***
Раздраженный (то есть, уже достаточно пришедший в себя), он сделал еще один звонок — который вряд ли мог пролить свет на случившееся, но зато мог помочь ему почувствовать себя лучше. Услышав голос матушки, Майкрофт безо всяких предисловий принялся жаловаться на жизнь; та сочувственно заохала, и он легко представлял, как при этом она качала головой и, прикрыв трубку рукой, передавала разговор отцу. Но, видимо, в своих жалобах на брата он разошелся не на шутку, потому что спустя минут десять в его затянувшийся монолог вклинилось тактичное покашливание мамы. — Понимаю, дорогой мой! Это все так ужасно! Но, простите мое любопытство, мне очень хотелось бы знать, с кем я имею удовольствие говорить? — Мама! — разозлился Майкрофт, не успев даже опешить, скорее списав все на возраст и ее извечную манеру витать в облаках и шутить в самый неподходящий момент. — Это Майкрофт, — ему хочется добавить «черт возьми», а еще лучше «Папа Римский, черт бы его побрал!», но он сдерживает себя. — Твой сын, если ты меня еще помнишь. — Он, конечно, допускал, что очень многим порой хотелось навсегда о нем позабыть, но не родной же матери! — Ох, милочка, — раздалось еще более сочувственно в трубке, — вы, должно быть, ошиблись номером. Моего сына зовут Ник, Николас. Пожалуй, все же не стоило игнорировать их с отцом приглашение провести Рождество вместе. — Уму непостижимо, — уже не выдерживает Майкрофт, но, впрочем, звучит скорее устало, чем зло, — мама, я понимаю, что сто лет тебе не звонил, но шуточек, подобных этой, я ожидал скорее от Шерлока, чем от тебя. — Шерлок! Шерлок Холмс! — вдруг, к его полному удивлению, восторженно воскликнула трубка. — Ах, теперь я, кажется, начинаю понимать. Вы из той радиопередачи, что разыгрывает звонками от знаменитостей. Ох, погодите, я настрою приемник! В этот момент в трубке и правда послышалось шипение. Майкрофт уловил кусочек гороскопа и вступление к битловской «Help!». — Так это не дом миссис Марты Холмс? — ничего не понимая, раздраженно бросил Холмс, уже готовясь нажать отбой и с размаху швырнуть телефон на асфальт. — Нет, нет! Это дом миссис Марты Клаус! Так это Китти дала вам мой номер, ах, ну я ей устрою! Все не может простить мне, что на прошлой ярмарке мою тыкву выбрали лучшей! Ах, да и я тоже хороша, чуть не попалась, седая моя голова! Теперь, когда я вас раскусила, мне полагается приз? Боже мой, да что я говорю, меня же слушает вся страна! Странно, никак не могу поймать вашу передачу, на какой вы частоте?.. Что ни говори, а женщины в Англии совсем чокнутые. Разозлившись, Майкрофт отключился, снова набрал брата и, плюнув на свои принципы, начал диктовать на автоответчик гневное сообщение, перечисляя по пунктам все, что он когда-либо о нем думал. Видимо, список был совсем уж нелестным, потому что, стоило Майкрофту дойти до Рождества 87-го, когда младшенький в очередном эксперименте поджег елку и заодно добрую половину своих дивных кудрей, а влетело почему-то ему, Шерлок наконец поднял трубку. — И долго ты будешь мне это припоминать? Честное слово, Майкрофт, не представляю, как с твоей злопамятностью Британия еще не скинула на кого-нибудь атомную бомбу. — Я скину атомную бомбу на тебя, если ты не прекратишь свои идиотские розыгрыши! Твою последнюю глупую шутку с закидыванием меня сообщениями от тайного поклонника я еще как-то стерпел, но это, — проходившая мимо женщина странно посмотрела на него, и Майкрофт понизил голос: — это уже ни в какие ворота. — Причем здесь я? Те смски писал Лестрад… — Да! Потому что ты взломал его телефон, черт возьми! — Какая разница? Мы с Джоном просто выразили то, о чем он и так думал. Дураку понятно, что он влюблен в тебя, как сопливый школьник, хотя я и не понимаю, что он в тебе нашел… Майкрофт опешил. — Правда? — но тут же прикусил язык. — Конечно, было бы странно ждать благодарности от такого неблагодарного упыря как ты, но мог хотя бы признать, что я оказал тебе услугу, — как ни в чем не бывало продолжил брат. — А что до чувств Лестрада, думаешь, кто-нибудь на свете станет терпеть тебя, не будучи напрочь отбитым или по уши влюбленным?.. Хотя в случае Лестрада это одно и то же… — пробормотал Шерлок. — Ради бога, Шеза, перестань заговаривать мне зубы, — перебил Майкрофт, поняв, что опять повелся на одну и ту же шутку. — Я позвонил сказать, что в своих розыгрышах ты перешел все границы! Боже мой, тебе тридцать лет, а ты ведешь себя как ребенок! — Розыгрыш? — с чувством повторил Шерлок. — Не знаю, о чем ты толкуешь, дорогой братец, но в этот раз мне не посчастливилось приложить к этому руку. Должно быть, ты серьезно кого-то достал, хотя я с трудом могу представить бедолагу, который осмелится разыгрывать такого злопамятного и обидчивого типа, как ты, братец. Разве что кто-то решил покончить с жизнью… хотя надо сказать, способ он выбрал довольно своеобразный. Вы в МИ6 еще практикуете средневековые пытки? Это будет очень непочетная смерть. Майкрофт впервые пожалел, что мастерски владеет умением определять блеф, тем более, когда дело касалось его младшего брата. Как бы невероятно это ни звучало, было совершенно не похоже, чтобы тот врал. — Ну хватит болтать. Я проснулся на скамье посреди Пикадилли с пустой телефонной книжкой и полным отсутствием воспоминаний о вчерашней ночи! Не смог дозвониться Антее, а наша любимая мамуля сделала вид, что не знает меня, и казалась очень довольной своей ребяческой выходкой. И ты хочешь сказать, что это не ты ее надоумил, и продолжаешь утверждать, что не имеешь к этому совершенно никакого отношения? На другом конце раздался звук, подозрительно напоминающий всхрюк дикого кабана. — Ты действительно полагаешь, что это весело? Надо сказать, с твоим чувством юмора все еще хуже, чем я полагал. И сколько семейных ужинов ты пообещал ей, чтобы она согласилась участвовать в этом фарсе?.. — То есть… — весело перебил брат, — ты хочешь сказать, что, если Антея не бежит подтирать тебе сопельки по первому зову, ты тут же бросаешься звонить мамуле? О, Майкрофт, должно быть, враги Короны трепещут от одной лишь мысли о том, кто управляет этой страной… что до нашей матери, то у нее всегда было весьма оригинальное представление о том, что смешно — взять хотя бы твое появление на свет. — Можешь ты хоть раз не быть такой занозой? — вспыхнув, сквозь зубы процедил Майкрофт, пытаясь говорить тише, потому что прохожие начинали с тревогой поглядывать в его сторону. — Как вообще получилось, что я не могу дозвониться Антее? Я уверен, что набрал правильный номер! Почему оператор говорит, что такого абонента не существует? Шерлок задумался: — Так… Ты вообще добавлял девятку? — Что? Какую еще девятку, — раздражился Майкрофт. В трубке хмыкнули. — Ну ты даешь, Майкрофт, — скорее удивленно, чем с насмешкой пробормотал брат. — Ты вообще на какой свет звонишь? И раньше, чем опешивший старший нашелся с ответом, сбросил звонок. Дальнейшие попытки дозвониться ему не увенчались успехом — Шерлок Холмс тоже перестал существовать как абонент — и был таков. Впервые в жизни Майкрофт понял, что имеют в виду люди, говоря, что земля уходит у них из-под ног. Его словно затошнило, как если бы это слово было применительно к мозгу. Он чувствовал себя так, словно последние полчаса лишили его того единственного, что, он считал, никому и никогда не по силам у него отнять. Он больше не мог доверять своим собственным суждениям, но, что самое ужасное — они все еще казались ему такими же трезвыми, как и раньше. Слава богу, у него хотя бы оставались сигареты. Подкурив, он справедливо решил, что еще хоть одна лишняя минута, проведенная на этих ступенях, доведет его либо до окончательного сумасшествия, либо до обморожения зада. Все, что он мог сделать, — это вернуться домой и лечь спать, надеясь, что, проснувшись, снова вернется в норму, или отправиться на работу и выпытать у Антеи все, что ей известно о произошедшем, — разумеется, перед этим сослав свою службу безопасности охранять тележки у входа в Лидл; так как офис был ближе, любопытство и злость — сильнее, отчаяние не дало бы ему заснуть, а ключей в карманах он все равно не нашел, выбор предсказуемо пал на работу. Даже если происходящее окажется шуткой и пьяным провалом в памяти, и секретарь посмеется над ним — что ж, в его состоянии он был бы рад посмеяться над собой вместе с ней. А после — отправить ее в бессрочный отпуск. В Сибирь. Без права электронной переписки и пользования технологиями двадцать первого века.***
Когда он доходит до правительственного здания, в котором располагается его офис, охранник делает вид, что видит его впервые. Майкрофт, все еще надеявшийся, что это могло быть розыгрышем, не может найти ни одной причины, зачем старине Стэну, который служит здесь уже десять с лишним лет, участвовать в ахинее, подобной этой. Тот не грубит и не гонит его, даже когда, отказываясь соглашаться с собственной логикой, Майкрофт выходит из себя и пытается проложить себе путь до кабинета угрозами увольнения без выплаты выходного пособия. — Сэр, все министерства закрыты на праздники. Сожалею, но мне запрещено впускать посторонних. — Каким образом я могу быть посторонним, если работаю здесь? — воскликнул Майкрофт. — Бога ради, Стэнли! Вы совсем выжили из ума, что не узнаете меня в лицо? Я Майкрофт Холмс из Министерства транспорта! — Тогда предъявите ваше удостоверение. — Я уже сказал, что потерял его! Проверьте списки, если не верите, а лучше свяжитесь со службой безопасности и скажите им, кто я. Объясните, что произошло нарушение протокола 1-01, они поймут, и передайте, что в случае, если через пять минут здесь не появится кто-нибудь из их людей и проблема не будет решена, я квалифицирую неисполнение приказа как преступные действия, угрожающие национальной безопасности! — Прошу прощения, сэр, — спокойно реагирует Стэн; и все же угрозы, по-видимому, начинают действовать, потому что на его лице проступает сомнение, и он действительно идет внутрь проверять списки. Сквозь стекло двери Майкрофт видит, как он поднимает голову от экрана компьютера и, адресовав ему долгий, обеспокоенный взгляд, тянется к телефону и набирает номер. Кивнув чему-то в трубке, Стэн возвращается на улицу. — Убедились? — одернув пальто, ледяным тоном спрашивает Майкрофт. — Сэр, — снова пытается договориться охранник, — пожалуйста, возвращайтесь в среду. Я не сомневаюсь, что произошло какое-то недоразумение и ваше имя как нового работника просто не успели внести в списки, но, если это так, в среду с этим обязательно разберутся. — В среду? — не веря, изумляется Майкрофт. — Но сейчас суббота! Кому в голову пришла эта идиотская идея перенести выходные дни? В ответ Стэн поднимает брови и делает широкий жест в сторону здания, где располагаются министерства. Майкрофт стискивает зубы так, что пульсируют десна. — Что сказали в службе безопасности? Они едут? — Будут с минуты на минуту, сэр, — как-то туманно отвечает охранник. — Отлично. Тогда я дождусь их здесь, а в среду лично подниму вопрос о вашей профессиональной пригодности, мистер Стэнли Уоллес, потому что, сдается мне, бесконтрольный просмотр скетч-шоу в рабочее время пагубно сказывается на ваших мыслительных способностях. Любой на вашем месте задался бы вопросом, откуда мне известно ваше имя, если я не работаю здесь и не прохожу мимо вас каждый день. Охранник ничего не говорит, лишь отвечает странным взглядом, значения которого Майкрофт не понимает ровно до того момента, как тот опускает его на бейджик на своей груди. — Ах, это, — наигранно отзывается Майкрофт, которому, по его собственному мнению, теперь уже нечего терять, кроме свежезаработанной репутации городского сумасшедшего, — допустим, но тогда откуда мне знать, что вашу жену зовут Гвендолин, и вы воспитываете двух дочек… Кстати, как у Кэтрин обстоят дела в колледже? Услышав эти слова, охранник выпрямляется и становится шире в плечах. Он уже не выглядит таким добродушным, как раньше, начиная наступать на Майкрофта, который и не думает двигаться с места… Ситуацию спасает вой сирены. Вылетев из-за угла, полицейская машина изрыгает предупреждающий сигнал и с визгом тормозит у тротуара в какой-то паре ярдов от них. Майкрофт ошарашенно смотрит на Стэна. — Что здесь происходит? — командным тоном интересуется вышедшая из машины сержант. Вид у нее растрепанный и недовольный — оно и понятно, никому не хочется работать в канун Рождества, но удивляет Майкрофта совсем не это. — Констебль… — начинает объяснять охранник. — Сержант Донован, — обрывает девушка, демонстрируя ярдовское удостоверение. — Я ехала по вызову на убийство, когда по радио сказали, что отсюда поступил сигнал о попытке проникновения, но что-то я не вижу бандитов в масках, — она оглядывает Майкрофта с головы до ног и дергает губой, так, словно была бы куда более рада увидеть на его месте какого-нибудь громилу. Кивает на него охраннику: — Так это он пытался проникнуть в здание? — и поворачивается к Майкрофту. — Что, так обожаешь свою работу, что не можешь прожить без нее и дня? В ее насмешке нет и намека на веселье. Очевидно, что меньше всего ей хочется тратить время на разборки с ними, и Майкрофту приходится сделать над собой усилие, чтобы не реагировать и не разозлить ее еще больше. — В том и дело, сержант, что этот господин мне не знаком. Я вызвал вас, потому что он настойчиво пытается попасть в здание, утверждая, что работает в Министерстве транспорта, но я проверил по базам — у нас нет и не было работников с таким именем. — Так, — угрожающе тянет Салли и, прежде чем Майкрофт успевает вставить хоть слово в свое оправдание, одним профессиональным движением скручивает руки у него за спиной. — Что вы? Бога ради, вы в своем Ярде совсем уже… — шипит Майкрофт, дергаясь, но холод защелкнутых наручников заставляет его замолчать. Он прикрывает веки и медленно выдыхает, взывая к небесам, чтобы те послали этому дню хоть немного здравого смысла, но, открыв глаза, видит перед собой лишь приветливо распахнутую дверь полицейского автомобиля и Донован, в терпеливом ожидании, пока он закончит молиться богам и соизволит проследовать с ней. — Куда мы едем? — спрашивает Майкрофт, после того как она трогается с места так, что у него еще какое-то время трясутся кишки. Он пытается устроиться на сидении поудобнее, но наручники на скованных за спиной запястьях мало способствуют комфортной поездке. Как и скорость, с которой сержант мчит их через стоящий в предпраздничных пробках город. — Вы — в Управление. Но сначала, как я и сказала, меня ждут на выезде. Закончим там, и отправитесь в Ярд, объяснять, зачем вам понадобилось вламываться в Министерство. — Вот как, — хмыкает Майкрофт, — на вашем месте я бы поостерегся с этой идеей, потому что к тому времени, когда мы доберемся до Ярда, новость о моем исчезновении достигнет таких людей, что объясняться придется вам. Салли усмехается. — Большая шишка, значит, ну-ну. Дайте угадаю, Наполеон? Хотя стойте, не говорите, знаю — Маргарет Тэтчер. — Если бы вы потрудились напрячь память, сержант, то возможно, вспомнили бы меня. — Да ну? И где же такая никчемная личность, как я, могла встречаться с такой важной персоной? — Я брат Шерлока Холмса, — произносит Майкрофт и не мигая смотрит на Донован, наслаждаясь произведенным эффектом. Который, впрочем, оказывается не совсем таким, как он представлял. — Детектива Шерлока Холмса? — зачем-то уточняет Донован. — А вы знаете кого-то еще? К нашему с вами счастью, сержант, он такой на свете один. — Всемирно знаменитого детектива Шерлока Холмса? — снова повторяет Донован, и Майкрофт смотрит на нее, как на идиотку, из-под бровей. — По крайней мере, так ему нравится думать. Искренне надеюсь, вы не поддерживаете этот миф, по крайней мере в его присутствии. Салли, до этого бывшая серьезной, одновременно покраснела, надулась и прыснула так по-девчачьи, что от обычной маски сурового полицейского не осталось и следа. Майкрофт кривится, начиная понимать, почему младший так ее недолюбливал. — Что смешного? — Ничего, — тоном, прямо опровергавшим ее слова, отвечает Донован, то и дело отвлекаясь от дороги, чтобы взглянуть на него с еле сдерживаемым смехом. — Кроме того, что вы пытаетесь выдать себя за брата вымышленного персонажа. Майкрофт сводит брови, пытаясь понять, что все это значит. Она что, забыла не только его, но и Шерлока? — Вы мне не верите, — говорит Майкрофт, предвкушая, как сейчас ей придется взять свои слова обратно. Конечно, он порой и сам мечтал откреститься от родства с Шерлоком, но прямо сейчас его братские чувства были сильны настолько, что нежелание признавать их с братцем родство задело его не на шутку. — Ну что же, в таком случае, надеюсь, мои водительские права вы сочтете достаточно убедительным доказательством. Если не ошибаюсь, они в бумажнике, в правом кармане. Донован усмехается, но от предложения не отказывается, тем более что, так или иначе, в суматохе забыла проверить его документы, что, по мнению Майкрофта, не очень дальновидно с ее стороны. Когда начальство узнает о ее методах задержания — а он обязательно донесет эту информацию до кого надо, — подобное пренебрежение инструкцией может дорого ей обойтись. Насколько он знал, Лестрад был довольно щепетилен в отношении того, чтобы задержания, изъятие улик и допросы проводились при полном соблюдении буквы закона, чтобы ни один преступник, не дай Бог, не пожелал оспорить действия полицейских в суде. Вопреки ожиданиям, взглянув на карточку, Донован приходит не в замешательство, а скорее — в бешенство. — Какого черта?! Крутанув руль, она тормозит у бордюра, выжав педаль так резко, что голова непристегнутого Майкрофта едва не впечатывается в лобовое стекло. Он морщится и потирает руки, которыми ударился о сидение, когда инерция откинула его назад.***
«Майкрофт Эбенезер Скрудж, дата рождения 08.10.1973, Сассекс…»
— …дата получения 25.12.2012, Восточный Лондон? — визжит она, тыча правами ему в лицо. — По-вашему, мы тут в игры играем? От дальнейшего гнева ее отвлекает ожившая рация; ошарашенный Майкрофт успевает лишь рассмотреть свою фотографию на карточке — в цилиндре, с баками и в пенсне. Он точно сошел с ума, причем самым неприятным образом. Оглушенный этим пониманием, он чувствует себя так, словно действительно ударился головой, и его последние мозги остались на лобовом стекле. — Донован, где тебя носит? — словно сквозь пелену, доносится до него. — Андерсон почти закончил. Понимаю, мертвым все равно, но некоторые здесь еще живы и хотят поскорее попасть домой. Знакомый голос, звучавший сейчас устало, как-то разом отвлекает Майкрофта от печальных мыслей. Странно, что до этого момента ему и в голову не приходило, что там, где есть Донован, должен быть еще и Лестрад. — Еду, шеф. Дернули на вызов, пришлось свернуть по дороге. — А что там, что-то серьёзное? — Серьезное, — едко повторяет Донован, косясь на притихшего Майкрофта. — Не то слово. Да нет, мелочи. Просто я оказалась ближе других. — Ладно. Грег отключился. — Значит, вы, мистер… — Майкрофт Холмс, — безучастно отзывается Майкрофт, мысли которого дрейфуют мимо происходящего в автомобиле, как неоформившиеся облака над опущенной вниз головой. — Мало того, что пытались пробраться в Министерство, так еще и подделываете документы? — Это шутка, — без выражения бормочет Майкрофт. — Одна сплошная нелепая шутка. По-видимому, удивленная такой сменой настроения — от самоуверенности к абсолютной апатии, Донован только косится на него, но решает не продолжать. Всю дорогу до места Майкрофт провел, уставившись в окно и не проронив и слова. Он не знал, чего ожидать от встречи с Лестрадом. Прекрасно понимая, что Грег никогда не стал бы участвовать в подобных розыгрышах, он боялся, что, не узнав его, тот только подтвердит его опасения о внезапном сумасшествии. И в то же время он не мог предсказать, как отреагирует, если даже Лестрад не узнает его. Он не хотел признавать, что, кроме прочего, тот оставался его последней надеждой.***
Задумавшись, он не заметил, как машина затормозила в — по виду — одном из районов пригорода. — Приехали, — объявила Донован и, расстегнув наручники, подумав, приковала его левую руку к ручке над дверью. — Спорим, я угадаю ваш фетиш с трех нот, — безо всяких эмоций съязвил Майкрофт, больше заинтересованный происходящим снаружи, чем своим заточением внутри. — Вы не представляете, но, кажется, нам нравится одно и тоже. Правда обычно, перед тем как меня закуют в браслеты, мне приходится как следует попросить. — Фрик. Ждите здесь, и без глупостей. И не вздумайте бежать. Предупреждаю, если что, здесь есть, кому выстрелить вам по пяткам. Она хлопнула дверью, и, щелкнув замками, машина пиликнула, возвещая о блокировке дверей. Майкрофт нагнулся к лобовому стеклу, высматривая происходящие на улице. Несколько полицейских, к которым присоединилась сержант, стояли над лежащим на присыпанном снегом газоне человеком в красных штанах. Грега среди них не оказалось — он стоял чуть поодаль, разговаривая с какой-то пожилой женщиной. Майкрофт усмехнулся — судя по вымученной улыбке на лице инспектора, разговор со свидетельницей здорово его утомлял. Внезапно старушка направилась прочь; Грег развернулся и, как ему показалось, посмотрел прямо на него. Но это был, конечно, обман зрения, — вряд ли с такого расстояния тот мог рассмотреть что-нибудь через стекло. — Она ничего не видела, — оповестил Грег, присоединяясь к остальным. — Зато теперь я знаю имена всех ее девяти внуков. — Девяти? — скривилась Донован. — Это было не сложно. Рудольфа и Блитцен пришлось запомнить, а дальше пошло как по маслу. Кстати, вы знали, что Дэнсер и Пренсер — близняшки? — съязвил Грег, которого это дело вытащило из постели в половину седьмого утра. Кто-то разочарованно застонал, вызвав всеобщий смех. — Этого следовало ожидать. Грег посмотрел на тело, потом — на Донован. — Какие-нибудь идеи насчет того, как наш Санта оказался лежащим вниз лицом на газоне, в полшестого утра, в самом безобидном пригороде Лондона, переломанный в трех местах… Я ничего не забыл? Ну же, Салли, — взмолился он, глядя на ее неодухотворенное мыслью лицо, — просто представь, что ты явилась нам как спасительница, тем более, что это почти правда. — Иисус ваш Спаситель, — возмутилась она, все же пытаясь сообразить хоть какую-то более-менее стройную теорию из тех разрозненных фактов, что они знали. — Да, и мы подвели его, — отозвался Грег и похлопал ее по плечу. — Давай, Донован, шевели мозгами, тем более, что, — он сверился с часами на руке, — Иисус еще не родился, а ты уже здесь, с нами. — Андерсон, когда, по-твоему, он умер? — Часа в четыре, не позже. Плюс час на то, чтобы кровотечение его доконало, так что все случилось около трех. — Сбила машина? — наугад выстрелила Салли и перебила возражения: — Вижу, что нет следов, и что с того? Это могло случиться дальше, и кроме того, ночью шел снег. Кто-то переехал его и оттащил на газон. Потом все присыпало снегом и все дела. — А я что говорю, — сделал мину Андерсон; Салли закатила глаза в ответ. — А теперь попробуй убедить в своей вере босса, раз ты у нас сегодня вместо Иисуса Христа. — Не выйдет, — покачал головой Грег. — Снег здесь закончился около двух, это во-первых, а во-вторых, ты сам сказал, что его не тащили. И кроме того, удар должен был быть такой силы, что кто-нибудь бы услышал. Донован скривила губы и беспомощно оглядела газон — судя по всему, любопытные соседи натоптали здесь еще до приезда полиции. Как и любопытные собаки. И, кажется, даже одна неуемно любознательная кошка тоже оставила здесь свой след. — Так, ладно. Его сбили в другом месте, привезли и выкинули сюда. — А… зачем? — осторожно поинтересовался Грег. — Может быть, он еще был жив, и они надеялись, что кто-нибудь заметит его и вызовет скорую. — И «они» это… — Не знаю, — дернула плечом Донован, — преступники. Какие-нибудь обманутые дети или правозащитники, которые считают Рождество оскорблением их религиозных чувств. Черт возьми, — не выдержала она, — он так и будет лежать здесь в костюме Санты? Грег сделал знак, чтобы убрали тело. — Он довольно здоровый, — возразил он, заметив, что, чтобы поместить тело на носилки, понадобилось три человека. — Нет, Донован, извини, но твоя теория никуда не годится. Андерсон уткнулся лицом в ладонь, шумно вздохнув, переместил ее вниз, подперев подбородок с видом эксперта, что, впрочем, не особо помогало в генерации хоть сколько-нибудь разумных идей. — Вам нужен дом с зеленой лестницей, — произнес Майкрофт, провожая носилки взглядом. Грег обернулся на его голос, но Донован тут же вклинилась между ними, довольно безуспешно загораживая его от босса. Повернувшись, она зашипела: — Какого черта вы вышли из… Эй, а где наручники? — она отошла и принялась хлопать себя по карманам в поисках ключей. — Ты спер их, гад, когда ты успел их стащить? Майкрофт ее не слышал. Теперь, когда они с Грегом увидели друг друга, стали очевидны две вещи: во-первых, тот его не узнал. Во-вторых, все, чего он опасался, было правдой, хотя и казалось кошмарным сном. — Кто вы? — нахмурился Лестрад. Боже. Какой-то сюр. — Шеф, не слушайте, это тот ненормальный у министерского здания, из-за которого я опоздала сюда… И которого я, черт возьми, заперла в машине… — Да, и это было крайне негуманно, — отозвался Майкрофт ей в тон. — Вы прекрасно справились с тем, чтобы представить меня, а теперь мы можем перейти к делу? Вам нужен дом с зеленой лестницей, инспектор, если вы все еще намерены раскрыть это дело. — Все ясно, — уперев руки в бока, диагностировала Донован, — помешательство налицо. Предпраздничный психоз, или как говорят? Зеленые лестницы, зеленые человечки, скажи честно — тебя пристукнули в давке на распродаже в Армани и теперь ты ходишь по улицам, генерируя бред? — Пусть так, но даже мой бред имеет под собой больше оснований, чем ваша собственная гениальная теория, — с издевкой ответил Майкрофт. — И я не ношу Армани. Разъяренная — казалось, еще немного и земля под ней оттает как прогалина по весне, — Донован посмотрела на босса, ожидая его помощи. Майкрофт скрестил руки. На лице инспектора возникло непередаваемое выражение всех эмоций сразу. Мельком глянув на Донован, он обратился к Майкрофту. — Объясните про лестницу. Что? — Они с Донован обменялись минами. — Я все еще надеюсь, ясно тебе? — Я заметил зеленые частички у него на перчатках. — Газон? — Сначала я тоже так подумал, но присмотритесь — оттенок другой, светлее. Больше всего частиц на сгибе большого пальца, и я готов дать свой на отсечение, если он не держался за нечто, покрытое зеленой эмалевой краской — а именно за зеленую лестницу. Так вот значит, каково это — оказаться на месте Шерлока. Майкрофт не мог сказать, что новая роль ему нравилась — скорее всего потому, что рядом не бегал восхищенный Ватсон, а без этого эффект «погружения» был неполным. Грег вовсе не выглядел восхищенным — скорее слегка засомневавшимся. Он скрестил руки и посмотрел на него в упор. И вдруг это случилось снова, — только в этот раз Майкрофту удалось поймать себя в один из тех моментов, когда при взгляде на Лестрада все предыдущие мысли вылетали у него из головы. Обычно это длилось всего пару мгновений; затем Грег говорил что-то, и он отмирал, гадая о смысле сказанных слов, которых совсем не слышал, и спрашивая себя, что это было. И вот сегодня Майкрофт наконец поймал свое хитроумное сознание прямо за совершением преступления. Он просто пялился на него. — Что? — переспросил Майкрофт, поняв, что Лестрад, все это время что-то ему говорил. — Говорю же, он сумасшедший, — фыркнула Донован. — Я спросил, к чему вы клоните. Допустим, он действительно держался за зеленую лестницу, и я даже уверен, что если тщательно поискать, такая отыщется, но что дальше? — А дальше, с вашего позволения, то, что в своих догадках о случившемся вы пошли по совершенно неправильному пути. Вы думаете, что он жертва, тогда как дело обстоит в точности наоборот. — Что? — вклинился гнусавый голосок Андерсона. — Я так понял, он сам набросился на машину? — Не было никакой машины. Вы полагаете, что ваш Санта законопослушный гражданин — так вот, вы кругом неправы, он самый обыкновенный домушник, который выслеживал пустые дома и попадал в них через чердак. — Ну-ну, — Андерсон посмотрел на него с жалостью, какая обычно достается сумасшедшим. — Ночью грабитель, а днем подрабатывает на утренниках. Через чердак, — скривился он, — к чему такие сложности? Майкрофт, пожалуй, начинал понимать брата. Тяжело, когда люди не могут вывести одной элементарной мысли из другой. — К тому, что где-то поблизости должен найтись мешок. — Теперь еще и мешок, — съязвила Донован. — Действительно, как я сразу не поняла: какой же Санта без подарков? Видите, босс, скоро и вы начнете разбираться в сортах бреда. — Донован, помолчи, — неожиданно оборвал Лестрад и повернулся к остальным. — Так, слушаем меня. Обследуем район, ищем зеленую лестницу и красный мешок. — Но сэр… — Мешок и лестница. Живо! — рявкнул он. Донован присела на скамейку у дома и, пихнув в бок стоявшего рядом констебля, отобрала его стаканчик с кофе, шикнув, чтобы делал, что говорят. — Начинаю понимать, почему так много людей сходят с ума в праздники. Это как в принципе домино, к вечеру среди нас не останется ни одного вменяемого человека. — Грег зыркнул на нее, и она исправилась: — Конечно, кроме вас, шеф. Итак, красный мешок — будем считать, что наш Санта экипировался по полной. Не успел Грег съязвить в ответ, как неподалеку раздался крик и через пару мгновений тот самый констебль, которого Донован согнала с места, направлялся к ним с увесистым мешком в руках. Он водрузил его на скамейку и счастливо улыбнулся, когда Лестрад похлопал его по плечу. Все столпились над раскрытым мешком, как до этого стояли над трупом. Кто-то присвистнул. — Ого. Сомневаюсь, что он собирался осчастливить кого-то из детей бронзовой статуэткой будды. — Если вы правы насчет лестницы, — обратился Грег к Майкрофту, который стоял в стороне, не нуждаясь в доказательствах своей правоты, — то картина становится более-менее ясной. Он забирался в дома через крыши, потому что только так мог проникнуть внутрь, не наделав шума. Это довольно умно, но мешок… Мешок — это блестяще, — заключил он, с искренним восхищением глядя в глаза Майкрофту — так, словно автором этого замысла был не преступник, а именно он. — Шеф, может быть, объясните? Потому что некоторые, вроде меня, все еще не понимают, причем тут мешок. — При том, Донован, что, остановив среди ночи мужчину с полным мешком добра, ты скорее всего заподозришь что-то неладное… — Если только этот мужчина не Санта Клаус, — продолжила она, смерив Майкрофта унылым взглядом. — Понятно. — Шеф, — прибежал запыхавшийся констебль, — мы проверили лестницы, и там действительно есть одна, через четыре дома отсюда. Взглянете? Правда, соседи говорят, что дом уже неделю как стоит пустой, хозяева отдыхают в Испании. — Идем, Донован. Андерсон, возьми с собой камеру. — Лестрад остановился и посмотрел на Майкрофта. — Идемте. Может, я и сошел с ума, но я намерен дослушать эту историю до конца и, чем черт не шутит, действительно раскрыть это дело. — Хорошо, ладно, допустим, он действительно проник в этот дом, — сбивчиво начала сержант, — но как это объясняет повреждения и то, где нашли тело? — было очевидно, что Донован упрямилась из одного только принципа. — В конце концов, кто-то сделал это с ним, и я сильно сомневаюсь, что здесь поработала эльфийская мафия. Уж эти бы первым делом позарились на подарки. — Может, его разочарованные дети догнали, — предположил кто-то. — А что? Ты когда-нибудь видела ребенка, которому не досталось подарка? Или ты думаешь, преступниками становятся в утробе матери? — Или нашего Санту перебежало стадо оленей. И для верности переехало нагруженными санями, — съязвила Донован. — Мгновенная карма? — Сразу видно работу настоящих полицейских, — шутливо заметил Андерсон. — А теперь посторонись, Донован, дай поработать профессионалам. — Он присел возле стены, к которой была приставлена та самая лестница, и сделал несколько снимков отпечатавшихся на снегу следов. — Видите это место? Сюда он приземлился, упав с лестницы. Скорее всего, не хотел расставаться с мешком и потерял равновесие. Характер травм, — он оценивающе оглядел Майкрофта, — вполне соответствуют падению с высоты. — Но ты сказал, что его переехала машина! — всплеснул руками Грег. — Я сказал «возможно». Кто я, по-твоему, экстрасенс? Человек-томограф? Выбей мне переносной рентген, и я научусь определять возраст жертв по кольцам на позвоночнике, если только захочешь. Грег приготовился продолжить спор, и, видя это, Майкрофт оборвал их обоих. — Это не важно. Его повреждения играют роль лишь в восстановлении картины преступления, не более того. Иными словами, умер он совсем не от этого. Несмотря на то, что Майкрофт вовсе не намеревался производить такого эффекта, после его слов внутри их маленького кружка воцарилась звенящая тишина. Видимо, навыки красноречия все еще оставались с ним, несмотря на посетившее его умственное расстройство — назвать происходящее иначе он не решался (ведь расстройство, в отличие от безумия, можно было лечить). В любом случае первым отмер, конечно же, Андерсон, принявший его слова ни много ни мало за оскорбление, нанесенное лично ему. — Конечно, нет, — прогнусавил он. — Он умер от внутреннего кровотечения. — В таком случае, — спокойно ответил Майкрофт, потирая замерзшие руки, — боюсь, ему пришлось бы умереть дважды. Один раз от кровотечения, и один раз до этого — от сердечного приступа. — Что? — На лице Андерсона было написано такое недоумение, словно Майкрофт пытался доказать ему, что может оседлать снежинку. — Ну, — он принялся стягивать латексные перчатки, не поднимая взгляда от пальцев; брови его при этом застыли посредине лба, — тут уж с меня хватит. Я умываю руки, — на этой театральной ноте он бросил перчатки на снег. — Если вы предпочитаете полагаться на мнение случайного прохожего, думаю, в моих услугах вы не нуждаетесь вовсе. С этими словами он направился прочь, но стоило оказаться окликнутым Грегом, тут же не стерпел и вернулся. — Может быть, у вас и медицинская квалификация имеется? — не унимался он. Майкрофт улыбнулся, прекрасно отдавая себе отчет в том, что его неискренняя улыбка выглядит жутковато. — Что вы, мистер Андерсон, уверяю вас, во всем мире вряд ли найдется человек, сведущий в медицине меньше меня. Боюсь, меня не раз обвиняли в том, что я не имею представления о том, где у меня самого находится сердце. И кроме того, я вовсе не собирался попирать ваш авторитет эксперта… — с тем как Майкрофт говорил, на лице Андерсона все ярче и ярче расцветало пышущее удовольствием выражение. Раздался смешок. Андерсон уставился на Грега. — Кхм, — тот кашлянул в кулак, пытаясь придать себе серьезный вид, но не выдержал и засмеялся снова. — Прости, Филип, но это очень смешно… Видел бы ты себя… В конце концов, прыснула и Донован, но Майкрофт лишь фыркнул. Дождавшись, пока все, даже сам Андерсон, перестанут веселиться, он продолжил уже серьезно. — Так или иначе, мне вовсе не нужно быть сведущим в медицине, чтобы понять, что преступник, разработавший столь хитроумный план, не мог оказаться так неосторожен, чтобы в самом финале оступиться на лестнице и умереть. Нет, он был крайне внимателен и в прямом смысле продумывал каждый шаг. Действовать хаотично его могло заставить только одно… — Страх оказаться пойманным, — продолжил за него Грег. — То есть кто-то его спугнул? — Именно, — загадочно произнес Майкрофт и улыбнулся ему уже по-настоящему. Несколько мгновений они смотрели друг на друга, пока Грег не отвел взгляд. Майкрофт почувствовал, как, словно наплывающая на солнце туча, место прежнего веселья снова занимает печаль. — Так что, — Грег потер переносицу, пытаясь, как ему показалось, скрыть неловкость, — может, есть какие-то идеи насчет того, кто это сделал? Дверь заперта, дом неделю как пуст. — Здесь кто-то был, — ответил Майкрофт, указывая на едва заметную цепочку маленьких следов, тянущуюся от дороги. Ближе к дому они перемежались с отпечатками тяжелых ботинок полицейского и были почти уничтожены ими. Донован подскочила, чтобы заснять улики. Дождавшись, пока она закончит, он направился к крыльцу, Грег — последовал за ним. — Если моя идея верна, — сказал он, глядя куда-то вниз, на дверь, — то заглянув в щель для писем, вы поймете, кто его убил. — Не знаю, зачем я это делаю, — наклоняясь, пробормотал Грег, — но, учитывая все, что происходило до этого момента, я готов поверить в какое угодно чудо. Он захлопнул крышку и выпрямился. — Что там? — одновременно потребовали остальные. Грег почесал затылок. — Там… бомбочка. — Опросите соседей и найдите маленького непослушного мальчика, который наверняка сейчас забился куда-нибудь подальше, уверенный, что своей выходкой убил Санта Клауса и лишил всех остальных Рождества, — продолжил за него Майкрофт, словно возвращая мяч, и они снова встретились глазами. Он заметил на щеке Лестрада упавшую ресницу и едва удержался, чтобы не протянуть руку. — Выходит, он так испугался бомбочки, что, удирая, чуть не свернул себе шею, и в конце концов умер от разрыва сердца? — восхищенно резюмировал Андерсон, привлекая внимание собравшихся зевак, которые, услышав, обескураженно переглядывались между собой. — Ну, если это не мгновенная карма, то я не знаю… — Это Рождество, Андерсон. И предупреждение всем, кто вздумает шутить с настоящим Сантой. Грег сбежал с крыльца и направился к машине — как догадывался Майкрофт, добывать разрешение на вскрытие дома. — Экспертиза покажет, что он действительно упал с высоты, а на костюме не дорожная грязь — а пыль с чердака дома, — оставшись наедине с Андерсоном, примирительно произнес он. — Наконец-то будет, что рассказать за праздничным столом, никому не отбив аппетит, — сложив руки на груди, довольно улыбнулся тот. Майкрофт огляделся. Донован стояла у автомобиля Лестрада, и даже издалека было понятно, что между ними разгорелся нешуточный спор. Он примерно представлял, о чем, и, говоря откровенно, был готов к любому исходу, но, когда несколько минут спустя они так и ни к чему не пришли, не оставалось ничего другого, кроме как помочь делу. Снова. — А я говорю, что сначала нужно проверить, кто он такой. Ставлю на то, что его уже хватились в Бедламе… Смерив сержанта долгим взглядом, Лестрад вдруг расхохотался, и спор сразу сошел на нет. — О, Донован, ты просто не можешь смириться, что он раскусил это дело быстрее тебя. — Может быть. Но я бы десять раз подумала, прежде чем отпускать того, кто бегает по Лондону, размахивая фальшивыми водительскими правами. — Это правда? — удивленно спросил у него Грег. Майкрофт ничего не сказал — тем более, что сказать в свое оправдание было нечего. Хоть он и не представлял, откуда в его кармане оказался этот «документ», прикидываться агнцем с его стороны было глупо — все, чего он мог добиться — лишь сильнее разозлить державшую на него зуб Донован. Не говоря уже о том, что окружающие обычно охотнее верят во всякий нонсенс, чем в его невиновность. Но сержант все равно не дала ему и шанса вставить хоть слово. — Вот, полюбуйтесь. Она протянула Грегу карточку. Майкрофт почувствовал, что краснеет. Черт возьми, он бы отдал что угодно, чтобы оказаться подальше отсюда, а лучше — провалиться сквозь землю, а еще лучше — отмотать время назад, в прошлую ночь, в прошлый день, в прошлый век… Он ждал, что сейчас на его запястьях снова сомкнутся наручники, но секунды тянулись, а этого так и не происходило. Похоже, карьера матерого рецидивиста откладывалась на неопределенный срок. Он поднял глаза. Вопреки ожиданиям, Лестрад ухмылялся. — Донован, ты всерьез? Это же просто розыгрыш. Они же не настоящие, сама посмотри, — он сунул карточку ей под нос, — где голограмма? Майкрофту пришлось почти в буквальном смысле подобрать челюсть, чтобы вернуть себе невозмутимый вид. То, чего не заметила Донован — что шеф прикрыл голограмму пальцем, — он прекрасно видел. — Правда? — неуверенно буркнула Донован и неприязненно покосилась на Майкрофта. — Такие сейчас по всему интернету. Вот, гляди… — он достал кошелек и поискал по отделениям. — Самому такие друзья подарили. — Джон Макклейн, — морща нос, прочитала она и фыркнула: — Крепкий орешек Рождественских вечеринок? Краем глаза Майкрофт заметил, что на фотографии лицо Грега смотрело на него из всего остального, принадлежавшего Брюсу Уиллису. Еще минуту назад он и подумать не мог, что от потери свободы и здравомыслия его спасет чей-то несмешной юмор. Вывод, как оказалось, был преждевременен. — И тем не менее, он освободился от наручников, не говоря уже о том, что перед этим стащил ключ из кармана сотрудника полиции. Обычно подобное поведение расценивается как сопротивление при задержании… — Разве кто-то сопротивляется? — риторически спросил Грег, выразительно глянув на Майкрофта. — Ладно, — в конце концов он опустил плечи, сдавшись под натиском упрямо скрестившей руки Донован. — Мне все равно нужно ехать в Управление. Я сам с этим всем разберусь. Девушка на это лишь фыркнула и, не взглянув в сторону Майкрофта, высокомерно направилась по своим делам.***
— Фух, — выдыхает Грег. Только теперь, когда они наконец остались одни, Майкрофт может как следует его рассмотреть — заметить и осунувшееся лицо, и усталые морщины в уголках глаз. Он надеется, что сейчас происходящий кошмар наконец закончится, и вот-вот Грег посмотрит на него с улыбкой во взгляде, как смотрит всегда, или хотя бы гневно, как смотрит иногда, но главное — посмотрит именно на него, назовет по имени и положит конец этому фарсу… Но нет. Тот лишь обходит автомобиль, открывает дверь и уже одной ногой в салоне интересуется, чего он ждет: особого приглашения или наручников на запястьях. Майкрофт садится в машину. Ему необходимо подумать. — Я рассчитываю, что пока мы едем, вы расскажете мне все с самого начала, — предупреждает Грег, отъезжая, — и как так получилось, что вы пытались проникнуть в Министерство, и откуда взяли поддельные права… — он оглянулся на удивленного Майкрофта. — Что? Может, Донован таким и проведешь, но не меня точно. Я пока еще способен отличить безобидный прикол от уголовной статьи. — Но вы же сами… — Считайте это моей благодарностью за раскрытое дело. А все-таки здорово вы его… — заметив, что отклонился от темы, Грег прочистил горло и посерьезнел. — И советую как следует подумать над своей историей: от того, насколько правдоподобной она покажется мне, зависит то, как проведете сегодняшний день вы. Не пытайтесь скормить мне очередную байку. Начать предлагаю с простого — вашего имени. Настоящего, предупреждаю, на мистера Скруджа я не куплюсь. — Майкрофт Холмс. Меня зовут Майкрофт Холмс, — бормочет Майкрофт, задумчиво глядя в окно. Он ловит себя на мысли, что даже не почувствовал себя глупо, заново представляясь человеку, с которым… знаком более чем хорошо. Он вообще уже ничего не чувствует, ни по какому поводу. Услышав имя, Грег хмыкнул себе под нос. — Как сыщика из сериала? Майкрофт щурится. — Ладно, — поправляется Грег, видимо поняв, что ему не очень-то по душе такие шутки. — Я бы сказал, что не верю вам, но никто в здравом уме… Кхм. Я имею в виду, такое имя может быть только настоящим. Майкрофт очень надеется, что все еще не разучился выражать одним взглядом все, что он когда-либо думал о своем собеседнике. Того реакция лишь смешит. — Итак, мистер Холмс. Я жду. — В ответ на его вопросительный взгляд, Лестрад поясняет: — Историю. Как получилось, что Донован пришлось заковать вас в браслеты?.. Майкрофт крепко задумался. Рассказать всей правды он не мог — если только не хотел, чтобы Лестрад действительно принял его за сумасшедшего — а такого желания он у себя предсказуемо не наблюдал. Поэтому, чтобы не врать, но и не говорить всего, он рассказал только часть истории — о том, что очнулся на Пикадилли, не помня вчерашней ночи, и направился в Министерство, где он, как ему казалось, работал. То есть он-то, конечно, был уверен, что работал там, но Лестраду знать об этом было вовсе не обязательно. Интересно, подумал он вдруг, все ли сумасшедшие уверены, что неправы не они, а остальные вокруг? Должно быть, что так. — Вот, что, Майкрофт, — дослушав историю, как-то глухо произнес Грег. Майкрофт удивленно отвернулся от окна. — Я ведь могу вас так называть? Он кивнул. — Сейчас мы приедем в Ярд, и я наведу справки. Если вы потеряли память, вас наверняка уже кто-нибудь ищет. Майкрофт не поверил своим ушам. Только Лестрад мог искренне расстроиться из-за проблем совершенно постороннего человека, которого видит впервые в жизни. И кого — бандита вроде него. Без пяти минут рецидивиста и узника Азкабана — учитывая, что в рамки объяснимого происходящее явно не вписывается, подобный исход его не очень-то удивит. Он едва удержался, чтобы не покачать головой. Вот что бывает с людьми, которых в детстве не учили не доверять рыжим. Ему действительно повезло, что на пути повстречался Лестрад: сегодня и вообще. Раньше он никогда особенно не думал об этом, и вот как все обернулось теперь. Он печально улыбнулся одними уголками губ. Лестрад воспринял это как согласие и, кивнув, уже не отвлекал внимания от дороги.