В наших окнах затихают звуки, ведь с тобою Можно молчать, когда в комнате нас двое. Каждую минуту, кто мы друг без друга - Кто ты и кто я? Под тёмными окнами, слышишь, как мы становимся ближе? До любой высоты, если рядом есть ты. Под тёмными окнами, слышишь, как мы становимся ближе? До любой высоты, если рядом есть ты.
миша марвин - под окнами
***
Антон просыпается с тяжёлой головой, но раньше будильника на минут 30. Он недосыпает. Просто встаёт, не спеша умывается, пьёт кофе, выкуривает сигарету, собирается и выходит так, как всегда выходил. Ему настолько было лень что-то делать, что парень чуть ли не пропустил остановку. Сегодня у Арсения Сергеевича первая пара. Он вчера сок пил. Значит, будет в норме. А вот Антону херово. Голова начинает трещать, хорошо, что хоть тошноты сильной нет. У него иногда побочки от смешивания алкоголя с таблетками такие, что он думать не может от слова «совсем». Мешанина в голове. Сейчас терпимо. Антон заходит в кабинет и не видит Эда. Сообщение в чате гласит о том, что он не придёт. Понятно. Слишком много выпил. Шастун уверен, что вчера после его ухода друг напился в говно. Парень пытался не думать о вчерашнем. Но когда в аудиторию зашёл преподаватель, вспомнилось вдруг всё и сразу. И пиджак, и вот это его «хочу…», и затяг. Пиздец. Ебашит. Сердце ебашит так, что никакие таблетки его не успокоят. Арсений Сергеевич в пиджаке. Спасибо, что не на голое тело, а на чёрную футболку. И в очках. А вчера был без них. Антон рассматривает его, и хочется думать о том, что вчера ему просто всё привиделось. Но пара начинается, и он слышит голос, что точно таким же тоном вчера произносил для него это ебучее «я хочу». — Шастун, ты сегодня отдыхаешь. Я решил устроить тест. Поэтому достаём листочки. Он промежуточный. Примерно такой же будет в конце семестра. 200 вопросов, допускается 5 ошибок максимум. Антону вот нихера не легче. И это отдых? Да он издевается, блять! — Арсений Сергеевич, это не отдых, это наказание. — А тебя надо было давно уже наказать. Скажи спасибо, что не выпорол. Антон сглатывает, смотря на Арсения Сергеевича в упор. А тот смотрит так в ответ, будто хочет его… да блять! Ничего он там не хочет. Шастун отворачивается и утыкается в лист, который ему только что передали. 200 вопросов. Какого хера? Господь, да за что? Антон сидит над заданиями даже после того, как все уже сдали. Да, проблемы только у него. Однозначно. Арсений Сергеевич подходит ближе и склоняется над его листом, улавливая взглядом обведённые ответы. Цоканье. Антон резко поднимает голову и натыкается на лёгкую щетину на подбородке Арсения-блять-почему-такой-красивый-ты-Сергеевича. Преподаватель поднимает руку, и грудная клетка соприкасается с плечом Шастуна. Указательный палец с красивым кольцом ведёт по листочку, стуча несколько раз по одному из вопросов. — Шастун, ты сам же отвечал по этой теме, а сейчас отметил абсолютно не тот ответ. Ты чем думаешь? — Точно не тем местом, которым думаете вы, Арсений Сергеевич. — Не огрызайся, ребёнок. Так спокойно? Окей. Шастуну вдруг захотелось его выбесить так, чтобы он ему не нравился вообще. А он ему и не нравится же. Он же его это… как там… хочет… и всё, блять. Шастун так и не додумал, потому что всё и так предельно ясно. — Я не огрызаюсь, я просто не понимаю, почему вы так ко мне придираетесь. — Могу рассказать ещё кое-что. — Дайте угадаю. — Антон разворачивается ещё сильнее, заставляя Арсения немного отстраниться для того, чтобы видеть его глаза. — Скажете, что любите придираться только к особенным студентам? — Верно, Антон. Схватываешь на лету. — Антон сглатывает. — К особенным студентам, у которых со мной проблемы. — Точно. Простите, забыл этот момент. Арсений Сергеевич хмыкает, отстраняется полностью и забирает лист, где половина ещё не решена. Антон вскакивает и мчится следом, практически наступая Арсению на ноги. — Я ещё не закончил. — Зато пара, вполне себе, закончилась. Арсений складывает листы в папку, собирает рабочий портфель, и направляется к выходу. Шастун быстро собирает свои вещи и несётся за ним. У него пара по истории искусств, а он идёт за Арсением, сам не зная, почему. — И что мне делать, если я не сдал? — Учить усерднее и сдать тест на зачёте. — Но вы же знаете, что я не смогу. — Кто тебе сказал это? Арсений останавливается и пристально смотрит на Антона, который пожимает плечами. Уши красные, дыхание сбитое, взгляд рассеянный. Синяки под глазами. — Ты спал? — Да. — Чувствуешь себя как? — Не очень, так… — Антон встряхивает головой, прекрасно понимая, что мужчина пытается сделать. — Стоп. Вы тему не переводите. В моих интересах сдать зачёт. По-другому быть не может. Я могу заниматься после пар, если вы хотите, могу кабинет мыть. — Арсений хмурится, и Шастун исправляется. — Нет, это вам точно не подходит. Мыть кабинет не буду, ладно, но вот на дополнительные бы походил, даже если придётся находиться с вами в одном помещении. Мне не хочется рушить свою карьеру и портить плохими оценками зачётку. Я очень стараюсь, Арсений Сергеевич. — Антон какого-то хера поднимает руку и кладёт её на плечо препода. Ещё смотрит так, что самому бы себе по роже и врезать. Глаза байкальские опасно сверкают. Блять. Приехали. Антон, блять, Шастунидзе, ты что делаешь, сука? Угомонись. — Я не хочу проблем. Кадык Попова дёргается. Он хмыкает. Снова. И смотрит на Антона так, будто прекрасно знает, в чём его замысел. А он знает. Он, блять, всё знает. — Будешь пользоваться моим интересом к твоей персоне? Антон сглатывает и стряхивает с плечика пиджака Арсения несуществующую пылинку. — Буду. — Дурачина. — Вас за язык никто не тянул говорить о своих интересах. Арсений дёргает плечом, стряхивая руку Антона. Шастун поджимает губы. Он так и не понял, что в голове у преподавателя, но тот лишь вздыхает, произносит день, время, место… и уходит. Парень ещё несколько минут стоит на месте, а потом срывается на вторую пару, проклиная себя за такое поведение. Чем он думает? Ага. Самому бы знать. Точно не головой. Ему хочется покоя, а с этим Арсением Сергеевичем один сплошной хаос.***
Эд на вторую пару приходит. Он постоянно встряхивает головой, отгоняя сон. На перерыве он идёт вместе с Антоном в столовую. Антону есть не хочется. Поэтому он берёт чай. Эду, видимо, тоже. Поэтому они пьют горячие напитки, в которых по просьбе Шастуна плавает по одинокому кусочку лимона. Вот так же и Шастун плавает в своей жизни на факультете изящных искусств, но чует он своей плоской задницей, что скоро начнётся шторм. Только через минут пятнадцать Эд решает начать разговор, чтобы хоть как-то отвлечься от своего отходняка. — Шаст, ты упиздовал так быстро, что не застал самого интересного. — И чего я такого не увидел? — Арсений Сергеевич отжигал так, что я охуел. Я вчера думал вообще его склеить. Я реально был настолько пьян, что уже почти подкатил. Благо Воля меня остановил. Мне до сих пор стыдно. Антон поджимает губы. Подкатить? К Арсению Сергеевичу? Ага. Ну да. Шикарная идея. Только вот незадача. У Попова есть интерес уже. И от этой мысли Антону почему-то становится приятно. Он даже почти улыбается, но когда понимает, насколько охуел от жизни, что в его голове вообще подобные мысли возникают, стирает улыбку с лица. У него идут мурашки по позвоночнику, когда он снова прокручивает тот эпизод на курилке. Вот же ж… Всё. Пиздец. Антону Шастуну пришёл официальный пиздец. Имя ему — Арсений Сергеевич Попов. Ну как имя. Фамилия, имя и отчество, точнее — имя, отчество и фамилия, но это не важно же, да? Потому что… как ни крути — пиздец, он и на факультете изящных искусств пиздец. Нет, это не факультет изящных искусств, это факультет пиздецовых преподавателей. А точнее, одного. До усрачки красивого. Антон вздыхает. Вытаскивает таблетки и снова выпивает две, пытаясь понять, почему его так пидорасит с самого утра. Да даже не с утра, а с ночи. Это всё Арсений. — Эд, я знаю, что ты у нас бисексуальная натура, но Арсений Сергеевич так смотрит, будто отшивает всех через каждые пять секунд. — Ну знаешь… По-моему, он смотрит так, будто хочет трахнуть. — Блять, а можно без вот этого вот, а? Эд смеётся даже. Но Антон согласен с ним. Полностью. Может быть. — А почему ты так резко всё-таки ушёл? — Мне реально было плохо. — Ты пошёл с Арсением на курилку. — Пошёл я, а он пришёл позже. — Вы там были вдвоём, а потом ты вернулся сразу после него и сказал, что уходишь. Что у вас случилось? Вот чего приебался-то? Антон сглатывает, понимая, что рано или поздно расскажет Эду, но не сейчас. Сейчас он даже сам себе не верит, поэтому нужно сначала переварить, осмыслить и попытаться понять, что делать дальше. Попытаться понять, что Антон испытывает, что испытывает Арсений Сергеевич и… Антону кажется, что он сошёл с ума. Почему он вообще о таком думает? Это нонсенс. Мама там в Воронеже сидит и думает о том, что «вот, Антошка скоро найдёт любовь всей своей жизни, они поженятся, внуков мне родят», а Антошка тут в мужика уже почти втрескался. Заебись. Ничего не скажешь. Опустим тот момент, что он преподаватель. Вау. Антон всё. Антон полностью перестал контролировать всё, что происходит. — Эд, мы договорились о дополнительных, потому что я нихуя в праве не шарю. Тесты будем решать. А ты знаешь, что я проблем не хочу. Мне красный диплом нужен. И желательно без троек и четвёрок за промежуточные предметы. Оправдание такое себе. Но Антон должен что-то ответить, чтобы утолить чужое любопытство. — Да знаю. Ты же у нас не позволишь себе скатиться. — Ага. — Я надеюсь, он тебя не завалит в кабинете во время дополнительных. Шастун давится чаем и прокашливается. Эд смеётся, но даже хлопает друга по спине пару раз. — Эд, ты когда-нибудь перестанешь говорить такие вещи? — А ты хочешь, чтобы он тебя завалил? Антон сглатывает, понимая, что ему не хочется об этом разговаривать. — Эд, всё. Закончили. Надо на пару. Пошли. — Да не красней, Шаст. Если хочешь, чтобы завалил — действуй. Эдик уходит вперёд, а Шаст мысленно отвечает: «да я уже… начал». Наверное. Нет, ну вот зачем вообще говорить такое? Шастун сидит на паре, как пришибленный, думая о том, что происходит. Предмет проходит мимо ушей. Антон накручивает себя до такой степени, что ему кажется — это Эд всё подстроил. Все же знают о том, что можно материализовать свои мысли, если много думать в этом направлении? Вот и Антону кажется, что Эд настолько сильно хотел, чтобы что-то подобное произошло, что… Бред. Такая хуйня, если честно. Шастун добирается до дома в спешке для того, чтобы поскорее сесть за выполнение домашнего задания. Завтра дополнительные с Арсением Сергеевичем. Завтра на Байкале будет шторм. Никакого штиля. Сигаретка с кнопкой. Антон лопает зубами, затягивается и невольно вспоминается тот момент, когда Арсений своими губами обхватил фильтр. Чёрт бы его побрал, как можно быть таким разным? Когда на парах ты ебучий тиран, требующий знаний, а потом возле бара стоишь куришь со своим студентом в своём блядском пиджаке на голое тело. Шастун сглатывает, докуривает и садится за домашку.***
Эд зовёт куда-то покутить после пар. Антон соглашается, обещая прийти чуть позже. Эдик хмыкает, когда Шастун говорит о допах, но больше никак не реагирует. Потому что Антона уже заебало. Херов сводник. Антону такого счастья не надо было, да вот осознание пришло, что уже ничего не поделать. Они ничего друг другу не обещали. Просто Антон знает об интересе Арсения в его персоне. Вот и всё. Ставить точку, когда ещё предложение не начато? Ну как-то херово. Пусть предложение начнётся, а потом они уже посмотрят, что им делать. Ставить ли запятую, ставить ли предлог, а может… и вовсе получится многоточие. О, как сказал. Пиздец, ты, Антон, конечно, красавчик. Антон выпивает таблетки на последней паре. Перед допами ему нужно быть спокойным. Ему хочется просто тихо позаниматься, поговорить, если они будут говорить, и съебаться к Эдику, чтобы немного отдохнуть. На завтра он сделал всю домашку ещё вчера. Хоть и сидел весь вечер, но зато никаких проблем и немного свободного времени, которого никогда, как правило, не бывает. Антон стучит в дверь кабинета, слышит приглашение войти и заходит, тут же замечая препода, который сидит в своём преподавательском кресле. Чёрная рубашка, закатанные рукава, значит, узкие джинсы. Антон, блять, уверен, что на его ногах именно узкие джинсы. Он готов поспорить с самим собой на сотку. Антон подходит к свободному месту на первом ряду и достает тетрадь. Арсений оглядывает его, чтобы затем достать из ящика его тест, как понял сам Шастун, и подойти ближе, усаживаясь рядом. — Я решил, что сегодня мы разберём с тобой тест, который ты написал на минимальный балл. — Минимальный — это какой? Хмыкает, вздыхает и кладёт лист перед ним, где красуются 35 баллов из 100, которые он набрал чисто по фану, отвечая наугад. Заебись. От Арсения пахнет приятно. Настоящий мужской парфюм. От Шастуна пахнет сигаретами. И клубничным гелем для душа. Ага. Изящно же, хули. Антон поворачивает голову и практически сталкивается с Арсением Сергеевичем носом. Байкал. Антон шумно выдыхает, понимая, что глаза Попова… и он падает. Нет, не с сидения, а в эту бездну, блять, ебучую. Арсений улыбается, смотря в его глаза. А глаза-то… зелень. Кадык дёргается. Перехватывает дыхание. Сердце стучит через раз. У Антона от Арсения Сергеевича перебои. Нехорошо это. Потому что это пиздец. Сколько там прошло уже? Час? Два? Вечность? — Приступим? Арсений переводит взгляд на лист с тестом, и Антон отодвигается немного в сторону, чтобы таких конфузов больше не случалось. Ему перебои не нужны. Ему вообще нахуй не нужён Арсений, ясно? Шастун смотрит на часы и понимает, что прошло всего полминуты. — Начнём по порядку. — Только давайте быстрее, хорошо? — Ты торопишься, Шастун? — Не особо. Просто потом нужно кое-куда. Арсений Сергеевич вздыхает. — Продолжительность нашего дополнительного занятия будет зависеть от того, как ты будешь соображать, но кажется мне, судя по результату теста, думать ты будешь весьма туго. — Спасибо за комплимент. — Не нужно благодарить. Это от чистого сердца. — Вы ещё долго будете меня подъёбывать? — То, что до тебя всё ещё не дошло, что я ненавижу, когда матерятся, означает, что мои предположения по поводу твоих умственных способностей верны. И сказать, блять, нечего. Вот же ж… противный человек. Красивый, но противный. В узких джинсах, кстати. Антон выиграл у себя же сотку. Красавчик, да? Арсений пытается объяснить Антону так много, что уже через полтора часа его мозг начинает закипать. В голове очень много теории, но Шастун готов выть от того, что нихуя не понимает. Когда Арсению звонят и он выходит, чтобы ответить на звонок, Шастун быстро достаёт свой блокнот и чиркает ручкой строки, что пришли к нему на ум, когда он вспомнил о том, как они с Поповым чуть ли не столкнулись носами полтора часа назад. Стихи для Арсения Сергеевича — это нонсенс. Какого хуя Антон вообще пишет их? К тому времени, когда Арсений возвращается, Антон уже почти засыпает, лёжа верхней половиной туловища на парте. Мужчина аккуратно садится напротив за свой стол. Шастун чувствует, что к Эду он явно уже не пойдёт, а ещё он чувствует этот ебучий прожигающий взгляд Арсения Сергеевича. — Шастун, ты есть хочешь? Антон резко поднимает голову и изгибает бровь. Поесть он любит. Иногда. Но если ему предлагают — почему бы и нет? Даже если это твой преподаватель по предмету, с которым у тебя полная задница. Ну и если ты этому преподавателю нравишься. Даже звучит фантастично, да? Шастун разминает мышцы и трёт глаза пальцами. — Хочу. — Согласишься со мной поесть? Антон встречает внимательный, но такой же уставший, как и у него самого, взгляд Арсения. На Байкале штиль. Абсолютный. — Соглашусь. Арсений задерживает на нём взгляд пару секунд, а затем хмурится, будто что-то резко вспоминает. — Тебе же надо было куда-то идти? Антон усмехается. — Как я могу отказать вам? — А ты безотказный, значит? Разговор перетёк в странное русло, поэтому Антон решил перевести тему. — Только в том, что касается еды. Хмыкает. Блять, у Арсения Сергеевича, видимо, хмыкать — это хобби. Антон со счёта сбился. Но хмыкает он красиво. Иногда раздражающе. Иногда тихо. Иногда громко. Иногда с полуулыбкой. А иногда, Антон, ты такой наблюдательный, что пиздец. Смотри. Не влюбись. Если не уже. — Тогда поехали. Ужасно хочется отведать чего-нибудь горячего и вкусного. — Так я ж перед вами. — Шастун, сейчас ты больше похож на остывшие макароны. — Тогда вы — одинокая котлетка, лежащая на краю тарелки. Шастун ржёт, пока складывает свои тетради в сумку. Попов лишь качает головой. А затем они выходят из кабинета, потом и из корпуса, садятся в машину Арсения Сергеевича и выезжают с парковки универа. В мыслях Антона не было ничего. Он просто смотрел на руки, что сжимали руль, и не понимал, почему не смог отказать Арсению Сергеевичу. На Байкале штиль. Антон коротко улыбается и отворачивается к окну.на байкале штиль. очаровательно падаю в эту бездну. у меня от тебя перебои. я был бессовестно тобой поражён. моё сердце жестоко в утиль. но ты панацея, а я бесполезный, и ты по-прежнему мне нахуй не нужён.