Никто не говорил, что нам будет легко, Но никто не говорил, что будет так тяжело. Позволь мне начать все сначала. Я только пытался Собрать эту головоломку, Подбирая разбросанные детали.
coldplay - the scientist
***
Антон припирается к Арсению следующим же утром. Они созваниваются, договариваются заказать пиццу и просто проваляться целый день в кровати. Да, Арс сразу же предупреждает, что вечером у него на ногах будет стоять ноутбук из-за проверки тестов, но Антон даже обещает помочь. Главное — рядом находиться. Шастуну слишком хочется урвать побольше этой теплоты арсеньевской. Потому что осень за окном, дожди и холодно, а Арсений тёплый. А когда рядом с ним находишься, так сразу в весне оказываешься. Желанной весне. Шастуна будто вытягивают из холодного омута его мыслей. Арсений видит перед собой улыбающегося Антона с красными от холода щеками, взъерошенными волосами и искрящимися глазами. Мужчина по привычке втягивает его в свою квартиру за руку и прижимается губами к губам в коротком поцелуе. Парня снова ощутимо трясёт от холода, но как только его раздевают, усаживают на диван и всучают горячий чай в руки, становится лучше. Он вздрагивает, но только лишь из-за перепада температур. Попов всё это время наблюдает за ним, отмирая только тогда, когда чай выпивают весь до последней капли. Ещё и плед притащил. Шастун лыбится, укутываясь получше. — Хорошо провели время? Антон кивает. — Поговорили на сто лет вперёд. Я выпал из его жизни на уйму времени. Даже виноватым себя почувствовал. — Главное, что поговорили. — Согласен. Антон вздыхает и даже глаза прикрывает на минуток пять, а потом слышит, как Попов уходит куда-то. Открывается входная дверь. Шастун принюхивается, чувствует запах пиццы, открывает глаза и смотрит на Арсения, который заходит в комнату с коробками в руках. Если вы спросите, что Антону нужно для счастья, ответ будет простым. Плед, пицца и Арсений. Лучше не придумаешь. Попов притаскивает стаканы, какую-то бутылку и тарелки. На всякий случай. Про салфетки тоже не забывает. Шастун даже выпутывается из пледа для того, чтобы помочь. Мужчина выглядит задумчивым, немного уставшим, но не более того. И парню всё равно хочется помочь. Даже если ему просто надо из бутылки жидкость по стаканам разлить. — Это что за жидкость? Арсений хмыкает. — Арсений Сергеевич Попов любит лимонад, поэтому будем пить именно его. — Я такого лимонада ещё никогда не видел. — Мне привезли этот лимонад из-за границы. С первого взгляда может показаться, что это какой-нибудь тоник, но нет. Это самый настоящий лимонад. Антон важно кивает, разливает шипящий напиток по стаканам и тут же тянется к кусочку. Он слишком проголодался. Он готов прямо сейчас накинуться на эту пиццу. Одна с ананасами, другая салями. Отлично. То, что нужно. Первые кусочки уходят в желудок быстро. Из-за того, что Шастун накинулся сразу и съел достаточно быстро, чувство насыщения пришло мгновенно. Он согрелся, откинулся на спинку дивана и шумно выдохнул. — Вот это я нажрался. Арсений цокнул, но не стал возмущаться насчёт жаргона. Антон лишь коротко улыбнулся и взглянул на пившего лимонад Попова. Его бежевый наряд делал образ ещё более домашним, чем есть. Очки на переносице, слегка взъерошенные волосы и дёргающийся от глотков кадык. Шастун смотрит внимательно, понимая, что зря начал наблюдать за кадыком. Вот прям зря. Потому что Арсений даже пьёт красиво. Когда мужчина замечает на себе пристальное внимание, то отставляет стакан и поворачивается к Шастуну. Парень всё ещё не отрывает взгляда, смотря по-странному приятно. Попов прищуривается. — Смотришь на меня так, будто нас снимают скрытые камеры. И ещё что-то про видео на сайте для взрослых. Антон коротко смеётся, закатывая глаза. — Всё ты помнишь. — Всё помню. Шастун поднимается и опускает голову на плечо Арсения, тут же чувствуя руку, зарывающуюся в затылок. Остаётся только замурчать. Он же кот. Всё сходится. — Арс, а когда мы перейдём на более высокий уровень отношений? Попов хмыкает, прекрасно понимая намёк на тему. Нет, ну они же должны когда-нибудь поговорить об этом. Взрослые люди же. Да? Охуеть, Антон, ты серьёзно сейчас спрашиваешь о том, взрослый ли ты человек? Тебе 20 годиков. Вообще-то. На минуточку-секундочку. И коронное. Хуюндочку. — А теперь своими словами. — Мы же будем заниматься секасом? Арсений смеётся. Коротко, но смеётся. Отстраняет Антона от себя и обхватывает его лицо руками, смотря с щемящей нежностью. Шастун сглатывает, но взгляда не отводит. — Секасом? Серьёзно? Тебе сколько лет, кот? — А сколько дашь? — Много раз? — До Антона доходит только через несколько секунд, но он не успевает открыть рот. — Хотя… это прозвучало ужасно, да? Шастун в возмущении открывает рот и кладёт свои руки поверх рук Арсения. — А тебе сколько, если ты так шутишь? — Ну давай… мне будет… 10! — Арсений делает прикольное движение головой. Если бы его руки были свободны, Антон уверен, что тот бы всплеснул ими. — А тебе 3 с половиной. Или 4. Выбирай. — Ты думаешь, что дети бы разговаривали про секас? — Про секас — да. А про секс — нет. — Звучит ужасно, Арс. Каламбур. Антон прыскает от смеха, а Арсений снова улыбается. Потом тыкается носом в щёку и утягивает в поцелуй. У них привычка на двоих. Они носами тыкаться в щёки любят. На Байкале чего-то так тепло. И Антону так хорошо сейчас. Кто бы знал... как же ему тепло. Пиццу они доедают через час. На фоне идёт какой-то фильм, но им точно не до этого. Они успели обсудить новость про блокировку твиттера, про евровидение и всё в таком духе. Было много тем для разговоров, но они всё никак не касались одной из них, которую Антон начал, но так и не продолжил. Арсений его или отвлёк, или просто они вместе всё замяли. Ближе к вечеру они перекочевали в спальню, где Антон разлёгся рядом с Поповым. А сам Попов поставил на свои колени ноутбук и начал проверять тесты. Вставлять комментарии было бессмысленно, потому что Антон вообще не вдуплял по теме. Арс же сосредоточенно смотрел в экран, хмурился, изредка из его уст даже вылетали вопросы к нерадивым студентам. И всё бы ничего, но Антон бессовестно залипал на него. Ему просто нравилось. Потому что Арсений красивый. Нет, не так. Он не просто красивый. Таких слов не найти. Он охуительно-красивый. Но даже это не выразит все мысли Антона по этому поводу. На Байкале тихо. На лугу прям печёт. Антон подползает ближе. Губы облизывает. Внимательно осмотрит на мужчину, в нетерпении постукивая носками ног по поверхности кровати. Попов отвлекается, когда замечает всё это. И не то чтобы Антон прямо-таки пытался привлечь его внимание, нет, вы что… ладно. Это же очевидно. Шастуну хотелось ебучего внимания. Не в том смысле ебучего, а… ладно, может, и в том тоже, но не суть! Арсений вздыхает и откладывает ноутбук на тумбу рядом, затем снимает очки, потирает глаза и кладёт эти самые очки рядом, поворачиваясь к Антону. — Шкодливая моська, ты добился внимания. Я слушаю. — Мы про секс не договорили. Арсений поджимает губы. — Ты же в курсе, что мужчины, которые находятся в отношениях, не обязательно должны заниматься сексом с проникновением? Достаточно обычной… Договорить ему не даёт Антон. Он закрывает его рот рукой. И тогда Арсений замечает. Красные уши. Но не от холода. Мужчина хмыкает, осторожно убирает руку Шастуна и склоняет голову набок. — Ты сам хотел об этом поговорить. А теперь затыкаешь меня? — Я не думал, что это будет так смущающе. Типа… одно дело — думать об этом, а другое — говорить с тобой. Я думал, это будет легче. — Что-то изменится, если я произнесу слово дрочка? — Блять, Арсений. — Я не блядь. — Тогда блином будешь! Антон пыхтит, как бабуська, пытаясь отползти подальше, но Арсений перехватывает его и буквально перетаскивает на себя, тут же разводя ноги в стороны, чтобы Шастуну стало удобнее. А Антон смотрит так, будто готов провалиться сквозь землю. Нет, он уже был на коленях Арсения, но сейчас другая ситуэйшн, господа. Форс-мажорная и очень интимная. Восемнадцатиплюсовая, блять, ситуэйшн. Шастун сглатывает, чисто машинально ставя свои руки по обе стороны от головы Попова. Тот смотрит абсолютно спокойно. Но на Байкале явно не гладь. Явно там не тихо. Антон уверен, потому что смотрит в байкальские прямо сейчас. А эти байкальские такие яркие, такие голубые, такие чистые, такие… искрящиеся. — Продолжим разговор. Попов поднимает руку, поправляет чёлку Шастуна и продолжает: — Можно обойтись обычной дрочкой, петтинг никто не отменял. — Ты против обычного секса? — Нет. Просто предлагаю все варианты. Вдруг, ты испугаешься? Антон коротко смеётся, чувствуя себя вполне комфортно вот в такой вот позе. Арсению тоже вроде комфортно. — У тебя монстр, что ли, в штанах? Хмыкает. Снова он хмыкает. Антону хочется закатить глаза. — Вот и узнаешь. — Сейчас? Арсений облизывает губы и молчит. А Антон снова залипает. На эти самые, влажные губы, байкальские глаза, взъерошенную чёлку. В какой раз он говорит о том, что Арсений красивый? Думаете, перестанет? А хуй там плавал. Арсению хочется говорить о том, что он красивый. И нет, Шастун не заболел. Он просто влюбился до пиздеца сильно. Так, как никогда ещё в своей жизни не влюблялся. — Арс, до твоего ответа хочу кое-что сказать. — Давай. Хрипит. Смотрит таким взглядом, что мурашечки бегут. Мурашечки. Хуяшечки. — Я не идеализирую тебя. Ты не просто объект для залипания. Ты человек. Человек, в которого я очень сильно влюблён. Я таких, как ты, никогда не встречал, Арс. Никогда в жизни. Арсений улыбается. Мягко улыбается. Протягивает ладонь и кладёт на щёку. А Антон ластится. Как кот. И прекрасно видит, как это действует на мужчину. Чувствует себя Антон странно, но охуительно. У него дыхание сбивается, ладошки потеют, хотя они всегда в таком состоянии, но сейчас прямо потоп… потоп не только, кстати, ладоней касается. — Значит… влюблён? — Влюблён. Утвердительно. Без колебаний. Арсений целует. Арсений к себе прижимает, обхватывая свободной рукой за талию. Арсений снова хозяин шастуновского рта. Арсений из него стон выбивает, когда чуть позже прикусывает кожу на шее. Арсений сходит с ума точно так же, как сам Антон. Руки не держат. Попов понимает, сам его переворачивает и оказывается сверху, тут же сбивая посторонние мысли к херам собачьим. А может, и не собачьим, но не об этом сейчас Шастун думает. Он вообще не думает. Мужчина зализывает укус и поднимает на Антона свой взгляд. Тёмный. На Байкале небо теперь не голубое. Оно тёмное, звёздное и красивое. Но ветерок не ночной и тёплый, а огненный. У самого взгляд не лучше. Там кончики травы горят. От Байкала достаёт просто. Слишком велика сила огня. Мужчина сглатывает. — Хочешь обычного секса? — Ты предлагаешь что-то другое для начала? Антон спрашивает на автомате, удивляясь тому, что вообще может что-то сказать. Охуеть. Поэтому продолжает, пока его мозг не в отключке. — Просто мы взрослые люди. И если ты паришься насчёт того, что я могу быть не готов — нет, Арс. Я готов. Тем более — это ты. А не кто-то другой. С тобой вообще ничего не страшно. Арсений вздыхает. — Напомни, сколько мы вместе? — Ты серьёзно? Ты залипал на меня год. А я на тебя с сентября. Прошло два ебучих месяца, Арс. — Арсений выгибает бровь. — Именно ебучих, исправлять не буду. Попов цокает, но улыбается. Антон продолжает, потому что что-то вдруг его пробило на размышления. И он знает, что Арсений спросил не потому, что два месяца — это мало. Он спросил об этом для того, чтобы узнать степень доверия и готовности. — Дело житейское. Все же сексом занимаются. Почему мы не можем? Ты не хочешь? — Дело не в том, что я не хочу. Я очень хочу, поверь. — Руки перемещаются на бёдра. Антон вздрагивает. От того, что приятно. А приятно… пиздец. — Я хотел понять, как ты к этому относишься. Понял. Теперь. Антон прикусывает губу. И чё дальше? Ему так и лежать? Или они будут что-то делать? Арсений хмыкает, когда видит в глазах напротив растерянность. А затем наклоняется и утягивает в поцелуй. Он едва касается губ Антона, но это настолько бьёт по восприятию, что бессовестный стон, который вырвался из Шастуна через пару секунд… Попов полностью подчинил его себе в этом плане. Антону не хотелось брать инициативу на себя. Потому что Арсений сейчас был так близко, как никогда не был. Прижимался, целовался, кусался. И Шастун просто сдался. Ему. Этому Арсению Попову. Который прямо сейчас совершил импровизированный толчок. Блять. Ебучий случай. Вот это… нейтральных слов не подобрать. Поэтому: охуеть. Мужчина хмыкает, когда понимает, что делает всё правильно. Судя по внешнему виду Антона понять это было не очень трудно. Губу прикусил, чуток прогнулся в спине, гулко простонал. Шастун сам охуевает от того, насколько он, оказывается, чувствительный. Но Арсений не продолжает. Останавливается. Целует в нос и отстраняется. — Остальное — потом. Антон цокает. — Помнишь, что ты говорил мне про подходящий момент? — Помню. — Молодец. Хуец. Антон готов себя прибить. Он не думал, что так далеко зайдёт. Ему теперь придётся как-то справляться со своим возбуждением. Прекрасно. Арсений выходит куда-то и возвращается через некоторое время обратно. Умывался. Антон понимает. Он бы сейчас на себя ведро ледяной воды бы вылил. С удовольствием. Мужчина снова берёт свой ноутбук и напяливает очки. Шастун встаёт. — Ты куда? — Подрочить. Попов смеётся ему куда-то уже в спину. Невозможный человек. Хотя… Антон же проебался. Знал же, что завтра понедельник, а если у них бы что-то было, проверять эти тесты никто бы уже не стал. Они просто легли бы спать с вероятностью в сто процентов. А Шастуну не хотелось бы, чтобы Арсу потом влетело. Парень даже не расстраивается, потому что самое главное они уже сделали: выяснили своё отношение к близости и поняли готовность к ней. А это уже само по себе ощутимо. Антон возвратился в комнату абсолютно уставшим, но удовлетворённым. Дрочить в ванной Арсения было стыдно, но приятно. В любом случае — это обычная потребность, к которой Антон относился совершенно нормально. Поэтому он спокойно завалился на кровать рядом с Арсением и провалился в сон, уже не замечая, как Попов на него смотрит. Смотрит и не может осознать. До сих пор. Что этот человек сейчас здесь. На телефон приходит сообщение. Арсений смотрит в экран, хмурится, а затем встаёт, берёт мобильник и выходит из комнаты.***
Вставать было трудно. Антон домашку сделал ещё позавчера, а на выходных зависал с Эдом и Арсением, но почему-то чувствовал себя таким уставшим. Это уже приелось, но ему никогда не нравилось это ощущение. Пришлось заставлять себя встать. Он умылся, привёл себя в порядок, оделся. Арсения застал на кухне с чашкой чая в руках. На столе уже стояла тарелка с едой. — Арс, ты вчера долго ещё сидел? Судя по синякам под глазами — да, но в ответ Антон слышит лишь: — Нет. Быстро закончил. Сразу спать лёг. — А ты меня спрашивать сегодня будешь? Попов улыбается. — Буду. Вот же ж. Жук. Жужжащий. Они собираются быстро. В универ идут по отдельности. А на паре Арсений действительно спрашивает Антона, но делает это с такой прекрасной актёрской игрой, направленной в сторону неприязни к Шастуну, что Эд ржёт под столом к концу его ответа. После пар Антон уже не успевает забежать к Арсу, так как ему нужно ехать в клинику к Дмитрию для того, чтобы оформиться и решить все вопросы его пребывания в этом заведении. Эд порывается поехать с ним. И к своему удивлению… Антон берёт его с собой. Наверное, потому что понимает — ему снова может ебануть по башке. И лучше рядом будет кто-то близкий, чем он будет биться в тревоге. Арсения он не рассматривал из-за наличия пар. Курилка. Эд курит флешку, изредка поглядывая на Антона, который курит уже третью сигарету, потому что тянет время. — Тох, пошли. Я рядом. Шастун кивает. Потому что слишком затянул. Чем быстрее он пойдёт туда, тем быстрее уйдёт. Правда… в следующий раз, когда он снова вернётся, придётся задержаться. Дмитрий Темурович не против Эда, поэтому воспринимает спокойно. Они не говорят долго. В общих чертах: Антон извиняется, говорит, что пересмотрел своё решение и отвечает на парочку вопросов. Его оформляют на начало ноября. И устанавливают срок в две недели. Муторная волокита с оформлением продолжается ещё несколько часов из-за какой-то там ебучей справки, которую пришлось заказывать откуда-то и так далее. Но Эд выстоял. Оглядывался, рассматривал помещение, залипал в телефон. Вечером они вышли из клиники в состоянии несостояния. В этот раз ебануло по голове не так сильно, но тревога всё-таки подкатывала к горлу. Эд приобнял за плечи, останавливаясь. — Тох. — Он заглянул в глаза Шастуна. — Ты дрожишь. — Холодно. Щас в сосульку превращусь и жопу отморожу. Антон даже улыбается. Как дурак. — Эд, пошли. До остановки провожу. — А сам? К Арсению Сергеевичу? — Не. Домой. Надо немного собраться с мыслями. Эдик поджимает губы. Автобус уже виднеется на горизонте. Им в разные стороны. Парень вздыхает. — Ты уверен, что тебе будет комфортно одному? Я могу побыть с тобой. — Эд, всё пучком. Я в норме. Друг обнимает его, залезает в подъехавший автобус и уезжает. А Антон действительно едет домой, садится в кресло даже не раздеваясь, и закрывает глаза. Думать он не собирается. Собираться с мыслями тоже. Ему бы просто побыть в тишине.