О бедном шисюне замолвите слово!

      Ло Бинхэ плакал. Ло Бинхэ скулил и давал все возможные в его положении обещания. Даже Инъин вертелась рядом, с волнением поглядывая на своих шиди и шисюна, как и проходящие мимо любопытные адепты. Кто-то злорадствовал, кто-то сочувствовал, но никто не смел вмешаться.       Мин Фань не волновался ни о чем и морально отдыхал, наблюдая за чужими страданиями. — Ши-шисюн… — вымотанный до крайней степени Ло Бинхэ просто упал на землю, выпуская из рук Чженъян. Мин Фань, для демонстрации занимающийся рядом, даже не вспотел. — Уже все? — шиди что-то согласно промычал. — Тогда прими позу для медитации и восстанавливайся. — на голову усевшегося и сонно закрывшего глаза Бинхэ опустился подзатыльник. — Не спать! После двух шиченей медитации будем учиться летать на мече. — Да? — эта поблажка заставила Ло Бинхэ взбодриться и посмотреть на шисюна сверкающими глазами. — Да-да, а теперь к делу, — и оглянулся на скучковавшихся адептов. — А вы что, тоже ничем не заняты? — Нет! — пример «ничем не занятого» сейчас сидел на земле с крайне измученным видом. Но кто-то имел неосторожность кивнуть, из-за чего пришлось с унынием пояснять. — Наставник Цзян ушел в город. — И вы решили, что урок стрельбы не нужен? — Шисюн, пожалуйста! — Вперед, на полигон, — видя, что они все еще мнутся, Мин Фань пригрозил. — Тот из вас, кто будет последним, отправится на дежурство к подножью пика.       Обычные бытовые будни на пике Цинцзин затягивали. Мин Фань покосился на Ло Бинхэ прежде, чем тоже пойти на полигон. Сейчас Мин Фаню было уже двадцать три, а мальчишке пятнадцать. Стоило признать, что он действительно вырос.       Жизнь на Цинцзин нельзя было назвать легкой. Бытовые обязанности вроде стирки, таскания ведер с водой, уборка всего пика так или иначе были хорошей ежедневной нагрузкой на организм, и к этой нагрузке добавлялись тренировки по стрельбе и, для некоторых, с мечом или гуаньдао. Любители совсем экзотического оружия занимались непосредственно с учителем или были направлены на другие пики. В перерывах между физической нагрузкой проводились уроки по остальным шести искусствам вроде музыки и математики, которые они вовсе должны были доводить до идеала, а также уроки по заклинательству под непосредственным руководством шицзуня.       И Ло Бинхэ имел наглость сказать Мин Фаню, что у него достаточно времени, чтобы «заботиться» о нем? Составляющий расписание и часть учебных пособий, Мин Фань прекрасно знал об уровне нагрузки Ло Бинхэ, но, даже если тот со своим гением и аурой главного героя продолжал справляться, неужели он думал, что Мин Фань не найдет ему работы? Разумеется, отдых был важен… Пока этот отдых не превращался в услужение главному ученику. Вместо того, чтобы готовить перекусы Мин Фаню и предлагать прибраться в его пристройке, Ло Бинхэ следовало уделить большее внимание своему совершенствованию и себе в частности. Или Инъин, которой становилось скучно на занятиях и из-за того, что «А-Ло» отказывался с ней поиграть. Перед Мин Фанем Ло Бинхэ, конечно, продолжал делать вид, что они с Нин Инъин — лучшие друзья, вот только зная о его расписании и по некоторым оговоркам девочки становилось понятно, что Бинхэ уделяет ей все меньше времени.       Мин Фань и восхищался трудолюбием главного героя, и переживал, что он может в один момент перегореть, хотя от этого спасал сюжет мира, и раздражался чужой прилипчивости. Ло Бинхэ научился формулировать свои слова так, что к нему не получалось подкопаться. Шицзунь, конечно, повод находил, стоило ему увидеть Ло Бинхэ. Их молчаливая и не очень борьба стала для пика очередным развлечением, и все гадали, когда шицзунь его наконец вытравит с пика. Раздраженный из-за Ло Бинхэ, он срывался на других, что не добавляло мальчишке популярности, но и шицзунь был вынужден из-за своих действий получать косые взгляды.       Но наступил тот день, который делал Мин Фаня искренне счастливым. — У тебя есть неделя, — не поднимая взгляда от бумаг, сказал шицзунь. — Выполнишь миссию раньше — можешь быть свободен в оставшиеся дни. — Понял, — миссия с Кожеделом жгла руки. К тому же за нее обещали отличную награду. — Возьмешь малоопытных адептов с собой. — А? — Ты выглядишь слишком довольным, — шицзунь поднял голову и недовольно прищурился. — Заодно и покажешь им, как вести расследования. — Этот ученик сомневается, что слабым адептам там будет безопасно. — Ну ты-то не слабый. — Тогда, может, шицзунь отправится с нами и проконтролирует, чтобы ничего не случилось? — Ты думаешь, мне нечем заняться? — раздраженно прорычал Шень Цинцю. Похоже, что-то на собрании пиковых лордов произошло, из-за чего он вернулся в таком состоянии. — Это ты можешь позволить себе развлекаться с щенком, а у меня есть работа!       В итоге вышвырнутый рассерженным шицзунем Мин Фань с кучкой адептов был отправлен в город «Х», чтобы найти Кожедела. Не шибко большой городок даже не имел нормального названия, но для засидевшихся на пике адептов, которых крайне редко отправляли с пика куда-либо вообще, и это было праздником. Все, кроме огорченного Мин Фаня, светились от воодушевления и уже заранее хвастались, что будут делать с преступником или же со злобным духом. — Шисюн, — Ло Бинхэ, скакавший на коне рядом, с долей неуверенности повернулся к Мин Фаню, не обращавшему внимания на бахвалившихся сзади адептов. — А правда… Что все демоны — зло? — Ну, — Мин Фань смерил его ленивым с долей безразличия взглядом. Сзади ребята взорвались хохотом, но это звучало как-то на фоне, не мешая идти их тихому диалогу. — добрую и невинную нечисть я еще не встречал, хотя попадались несчастные, потемневшие из-за обстоятельств. Печальное зрелище. — Но можно ли их всех назвать злом? — настойчиво спросил Ло Бинхэ. — Неужели эту вражду между заклинателями и демонами нельзя остановить? Неужели демоны — только зло, а люди — добро? — Какие наивные и идеалистические мечты, — хмыкнул Мин Фань. — Мне казалось, что ты вырос из того возраста, когда мир делят на черное и белое, — Бинхэ смущенно потупился. — У обоих миров есть поводы друг друга ненавидеть, и никого не назвать определенно жертвой — потери несут все. Это если смотреть на взаимоотношения демонов и заклинателей. Но ведь остается еще и различная нечисть… Она в большинстве своем порождена человеком из человека, те же мстительные духи, как пример. При жизни человек может и не был виноват в свалившихся на него несчастьях, но оправдывает ли это убийства невинных, как думаешь? — Нет, не оправдывает. — При этом дух по-прежнему жертва, но и обидчик. Вот только то, что умерло, должно оставаться мертвым, и наш долг, как заклинателей, его упокоить. Или уничтожить. Порой дух бывает полностью в своем праве отомстить обидчикам, но просто само его существование корежит мир людей: природа портится, слабые существа, чем сильнее нечисть, умирают или искажаются, чего быть не должно. Заклинатели не обязаны следить за человеческой драмой. Мы лишь видим искажение мира и стараемся его предотвратить, возвращая к гармонии, а оставшееся уже по обстоятельствам. — Но демоны? — после паузы вернулся к интересующему Ло Бинхэ, не дав съехать с темы. Мин Фань тяжело вздохнул. — Демоны тоже одним своим существованием нарушают гармонию? — Ну, не совсем. Разве вы не проходили этого на уроках? — Ло Бинхэ отрицательно помотал головой. — Демоны — существа иного мира. Просто наш для них более благоприятен, поэтому они посягают на эту территорию и на ее жителей. И они считают, что по праву силы могут владеть всем, чем захотят. Заклинатели такие же в какой-то степени, но мы с тобой — заклинатели, поэтому сражаемся за эту фракцию. Хотя, опять же, за исключением некоторых индивидов мы в их мир не лезем. И, как я уже говорил, невинных демонов я не встречал. — И они не могут жить среди людей? — Другой менталитет и полностью другая раса. Мы просто не сможем ужиться вместе. Взять хотя бы то, что многие священные демоны питаются человечиной. Ты бы захотел жить рядом с тем, кто ест твоих сородичей? Даже если он не покушается на твою жизнь, это все еще крайне неприятно. Физические особенности также влияют на их проживание и окружение, и это я еще беру особей, разум которых приблизительно равен человеческому. Да, демоны зачастую превосходят людей в силе и мощи энергии, но умственные показатели часто ниже. Полуразумных и неразумных по численности еще больше, и тут и речи не идет о совместном существовании, это просто невозможно. — Вот как… — Ло Бинхэ выглядел подавленным. — Назвать их злом я не могу, — он посмотрел на задумчивого шисюна. — но мы слишком разные и зачастую для друг друга несем один лишь вред. Ты поймешь, когда начнешь выходить на ночную охоту.       Город «Х» встретил их пасмурной погодой, грязными улочками и восторженными и полными надежды взглядами прохожих. Мин Фань оформил для себя и пятерых адептов номера в гостинице, а после с ними же направился к градоначальнику, который и подал заказ о помощи. Не интересуясь, чем заняты остальные, Мин Фань почти незаметно начал проверять округу с помощью талисманов и собственного чутья. Только Ло Бинхэ, следующий за шисюном хвостиком, наблюдал за его действиями и под одобрительным взглядом повторял. Нин Инъин, к облегчению Мин Фаня, шицзунь разрешил оставить на пике, так что на шее главного ученика было лишь четыре восторженных баласта и один звереныш, и радовал пока только последний. С другой стороны, четверо парней переключили практически все внимание горожан на себя, хотя Мин Фань мысленно делал список их провалов для того, чтобы в будущем на них его обрушить. И чем они только на уроках занимались?       Распутный градоначальник встретил их с двумя юными наложницами по обеим сторонам от него. Некая «Ди-эр» бросала на Мин Фаня неоднозначные взгляды во время течения всего разговора и, похоже, из всего выводка решила остановиться или на нем, или на Бинхэ. В принципе, Мин Фаня не удивил ее выбор. Он сам был наиболее развит, как заклинатель, обладая золотым ядром, что было подобно наркотическому допингу для демонов ее класса. Ло Бинхэ же рос довольно красивым. Да, та самая цветочная красота грозилась превзойти в будущем даже учителя, падкий на такие вещи Мин Фань это хорошо видел, как и «Ди-эр». Вот демон и метался между питательным и опасным противником и действительно красивой кожей.       Мин Фань, получив от градоначальника доверенность на полную свободу действий, мог хоть сейчас схватить Кожедела. Демон очень талантливо обходил реакцию талисманов, но вот только Мин Фань знал пару уловок, которые гарантированно выдали бы демоническую сущность, да и вряд ли бы та не попыталась сбежать, если бы ее поймали, а там и обнаружить ее легче простого. Это был не первый демон подобного толка для него, хотя Кожедел и был довольно талантлив. Наверно, не знай Мин Фань сюжет, он бы повозился некоторое время, но это был мир дурного романа, и убийца всегда был дворецким на момент расследования.       Однако Мин Фань чисто из злорадства хотел сбить немного спеси с бахвалившихся адептов. — Остальные тела мы сожгли, даочжан, — поминутно кланяясь, старичок проводил их в похоронный дом. — Но эти два тела не успели, хотя градоначальник настаивал на их очищении. — Благодарю за то, что тела сохранили в приемлемом состоянии, — оставив старичка ждать снаружи, Мин Фань зашел в поминальную залу, где на данный момент в гробах находилось лишь два тела. Адепты затормозили еще в проходе, пораженные оглушающим запахом гниения. Ло Бинхэ схватился за ткань на спине шисюна, с побледневшим лицом смотря на открытые гробы. — Кто проведет осмотр первым? — Ч-что с ними? — А чем вы слушали наш разговор с градоначальником? — Мин Фань строго посмотрел на них, выталкивая и Бинхэ из-за спины ближе к трупам. — Вперед. Жду ваших предположений.       Тела с полностью снятой кожей были прожжены насквозь демонической энергией и оттого быстрее поддавались гниению, затрудняя осмотр. Их даже не омыли, боясь прикасаться к оскверненным демонической сущностью телам, лишь завернули в ткань, дабы хоть немного прикрыть остатки того, что раньше было прекрасными девушками. У тел не доставало кожи, волосяного покрова, ряда хрящей и мышц, а также глаз, языка и сердец. Последние, в отличие от органов зрения, были грубо вырваны. — Это все, что можете сказать? — один из адептов выбежал, чтобы проблеваться, но другим Мин Фань не позволил выйти и подышать свежим воздухом. Серый от отвращения Бинхэ слабо опирался на шисюна, готовый, видимо, грохнуться в обморок. Дождавшись возвращения отошедшего адепта, из-за которого им пришлось стоять возле гробов на пол палочки благовоний дольше нужного, Мин Фань начал разъяснять «на пальцах». — Начнем с анализа тел. Кожа снята крайне аккуратно вместе с прикрепленными к ней непосредственно мышцами и некоторыми хрящами, чтобы после ее надевания можно было выглядеть естественно. Особенно это касается лицевых мышц и имевшихся здесь органов чувств: глаз и языка. Из-за этого незнакомым лично с жертвами сущности будет сложнее определить неестественность мимики и движений подозреваемых. Хуже всего то, что нечисть на шаг впереди: пока мы гадаем, чье тело, она расхаживает под чужой кожей, и мы не узнаем, что она сменила личину, пока не найдем тело, если вообще найдем его. — То есть, можем и не найти? — Обычно такие сущности так и действуют, — снисходительно пояснил Мин Фань. — Даже люди, убившие другого человека, пытаются избавиться от тела. — Мне не хорошо, — адепт сел на корточки, закрывая лицо руками. — Терпи, а ты чего ожидал? — Мин Фань фыркнул. — Это тебе не демонических собак на ночной охоте гонять. В реальной жизни никакой гуль не будет бродить рядом с заклинателем и ожидать, пока его убьют. Но, продолжим. Сердце вырвано: о чем это говорит? — В сердце, желудке и печени, а также в кровотоке, хотя там больше инь, хранится большая часть энергии ян. — Хорошо. Грубо вырванные сердца говорят о том, что сущность отожравшаяся, — на шисюна обратились непонимающие взгляды. — В другом случае было бы съедено все, до чего можно было бы дотянуться, а здесь даже кровь полностью не выпита. — Шисюн, молю, давай выйдем! — Бинхэ зажмурился и прижался к Мин Фаню, бесстыдно утыкаясь лицом в грудь. Невольно другие почувствовали крохи зависти: шисюн выглядел невозмутимо даже в этом смраде, стойко рассматривая отвратительные тела, и им тоже хотелось бы получить хоть крупицу его уверенности. — Ладно, пошли, — старичок отчего-то куда-то исчез, но это было и к лучшему. — Тела не обожжены демонической энергией до совсем неопределяемого состояния. Это говорит о том, что они умирали довольно долго, прежде чем с них сняли кожу. Вероятно, сущность некоторое время обитала в их телах, примеряясь для своего удобства, чтобы позже знать, что именно ей нужно снять вместе с кожей, я имею в виду мышцы, и привыкала к мимике и движениям жертв. — И сейчас… — Сущность так же паразитирует или же находится уже в чьей-то коже. Вот и подумай, Бинхэ, — припоминая разговор, Мин Фань без угрызения совести надавил на него. — Возможно, у сущности нет другого способа пребывать в мире людей. Но оправдывает ли это жестокие убийства?       После этого они вернулись в гостиницу и разошлись по комнатам. Под руководством все-таки решившего дать пинка Мин Фаня адепты развесили отгоняющие нечисть талисманы, чтобы уж ночью до них не добрался Кожедел или кто-то еще. В принципе, Мин Фань был спокоен на их счет, переживая лишь за себя и за Бинхэ, но Кожедел был показан, как крайне хитрый демон. Мин Фань не говорил этого вслух, но то, что они обнаружили тела, означало, что демон хотел, чтобы именно они, заклинатели, пришли. Он ждал именно заклинателей, набравшись силы и самоуверенности. — Шисюн, ты голоден? — М? — Я приготовил легкий перекус, — Бинхэ после разрешения зашел, неся на подносе чайный сервиз на двоих и пару легких салатов. — Разделишь со мной ужин? — Давай, — Мин Фань легкомысленно кивнул.       В руках он задумчиво крутил простую, но элегантную длинную трубку. У него также имелись специальные травы, используемые заклинателями для дыхательных техник. Раскуриванием трав в этом мире мало кто увлекался, кроме некоторых заклинателей, экспериментирующих с собственными телами, но Мин Фань, в прошлом мире поддавшийся моде на вейпы, недавно вспомнил, каково это: выдыхать ароматные кольца пара. Ради любопытства он обзавелся трубкой и травами, но все не находил возможности закурить. То слишком много дел наваливалось, то просто вылетало из головы. Сейчас же он совершенно случайно наткнулся на трубку в своих вещах и задумался: «Не знак ли это?»       Черное лакированное дерево с золотистыми насадкой на трубку и чашечкой выглядело довольно стильно. Но, как бы Мин Фань ни приглядывался, чисто визуально для него эта трубка не подходила. Со вздохом он был вынужден признать, что, похоже, не вдумываясь в свои действия, он купил ее, ориентируясь на образ шицзуня. В его длинных и ровных пальцах, прикасающаяся к тонким изящным губам, она выглядела бы совершенно… Шень Цинцю подобное не любил. Честно говоря, Мин Фань не слишком понимал, почему не любил, но теперь просто не знал, что с ней делать. Для него она не подходила — слишком тонкая и изящная работа для такого, как он. Шицзунь, если будет не в настроении, демонстративно ее сломает… — Шисюн курит? — Нет, не курю. — А зачем тогда купил? — Ло Бинхэ аккуратно поставил поднос между ними и разлил чай в небольшие чашки.       На пике у Мин Фаня имелась сделанная им самим кружка, к которой шицзунь испытывал иррациональную ненависть. Вообще, Мин Фань изначально заказал хорошую кружку на Ваньцзянь: пить из маленьких чашечек ароматный кипяток раздражало. Сахар в этом мире тоже оставлял желать лучшего, но Мин Фань приноровился, делая специально для себя различные травяные бодрящие сборы, которые было бы приемлемо смешивать с местным сахаром. Кружка где-то на поллитра была его личной отдушиной во время работы, и он просто обожал к ней прикладываться, растягивая получившийся энергетик на несколько часов.       В первый раз, увидев это нечто, шицзунь, не спрашивая разрешения, пригубил. Продержал какое-то время жидкость во рту с задумчивым взглядом, сплюнул обратно в кружку и вылил в окно, а кружку забрал и, вероятно, выкинул. Вторую кружку постигла та же судьба, поэтому, не желая более тратить деньги, Мин Фань начал делать их сам из термостойкой глины. Проживала кружка не больше недели, пока ее вновь не находил шицзунь и не избавлялся от творения своего сумасбродного ученика. — Сам не знаю, зачем, — Мин Фань отложил трубку в сторону и взял плошку салата. Перекус прошел в тишине ровно до чая. — Хочешь попробовать? — Можно? — похоже, эта идея придала помрачневшему Ло Бинхэ немного живости. Мин Фань достал специальные травы и начал набивать недавно чищеную трубку. Ло Бинхэ, потягивая чай, не отрывал взгляда от рук шисюна, ловко заталкивающих импровизированный табак в чашечку. Прежде, чем дать получившееся нечто, Мин Фань раскурил, удостоверяясь, что все сделал верно. — Шисюн… — Не глотай дым. Просто слегка вдохни и выдохни, постепенно раскачаешься.       Ло Бинхэ обеими руками принял трубку, с непонятным трепетом прикасаясь к ней губами. До Мин Фаня не сразу дошло, из-за чего он трепещет, но после он мысленно закатил глаза. Любовь азиатов к символизму несколько раздражала. Ло Бинхэ немного расслабился и медленно выдохнул дым через рот. Разглядывая несколько увлекшегося парня, Мин Фаня в очередной раз посетила мысль о том, что он вырос. Это было видно и по характеру, пусть ему еще были свойственны детские и порой девчачьи повадки, и физически. Ло Бинхэ уже был ему примерно по плечи макушкой, да и мышцы проглядывались, хотя визуально он казался довольно щуплым и тонкокостным. Зато это хорошо играло на его невинную цветочную внешность, придавая больше очарования.       Мин Фань опустил взгляд на чашку с недопитым чаем, давая себе мысленную оплеуху. Ему нельзя засматриваться на Ло Бинхэ, каким бы красивым он ни казался. Нет, со своей падкостью на все красивое надо определенно закругляться. К тому же, Ло Бинхэ был ребенком, даже если откинуть сомнительное будущее: Мин Фань здесь был старше его на восемь лет, а в сумме с попаданчеством на целых двадцать семь. Стоило вспомнить возможное будущее, как малейшие признаки симпатии угасли тут же. Черт знает, чем они были навеяны, но Мин Фань еще не потерял разум, так что нет, ни за что.       Отход ко сну произошел быстро. Мин Фань, похоже, и себя переоценил, так как чувствовал накатывающую волнами усталость. Что бы ни думали про него адепты, он тоже был не шибко любителем посмотреть на расчлененку, пусть и был куда более подготовленным, чем они. Увиденное будило воспоминания о его практике под присмотром шицзуня, во время которой пришлось откапывать столько грязи… Мин Фань радовался, что ему не снились кошмары, но будь его психика слабее, он бы определенно сломался.       Через пару часов дверь в комнату открылась с тихим скрипом. Человек на кровати даже не дрогнул, продолжая размеренно дышать, не чувствуя смертельной угрозы. Незаметно снятый сигнальный талисман лежал там же, где его и оставили. Ло Бинхэ немного помялся в проходе, но зашел внутрь, запирая за собой дверь. Распущенные для сна волосы слегка прикрывали его румяное лицо, и, бросив несколько взглядов по сторонам, он аккуратно подобрался к кровати, переступая через спрятанные в тени лески. Предусмотрительность шисюна приятно удивляла, и Бинхэ мысленно порадовался, что успел все заметить при свете свечей, хотя и тогда это было сложно.       Шисюн, не до конца раздетый, наверное, на всякий случай, расслабленно лежал прямо поверх одеяла. Бинхэ сел на пол около кровати, разглядывая его. Нижняя рубаха слегка распахнулась, открывая вид на шею и ключицы. Одна рука расслабленно лежала вдоль тела, а вторая поперек живота, скрывая ладонью узел пояса. Бинхэ кончиками пальцев прикоснулся к бицепсу, скрытому тонкой тканью, но шисюн не дернулся. Острый нюх выхватывал тонкий окончательно раскрывшийся запах трав из выпитого ранее чая. По отдельности они не несли вреда, но вместе являлись сильным натуральным снотворным, следов которого поутру не останется.       Осмелев, Бинхэ приподнялся и положил свою подрагивающую ладонь поверх ладони шисюна. Он еще не вырос окончательно, и оттого его ладонь казалась меньше, выделяясь своей бледностью поверх чужого загара. Бинхэ выдохнул через рот, а после закусил губу, чувствуя, как сердце в волнении готово выпрыгнуть из груди. Медленно и крайне осторожно он опустил чужую руку и переплел их пальцы. — Ха-а!       От смущения и неловкости хотелось закрыть лицо и убежать. Что он творит?! Если шисюн узнает… Но он не узнает.       Держаться за чужую руку было так приятно… Ладонь шисюна была теплой, большой и жесткой от мозолей из-за регулярных тренировок с мечом. На среднем, указательном и большом пальцах были особые мозоли от частой работы с кистью. Бинхэ поддался порыву и потерся щекой о внешнюю сторону ладони, слегка царапающую его нежную кожу грубыми сбитыми костяшками. Бинхэ не раз предлагал ему лекарственные мази, но шисюн отказывался, говоря, что это все равно бесполезно.       В этом положении Бинхэ провел около палочки благовоний, не смея поднять смущенного взгляда на лицо шисюна, но и не способный его отпустить. От собственной наглости и того, что его задумка сработала, кружило голову. Перед шисюном было стыдно — Бинхэ грязно воспользовался его доверием, но…       Глубокий вздох дал ощутить аромат сонных трав, чужой кожи и мыльного корня. Бинхэ поджал губы и жалостливо посмотрел на спящее лицо шисюна. Он казался таким расслабленным. Не было вечной морщинки между нахмуренных бровей. Плотные темные губы были слегка приоткрыты, приковывая к себе взгляд ночного гостя. Бинхэ внутренне заметался, не зная, как поступить. С одной стороны, то, что он уже сделал, было непростительно и постыдно для него: пробираться в чужую спальню, как какой-то цветочный вор. Но ведь другого шанса у него не будет! Как он может упустить такую возможность? Разве… Разве не для этого он все это делал?       Гулко сглотнув, Бинхэ забрался на кровать и навис над шисюном. Весь его беспомощный вид творил с ним что-то странное; тянущее чувство внутри него, которое вечно влекло к шисюну, сейчас ликовало от того, что Ло Бинхэ делал. Сначала Бинхэ положил руку на щеку, приподнимая голову, но после запаниковал. Он чувствовал, как сильно горят его щеки, а дыхание срывалось, но ничего не мог с собой поделать. Чувств было настолько много, что он был готов заплакать, лишь бы хоть как-то выплеснуть их. Словно поддаваясь какому-то мороку, он склонился ниже и кончиком языка облизал чужие губы. Хотелось больше. Много больше.       Рука ослабла, и Ло Бинхэ оперся на локоть, невольно почти падая на тело под ним. Голова закружилась. Бинхэ сделал глубокий вздох и приник к шисюну в неловком поцелуе. Стоило это осознать, как в голове словно взорвался фейерверк. Он сделал это! Он действительно!..       От спящего тела шисюна шел жар. Ло Бинхэ хотелось расслабленно лечь и прижаться к нему как можно ближе. Ох, как бы он хотел, чтобы шисюн сквозь сон обнял его, заставляя уткнуться носом в шею! Бинхэ был бы совсем не против, если бы на него навалились сверху, придавливая всем весом к кровати и не давали бы выбраться. Он бы даже не пытался. Тепло и выпитое для конспирации снотворное заставляли его мозг плавиться, поэтому Бинхэ за шкирку отодрал себя от кровати, расправил все складки и вышел, перед этим активируя талисман. Губы горели огнем не хуже щек, а в паху собиралась мучительная сладость.       Проснулся Мин Фань позже обычного, но все еще рано. Судя по исправной работе талисманов и сигнальным маячкам, ночью ничего странного в гостинице не происходило. Ему же лучше! Видя приподнятое поведение шисюна, адепты активно собирались, нервничая от незнания, почему он столь доволен. Путь до дома градоначальника выдался быстрым, и даже «Ди-эр» сверкала более уверенным взглядом, соблазнительно улыбаясь Мин Фаню.       Стоило признать, что внешность девушки была красивой. Приятные округлости, подчеркнутые правильно подобранными одеждой и украшениями, радовали взгляд, как и томный голос с загадочным взглядом. Девушка, воспользовавшись некоторым замешательством адептов, проворно пробралась ближе к их предводителю в лице Мин Фаня и не постеснялась сесть на колени под откровенно шокированными и ревнивыми взглядами. — Довольно нагло, — Мин Фань пригубил чай. Девушка заинтересованно повела маленьким носиком, а после с загоревшимися глазами посмотрела на заклинателя. — Даочжан, это же тот самый легендарный укрепляющий сбор, наполненный духовной энергией, да! — она игриво моргнула и потерлась щекой о чужое плечо, словно кошка. — Укрепляющий состав, дарующий долголетие и здоровье, наполняющий тело самой жизнью… — Ди-эр, видимо, хочет попробовать? — никто не понимал этой не свойственной их шисюну игривости. Неужто эта девица смогла его соблазнить? — Шисюн! — громко, но как-то задушено вскрикнул Бинхэ, когда Мин Фань с довольной улыбкой поднес собственную чашку прямо к губам девушки.       Та, не стесняясь и не боясь температуры, выпила все разом. Прикрыв рот, Мин Фань хохотнул, а после просто скинул затрясшуюся девушку на пол. Градоначальник застыл в ступоре, пока его наложницы и жена начали подымать шум. Адепты Цинцзин вскочили на ноги, почувствовав демоническую энергию, Бинхэ ее узнал тоже, так как они с шисюном почувствовали ее еще вчера. Он на мгновение бросил восхищенный взгляд на шисюна, являющегося оплотом спокойствия и невозмутимости в наполненном криками страха и ора боли зале. Демон заживо сдирал с себя кожу, а от становящегося бесплотным тела исходила черная удушающая гарью дымка с ощутимым запахом горящей полыни. Бинхэ вскрикнул, когда понял план шисюна.       Через шичень градоначальник, чуть не доведенный до сердечного приступа, получил достаточное объяснение и выплатил совершенствующимся обещанную сумму денег. Казалось, то, что его одурачил настолько мерзкий демон, сильно отвратило его от прекрасного пола, из-за чего он выгнал своих наложниц и даже косо посматривал на собственную жену. Адепты тоже были под впечатлением, но были осажены приказом составить отчет о произошедшем.       Вспоминая, как в каноне с Кожеделом справился Шень Юань, Мин Фань не мог не поморщиться. Даже он мог бы справиться всего за один вечер, если бы не пожелал растянуть время, а тот еще и в ловушку демона попал. Просто представляя шицзуня с неловким выражением лица, связанного вервием бессмертных, он передергивался и радовался, что это ему увидеть не придется.