𝓶𝓮𝓲𝓷 𝓚𝓪𝓷𝓲𝓷𝓬𝓱𝓮𝓷

Утро у Кляйнов выдалось не лучшим образом. Аксель проснулся первым и, заметив, что дядя ещё спит, даже слегка обрадовался. У него появился шанс свалить сейчас, и если Август забыл после выпитого о своих проделках, то можно было бы вообще сделать вид, словно ничего и не было, продолжать жить спокойно и не париться о возможных неловких разговоров на эту тему. Акселю всё равно от дяди деваться было некуда, ну не к отцу-алкоголику же? Ну вот, кажется удача вновь не на стороне крольчонка. Стоило парню только чуть поёрзать, пытаясь убрать от себя руки дяди и выбраться из его объятий, как тот недовольно замычал, проснулся и расфокусированным взглядом уставился на племянника, пытаясь вникнуть, какого хера они вообще делают в одной постели, в обнимку, да ещё и ко всему прочему голыми. Постепенно в голову начинающего инцестника стало закрадываться осознание, он постепенно убрал руки с талии своего крольчонка, пытаясь подобрать хоть какое-то оправдание для себя, хотя это было уже более, чем бесполезно. — Аксель, я… — брюнет шумно сглатывает и отводит взгляд. — Я не хотел… — Ты сам-то хоть себя слышишь? — парень нахмурился и выбрался из-под одеяла, уже совсем не стесняясь щеголять при родственнике голым. Толку теперь прятаться? — Открою тебе небольшую тайну. Когда человек чего-то не хочет, то он это по возможности не делает, а ты словно с цепи сорвался. Аксель чётко проговаривал каждое своё слово, чтобы до, скорее всего, больной после выпитого, головушки Августа уж точно допёрло, что пытается донести до него племянник. Поиски несчастных трусов заканчиваются провалом, вынуждая подростка мысленно послать их к чёрту и продолжить отчитывать дядю, дабы отыграться. — Ты вот это видишь вообще?! — подросток уже пыхтит от злости, показывая на растерзанные засосами ключицы, плечи, шею. — Как твоё «не хотел» по-твоему сможет меня убедить? — Если честно, то плоховато… — щурясь, коротко и лениво проговорил брюнет. Ему, кажется, явно сейчас было не до этого. — Что плоховато? — с недоумением уточняет парень. — Вижу, — тот осмотрелся. — Ты не видел мои очки? — Да ты надо мной издеваешься… — парень выдавил избитую нервную улыбку, кажется, даже глаз задёргался. — Где оставил там теперь и ищи! — Ладно, поищу… — Август сидит, поджав под себя скрещённые ноги, укрыв их одеялом, и опускает вниз взгляд. Прям как нашкодивший щенок выглядит, не иначе. — Ты говнюк, Август, живи теперь с этим. А я в душ, — подросток покинул спальню, громко хлопнув дверью и заставив Августа вздрогнуть, при этом шустро подняв взгляд. — Жить мне теперь вообще не особо хочется, особенно с этим… — мужчина произносит это уже пустой комнате. Хмыкнув и отогнав от себя явно глупые мысли Август встаёт с кровати и приводит себя в порядок. Отыскивает в комоде первые попавшиеся шмотки, одевается и идёт на кухню. Очки чудесным образом обнаруживаются на кухонном столе. Старший ставит чайник и вновь проваливается в мысли. Ему думается, что после его ночных проделок завтраком его племяшка баловать не станет, а сам готовить Август не умеет от слова совсем. Даже жаря обыкновенную яичницу, он способен запросто спалить всю кухню. Талант, не иначе. Ну и, дабы не заморачиваться на счёт еды, да и, возможно, хоть чуть-чуть задобрить крольчонка Август решает заказать пиццу. Аксель тем временем отмокает под потоком тёплой воды и с каким-то особым интересом рассматривает следы от засосов на шее, проводит по ним пальцами и недовольно цыкает. — Пусть теперь хоть пальцем тронет, я ему… устрою… что-нибудь… — произнёс парень шёпотом, слышным лишь ему одному из-за шума воды, ударяющейся об пол и глядя при этом в глаза собственному отражению. — Скорее бы покончить с учёбой, устроиться на работу и начать жить в одиночку. Надоело постоянно от кого-то зависеть и терпеть всё это дерьмо. Помывшись и, по возможности, расслабившись, подросток закутался в полотенце и прошмыгнул к себе в комнату. Переодевшись в шорты и футболку он, наконец, пришёл на кухню. К его удивлению на столе лежала коробка пиццы. Август же абсолютно невозмутимо сидел за столом и копался у себя в телефоне. — Если ты вдруг решил сам для себя, что это меня хоть как-то задобрит… — Аксель садится за стол напротив дяди, дабы быть на максимальном расстоянии от него — …то ты сильно ошибся. — Она с ветчиной, — не отрываясь от телефона, спокойно проговаривает мужчина. Аксель молчит пару секунд, пытаясь принять поражение, затем уточняет: — Без оливок? — Без оливок, — констатирует Август. — Может, тогда достанешь тарелки там… нарежешь? — подростку после такой-то ночки даже сидеть тяжко, не то, что там. — Только если ты согласишься поговорить, — брюнет, наконец, откладывает телефон. — Будто у меня есть выбор, всё равно докопаешься же… — ворчит мелкий, исподлобья глядя на родственника. Август на это лишь улыбается, чем ещё больше раздражает крольчонка. Через минуту перед Акселем оказывается тарелка с любимой пиццей. Август же передвигает табуретку и садится поближе к племяннику. Сам к еде не притрагивается, просто наблюдает. — Ты хотел поговорить? — крольчонок приступает к трапезе, заметно так, подобрев. — Да… — Тогда первым делом попрошу тебя объяснить, где ты шлялся до полуночи, — Аксель ожидал чего угодно, но только не того, что в итоге скажет ему дядя. — К отцу я к твоему ходил, продукты занести хотел… — Август как-то даже помрачнел. Племяш даже пиццу решил пока положить назад на тарелку. — Эм, и?.. Я что-то не уверен, что ты у него просто за чашечкой кофе засиделся… при ваших-то отношениях, — парень переключил всё внимание на родственника, пытался прочесть что-то в его взгляде, но, к сожалению, ничего хорошего прочесть не мог. — Сказать напрямую? — ему, в самом деле, совсем этого не хотелось. — Да, — не заставил ждать с ответом племянник. Август вздохнул, развернулся к Акселю полностью и взял его за руки, поглаживая кисти рук большими пальцами, глядя при этом куда-то вниз, явно дальше, чем в пол. — Адлер мёртв… — Что с ним случилось?! — как-то непредусмотрительно и резко спросил племяшка, сильнее сжимая руки родственника. — Он… с собой покончил… — брюнет наклонил голову и уткнулся лицом в грудь племянника. Аксель ему был сейчас просто жизненно необходим. Всё стало понемногу вставать на свои места… Аксель руками зарылся в нефтяно-черные волосы дяди и стал слегка почесывать корни волос. Такие мягкие и кудрявые, они всегда нравились подростку. Он бы даже косички заплетал, только дядя не дастся. Сам же Аксель ровным счётом не чувствовал ничего, кроме жалости к дяде. Брат-алкоголик заменил Августу и отца и мать в одном лице, не смотря ни на что мужчина ценил и уважал его. Отчего-то в душе подростка стала просто таиться очередная обида на отца. Обида за Августа, который и без того по жизни натерпелся всякого дерьма, так теперь ещё и без брата остался. Крутой из Адлера родственник, ничего не скажешь. Самоубийство — худшая подлость, которую только может совершить человек в своей жизни. Эгоизм, проявленный слабейшей личностью, заставляющий окружающих страдать. — Ладно, теперь я начинаю понимать… — подросток перестал поглаживать голову дяди, а тот в свою очередь отстранился. — Всё, кроме одного. — Почему тебя в постель затащил? — догадавшись, уточнил мужчина. — Да… — Мне придумать более менее логичную отговорку, чтобы не пошатнуть наши отношения или правду сказать? — Август нервно улыбнулся, сложив руки на коленях, сомкнутые в замке, и продолжил буравить взглядом пол. — Бесишь ты с такими вопросами, говори правду, — раздражённо отвечает крольчонок. — В общем… слова этой ночью о том, что я люблю тебя вовсе не были пустым звуком… — Август несмело поднимает взгляд на родственника. — Допустим… я уже довольно давно действительно люблю тебя. Люблю больше, чем племянника. — Нет… Не может такого быть, я бы точно заметил, я что, идиот по-твоему? — подросток с недоверием глядит на дядю. — Не заметил бы, даже если бы очень захотел, ровно до тех пор, пока я бы не напился, — Август вздохнул. — Впрочем, так и случилось. — Тогда на какой ляд ты за бутылку взялся? — последовал логичный вопрос. — Думал, что так будет проще уснуть, — и ведь не прогадал, провалился в царство Морфея, прям как хорёк уснул, к тому же, в придачу, как бонус, получил охуеннейший секс с собственным племянником, по которому уже не первый год сохнет. — Поспал, блять, — процедил Аксель. — Ещё раз я увижу блядское бухло в доме и пеняй на себя. — Извини, я правда не хотел… — вмиг мужчина снова приобрёл видок побитой псины, на что Аксель мысленно подметил: дядя у него тот ещё актёр. — Ну не ври в лицо-то. Хочешь сказать, втрескался и не хотел? — с какой-то издевательской улыбкой спросил подросток. — Ну, хотел же? — Хотел, но не так… — Августа вовсе будто ведром ледяной воды окатили. Аксель изо всех сил сопротивлялся этому дядиному напору в виде щенячьих глазок, пытался найти хоть какие-то аргументы, заставляющие не идти на поводу у накосячившего родственника. Не нашёл. — Ну всё, переставай ныть, папа знаешь как был бы недоволен твоему нытью, а я уж тем более! — подросток хватает целиком коробку с пиццей и тащит её в гостиную. — Пошли лучше телик смотреть. — Значит ты больше не сердишься? — мужчина шустро встал из-за стола и проследовал за племянником. — Да не злюсь я, успокойся, — садится на диван, включает телевизор, рядом с ним садится и Август. — Только не забудь позвонить училке, что я не приду в школу. Примерно… в ближайшую неделю. — Обожаю тебя, крольчонок, — с улыбкой произносит брюнет. У Акселя мурашки по коже от этого «крольчонок», он недовольно хмурит бровки и затыкает дядю куском пиццы, наблюдая как тот с довольным видом жуётся. — А ты меня бесишь, — хотелось бы Акселю вложить в эту фразу хоть капельку злобы, но непрошенная предательская улыбка на лице всё испортила.