О бедном шисюне замолвите слово!

      Шелест листьев бамбука приятно «гладил» нервы вместе с журчанием ручейков. Находясь в этом месте в столь ранний час, Мин Фань действительно чувствовал, что пик оправдывает свое название. — То есть твоего звереныша ранили, и ты сорвался на важного гостя?       Шицзунь недовольно скривился, скрывая это за веером. Мин Фань в кои-то веки чувствовал к этому безразличие. — Можете это так сформулировать. — Могу? Ты мне позволяешь? — начал заводиться шицзунь. — Вы все равно думаете то, что хотите, вне зависимости от моих слов, — Мин Фань пожал плечами, окидывая шицзуня безразличным взглядом. — Этот ученик говорил уже, что не создан для управления на продолжительной основе.       Шень Цинцю подошел ближе и без раздумий схватил чужую руку. Ледяная и острая ци крайне болезненно прошлась по меридианам, заставляя рефлекторно поморщиться. Собственная едва тлела в золотом ядре, периодически вспыхивая обжигающим жаром. — Я дам тебе поблажку из-за твоего состояния, но не думай и впредь о том, чтобы бросить свои обязанности. — Нет, — твердо прозвучало в ответ. — Нет? — шицзунь усмехнулся и выгнул бровь. — А с чего ты решил, что тебя кто-то спрашивает? — Тогда пусть шицзунь будет готов нести ответственность за ошибки своего ученика, — Мин Фань вырвал руку из чужой хватки, но не придал этому значения. Зато это отметил Цинцю, прищурившись. — Тебя так из себя вывел этот ребенок? — Я устал. — Так отдохни и возвращайся к обязанностям. — Выгорю, — было видно, что Мин Фань не сомневался в своих словах. — Это не мое место, и я с этим не справляюсь. Да, слаб. Да, не преодолеваю себя. Смысла нет, это не мое желание. — И чего же ты хочешь? — Развивать культивацию. Дышать полной грудью. Свободу. — Я тоже этого хочу. И что? — Я — не вы.       Наступила тишина. Где-то в чжане, почти совсем рядом стрекотал кузнечик. Стволы бамбука отбрасывали тень на двух заклинателей, частично скрывая их от света встающего Солнца. Свежий воздух проникал в легкие, а на одежду и волосы оседали крохотные капельки холодной росы. Откуда-то из леса, наверняка перебравшись с другого пика, к ним выскочил пятнистый кролик, совсем не видя угрозу в застывших людях. Он остановился около ноги стоящего заклинателя и принялся вырывать траву прямо из-под ноги, иногда даже пытаясь толкать чужую конечность. Мин Фань слабо улыбнулся, наблюдая за этим. Шень Цинцю отступил, тоже наблюдая, как животное принялось спешно поглощать траву, словно чужая нога могла вот — вот появиться и снова наступить на нее. — Что же, раз ты этого так хочешь, то будь по-твоему. Не пожалей после о принятом решении.       Нельзя сказать, что обитатели пика были рады изменению в статусе Мин Фаня. Наверно, никто, кроме него, этому рад не был или же открыто не показывал. Оставшись без большей части обязанностей, Мин Фань, теперь почетно называемый адептами дашисюном, счастливо отдыхал, иногда присматривая за учениками и выходя на миссии.       Первое время он ждал подвоха от так легко отпустившего его шицзуня. Тот ничего не делал просто так, но Мин Фань быстро перестал ждать подлянки, решив не загоняться, пока есть возможность. В конце концов, шицзунь сказал, что нельзя долго удерживать человека на месте, в котором он не хочет быть, иначе человек мог это место испортить. То, что его позицию приняли во внимание, порадовало Мин Фаня, и он глубоко поклонился несколько огорченному шицзуню, которому вернулась часть его обязанностей.       Почувствовав свободу, Мин Фань начал чаще выбираться на различные задания вне секты. Он даже не скрывал от себя, что сбегает. Во второй раз увидеть последствия своего своеволия оказалось немного пугающе.       Ло Бинхэ с травмой позвоночника, сломанным носом и ушибами ног залетел в лазарет Цяньцяо на полгода. Не было даже сомнений, кто с ним это сделал, но в кои-то веки выглядящий реально сломанным и заплаканным Ло Бинхэ настаивал на том, что неудачно упал. На чью ногу, он не уточнял, но молчаливо довольный Лу Вейшенг отвечал за него. Мин Фань мог лишь наблюдать за тем, как его роль пушечного мяса перешла к другому. Мир открыто показал, что главному герою нужен злодей, который будет примерно его возраста, но на несколько голов выше. До этого был Мин Фань, ребенок высокого происхождения и главный ученик Цинцзин, который должен был ставить любые подножки, какие возможно, главному герою. Так как Мин Фань ни на грамм свою роль не отыгрывал, мир нашел ему замену… И стало, вероятно, хуже. Лу Вейшенг на место главного соперника героя походил даже лучше Мин Фаня: знатность и талант у него были выше, чем у бывшего главного ученика Цинцзин, а всего за несколько дней он смог довести Ло Бинхэ до крайне плачевного состояния, причем и в моральном смысле тоже.       Даже смотреть на Ло Бинхэ было жалко. Загнанный взгляд, испуганное подергивание и будто бы стыд за что-то. Мин Фань не знал, что между ними такого произошло, помимо избиения, но это крайне сильно сказалось на Ло Бинхэ. Помня, как мальчик любил физический контакт, Мин Фань хотел было даже обнять… Но остановил себя, ограничившись утешающим похлопыванием по руке и словами, что с многими такое случается. Бинхэ тогда поджал губы и отвел заслезившиеся глаза; Мин Фань проигнорировал это. Сейчас была хорошая возможность вылететь из близкой на нейтральную зону восприятия главного героя, и он попытался этим воспользоваться.       Мин Фаню казалось, что он будто бы почувствовал, как его место перешло Лу Вейшенгу, словно стрелка с тихим, но мощным щелчком перешла от него к другому. Или же это было богатое воображение, но этот щелчок засел в его голове и постоянно при взгляде на вливающегося в коллектив Вейшенга напоминал о том, что происходящее — книга или следует книге, трепетно сохраняя все штампы. Пользуясь возможностью, Мин Фань уходил из секты на дни, недели, пару раз даже уходил на месяцы, пытаясь в обычной среде сянься начать вновь воспринимать мир более реально, а людей перестать считать крайне хорошо прописанными персонажами. Это почти удавалось, но ровно до того момента, пока он не видел Вейшенга и вышедшего из лазарета Ло Бинхэ рядом. Не без иронии Мин Фань предложил вырастить главного ученика из Вейшенга, и шицзунь с ним согласился, что было бы неплохо, если бы он не был признан наследником клана Лу. Наверно, если бы это произошло, Мин Фань окончательно смог бы вычеркнуть себя из повествования и, наверно, отправился бы путешествовать в качестве бродячего заклинателя.       Шицзунь быстро развеял эти мысли. — Хочу побеги бамбука с грибами. — А? — Мин Фань с удивлением посмотрел на разлегшегося на постели шицзуня. Занавесь, отделяющая спальню и коридор была открыта, поэтому он прекрасно видел разлегшегося на кровати с книгой Шень Цинцю. Рядом с ним лежала небольшая тарелочка с какими-то крохотными пирожными, хотя, зная вкус шицзуня, это скорее были очень острые закуски. — Хорошо. — И жареный угорь с хрустящей корочкой, — лениво дополнил шицзунь, закинув в рот очередное пирожное. — И разлей цзю. — Что… Именно? — Мин Фань улыбнулся от игры слов, но сдержал смешок. — Первую категорию.       Это значило, что шицзунь хотел теплого вина. Капризные ленивые запросы заставили настроение подняться — ленивый шицзунь казался забавным и обманчиво безопасным. На кухне к нему присоединился Ло Бинхэ, с интересом наблюдающий за тем, как его шисюн готовит. Отвечающий за кухню мастер, отпущенный пораньше, пожелал им приятного вечера и быстро сбежал, не домыв даже посуду. Последнее на себя взял Бинхэ, предложивший хоть в чем-то свою помощь.       Шицзунь продолжал закидывать его подобными капризами еще неделю, в конце отметив, что Мин Фань — теперь его личный ученик, и он может делать с ним, что хочет. Быть личным учеником было куда легче и приятнее, чем быть преемником пика.