***
— Сегодня хороший день, чтобы отпраздновать третий месяц наших отношений. — Амбрэла болтает ногами и смотрит на Чонгука, который находится явно где-то не здесь. — Ты меня вообще слышишь? — Да-да, — тихо говорит парень, рассматривая вдалеке деревья. — Отпразднуем. Конечно. — Все в порядке? — Ким хмурит брови и поднимается с лавки. Встает перед Чонгуком и присаживается на корточки, чтобы рассмотреть его задумчивое лицо. — Тебя что-то беспокоит? Если да, то мы можем все отменить, а я помогу тебе. Что случилось? — девушка кладет свою ладонь поверх руки Со. — Ты же знаешь, что можешь поговорить со мной на любую тему. Я выслушаю тебя, и мы вместе примем решение. — Мне кажется, что стоит прекратить. — Прекратить что? — Ким приподнимает брови. — Встречаться. — четко и ясно. Брюнетка непонимающе встает и пошатывается назад, кое-как устояв на ногах. Она непонимающе смотрит на парня и сильнее хмурится. В глазах ее испуг и удивление. — Почему? Я что-то сделала? — Нет, просто… Просто я так не могу, Амбрэла. Мне правда слишком тяжело, я не могу встречаться. — Чонгук встает с лавки и облизывает пересохшие губы. Он поднимает взгляд на девушку и проницательно смотрит прямо в голубые глаза. — Нам нужно расстаться. — Но что случилось? Из-за чего тебе тяжело, Чонгук? — она хватается за рукав его толстовки, как за спасательный круг. Все было так хорошо, что все казалось подозрительным. Не могло быть настолько отлично. — Я тебе больше не нравлюсь? У тебя проблемы в семье? — ответа не поступает. — Чонгук? — Мне кажется, что я не чувствую того, что чувствуешь ты. Мир рухнул прямо на глазах. Слезы скапливаются в уголках, но Ким быстро моргает, не давая себе расплакаться прямо перед Со. Она слабо кивает, пытается выдавить улыбку, но этот план обрушивается моментально. Девушка с замиранием сердца опускает свои руки и отводит взгляд в сторону. — Ты… Тебе все это время было все равно? — слова звучат по-особенному жалко. — Нет. Я старался понять то, что чувствую, но к сожалению, так и не пришел к тому, что я правда тебя люблю. Скорее это просто привязанность и благодарность за то, что ты мне помогала, но не любовь. — Я… — Я говорил тебе, что не следует в меня влюбляться. Говорил, что могу разбить твое сердце и ты пожалеешь, но ты не послушала меня. Не могу сказать, что мне все равно, но Амбрэла, — Чонгук кладет свою руку на плечо девушки. — Мне правда жаль, что все так получилось. Удар. Нет, пуля прямо в самое сердце. Амбрэла моментально подорвалась с места. Она убежала куда-то вперед, стараясь не оглядываться назад, чтобы лишний раз не столкнуться с такими родными и любимыми глазами. Сердце колотилось как бешеное, ноги несли непонятно куда, что в моменте стали ватными и перестали чувствоваться. Девушка остановилась у огромного моста. По бокам тротуары, а в центре проезжая часть. Внизу огромное море и дома. Ощущение бездонности, как и море под ногами. Внутри пустота, которая душит горло, не давая нормально дышать. Все было в порядке. Чонгук резко отказался от всего? Это было игрой или простым удовольствием? Амбрэла только почувствовала себя нужной, как ее вдруг снова растоптали и ни во что не поставили. Правильно, он правда говорил, что не следует в него влюбляться. Но разве можно было устоять? Почему все произошло именно так? Почему именно сегодня и именно сейчас, когда внутри творится каша, которую самостоятельно никак не разгрести. — Возможно, так было с самого начала. — Девушка облокачивается на перила и тяжело вздыхает. Она прикрывает глаза и вслушивается в шум машин, которые проезжают сзади. Они хоть немного успокаивают.***
— Юнги-я, — Намджун тянет руку к стакану с пивом. Он вертит его в руках и лишь потом отпивает. — Ты правда думаешь, что Чон Чонгук решился на это? — в его глазах недопонимание. — Да. Я слышал, как они с Чимином разговаривали по этому поводу. Чонгук хочет подать заявку. — Звучит глупо, — Ким ставит стакан на стол и вздыхает, хмуря брови. — Для чего ему место в законодательстве? — Намджун наклоняет голову и смотрит на Мина, который разводит руками в разные стороны. — Не могу представить Чонгука в роли конгрессмена. Для чего ему это, если он уже имеет все, что только может. — Ким, говорю же, что понятия не имею. Последнее время он ведет себя крайне агрессивно. Мои люди порыскали, словно крысы рядом, и узнали несколько фактов. — Мужчина тянет конверт в сторону кареглазого. — Там несколько фотографий, сделанных совсем недавно. Рядом с ним нет женщин, но я кое-что узнал. — И что же? — Намджун любопытно рассматривает конверт на столе, а затем вытаскивает его содержимое. Несколько фотографий. — И кто это? — Женщина. — И что? — Его единственная женщина, Ким. Он ради нее на все готов. Даже умереть, думаю. Видел их несколько раз, и думаю, что их точно что-то связывает. Чимин много раз ругался на то, что она мешает Чону сосредоточиться на работе. Он стал агрессивным, видимо, получил отказ. — Но с чего ты взял, что это — его слабость? Возможно, что простая кукла, которая ему не дала. Мы же не можем точно сказать, что эта девушка — его любовь. — Юнхо сказал, что он очень часто ошивается рядом с ее домом. Ее зовут Со Миран. Ранее была Ким Миран. Она работает в издательстве Итэвона. Ее книги очень популярны среди всех слоев населения, но сейчас она в отпуске и ничего не выпускает. Есть муж, а также сын. Никогда не догадаешься, как его зовут. — И как же? — Намджун рассматривает фотографии, откладывая их в отдельную стопку. — Симпатичная. — Чонгук. Сына зовут Чонгук. Муж — Со Ханын. Он работает в военном, поэтому часто отсутствует дома. — У нее есть семья. Для чего ей Чонгук? — Намджун усмехается. — Может, ты просто ошибся. Никогда не поверю, что слабость Чон Чонгука — это женщина, имеющая семью. — Я тоже так подумал, пока не узнал чуть больше информации. Ты же в курсе, что ранее Чонгук скрывался на протяжении двадцати лет. Эта женщина буквально одержима им, но старается делать вид, что ей все равно. Поверь, друг мой, если ты не хочешь, чтобы Чонгук занял тут все, то стоит задуматься о том, как стоит его устранить. Я не говорю, что мы должны его убить, но явно должны сделать так, чтобы он не стал конгрессменом. Просто представь: твоя карьера, как и моя пойдет вниз. Нам это нужно? Чонгук уже скупил больше половины акций Сеула. У него буквально есть все. — И что ты предлагаешь сделать? Мин, у меня слишком хорошая репутация, чтобы я влезал в это дерьмо. Хочешь манипулировать им с помощью женщины? Мы не знаем точно, правда ли это. Чонгук всегда был холодным камнем. Он никого не любил. Я знаю его достаточно давно, поэтому считаю все твои предположения бредом. — Попробуй отослать людей. Пусть они проследят за этой женщиной. Возможно, что это как-то нам поможет. Юнхо, охранник, работающий в сфере Чонгука уже этим занимается, но я думаю, что этого недостаточно. Он не сможет быть везде. Еще и подозрения может вызвать, а нам это совсем не на руку. — Хорошо. Я постараюсь связаться со своими, но поверь, что мы играем с огнем. Если Чонгук хоть что-то прочухает, то ни тебе, — Намджун показывает на него пальцем, а затем переводит на себя. — Ни мне не жить.***
— Ты уверена, что мне не стоит остаться? — Хахын одной рукой приобнимает жену, смотря прямо в глаза. В них нескрываемое беспокойство. — Ты слишком напряжена в последнее время. Я ведь могу взять отгул. Все-таки три недели, да еще и в другом городе… Не уверен, что ты со всем справишься. Еще и Чонгук стал занозой. Ведет себя очень плохо. — Я разберусь с ним, — Миран аккуратно обнимает мужа в ответ, пока внутри разрывает от лжи. — Все будет в порядке. Если что-то пойдет не так, то я сообщу тебе. Ты же знаешь, что у меня всегда все под контролем. Все, кроме своих чувств. — Хорошо. Люблю тебя. Будь аккуратнее. — Мужчина слабо целует ее в кончик носа и уходит, прикрывая за собой входную дверь. В доме повисает тишина. Миран глубоко вздыхает и присаживается на корточки, закрывая глаза. Напряжение из-за нарастающей тишины давит на голову, не давая ни на чем сосредоточиться. Хочется заснуть и больше никогда не просыпаться. Резкий звонок в дверь через несколько минут. Женщина удивленно встает и подходит к двери. Ханын что-то забыл? Она открывает ее и замирает в изумлении. Мужчина средних лет, в очках и темном костюме. Он слабо улыбается и тянет руку для приветствия. — Здравствуйте. Меня зовут Ким Намджун. — Да-да, я в курсе. Конгрессмен нашего округа. Что вас привело ко мне в дом? — Миран жмет ему руку и пропускает, закрывая за мужчиной дверь. Он без стеснения проходит вовнутрь и садится в гостиной на диван. — Господин Ким? — Со Миран, верно? — мужчина все также улыбается, пока женщина непонимающе на него смотрит. — Вы знакомы с Чон Чонгуком? — удар в сердце, нет, нож в спину. Что вообще происходит? — По взгляду вижу, что знаете. — Для чего вы пришли? — Мне стало интересно, — он берет со стола конфету и вертит ее в руках, рассматривая упаковку. — Как вы смотрите на то, что он станет конгрессменом? — Зачем вам мое мнение? — брюнетка садится напротив и складывает руки на груди, хмуря при этом брови. В ее взгляде недопонимание и испуг. — Не думаю, что я смогу вам помочь с этим вопросом, господин Ким. — Он ваш мужчина. Мне стало интересно мнение его женщины. Или я не могу у вас поинтересоваться? — с издевкой спрашивает Намджун, приподнимая уголки губ. Он точно издевается. — Или же я в чем-то ошибаюсь? — Чон Чонгук не мой муж. Мы просто давно знакомы. Не знаю, кто донес вам эту информацию, но… Но меня с ним ничего не связывает. Думаю, что вам пора, господин Ким, — Миран встает с места и проходит в сторону выхода. Вот только конгрессмен не торопится. Все также сидит на месте, раскрывает конфету и съедает. — Упаковка у конфет не очень, зато на вкус просто изумительные. — Господин Ким. — Настойчиво говорит женщина, сведя брови к переносице. — Если вы сейчас не уйдете, то я вызову полицию. — Что ж, вы не такая и гостеприимная, — мужчина наконец встает с места и направляется в сторону выхода. — Еще увидимся, госпожа Со Миран. — Это последнее, что он говорит, прежде чем закрыть за собой дверь. Сердце уходит в пятки. Миран облегченно откидывается спиной на стенку и прикрывает глаза. Все это показалось очень подозрительным и странным. Новая игра Чонгука или его врагов? Если второе, то Чону явно стоит переживать. Женщина, недолго думая, поднялась на второй этаж и зашла в комнату. Нашла телефон и набрала давно изученные цифры. На экране высветилось «JK». — Что заставило позвонить тебя? — издевательский голос по ту сторону. Миран стиснула зубы, и глубоко вздохнув, начала: — Сейчас ко мне приходил Ким Намджун. Это твоих рук дело, верно? — грубо спросила брюнетка. — Не знаю, в какие игры ты играешь, Чонгук, но постарайся сделать так, чтобы это не касалось меня и моей семьи. Мне кажется, что я заслужила пожизненный отпуск после всего, что пережила, пока находилась рядом с тобой. Если ты не остановишься, то я натравлю на тебя и твоего дружка Чимина полицию. — О чем ты вообще говоришь? — Чонгук хмурится. — Я не совсем понимаю, какого черта Ким Намджун приперся к тебе. Я за этим не стою. Мне что, делать больше нечего? — Я понятия не имею, что творится в твоей бредовой голове. Давай встретимся и обсудим все лично. Скоро вернется сын. Не хочу, чтобы он переживал.***
— Амбрэла, ты собираешься сидеть в своей комнате до конца недели? — грубый отцовский голос за дверью. Девушка же никак не реагирует. Сидит, уткнувшись лицом в подушку. В мире словно никого нет. Тишина и пустота. Даже комната, которая когда-то была яркой и красочной сейчас выглядит черно-белой и мрачной. Сидеть дома — это ужасный вариант, но кто в такое время отпустить ее на улицу? Отец еще больше разозлится. Мама на работе, и получается, что поделиться всей скопившийся информацией и событиями не с кем. Доверять отцу — это себя не любить. Скажет, что это было самым лучшим решением со стороны сына Ким Миран. Он наплюет на чувства дочери и посмеется, делая бедной Ким еще больнее. Поддержка — она нужна всегда. В любой ситуации. Особенно, когда ты совсем один и у тебя нет никого по близости, кто смог бы тебе хоть как-то помочь разобраться. Сердцу и душе больно. Это даже хуже, чем физическая боль. Лучше было бы удариться и потерять память, чем вновь прокручивать в голове диалог с Чонгуком, который оказался последним. Как теперь смотреть ему в глаза? Что делать и как быть? Они ведь поступили в один институт. Другого выбора нет — избегать. Чонгук, скорее всего, и сам этого захочет, если в его темной душе еще есть место для сожалений. — Ким Амбрэла! — вновь кричит Тэхен. Когда ответ не поступает, то мужчина замолкает и отходит. Слышатся шаги. Девушка глубоко вздыхает и вытирает мокрый лоб. Снова шаги, а затем скрип двери. Он взял ключ и отворил дверь. Как глупо и по-детски. Если Амбрэла хочет побыть одна, то она закрывается в комнате. Зачем нарушать личное пространство? Было бы не обидно, если это сделала мама, но это делает отец, который лишь сильнее надавит на больное и растопчет остатки чувств. — Зачем ты пришел? — грубо спрашивает девушка, хмуро глядя на отца из-под волос. — У меня нет желания с тобой разговаривать! Уходи! — Замолчи немедленно! — Тэхен еще громче орет, нежели за дверью несколько минут назад. Он подходит ближе, в то время как Ким отодвигается с кровати и испуганно смотрит на яростного отца. — Ты заставляешь меня волноваться. Твое психическое состояние нестабильно, милая. Тебя стоит записать к специалисту? Что с тобой происходит? — А тебя не нужно? — Амбрэла округляет глаза. — Ты сам ведешь себя как психопат. Кричишь на меня, на маму, да даже на самого себя! У тебя что, тормозов совсем нет? Конечно, пошли вместе к психологу! Под ручку придем и скажем, что у нас семья психов! — Ты страх потеряла? — Ким хватает дочь за руку и тянет на себя. Амбрэла хнычет и пытается вырвать руку, когда Тэхен сжимает ее еще сильнее. Кожа вокруг белеет, становится еще больнее. Пальцы немеют от мертвой хватки, поэтому на глазах снова появляются слезы. Но скорее не от боли, а от безнадежности и беспомощности перед отцом. — Немедленно ложись спать. Завтра приедет мама и все вместе решим. Еще один всхлип, и я самолично позвоню господину О. Тогда поговорим по-другому и уже вместе с психологом, Ким Амбрэла.***
Миран неуверенно стоит около квартиры Чонгука. Она не решается позвонить в дверь и зайти вовнутрь. Тянет руку к звонку, но вновь отдергивает ее. Тяжело вздыхает, опускает голову. Нет решимости позвонить. Какая глупость. Чонгук, в конце концов не съест ее. — Почему не заходишь? — дверь отворяется и на пороге стоит мужчина. Он в домашней одежде. На нем серые широкие штаны и большая черная футболка, а волосы зачесаны назад и заделаны в небольшой хвостик. Со на минуту забывает, как дышать. Она слишком давно не видела Чонгука в таком виде, что совсем отвыкла от того, что он помимо костюмов и строгой одежды носит подобное. Женщина осматривает его с ног до головы еще раз, а затем проходит вовнутрь и снимает обувь. Рассматривает квартиру, словно не была тут ранее и проходит в гостиную, усаживаясь на кожаный черный диван. Миран ждет, когда сам Чонгук начнет диалог, но он молчит. Смотрит на нее так, как смотрит всегда: непонятно. Но в глазах явно читается нотка страха и переживания. Боится, что это сон. Переживает, что Миран исчезнет прямо сейчас. Брюнетка встает с места и подходит к огромному панорамному окну. На улице уже стемнело, поэтому центр Сеула становится по-особенному красивым. Улицы освещены, дороги подсвечены, а вывески на зданиях приобретают мистический стиль. — Наверх забраться сложно, но вид отсюда шикарный, — тихо говорит Чонгук, подойдя к Миран со спины. — И я говорю не только о этаже, если ты, конечно, понимаешь. — Но чего стоила эта высота, Чонгук, — также размеренно и еле слышно говорит кареглазая. Она поворачивается к мужчине в пол оборота и замирает, когда встречается с темными глазами. — Ты хотела поговорить про Намджуна, — переводит тему мужчина. Он слабо улыбается и разворачивает Миран к себе, все также смотря в карие глаза. Смотрит с любовью, которая легко читается по его лицу. — Зачем он приходил? — Если это не твоих рук дело, то я думаю, что тебе нужно быть внимательным. Он пришел ко мне явно непросто так. И ты сам это прекрасно знаешь. Возможно, что он хочет навредить тебе. Будь уверенным и не сдавайся, хорошо? — женщина поджимает губы и прерывает зрительный контакт, когда чувствует, что это становится невозможным. — Хорошо, я учту это. — Чонгук проходит в сторону кухни и наливает себе бокал виски. Вертит их в руках, отпивает и достает из кармана спортивных штанов пачку сигарет. Закуривает прямо в квартире и садится на барный стул. — Ты не подумала о том, что я тебе говорил? Есть предложение: давай подбросим монетку. — Для чего? — Миран непонимающе на него смотрит. — Если все-таки сомневаешься в своих чувствах, то подбрось монетку. — А если мне не понравится то, что я выбрала? — женщина подходит ближе, осуждающе смотря на Чона, который стряхивает пепел в пепельницу на столе. — Значит ты уже все давно решила, Миран. Тебе просто нужно сказать мне правду. Оттолкни меня, если тебе все равно. Если это будет искренне и от всего сердца, то я опущу руки и женюсь. — Так легко? — Поверь мне, жизнь без любви иногда намного счастливее, чем с ней. Мне не придется заморачиваться и стараться удивить. Не нужно будет оказывать должного внимания, проявлять заботу, которой, я кстати, не наделен. — Это глупо. Тогда лучше быть одному, чем с человеком, которого не любишь, — женщина садится напротив Чонгука и хмурит брови, пока мужчина ухмыляется и отпивает виски, смотря в карие глаза. — Тогда почему ты этого не сделала? — У меня не было другого выбора. Это стало как спасение для меня и моей души. — Миран тяжело вздыхает и опирается руками на стол. — Так было правильно. — Если тебе что-то не нравится, то меняй, не меняешь — тогда не ной. — Чонгук потушил сигарету и скинул ее в пепельницу. Допил стакан. Глаза стали блестеть от выпитого алкоголя, а щеки приобрели едва красный оттенок. — Так мне говорил дедушка. Он умер через несколько дней после похорон. — Ты сам довел его до этого состояния. — Я знаю. Я хотел, чтобы он умер. — твердо говорит мужчина. Он встает с места, и чуть пошатнувшись, наливает себе еще. Миран внимательно следит за его руками, прекрасно понимая, что попойка Чона ничем хорошим не закончится. — Было тяжело. Если быть честным, то я был один против целого мира. Рядом был лишь Чимин, который не давал мне сойти с ума. Ему тоже было очень тяжело. Он сказал мне когда-то, что если не хочешь тонуть, то топи. Я так и сделал. Поставил все на кон и рискнул. Сейчас у меня есть все это. — Ты мог сказать мне. — Миран, нет, не мог. Люди Минджэ еще долго охотились за мной. Один раз им удалось найти меня, из-за чего я чуть не погиб. Мне пришлось несладко, — Чонгук стянул с себя футболку и развернулся спиной. На ней красовались два огромных шрама, а спереди виднелся еще один, который был забит татуировкой в виде змеи. — Они охотились и на тебя, чтобы сделать мне больнее. Хотели, чтобы я вынырнул из своей норы и спас тебя, тем самым показав себя. Приходилось следить за тобой, чтобы никто не мог навредить. — И ты все время был рядом? — женщина подошла поближе и провела рукой по татуировке, очерчивая ее большим пальцем. — Ты же мог… — Повторюсь, что не мог. Вокруг меня вертится самый настоящий ураган. Поверь, даже я не смогу защитить тебя от себя, Миран, — Чонгук наклоняет голову и проводит рукой по впалой щеке женщины. — Но я все равно хочу, чтобы ты была рядом со мной. — Чон Чонгук, ты просто пьян, — Со отшатывается назад, когда тело и разум говорят «иди вперед».