровье.       — Я ведь уже говорил, - гневно выплюнул я, без стеснения жестко сжимая восставшую плоть и с наслаждением наблюдая агонию в глазах Бинхэ. — Я – не вещь и не собственность, чтобы мной распоряжаться, как тебе вздумается. Если я что-то оставляю за кадром, - грубо стал надрачивать я, прижавшись плотнее и шепча в самое ушко, — значит так тому и быть. Ты не имеешь права вмешиваться в мою жизнь без моего на то позволения!..       Я огрызался, но на самом деле думал сейчас совсем о другом. О крепком теле и горячем дыхании, о трении кожа об кожу и похотливом соединении двух тел. Ло Бинхэ испортил меня. Окончательно и бесповоротно. Поэтому пусть сам разгребает последствия, а я буду получать от жизни все и потакать своим жгучим желаниям. Обхватив щеки юноши пальцами, я беззастенчиво впился в губы страстным поцелуем. Язык тут же юркой змейкой скользнул в чужой рот, исследуя и изучая. В голове взорвались тысячи бомб, а в груди приятно потеплело. Все-таки утоление темпераментного порыва было второстепенным после обязательного единения душ.       — А теперь, - на мгновение вырвавшись из поцелуя, жарко начал я, требовательно потираясь голым задом о твёрдый член, — будь так любезен, трахни меня. Я уже порядком устал ждать.

***

      Горячий воздух обжигал лёгкие, а в пространстве витал спертый запах крови и смерти. Повсюду бушевал огонь, кричали люди, не смолкал град мечей, а светлую духовную энергию буквально можно было резать ножом. Слишком много бессмысленных жертв, бывших заложников и смертельных ран. Это вероломное нападение ещё долгое время будет оплакиваться семьями, которые потеряли своих детей, и помниться сектами, что поклялись однажды избавить мир от проклятых демонов. Однако эта катастрофическая обстановка как будто не касалась двоих людей, что замерли на краю Бесконечной Бездны друг напротив друга. В руках благородного мужа в светло-зеленом ханьфу, что сейчас пестрило алым ликорисом крови, победно блестел обнажённый меч, а на бледном лице юнца, вмиг потерявшем все былые краски, нельзя было прочесть ни единой эмоции, окромя безотчетного страха и глупой надежды.       — Как давно? – грубо поинтересовался бессмертный, прижимая острие Сюя к трясущейся груди ученика. Ему не нужно было уточнять детали, чтобы получить ответ. Ведь, несмотря ни на что, яд обиды и зависти не мог разорвать ту тонкую грань, что связывала их сердца.       — Два года… - едва слышно прошептал Ло Бинхэ, виновато опуская голову вниз и до побелевших костяшек сжимая ткань своих разорванных одежд. Он знал, что этот всегда холодный и элегантный молодой мужчина, ненавидящий его всей душой, никогда не простит ему чёрного предательства, но израненное сердце все ещё продолжало биться робкой надеждой. Ведь Шэнь Цинцю не кровожадное чудовище. Его учитель не может отправить его на верную смерть.       — Два года, - тихо повторил горный лорд. — Неудивительно, что в последнее время, несмотря на мои тактические ухищрения, ты смог добиться таких успехов. Эх, Ло Бинхэ, Ло Бинхэ, ты воистину превзошёл все ожидания. Должно быть, у тебя действительно природный талант, коего у меня никогда не было.       Прикрывая свободной рукой глаза, Шэнь Цинцю рассмеялся. Горько, неуместно, истерично. Так, словно услышал самую остроумную шутку в мире и не смог проигнорировать грубый юмор. Его, державшая меч, рука заходила ходуном, на ней даже от этого незначительного усилия проступали жилы. Глядя на столь неуместную (во всех отношениях) реакцию от всегда равнодушного ко всем мирским страстям наставника, Ло Бинхэ потрясенно замер, не веря своим собственным глазам.       — Учитель, вы действительно хотите убить меня? – ошеломлённо спросил он, как только смех прекратился, а кошачий взгляд устремился словно сквозь него. Какая глупая формулировка. Рано или поздно этим все и должно было завершиться.       — Я не хочу тебя убивать, - безучастно ответил мастер Сюя, на цунь опуская клинок. — Но то, что сказал тот демон, не лишено смысла. Тебе не место в Царстве людей и следует вернуться туда, где твои корни.       — Учитель, прошу! – взмолился Ло Бинхэ, хлопнувшись на колени перед бессмертным и проливая покаянные слезы на землю. — Разве ж я виноват в том, кем родился?       — Родителей не выбирают, - философски заметил горный лорд, сетуя скорее на собственную жизнь, нежели судьбу мальчишки. — Однако ты не обычная нечисть. Ты – древний священный демон, родня которого погубила бессчетное множество людей, совершила бесчисленные преступления, с какой стороны не посмотри. Тебя нельзя судить по общим меркам.       Шэнь Цинцю, который всегда славился тем, что умеет безупречно владеть собой в любой ситуации, попросту не справлялся с нарастающим напряжением. Он не понимал, за что Вселенная так жестока с ним и тем, кто как две капли воды был похож на него. Неужели их роковая участь только смерть? Ведь какой бы вариант сейчас не выбрал бессмертный, судьба рано или поздно нагонит их. Скинуть мальчишку в Бездну или позволить заклинателям самим разобраться с проблемой? При любом раскладе мастеру Сюя придётся поплатиться за свои грехи. Говорят, существует пять стадий принятия неизбежного: отрицание, гнев, торг, депрессия, смирение. Но что если есть и шестая? И имя ей – борьба! Сейчас бессмертный был гораздо сильнее желторотого юнца, но однажды кровь священного демона возьмёт верх и сделает его практически непобедимым. Так почему бы не сделать вложение в будущее и не поддержать мальца сейчас? Конечно, будет сложно добиться доверия после общего прошлого, но людям свойственно прощать других людей. Ведь протянутая рука в момент нужды, даже врага делает другом.       С силой воткнув меч в землю, Шэнь Цинцю подошёл вплотную к ненавистному ученику. Ло Бинхэ все ещё била мелкая дрожь, в глазах стояли слезы, а ладонь была истерзана в кровь, так сильно он вжимал в неё ногти. Было в этом жесте что-то знакомое для всегда невозмутимого лорда. Поэтому, поддавшись сиюминутным эмоциям, молодой мужчина положил руку на макушку испуганного ребёнка, зарывшись тонкими пальцами в непослушные вихры.       — Больше никогда не вставай передо мной на колени! – абсолютно равнодушно вновь заговорил бессмертный. — И не при каких условиях не позволяй другим видеть свою слабость. А иначе, - Шэнь Цинцю грубо дёрнул мальчишку за волосы, заставляя смотреть себе прямо в лицо, — я собственноручно вырву твоё жалкое сердце и заставлю сырьем сожрать его на завтрак.       — Это… - заикаясь пробубнил юнец, но в глазах его читалась надежда. — Это значит…       — Я слишком многим пожертвовал, чтобы забраться столь высоко, - впервые честно признался горный лорд, перебивая бессвязную речь. — Не заставляй меня жалеть, Бинхэ! А теперь вставай. Нам пора уходить.       Стремительно спрятав меч в ножны, Шэнь Цинцю сложил ручную печать и направил поток ци в сторону бессознательного Шан Цинхуа, чтобы спутать его мысли и замести следы. Эта техника была первой, которой его обучил У Яньцзы, чтобы проще было обманывать доверчивых горожан. Не самое приятное воспоминание, как для человека, но достаточно полезное умение, как для искусного лжеца. Бросив последний взгляд в глубины разлома, что скрывались за зловещим чёрным туманом, горный лорд взмахнул широким рукавом и вместе с Ло Бинхэ направился в сторону леса. Он знал, что в конечном итоге им придётся спуститься в Нижний мир, чтобы добиться величия, но прежде бессмертный сделает все, дабы укрепить тело и дух своего ученика. Ведь теперь его жизнь целиком и полностью зависит от Ло Бинхэ.       — ЛОЖЬ! – разорвал мнимую тишину яростный крик мужчины, что остался стоять бледной тенью после ухода пары. Его чёрное ханьфу зловеще развивалось на ветру, а неистовое пламя Бесконечной Бездны багровыми вспышками отражалось на бледном лице. Это была поистине прекрасная и ужасная картина одновременно. — ВСЕ ЭТО НАГЛАЯ И ОТКРОВЕННАЯ ЛОЖЬ!       Пронзительный вой незнакомца вызвал неровные толчки земли и стремительный отлёт птиц в округе. Я пошатнулся, но благодаря неплохой координации, выработанной за счёт съёмок в анормальных условиях, выстоял на ногах. Не впервые мне приходилось бывать сторонним наблюдателем собственного сна, но нечто настолько устрашающее я ощущал впервые. Даже фантомная боль от потери глаз не чувствовалась столь остро. Казалось, что темная энергия, расходящаяся во все стороны от величественной фигуры, высасывает из меня не просто все соки, но и душу. Стало невозможно дышать, но почему-то я знал, что стоять на месте не выход и нужно как можно скорее приблизиться к разгневанному существу. Как будто он был мне знаком и очевидно понятен. И если я подойду и окликну его, то ситуация изменится кардинально.       — Эй! – громко позвал я мужчину, на удивление робко ступая по «тонкому льду». Несомненно, он был тем, кого здесь быть не должно. Ведь эта территория – мои нездоровые фантазии. Мой сон! Беспокойный и навязчивый, но все ещё мой. — Ты что здесь делаешь?       Стремительный разворот и вот уже передо мной предстаёт тот, кого я меньше всего ожидал здесь увидеть. Повзрослевший Ло Бинхэ, такой, коего я увидел в первый день нашего знакомства в реабилитационном центре. Статный, величественный, холодный, в глазах которого таится подлинный ад и высокомерное раздражение. Красивый настолько, что хочется плакать. Но в равной степени потерянный и абсолютно безумный.       — Что я делаю? – как бы между прочим переспросил юноша, в мгновение ока оказываясь подле меня. — Нет. Это ты что творишь? – срывающимся на крик голосом поинтересовался Бинхэ, хватая меня за грудки. — Учитель, думаешь, если придумаешь для себя красивую историю, то она станет правдой? Как бы не так!       Пространство вокруг обрыва завибрировало и пошло трещинами, вызывая во мне новый приступ тошноты и сердечной боли. Неужели на моё самочувствие так влияют события фантазии? Это же ненормально и антинаучно. Ведь сон – всего лишь физиологическое состояние организма. В него невозможно вмешаться и изменить по своему усмотрению, потому что… Ха, потому что это реальный мир, в котором нет места магии. Те Ло Бинхэ и Шэнь Цинцю всего лишь плоды моего разыгравшегося воображения, в которые я вложил свои затаенные страхи и суетные желания. Я всегда хотел, чтобы меня любили, самозабвенно и отчаянно, поэтому придумал этот шаткий мир. И вот, по всей видимости, пришла расплата в виде собственного разгневанного подсознания.       — Я…ты… - замялся я, по наитии впиваясь ногтями в руки Ло Бинхэ, чтобы немного ослабить хватку, и понуро опуская голову. — Ты прав. Я не должен был быть столь беспечным и играть в любовь.       — Любовь? – истерично рассмеялся юноша, брезгливо отталкивая меня назад. Трещины в пейзаже стали шире. — Так значит это любовь толкала тебя на бесчинства и постоянные издевательства над ни в чем неповинным ребёнком? Любовь заставила тебя вероломно сбросить меня в Бездну и пройти через невыразимые страдания? Любовь побуждала тебя молчать, когда я требовал объяснений? Шэнь Цинцю, ты жалкий законченный лжец, смеющий юлить даже в собственном сне!!!       — Я не понимаю… - сконфуженно выдавил я, робко хватая ртом воздух, которого с каждым вздохом становилось все меньше и меньше. Ло Бинхэ в своём психически неустойчивом состоянии действительно пугал. Казалось, он зациклился на одном единством воспоминании из своего прошлого и стал проецировать жгучую ненависть к определенному человеку на того, кто рядом. Вот только я не хотел становится участником чужой драмы. — Тебе нужно с кем-то поговорить, Бинхэ, но не со мной. Тебе необходима помощь специалиста, ведь твоя одержимость фатальна.       — Ха, - яростно выдохнул он, хватая меня за плечи и сильно встряхивая. — И после всего того, через что мне пришлось пройти, - продолжил юноша, полностью игнорируя мои слова, — ты без колебаний оставил меня. Предпочёл умереть, нежели быть со мной.       — Бинхэ, пожалуйста, хватит! – болезненно поморщился я, чувствуя, как нарастает звон в ушах от одного взгляда на пылающую алым цветом печать на лбу любовника. — Ты меня пугаешь.       Мне нужно было проснуться. Прямо сейчас. Немедленно! Ведь если я этого не сделаю, кажется, останусь здесь навсегда. На развалинах персональных страхов и абстрактных идей. С тем, кто безумен настолько, что хочется выть.       — Когда ты покончил с собой, Учитель, - меж тем продолжил вещать Ло Бинхэ, с трепетной нежностью обхватывая моё лицо ладонями, вызывая отнюдь не взволнованность, но дикий ужас, — я думал, что вот оно счастье. Наконец-то все мои страдания отмщены, и я смогу с достоинством прожить свою жизнь, будучи на вершине мира. Но шли дни, сменялись сезоны, а все, что я чувствовал – это всепоглощающая пустота. Почему? – юноша соскользнул руками к моей шее, крепко сжимая её. — Почему ты ушёл? Почему бросил меня? Что я тебе сделал, Цинцю, чтобы поселить в твоём чёрном сердце столько ненависти? Я был сиротой, без рода и племени, а ты величественным горным лордом. Так скажи мне, как так вышло, что я стал жертвой для тебя? КАК?       — Бинхэ! – через силу звал его я, отчаянно впиваясь ногтями в чужие ладони в надежде ослабить хват. — П-прекрати. Ты делаешь мне больно!       Вселенная схлопнулась, а я резко открыл глаза, просыпаясь и жадно хватая ртом воздух. Несколько минут я не мог понять, где нахожусь. Но недовольное бурчание под боком, тяжесть в области груди от веса собаки, а также бесконечный перезвон от квартирного звонка, говорили мне о возвращении обратно в реальность, в квартиру Ло Бинхэ. Ну, и какого хрена это было? Да разве ж невротические страхи могут так сильно влиять на чувственное восприятие действительности? Кажется, что если я продолжу так жить и встречаться с директором, то рано или поздно окажусь в психушке, путая реальность и вымысел. Юноша подле меня зашевелился и, набросив на плечи халат, стремительно вылетел из комнаты. Вытянув руку из-под спящей туши Иньхэ, я взял на прикроватной тумбочке телефон, чтобы проверить время. Циферблат часов показывал начало восьмого, поэтому я совсем не удивился, когда из гостиной послышалось недовольное, если не гневное шипение. Хватило ж только наглости… эх. Я, конечно, всегда знал, что господин Ло важная шишка, но, чтобы приходить в выходной день ни свет ни заря, да ещё и без приглашения, это перебор.       С трудом выбравшись из кровати, я непринуждённо потянулся и зевнул. Сна не было ни в одном глазу, поэтому решил, что пока Бинхэ решает свои рабочие проблемы, я посвящу свободное время варке кофе и приготовлению лёгкого американского завтрака, к которому пристрастился во время недавней поездки. Без сомнения, мои кулинарные способности не идут ни в какое сравнение с навыками юноши, но сейчас мне по-настоящему нужна была минутка на раздумья. Мне действительно было комфортно состоять в отношениях с Ло Бинхэ, потому что по духу мы были похожи. Приятно нежиться в его объятиях, слушать ласковые слова, работать и делить постель. Нравятся его эксперименты и то, как он выводит меня на эмоции. Даже его чрезмерная ревность льстит мне, ведь это свидетельствует о том, что он обо мне думает. Но счастлив ли директор со мной или я для него всего лишь замена кого-то, кто когда-то покинул его? Мда, самооценка ни к черту, но вот самокритика сотого lvl. Эта постыдная часть моего характера все больше мешает мне нормально жить, но избавиться от нее самостоятельно я не в силах.       — Мы ведь договорились, - привлёк моё внимание знакомый голос, принадлежащий Шан Цинхуа и доносящийся из кабинета Ло Бинхэ. Притормозив около двери, я удивлённо выгнул брови. Подслушивать не хорошо, но любопытство было сильнее меня.       — Планы изменились, - чересчур раздражённо ответил директор, с чувством выполненного долга отправляя на стол довольно увесистую папку. — Мне больше незачем ломать его жизнь.       — Ха, - иронично усмехнулся фотограф, с силой ударяя обеими ладонями об стол. — Думаешь, все закончится вот так? Искренне веришь, что, узнай шисюн Шэнь всю правду, остался бы с тобой навсегда? Вроде Император Демонов, а такой наивный простак.       — Шан Цинхуа, Шан Цинхуа? Хм… – задумчиво произнёс Ло Бинхэ имя, словно пробуя его на вкус. Печать в форме цветка Феникса на его лбу опасно полыхнула алым, но сам он продолжил сидеть в кресле напротив стола. — Ах, да. Вспомнил. Шан Цинхуа – горный лорд пика Аньдин и жалкая помойная крыса, которая продалась демонам и была убита Мобеем. Тебе дали второй шанс, но, кажется, ты его совсем не ценишь.       Что это все значит? Какие демоны и вторые шансы? И самое главное – откуда они знают названия пиков школы, которая снилась лишь мне? Я ведь точно помню, что никому об этом не рассказывал. Так почему?       — Не важно как именно Император назовёт этого недостойного, - тем временем продолжил Шан Цинхуа, тыкая указательным пальцем в папку с документами. — Но я хочу, чтобы вы, как и раньше, помогли мне распространить эти фото. Шэнь Цинцю должен поплатиться за все свои грехи!..       — Так это правда, - лукаво усмехнулся юноша, скрещивая пальцы в замок и откидываясь на спинку кресла. — Уважаемый шишу Шан действительно помнит свое прошлое. Но как так вышло?       — Какая разница? – вопросом на вопрос раздраженно ответил фотограф, в следующее мгновение хватаясь за живот и скручиваясь пополам.       — Такая, - криво усмехнулся юноша, а его сжатые в кулак пальцы вспыхнули багровым сиянием, — что, когда я спрашиваю, пес обязан отвечать. Поэтому не заставляй Этого Господина ждать и без надобности марать пол твоей грязной кровью. Как так вышло, что ты все помнишь, а Юань нет?       Я испуганно прижал ладони ко рту, бессильно вжимаясь спиной в стену. Пресвятая Гуаньинь! Не знаю, какую именно информацию скрывает Ло Бинхэ и как она связана непосредственно со мной, но дело явно пахнет керосином. Причем не в переносном смысле, а в самом что ни на есть настоящем. Даже если я забуду о странном диалоге и продолжу жить так, словно ничего не произошло, выбросить из головы горящие черт знает, чем пальцы, я не смогу. Я – реалист. Верю только тому, что вижу и что могу ощутить. Но сейчас я действительно не понимаю, что происходит. Допустим, Ло Бинхэ из сна и настоящий – один и тот же человек. В таком случае, по какой причине он так отчаянно ненавидит Цинцю... хм, нет, меня? По какой причине он ненавидит меня? Скорее всего здесь скрывается какая-то тайна. Строгая и зловещая, которую я совершенно не хочу знать. Судьба даровала мне второй шанс, так зачем же гневить богов? Лучше все прекратить. Прямо здесь и сейчас поставить точку и двигаться дальше. Будет невыносимо больно. Не исключено, что это сломает меня. Но я смогу выжить, а это главное.       Слушать продолжение диалога я не стал и стремительно вернулся в спальню. Накинул пальто, предварительно засунув мобильный и кошелёк в карманы, и, не раздумывая ни минуты, поспешил покинуть квартиру Ло Бинхэ. Уход по-английски не самое приятное прощание, но лучше так, чем позволять юноше объяснятся. Он ведь опытный оратор и легко умеет заговаривать зубы, а сейчас мне это было нужно меньше всего. Ведь я знаю себя. За маской холодной отчужденности и напускного равнодушия я скрываю пылкое, но слабое сердце. Оно легко идёт на поводу других людей. Но прямо сейчас я не мог себе этого позволить. Я должен подумать. Прикинуть все «за» и «против». И уже трезвой головой принять будущую судьбу. Конечно, с одной стороны, мои душевные терзания, связанные с предполагаемым партнёром директора, сходили на нет. Ведь этим самым товарищем, коего Бинхэ порой звал в моменты полного экстаза, был никто иной, как я сам. Но с другой стороны, разве ж юноша не упоминал, как сильно ненавидит этого человека? Разве не я тот, кого он хочет извести больше всего на свете? Сложно. Слишком трудно понять чужую душу и поэтому я выбираю тайм-аут.       Оказавшись на улице, я огляделся по сторонам. Как и предполагалось, обнаружить такси поблизости не удалось, поэтому я попытался вызвать его через приложение. Однако мои руки так тряслись, что я банально не мог попасть по клавишам, а после и вовсе выпустил мобильный из рук. Острая колющая боль пронзила шею, стоило мне только наклонился, а после я почувствовал, как нечто впрыскивается в кровь. Веки моментально стали тяжелеть, а тело стало ватным. Сознание затуманилось и меня повело в сторону, где от падения на асфальт спасло чье-то крепкое тело. Последним, что я увидел и услышал перед падением в темноту, была защитная маска, скрывающая часть лица, и вкрадчивый мужской голос, нежно зовущий меня по имени.