***
— Бейкер-стрит 221Б. Кто здесь живет? Майкрофт ничего не ответил и привычным движением постучал в дверь — с уверенностью, которая резко контрастировала с его внутренним состоянием, напоминавшим раскачивающийся из стороны в сторону маятник. Из крайности — в крайность. Из приоткрытой двери пахнуло какими-то травами вперемешку с корицей, и секунду спустя из квартиры выглянула голова миссис Хадсон. — Да? — спросила она, с испуганным видом оглядывая гостей. Сам Майкрофт ее не очень-то заинтересовал, но вот физиономия Грега, по всей видимости, внушала ей определенные опасения. Незаметно, она чуть прикрыла дверь, и теперь всем, что она могла предъявить миру, оставались два глаза, смотрящие на них сквозь оставшуюся темную щелку. — Миссис Хадсон, — обратился к ней Майкрофт, — я звонил сегодня… «Шерлоку», — собирался продолжить он, но его перебили. — А, — вдруг просияла женщина, — точно-точно! Так вы по поводу квартиры, — улыбнулась она, глядя на Майкрофта как на самого дорогого гостя. — Ох, ну что же мы… проходите. А это ваш… — она посмотрела на Лестрада, и защебетала, не давая вставить и слова. — Простите мою неприветливость, просто вы так похожи на полицейского, от них сейчас никакого спасу нет! Являются, как к себе домой, средь бела дня, все выискивают что-то. А я им объясняю, это тра-вы, тра-вы мои, от бедра! Тибетская медицина, а я ведь уже не молода… Понимаю еще бандиты, но что делать нам, честным людям? Разве мы не заслужили немного покоя за свои же деньги? Но вы, конечно, никакой не бобби, уж я-то этого брата знаю. Майкрофт глянул на обалдевающего Лестрада и, стряхнув снег с волос, первым вошел внутрь. Миссис Хадсон взмахнула рукой, отгоняя висящий в холле кумар, и повела их наверх. Он услышал, как за спиной Лестрад с шумом втянул воздух. — Конечно, здесь еще нужно чуточку убраться, кое-где подклеить обои, набросить мишуры… Но за такие смешные деньги в нашем районе вы не найдете ничего лучше! Вторую спальню можно переделать в кабинет, а? — подмигнула она Майкрофту. — Такому представительному мужчине наверняка понадобится свой кабинет для работы. К чему она клонила, Майкрофт сообразил явно позже уставившегося в стену Грега. — Вы не переживайте, дорогуша, — обратилась она к нему, — я совсем не против… ну вы понимаете. — Нет, — чуть нахмурив брови, произнес тот. — Не понимаю. — Ну, когда мужчина с мужчиной, — процедила Миссис Хадсон через губу. — Может, так сразу и не скажешь, но я женщина современная, — снова подмигнула она. — Да уж, — буркнул Грег. — А это что, современное искусство? — он указал на смайлик из дырок на стене. — Ах это, — протянула домовладелица. — Да вы не обращайте внимания, чем-нибудь прикроем. Осталось от прошлого квартиранта. Хороший был человек, но до чего взбалмошный! Представляете, просто взял и уехал! Ему, видите ли, все наскучило! Просыпаюсь я как-то раз, а вещей нет — только записка. «Миссис Хадсон, я ваш вечный должник». — Да? — переспросил Майкрофт. — А он не говорил, куда собирался? — Почему же не говорил, говорил. Сказал, — она приложила палец к подбородку, пытаясь припомнить точные слова, — что собирается… как же там… изучать новые измерения и пространства. Сами понимаете, человек творческий, вечно в поиске. Зато какой талантливый! Бывало, возьмет скрипку, сядет в кресло и пиликает до утра. Соседи жаловались на шум по ночам, но разве ему объяснишь? Богема! Говорит, помогает думать. Он ведь днем все химичил, эксперименты ставил. Ой, — спохватилась женщина и хлопнула себя по губам. — Как же я… Вы точно не из полиции? — Наркоман чертов, — пробормотал Майкрофт себе под нос. — Что вы, мэм, разве мы похожи на полицейских? — глядя куда-то в потолок, отозвался Лестрад, которому, судя по виду, сохранять невозмутимое лицо стоило большого труда. — Я, например, работаю в зоопарке. А Майкрофт — большая шишка в правительстве. — Ради Бога. Я всего лишь занимаю незначительную должность в Министерстве транспорта, — скорее на автомате, чем подыгрывая, отозвался он. — Что вы, как интересно! Надеюсь, это не вы заведуете пригородными поездами — как они ходят, это же уму не постижимо! Ну ладно, милочки, вы осмотритесь, а я пока сделаю нам чаю. — Майкрофт, что здесь происходит? — едва остались одни, потребовал объяснений Грег. — Я думал, мы найдем здесь кого-то из твоих близких. — Ты же слышал, что он уехал, — равнодушно проговорил Майкрофт и прищурился. Его внимание привлек забытый на камине череп — Билли, если он правильно помнил (троекратное ха). Примечательно было то, что Шерлок никогда не расставался со своим неизменным талисманом. Правда, сейчас его, с позволения сказать, макушку украшал рождественский колпак. Майкрофт поднял вещицу на свет, и из нее выпала какая-то бумажка. Он вернул череп на место и, подняв ее, — внутри оказалась записка — пробежался глазами по содержимому. «Дорогой Майкрофт, Я знаю тебя вот уже сорок лет, и за все это время ты ни о чем меня не просил. Ты никогда в меня не верил, предпочитая делать вид, что не нуждаешься в волшебстве, чтобы получить то, что тебе нужно. Какое-то время я закрывал глаза на вопиющее пренебрежение, с которым ты относился к окружающим тебя людям. Но твое поведение в последнее время заставило меня присмотреться к тебе поближе и принять самые экстренные меры. Из всех плохих мальчиков ты — вел себя особенно плохо. Так что в этом году я припас для тебя совершенно особенный подарок. С.Н.» — Что за чушь… — Что там? — Грег заглянул через ему через плечо. — «Рождественское спецпредложение, каждый третий пончик у Спидис за полцены». Вау, — удивился он, — а я, оказывается, голодный. Бейкер-стрит… да это же прямо под нами, — Грег подошел к окну и, взглянув вниз, снова повернулся к нему. — Твой приятель не предупреждал, что собирался уехать? Майкрофт снова посмотрел на записку, но вместо прежнего текста на ней красовалась реклама кафе на первом этаже. Если он сходил с ума, то делал это в своей собственной неповторимой манере. Сначала провал в памяти, затем — все, кого он знал… Майкрофт вскинул голову, оборвав ход мыслей на полуслове. Он подумает об этом потом. Позже. — Он мне не приятель. Это квартира моего брата. Что ж… во всяком случае, была. Грег неловко почесал затылок. «Хреново». По лицу читалось, что не такого ответа он ждал. — Не важно, — успокоил его Майкрофт. — Лучше пойдем, если не хочешь, чтобы эта милая женщина вернулась, чтобы продолжить разговор о своих современных взглядах и расписаниях пригородных поездов. — Господи, — пробормотал Грег, спускаясь следом за ним по лестнице. — Я так не краснел с самой школы. Майкрофт глянул на него через плечо. — Интересно. Обычно люди врут, что не покраснели, но я еще никогда не слышал, чтобы не покраснев, утверждали обратное. Грег фыркнул. — Ты тоже не покраснел. — Что ты, я был даже польщен, — бросил Майкрофт быстрее, чем сообразил, с кем говорил. Это была определенно не та версия Лестрада, с которой стоило флиртовать, и озадаченное молчание в ответ лишь подтвердило эту теорию. — О, мальчики! Куда же вы, а как же чай? Я и печенье испекла… имбирное… Едва не наткнувшись на домохозяйку с подносом, Майкрофт резко остановился, и Грег налетел на его спину. — Прошу прощения, миссис Хадсон, но у нас возникли срочные дела. Мы обязательно вам позвоним, — заверил он, глядя перед собой, и безо всяких объяснений вышел за дверь, оставив менее расторопного Грега отдуваться за них обоих. — Фух. — Едва попав на улицу, тот ослабил узел шарфа и поспешил отдышаться. — Я тут вспомнил, что я полицейский. Как думаешь, стоит намекнуть на это место наркоконтролю? Там же дышать нечем. Майкрофт хмыкнул. — Неудивительно, почему они с моим братом так хорошо отзываются друг о друге. — Твой брат тоже покуривает? — спросил Грег с максимумом доступного ему такта. — Если бы он только курил, уверяю, я был бы самым счастливым человеком на Земле, — сдержанно ответил Майкрофт. В суматохе он и сам не заметил, когда они перешли на ты, что казалось ему как естественным, так и неестественным одновременно. — Ты же сам слышал про его эксперименты. Мы собираемся зайти? — спросил он, кивнув на кафе, и на вопросительный взгляд пояснил: — Я никогда не видел, чтобы на рекламу пончиков смотрели с такой неприкрытой безусловной любовью. Это было абсолютной правдой. Настолько, что Майкрофт даже испытал укол ревности, хоть, возможно, дело было в том, что он слишком вжился в назначенную им миссис Хадсон роль однополых супругов. — Мне по профессии положено, — отшутился Грег, потянув украшенную остролистом дверь и пропуская его вперед. — Я, может, только из-за пончиков в Ярд и пошел… Это даже близко не было правдой, так что Майкрофт просто взглянул на него из-под бровей. — Что? Или ты думал, мне нравится разглядывать все эти трупы? Хотя… сегодняшний был ничего. Девушка за прилавком посмотрела на него странно. Разместившись за столиком, они какое-то время молчали, пока Грег наслаждался пончиками, а Майкрофт уныло ковырял вилкой кусок бананово-шоколадного кекса. — Не вкусно? — заметил Грег. — Выглядит хорошо. — Я не голоден. — Хм. — Грег на удивление промолчал, хотя Лестрад, которого он знал, не успокоился бы, пока хитростью, обманом, уговорами или силой не запихнул в него этот кекс по частям. — Так ты не был в курсе, что твой брат собирался уехать? — Боюсь, я не очень хороший брат, — ответил Майкрофт и притворно улыбнулся одними уголками губ. — Бывает. Знаешь, я и сам не фонтан. Сестра ожидает, что я куплю племяшке подарок, а я за весь месяц не нашел минуты, чтобы сходить за ним в универмаг в одном квартале от Ярда. — Благодарю за попытку подбодрить, но я делал вещи гораздо хуже. — Или это, или предложить тебе пончик, — попытался улыбнуться Лестрад. — Тем более что они здесь просто божественные. Может, мне и правда сюда переехать? Майкрофт дернул губой, что означало что-то вроде ответной улыбки, и отпил свой кофе. Воцарившаяся тишина — если не считать надоедливой рождественской музыки, на которую он, впрочем, не обращал внимания, — дала ему шанс подумать. Откинувшись на спинку дешевого стула, он смотрел на Грега, размышляя, а много ли он встречал полицейских, которые, услышав его историю, взялись бы ему помогать? Или вовсе стали бы его слушать? Ему вдруг стало противно от себя. С чего он вообще решил начать что-то с Лестрадом? Он был совершенно не похож на тех, с кем Майкрофт обычно связывался. И тут Лестрад. Нельзя сказать, чтобы розыгрыш Шерлока с сообщениями от тайного поклонника стал для него сигналом к действию, хотя в общем гневе на брата они действительно впервые по-настоящему сблизились. Лестрад так забавно извинялся, а он возьми и ляпни, что простит его, только если тот согласится пойти с ним на свидание. Конечно, он думал об этом раньше, но никогда не рассматривал эту идею всерьез. В какой из моментов он вообще решил, что может рассчитывать на симпатию такого человека, как Лестрад? Это же просто смешно. И сейчас он снова навязывал ему свое общество. Интересно, как скоро тот поймет, что «новый знакомый» ему наскучил. Последняя мысль напомнила Майкрофту о чем-то, что уже приходило ему в голову раньше. «Как скоро поймет», как скоро… Он ведь уже думал об этом вчера вечером, аккурат перед тем как воспоминания обрывались. Он попытался вспомнить свою мысль в точности, что-то вроде «хорошо, что Грег не имел возможности узнать его ближе». Происходящее сейчас будто воплотило в себе его желание — ведь, если так посудить, теперь Лестрад действительно не знал его близко. Он вообще его не знал. Никак. Если бы он мог изменить его мнение о себе — но для этого нужно было больше, чем безумие, — нужно было перестать быть собой и стать кем-то другим. Майкрофт прислушался к себе и не нашел особенных изменений, кроме того, что от кофеина начинало тошнить. Наверное, все эти мысли отразились на его лице печальным выражением, потому что Грег спросил: — Твой брат… Там, куда он уехал, у него могут быть проблемы? Майкрофт ответил, не задумываясь. — Он всегда находит себе проблемы, но я уверен, о нем есть кому позаботиться, пускай он того и не заслуживает. — Он улыбнулся сам себе, какой-то не оформившейся, смутной мысли. — Твой брат действительно так плох? Потому что, если ты не в курсе, ты улыбаешься, говоря о нем. — Это нервное, — успокоил Майкрофт. Готов поклясться, ты сам так делал еще вчера. — Нужно возвращаться в офис, — после ненапрягающей тишины объявил Грег, вставая; Майкрофт, выпав из задумчивости, поднял на него вопросительный взгляд. — Что? — не понял инспектор. — Что это значит? — Полагаю, я уже достаточно злоупотребил твоим временем. Дальше я справлюсь сам, разумеется, если ты не передумал с арестом, — заявил Майкрофт. Вышло несколько грубовато. — Тебе есть куда идти? — Нет. — Ты вспомнил, где живешь? — Нет. Найду кого-нибудь из знакомых. — Например? Майкрофт раскрыл рот, но не придумал, что сказать наперед, поэтому со стороны возникшая пауза должна была выглядеть так, будто память подвела его снова. — Тогда, возможно, мне и правда стоит арестовать тебя, — нахмурился Грег. — Это лучше, чем оставить тебя разгуливать по городу в поисках непонятно чего. — Если можно, в этот раз без наручников, — в тон ему парировал Майкрофт, готовясь к выволочке, однако ее не последовало. Грег вздохнул. — В управлении у меня гораздо больше ресурсов, чтобы помочь тебе. И не пойми меня неправильно, но я не могу отпустить тебя в таком состоянии, когда ты даже не знаешь, где живешь. Мы могли бы поездить по городу в надежде, что ты увидишь знакомые места и что-нибудь вспомнишь, но, к сожалению, у нашего отдела в производстве двенадцать дел, и я надеюсь закрыть хотя бы четверть из них до конца года. Я буду разбираться с ними, а ты пока составишь список знакомых, чтобы мы могли пробить их номера по базе. — Я тоже мог бы помочь. — Что? — Я мог бы взглянуть на дела. Конечно, не обещаю, что решу все двенадцать, но… Грег просиял. — Исключительно в интересах следствия. — Разумеется, — ухмыльнулся Майкрофт, тоже поднимаясь с места.***
В Скотланд Ярде Майкрофт быстро прикидывает список из нескольких имен, безо всякой надежды на то, что с кем-то из этих людей удастся связаться. В этом списке нет никакого смысла, но он все равно делает так, как говорит Грег, чтобы занять его делом и дать себе возможность обдумать происходящее. Итак, Джон Ватсон отмел его теорию об отравлении. В травме он тоже сомневался — на нем ни синяков, ни каких-либо других следов нападения, а что до головокружения — его он испытывал только от необходимости выслушивать плоские шуточки Ватсона. Сумасшествие не исключалось, с той лишь пометкой, что, отбрасывая все странности, мыслил он по-прежнему ясно. Однако — Майкрофт не стал бы смягчать правду даже для себя самого: сумасшествие, если так рассудить, не что иное, как вопрос точки зрения — мы видим его, находясь снаружи, и не замечаем, находясь у него внутри. Все безумцы мнят себя нормальными, и эту версию нельзя отметать, но не зря он заметил, что его сумасшествие совершенно особенного сорта. Что, если попробовать взглянуть на него рационально? Ведь даже если он действительно сошел с ума, ничто в этом мире не берется из ниоткуда. Итак, сперва утренний провал в памяти. Затем он теряет связь со своими контактами, а знакомые, которых он встречает, не только перестают его узнавать — нет, само его существование и все, что может подтвердить его, будто стерто с лица земли. Разные странности вроде поддельного удостоверения с натяжкой могут быть чьей-то шуткой. Под силу ли такая афера человеку? Крайне маловероятно, но возможно — ровно до того момента, когда он встречает Лестрада — здесь теория чьего-то заговора разбивается как волны о прибрежные скалы. Он бы никогда не поступил так с ним — и не потому, что Майкрофту хотелось бы в это верить; можно было бы составить длинный логически обоснованный трактат на тему, почему Лестрада не заставить участвовать ни в какой авантюре против него, но на самом деле можно ограничиться лишь тем, что с его характером тот не смог бы притворяться так долго, ничем не выдав себя. Так что люди здесь ни при чем. Выходит, все дело исключительно в нем самом. Но как быть с исчезнувшей запиской? Ведь он уверен, что видел ее так же хорошо, как сейчас видел свои дрожащие руки. Майкрофт сжал кулаки. Если он бредит, значит, и сам этот бред должен быть понятен ему. Больше странного текста записки его смутила только подпись: С.Н. А что, если Джон был прав и ему нужно в больницу? Ведь, если он размышляет верно, и происходящее — лишь фантазия его мозга, выдумка сознания, через Джона он говорит сам с собой… Вздор. Джон все время отправляет кого-то в больницу — может быть, для него в его голове просто не предназначено других реплик. Других реплик… Майкрофт вылетает из отдела, вызывает лифт и, спустившись на первый этаж, направляется на поиски медпункта. Когда он толкает дверь с табличкой «Джон Ватсон, дежурный врач», хозяин кабинета поднимает на него глаза и, пропустив всякие приветствия, спрашивает, будто продолжая начатый разговор: — Вы уже были в больнице? — Что? — переспрашивает опешивший Майкрофт. — Не затягивайте с этим, как я уже сказал, последствия травмы могут быть серьё… — Который час? — нетерпеливо перебивает он. — Поторопитесь, если хотите успеть в больницу до окончания приемных часо… Он захлопывает дверь и делает шаг назад. Вернувшись в отдел Лестрада, он застает того в дверях кабинета, за разговором с сержантом Донован. — Ладно, Салли, отдай это экспертам и можешь отправляться домой, — доносится до него. — А что насчет вас, сэр? — Я еще немного покопаюсь в наших делах… Донован Майкрофт видит со спины; а когда подходит ближе, готовясь испытать свою догадку на ней, та разворачивается и, смотря ему прямо в лицо, произносит: — Сэр, а что здесь делает этот фрик? — Отрабатываю наказание, оказывая неоценимую помощь следствию. Кстати, не подскажете, который час? — А что, опаздываете на штурм Парламента? Грег вздыхает и, пропустив его в кабинет, берет ничего не понимающую Салли за локоть и уводит прочь. — Только учтите, в Вестминстере охрана стреляет на поражение… — обернувшись, не унимается та. Когда дверь за ними захлопывается, Майкрофт опускается за стол и сквозь щели в жалюзи бездумно наблюдает за тем, как Лестрад, втолковывая ей что-то на ходу, пытается выпровадить сопротивляющуюся Донован в холл. Наконец, бросив в его сторону пару настороженных взглядов через стекло, девушка произносит что-то вроде «Уверены, что это хорошая идея? Как знаете» и, напоследок встряхнув кудряшками, гордо покидает отдел. Майкрофт поднимает глаза на украшенный свисающими гирляндами потолок и понимает, что его голова еще никогда не была так безнадежно и отчаянно свободна от каких-либо конструктивных мыслей. На смену прежнему беспокойству и недоумению приходит страх, но боится он почему-то не возможности, что происходящее никогда не вернется в норму, а совсем другого — ведь, если он правильно разобрался, все участники происходящего являются именно такими, какими он их себе представляет, и делают ровно то, чего он от них ждет. А значит, то же самое в равной степени справедливо и для Лестрада. Будучи не в силах объяснить, почему, Майкрофт уже ощущает, что видеть его таким обернется для него катастрофой. — Прости за это. В конце года работы невпроворот, так что мы все на взводе. Вот, подумал, кофе не будет лишним, — ставя перед ним стакан, говорит Грег. Майкрофт опускает голову. Его страх, судя по всему, наблюдал за ним уже какое-то время. — Прежде чем перейдем к делам, я хотел спросить, почему ты вообще предложил помощь? Из любви к загадкам, — спрашивает инспектор, занимая место по другую сторону стола, — или потому что чувствуешь себя обязанным мне? — Почему это важно? Остается только гадать, каким образом Грег с такой легкостью находит нужное посреди царящего на столе бардака, но факт остается фактом — уже через минуту перед ним вырастает внушительная гора папок. — Потому что ты выглядишь измученным и потому что при всем своем желании воспользоваться создавшимся положением, если ты действительно хочешь уйти, я не стану тебя держать. Майкрофт боялся, что после сделанного им открытия Лестрад начнет вести себя как робот, но на деле ничего подобного не происходит: сидящий перед ним человек мало чем отличается от себя прежнего. Правда, он наконец понимает — Лестрад ведет себя с ним как с новым знакомым, и именно нарочитая вежливость и терпимость и были тем, что так смущало его. Казалось, тот вел себя ровно так, как было удобно Майкрофту, но, к его огромному сожалению, слово «удобный» подходило кому угодно, но не Грегу Лестраду, которого он знал. — Я обещал помочь, — неопределенно говорит Майкрофт, избегая отвечать на вопрос, тем более что как такового вопроса не прозвучало. — Значит, просто тащишься от загадок? Майкрофт забывает дышать. Вот оно. Загадка — что бы ни происходило с ним сейчас, он должен найти искомое, решение и ответ. Если это безумие — что ж, тогда он нащупал конец узла и распутает его сам. Его бред, его голова, его загадка — а значит, и правила тоже подвластны ему. Вместе с этим пониманием приходит спокойствие. Он ощущает, как оно расходится от центра груди и заполняет каждый его орган, каждую клетку тела, до тех пор, пока не начинает покалывать пальцы. Губы сами собой расплываются в искренней улыбке. Он ловит на себе пристальный взгляд Лестрада, но тот не отводит глаз. — Полагаю, мне в большей степени интересны не ответы, а сам процесс. К тому, что я решил, я тут же теряю интерес. Он чувствует, как шевелятся губы, но совершенно не разбирает собственных слов. — А я обожаю ответы. Видишь, мы отличная команда, — смущенно усмехается Грег, передавая ему верхнюю папку. — Работаем сообща: ты раскрываешь дела, я — радуюсь за нас двоих. Он думает, что знает это чувство, но лишь теперь понимает, что оно и есть та сама «близость», о которой столько говорят люди. — Тогда, боюсь, тебе больше подошла бы математика. — Ага. Сколько хочешь задачек, и не пришлось бы никого убивать. Майкрофт-Майкрофт, где же ты был раньше? Не зная, что на это ответить, он раскрывает папку и начинает читать.***
— Все указывает на то, что это она отравила мужа. Но зачем ей это понадобилось? Да, раньше у них были проблемы в отношениях, но с тех пор как они прошли семейную терапию, отношения стали налаживаться. «Они выглядели счастливой парой, словно снова переживали начало отношений», — прочитал Майкрофт строчку из свидетельских показаний и карандашную пометку сбоку: — «Дети подтверждают». Между прочим, подписано твоей собственной рукой. — Может, не все было так гладко. Мало кто выносит скелеты из шкафа, особенно когда их с таким трудом удалось запихнуть обратно, — отозвался Грег. С растрепанными волосами и заложенным за ухо карандашом, хмурясь над раскрытой папкой, он выглядел таким сосредоточенным, что Майкрофт не мог не усмехаться, подглядывая за ним. — Деньги? — У него страховка оформлена на брата. Даже не на детей. Если бы ей удалось выйти сухой из воды, она бы ничего не получила. А своих активов у них немного. Нет, тут что-то личное, они ведь неспроста ходили на терапию. Возможно, кто-то взялся за старое. Любовник? Или он ей изменял? Но тогда ей проще было бы развестись. Да и потом, убийства на почве ревности чаще всего спонтанны и кровожадны, а здесь — хладнокровное и обдуманное решение. Если она мстила ему за измену, то рассчитывала получить от его смерти выгоду. Но я не вижу, где зарыта ее награда, понимаешь? Если он, конечно, не был подпольным миллионером, при разводе она стрясла бы с него больше денег, чем после его смерти. Майкрофт откинулся на стуле. Последние два часа они провели, обсуждая текущие дела отдела, и, признаться, он давно не проводил время так хорошо. У Грега были интересные идеи, и он даже начинал спорить — такими фантастическими казались некоторые из них, — но в итоге оказывалось, что большинство из них подкреплены не только фактами и логикой, но так же и опытом, в том числе знаниями о психологической подоплеке преступлений. Убийства могли быть сколь угодно изощренными, но логика их совершения и стоящие за ними мотивы походили на переменные математических уравнений. — У брата алиби? — Ага. Был на Миконосе. Алиби железное. Когда я разговаривал с ним, у него был такой загар, что я чуть сам не умер от зависти. Все сокрушался, что из-за забастовок в аэропорту и на железной дороге не смог приехать сразу же, как ему сообщили. — Ерунда. Брат умер десятого, забастовки начались на неделю позже. Грег поднял удивленный взгляд. — Откуда ты знаешь? — требовательно спросил он. Майкрофт сглотнул и замешкался с ответом. Что он должен сказать? «Я же говорил, что работал в Министерстве транспорта»? На самом деле в то время Греция находилась в подвешенном состоянии, ожидая очередного транша от Евросоюза. Забастовка началась, когда Британия заблокировала решение, и в Греции поползли слухи об увеличении налогов на авиаперевозки, что вызвало волну негодования среди работников сферы и попытки шантажировать власти угрозой перекрыть один из немногих оставшихся денежных потоков — а именно, туристический. В итоге Греция согласилась принять предложенную Британией программу выхода из кризиса в обмен на кредит от ЕС. Конечно, выдвинутые условия подразумевали выгоду Британии, которая планировала получить контроль над некоторыми греческими активами по смешной цене. Майкрофт прекрасно знал, когда именно данные события имели место, ведь принимал в них непосредственное участие и на память пока, слава Богу, не жаловался. Ну, почти. — Политика — моя слабость. — Ничего себе слабость. Так получается, он соврал: смерть брата не очень-то его взволновала. И теперь получит страховку. Интересно, — Грегу до азарта Шерлока, конечно, было как от Гастингса до Греции на своих двоих, но он заметно оживился, почувствовав, что напал на след. — С кем он был на Миконосе? — А туда ездят с кем-то? — рассмеялся Грег. — А что? — Рассуди сам. Как он мог надоумить жену убить своего мужа так, чтобы та, во-первых, послушала его, а во-вторых, не сдала его, как только появилась не иллюзорная перспектива сесть за убийство? Если он обещал поделиться с ней или будь он ее любовником — то примчался бы сразу, чтобы проконтролировать весь процесс. Но он же чувствовал себя в совершенной безопасности, даже не прячась, а распивая коктейли на острове, полном загорелых тел, предъявив в качестве алиби трехнедельный загар. — Значит, он действовал чужими руками? Кто-то надоумил жену за него, и, учитывая наглость, с которой они провернули это дельце, этот кто-то мог отправиться в Грецию вместе с ним, — Грег сделал пометку и постучал карандашом по подбородку, думая. Майкрофт снова засмотрелся и на этот раз, кажется, оказался пойман с поличным, потому что, когда голос Грега дошел наконец до его сознания, тот смотрел прямо ему в лицо и ухмылялся. — Я сказал, что у меня есть догадка. И хватит думать о Миконосе, ради Бога, — подколол он. — Где твой патриотизм, здесь достаточно островов, выбирай любой на свой вкус. Майкрофт поджал к губы, понимая, что Грег говорил вовсе не о Британских островах, а об их обитателях. — Кхм. Так что за догадка? — несколько неизящно, не в пример себе обычному, он попытался свернуть со смущавшей его темы, пока та окончательно не завела их разговор не туда. — Брат убедил ее избавиться от мужа через кого-то. Кого может послушать женщина? — Любовника, это мы уже выяснили, — ответил Майкрофт, но Грег лишь улыбнулся, побуждая продолжить мысль. — Понимаю. Что ж, попробуем зайти с другого конца. Убедить может тот, кто знает, за какие ниточки дергать. Тот, кто хорошо знает ее… и, очевидно, ее мужа. Кто-то, кто заручился доверием и, возможно, нравился ей и, зная об этом, обещал нечто большее. — Но этот кто-то должен быть незаметен в своем убеждении, так, чтобы в случае удачи подозрения ни в коем случае не пали на него. Майкрофт подхватил его мысль. — Кто-то, кто знал об их проблемах, потому что они сами рассказали ему о них на семейной терапии. Если психотерапевт и сыграл роль буфера между ней и братом мужа, то, скорее всего, обнаружится, что именно с ним тот праздновал получение страховки, попивая коктейли на берегу Эгейского моря. Блестяще. — Пока это только догадки, но, думаю, мы тоже заслужили награду. Пойду раздобуду что-нибудь, от чего мой живот перестанет пытаться сжить меня со свету. Заодно поручу кому-нибудь, чтобы проверили этого ушлого врачевателя душ. Наградой оказался киткат из вендинговой машины. На насмешливый взгляд Майкрофта Лестрад только пожал плечами. — Что? Сладкое полезно для мозговой деятельности. Хотя, учитывая, сколько сахара я ем, я уже как минимум должен был получить Нобелевскую премию за какое-нибудь перевернувшее мир открытие. — Он вскрыл упаковку зубами и, зажав батончик во рту, принялся перебирать папки. — Охо. Поферить не ому фто это пафледнее. — Что? — Я говорю, что мы решили все дела. Невероятно. За, — он глянул на часы на руке, — два с половиной часа я продвинулся дальше, чем за последние два месяца. Не хочешь у нас работать? Какое у тебя образование? — Экономическое. — Эх, черт. Ну и что, все равно ты мог бы стать частным сыщиком, а? И работать на себя, ну, а я бы иногда обращался к тебе за советом. А это что за лицо? — спросил он, заметив, как Майкрофт скривился, словно ему предлагали не работу детектива, а зарабатывать на жизнь торгуя собственным телом. — Ну ладно, это я так, в порядке предложения, я же знаю, что у тебя с твоими мозгами наверняка есть работа гораздо круче всего того, что мы здесь делаем. — Он все еще выглядел довольным, но последнюю фразу произнес с искренней убежденностью и сожалением. — С чего такие выводы? — он все-таки сделал над собой усилие, изобразив удивление. — Еще спрашиваешь, — сощурился на него Грег. — Одно твое пальто дороже, чем вся моя одежда. И то, как ты разговариваешь — прости, но это же кошмар. В хорошем смысле, — поспешил исправиться он. — Но дело, в общем-то, даже не в этом. — Майкрофт поднял бровь, ожидая продолжения, но Лестрад как-то замялся и договаривать не спешил. — Просто… когда я стал тебя гуглить… — Положим, Гугл ничего не выдал, и о чем это говорит? — вмешался Майкрофт. — Возьму на себя смелость предположить, что на свете есть лишь два человека с такой извращенной фантазией на детские имена — и по счастливой случайности, им повезло встретиться и стать моими родителями. Правда, этим, похоже, они исчерпали везение нашей семьи на десять поколений вперед, и на меня уже ничего не осталось, — пробормотал он. — Редкое имя плюс тот факт, что я никогда особенно не выделялся… Майкрофт решил не продолжать — пожалуй, он и так достаточно наговорил, выдав миру самый вопиюще скромный эвфемизм для карьеры в разведке, произнести который ни одному шпиону до и после него не позволили бы остатки стыда и элементарное чувство меры (сообща обошедшие Майкрофта стороной еще при рождении). — Считаешь, я совсем идиот, — буркнул Грег, отчего-то насупившись как сова, лишь усилив тревожное недоумение Майкрофта. — Ты мне гугл сломал. Вот, — он разблокировал телефон смартфона и бросил его перед Майкрофтом на стол, — полюбуйся на свою работу. Майкрофт поднял телефон и увидел, что на месте страницы поисковика теперь высвечивалось сообщение о неизвестной ошибке. Он обновил страницу, но ничего не изменилось. Похоже, Лестраду удалось стать первым человеком на свете, которого действительно забанили в гугле. — Я не жду, что ты расскажешь мне все как есть. Я даже допускаю, что есть какие-то вещи, которых никто не должен знать, уж тем более первый встречный, вроде меня, но… Несмотря на всю мою благодарность, я все еще не выношу, когда мне лгут. Как любой нормальный человек, с тем лишь отличием, что я неплохо различаю, когда меня пытаются водить за нос. — Он смерил Майкрофта хмурым взглядом, отчего тому стало не по себе, подумать только, даже совестно (на самом деле стыд и чувство меры до знакомства с Лестрадом составляли трио, но позже совесть вернулась, хотя и шаткой походкой). — Я не стану задавать лишних вопросов, просто скажи мне, ты ведь прекрасно помнишь, где работал до вчерашнего дня? В жизни не поверю, что ты и правда пытался попасть в Министерство, чтобы стащить у них парочку дыроколов. Просто ответь и я все пойму — и не буду тебя пытать, только если ты сам не захочешь рассказать мне, что с тобой случилось на самом деле. Некоторое время Майкрофт молчал, закусив губу изнутри, а после сказал, вместо ответа: — Спасибо, — мысленно благодаря тактичность Грега за возможность закрыть эту тему. — И все-таки, — вдруг повеселев, вспомнил Лестрад и деловито откинулся на стуле, заложив руки за голову. — Классно ты раскусил нашего Санту, а? Без свидетельских показаний нам бы никогда не пришло в голову обвинять Санта Клауса в том, что он на самом деле домушник. — Почему? Разве легенды не говорят, что он пробирается в дома по ночам, пока их обитатели спят, съедает все печенье… кто вообще знает, чем еще он там занимается, пока никто не может за ним следить? — Воу, — воскликнул Грег, встрепенувшись на стуле, — Майкрофт, кажется, у кого-то серьезный зуб на Санта Клауса и Рождество! — Зуб! Может быть, я просто никогда не верил в этот нонсенс, а потому и никогда не был предвзят? — Никогда не верил в Рождество? — смеясь, переспросил Лестрад. — Вообще никогда? Так что случилось, так плохо себя вел, что никогда не получал подарков? Или дарили все время не то, что тебе хотелось? Я смотрю, ты и сладкое не жалуешь, — он потянул за конец растаявшего китката, который Майкрофт сжимал уже добрых пятнадцать минут, заставляя выпустить его из пальцев. — Уверяю, твои инсинуации не имеют под собой никакого основания. Кстати, вы нашли ребенка? — Пока нет. Родители не очень настроены сотрудничать со следствием, сам понимаешь. Я поручил это Донован. — О, тогда он должен быть вдвойне напуган. Грег поднял брови. — Я имею в виду, — Майкрофт остановился и подумал над тем, как облечь то, что он хотел сказать, в дипломатическую обертку, — что, учитывая характер сержанта, ребенок скорее всего еще больше испугается и ни за что не выдаст себя. Что довольно печально — если не для дела, то для психики… — …убийцы? — продолжили за него. — …я хотел сказать «свидетеля», — елейно проговорил Майкрофт. — Пожалуй, ты прав, — задумчиво ответил Грег и замолчал; его понимающий насмешливый прищур, словно он чего-то не договаривал, отнюдь не внушал спокойствия — Майкрофт терпеть не мог, когда про него знали что-то, чего он сам о себе не думал и не собирался подозревать. — Перепоручу это кому-то другому. — Я лезу не в свое дело, — вдруг заявил Майкрофт — фразу, которой не произносил ни разу за свою жизнь. Он хлопнул глазами и посмотрев в себя, не нашел ответа, что, черт возьми, дернуло его ляпнуть нечто подобное. — Ничего, — успокоил его Грег. — Я уже знаю, как вернуть тебе долг. У тебя есть планы на вечер? — Очень смешно. Подожди, прости, что? — Налицо острый случай Рождестваненавистничества, и я намерен это исправить, — зря он надеялся, что Грег пропустил его пассаж про этот нелепый праздник мимо ушей. — Я не ненавижу Рождество! Что? О, ради Бога, перестань, — возмутился Майкрофт, когда Грег начал подгонять его, заставляя подняться со стула, — это просто смешно… Ты ведешь себя как… — Да-да, обижен на Рождество ты, а веду себя как ребенок почему-то я, — с нарочито скучающим видом передразнил Лестрад и начал допрос: — Так что не так с Рождеством? За что ты ненавидишь Санту, а? Почему игнорируешь сладкое? Ты что, никогда не был ребенком? И заметь, это я еще не спрашиваю, откуда ты так хорошо разбираешься в испуганных Санта Клаусом детях… Грег, кажется, только вошел во вкус и еще собирался продолжать, когда Майкрофт наконец не выдержал и перебил его: — Все, все! Довольно! Может быть, я расскажу тебе. Позже. Грег довольно усмехнулся и вытолкал его за дверь. — Осторожнее! — Хо-хо-хо, кажется, мы имеем дело со скандально известным Гринчем! Только очень тебя прошу, Майкрофт, не кради мое Рождество!..