О бедном шисюне замолвите слово!

      Заниматься этим на пике они не собирались. В какие-либо пещеры шицзунь его так же не повел, хотя у Мин Фаня проскользнула мысль о пещерах Линси. Они летели около суток на мечах как можно дальше от секты и, если Мин Фань не ошибся, сбегали от главы секты, иными причинами спешку, с которой его конкретно так потащил шицзун, Мин Фань объяснить не мог. Впрочем, он бы не удивился, если бы это оказалось действительно так — во всем, что касалось Шень Цинцю, Юэ Цинъюань… Огорчал, мягко говоря. В нем просыпалась убийственная неловкость, порожденная чувством вины, боязнью ошибиться и неуверенностью в себе. Шень Цинцю же эту проблему не решал, наполовину развлекаясь за счет чжаньмен-шисюна, наполовину ненавидя его.       Полет на мече был искренним блаженством и раньше, но сейчас, после огромного перерыва в совершенствовании, Мин Фань буквально чувствовал крылья за спиной. Огромная скорость, высота — и лишь меч не дает с этой высоты упасть, унося в неведомые дали. От небольших казусов и встречного ветра спасал слабенький воздушный барьер, который практически не требовал навыков и концентрации. Это было потрясающе, а еще именно шицзун в свое время учил Мин Фаня летать на мече, за что он очень благодарен и по сей день, превознося Шень Цинцю за открытие врат в мир китайской магии.       Они приземлились у какого-то особнячка на холме в глубокой глуши. Шицзун отправился обновлять барьеры, наказав к ночи всюду прибрать и приготовить ужин. Обычная ручная работа, так нелюбимая аристократами и самим учителем, давалась Мин Фаню легко, хоть и со скукой. Легкий ужин тоже не представил проблем. Много Мин Фань не готовил, чувствуя накатывающее с головой волнение, от которого крутило желудок.       Мин Фань в обеих жизнях был девственником. Опытным, как бы смешно это ни звучало, так как из любопытства изучал вопрос секса, да и гормоны в подростковом возрасте накрывали с головой что здесь, что в прошлом мире. В прошлом он познал бытие женщины, здесь же… Это был глупый роман со всеми вытекающими последствиями. Ну не бывает таких ярких оргазмов, не бывает! Только наигранные в порнушке!.. И кому об этом пожаловаться? Да и был ли смысл? По крайней мере, это снижало вероятность облажаться при шицзуне во время их… «Медового месяца». Мин Фань тихо посмеялся, но все же заставил себя переступить порог ванны. Обычно об этом не говорят, но секс между мужчинами требовал определенной подготовки, особенно для нижнего.       Закончив свою подготовку и даже растянув на всякий случай, из-за волнения Мин Фань не получил удовольствия даже после нахождения простаты. С каждой минутой становилось все более страшновато. Черт возьми, его собирался трахнуть главный злодей всего этого мира! Тот, кем Мин Фань эгоистично восхищается, желая тело себе! Ситуация была откровенно тупой, и Мин Фань начал посыпать голову пеплом. Основная причина, по которой он был девственником и здесь, была в его полной незаинтересованности простыми людьми. Он не мог «с кем угодно», а с теми, с кем хотел, уже не давали обстоятельства. Так было и раньше, так было и здесь… Это было божьим благословением? Если да, то он готов уверовать полностью.       Мин Фань подготовил ванну для шицзуня и вышел, застав того за ужином. — Ты хорошо готовишь, — с ним и в этой глуши притворяться смысла не было, так что Мин Фань польщенно склонился, принимая похвалу. — По возвращению будешь мне готовить. — А как же диета Цинцзин? — Шень Цинцю посмотрел на него, как на идиота, и Мин Фань вновь покорно склонил голову, промолчав, что шицзун сам же ее ввел. — Ванна готова. — Поможешь мне вымыться. Не удивляйся так, бесстыдная скотина, — шицзун фыркнул на загоревшиеся глаза Мин Фаня. — Нам предстоит длительный физический контакт, так что следует привыкнуть друг к другу.       Бесстыдной скотиной или же бесстыдным ничтожеством шицзун часто звал Мин Фаня в первые года того на пике. Мин Фань ничего не мог с собой поделать — шицзун был прекрасен и было грехом не любоваться им. Потом он снизил свое интенсивное наблюдение, поняв, что Шень Цинцю никуда не денется, пока Бинхэ не убьет его, и успокоился, но восторгов это не снизило.       А в ванной его ждал стриптиз. Причем не намеренный. Шень Цинцю никогда не собирался сотворять с кем-то подобного и наверняка бы соблюдал целибат, если бы желание развития золотого ядра не перевесило, но это выглядело… Никогда еще в этом мире Мин Фань не чувствовал себя настолько испорченным, как сегодня. Было действительно стыдно, ведь он знал историю Шень Цзю, знал о его неприязни к мужчинам… Эти лопатки, ох… — Прекрати строить стыдливую девицу теперь, будто не ты пожирал меня глазами пару минут назад. — Искренне молю о прощении…       Шень Цинцю засмеялся. Мин Фань не поднимал взгляда от пола, прикрывая нижнюю часть лица рукой, а все его лицо и уши были насыщенно красными от прилившей крови. Губы дрожали в неуместной улыбке, и ему пришлось сделать несколько глубоких вздохов прежде, чем он взял себя в руки и выкинул неуместные мысли прочь. Крутя в голове, что на самом деле Шень Цинцю бы сбежал первым, дрожа от отвращения, приходящий в себя Мин Фань уже более уверенно взялся за дело. Как и он сам, Шень Цинцю предпочитал воду погорячее, даже сильнее, чем Мин Фань, возлежа в бадье практически с кипятком.       Сначала Мин Фань принялся за волосы, смачивая густую гриву длинных черных локонов водой с укрепляющим маслом. Тяжелые и прямые, они были на удивление послушными и легко пропускали между собой пальцы, совершенно не путаясь. Тщательно промыв сами волосы, с огромной внутренней дрожью Мин Фань приступил к массажу головы. Вначале он просто круговыми движениями разминал кожу, но, осмелев, через некоторое время позволил себе слегка оцарапывать голову аккуратно подстриженными ногтями, уделяя особое внимание затылку и вискам. В награду Мин Фань получил несколько громких удовлетворенных выдохов шицзуня, которые заставили его сердце дрогнуть.       Волосы шицзуня были прекрасны, но пришла пора закончить с ними. Мин Фань заплел их в слабую косу и несколькими припрятанными для этого невидимками заколол в корзинку, открывая редкий вид на тонкую и изящную шею и покатые плечи Шень Цинцю. Интересно, а кто-то кроме него вообще видел тело шицзуня нагим? Мин Фань бросил быстрый взгляд на лопатки, но отодвинул это желание на потом. От нового масла, смешанного с мыльным корнем, пальцы слегка поскрипывали. Мин Фань начал с легкого массажа самой шеи, надавливая на некоторые аккупунктурные точки кончиками пальцев. Их знанию в свое время его тоже научил шицзунь и по воле случая стал первым, на ком Мин Фань эти знания опробовал. Шея, плечи, прекрасные лопатки… Мин Фань с силой прикусил губы, подавляя недостойный порыв поцеловать в беззащитно открытое место соединения плеча и шеи. Слишком очевидное, оно идеально подходило для собственнических меток. Его убьют на месте, и он даже сопротивляться не будет.       От возбуждения сладко ныло в паху, и Мин Фань жестко контролировал свое дыхание, хотя знал, что шицзуну прекрасно известно бедственном состоянии своего ученика. Он вообще знал слишком много, что почти было обидно. Массировать плечи, надавливать пальцами на позвоночник, сминая гладкую мягкую кожу — Мин Фань никогда не трогал кого-то таким образом, и это придавало атмосфере еще большую пикантность. Шицзунь молчал, и на том спасибо. Мин Фаню и так было стыдно. Но хорошо, и он не мог это отрицать. Со спиной он закончил более быстро из-за усилившегося возбуждения. Нужен был отдых и уединение, срочно! — Вымой мне ноги.       Шицзунь, это не помощь! Мин Фань закрыл глаза, глубоко и шумно вздохнул, более не переживая о секретности своего состояния — шицзунь определенно все знал и издевался — гулко сглотнул и, прихватив масла, подошел к другой стороне бадьи. Разложил флакончики масел и эссенций, выбрал необходимое, налил на руки…       Из воды показалась сначала лодыжка. Аккуратные пальцы имели правильную форму и коротко подстриженные ноготки. Не знай Мин Фань обладателя этой ноги, то был бы уверен, что она женская. Ухоженная, аккуратная, с острым носком и красивой косточкой сбоку… Мин Фань чувствовал, что его лицо пылает, когда взял в руку стопу, широким движением смазывая ее экстрактом с мыльным корнем. Цветочный сладковатый аромат поплыл по комнате, смешиваясь с горячим воздухом, и Мин Фань почувствовал, что пьянеет без вина. Отрывать взгляд от стопы он не отважился.       Стопа дергалась, когда он проводил скользкими пальцами между маленьких пальчиков, со всей тщательностью вымывая их, но не прикладывая какой-либо реальной силы. Словно это могло его хоть как-то успокоить, он с упоением разглаживал каждую складочку на сгибах фаланг, по нескольку раз проводил по ноготкам, наслаждаясь ровностью трогательно маленьких пластин, не обделил вниманием пятку. Раздался глухой смешок.       Из воды показалась икра, а после его голову приподняли за подбородок носком стопы, но Мин Фань застыл взглядом на молочно-белом бедре, не смея смотреть выше. Кадык нервно дергался, вместе с лихорадочным румянцем выдавая его смущение. — Шицзун, — голос просел, наполняясь непривычной хрипотцой. — вы — мастер провокации, умея одними движениями довести врага до падения, но, молю, не демонстрируйте свои таланты хотя бы сейчас. — Ты хорошо справился, — голос шицзуна был ленивым и довольным. — Можешь идти. — Благодарю, — Мин Фань с ничтожными остатками благородства вышел, механически покинув ванну, а после вообще особняк, и только на улице позволил себе начать задыхаться. Казалось, что он скоро кончит, даже не прикасаясь к себе просто потому, что накрутил себя до чертиков перед глазами. Руки подрагивали, чувствуя фантомную гладкость кожи, а голову все еще кружил сладкий аромат. Мин Фань взвыл. — Глупый автор, глупый роман.       Шень Цинцю, уйдя в воду почти с головой, жмурился, закрывая покрасневшее от температуры, не иначе, лицо. Было определенно хорошо.