О бедном шисюне замолвите слово!

      Алый фрукт был покрыт мягчайшей бархатной кожицей насыщенного алого цвета. Сладкий, пока еще еле заметный аромат дразнил обоняние, пробуждая аппетит.       Старик Менмо молчал, едва чувствуясь на краю сознания. Он «ушел» еще перед тем, как Бинхэ с руководством под рукой начал себя подготавливать. Его воротило от идеи, что будущий император демонов ляжет под человеческого заклинателя, и он очень жалел, что случайно проговорился во время расспросов, что нижняя позиция в сексе демонов позволяет ощутить партнера на особом уровне.       Этот феномен проявлялся как в драках, так и в жизни, и именно по этой причине Бинхэ так пробрало, когда он почувствовал кровь убитого священного демона на своем шисюне. Демоны всегда уважали в первую очередь грубую мощь, слабак никогда не мог встать во главе. И если Бинхэ еще и ляжет под заклинателя, его «поражение» закрепится в мозгу, заставляя следовать за «победителем». — Да куда уж дальше-то? — харкая кровью, спрашивал демон. — Надо.       Шицзунь с почти всеми наставниками и большей частью боеспособных адептов отправился на сезонную ночную охоту. Это было одно из редких мероприятий, когда даже адепты Цинцзин участвовали в сражениях против всего нечистого: зимний сезон кончался, и следовало подготовить мир для светлого пробуждения жизни. Под конец зимы оголодавшие монстры окончательно одичали, терроризируя все живое в зоне доступа, да и люди сходили с ума не меньше. Пожалуй, последний месяц зимы и первый месяц весны можно было по праву назвать самым темным временем, не имевшим общего с тем, что воспевали поэты в своих стихах.       Тягучая сладость наполнила рот. Плод вязал, как сладкая хурма, которой однажды угостил шисюн, вернувшись из города около секты. Густой как сироп сок все тек, капля скатилась от уголка губ по подбородку, а после упала на грудь. Мякоть была очень нежной, но хрустела на зубах, как груша.       Сладость, не умаляющая голода.       Бинхэ разгрыз даже косточку, чувствуя, как поднимается температура. Сок запачкал пальцы и одежду, а дурманящий запах окружал целым облаком, сводя с ума чувствительное обоняние. Спустя пол палочки благовоний тяжело дышащий Бинхэ удовлетворенно улыбнулся: возбуждение накрывало привычно высоко, но не переходило черту, от которой хотелось кататься по полу в невыносимой агонии — демоническую кровь духовный фрукт брал лишь немного.       Ночь вступала в свои права. Самые жуткие морозы уже прошли, но Мин Фань и не думал отключать систему обогревающих талисманов. Бамбуковая Хижина была наполнена теплом, благодаря чему Мин Фань позволял себе ходить с едва влажными волосами и в легких домашних одеждах. Шицзунь уехал еще днем, и его не будет минимум неделю, что было почти благодатью. Оставшиеся на пике адепты были завалены собственной работой и пригляда почти не требовали, да и с этим, если что, справится наставник Цзян, на свою печаль вытянувший короткую палочку, когда разыгрывали, кто останется на пике. Истерзанный шицзунем Мин Фань оставался без вопросов. Не с его спиной и не до конца зажившими ранами от шипасторукого монстра геройствовать.       После осторожного омовения следовала перевязь. Мин Фань подготовил необходимые мази, щедрой рукой выданные шицзунем из его личной аптечки, таз горячей воды и бинты. Благодаря регулярному нанесению лекарств раны не болели, пусть и выглядели страшно, а некоторое жжение Мин Фань уже привык терпеть.       Мин Фань едва успел забинтовать многострадальную левую руку с распоротой тупым шипом кожей от локтя до пястья с внешней стороны, когда в дверь хижины часто и сильно застучали. Быстро накинув верхний халат, он вышел из небольшой ванны и направился к выходу, открывая дверь. — Шисюн… — Бинхэ всхлипнул, сильно горбясь. Мин Фань на мгновение замер, видя перепуганное и заплаканное выражение лица шиди. — Шисюн, я… — Что случилось? — он пропустил мявшегося Ло Бинхэ внутрь и закрыл дверь, перед этим осматривая округу. Дом шицзуня находился в бамбуковой чаще на вершине пика в сильном отдалении от прочих построек, и на многие чжани кругом никого живого не было. Мин Фань и сейчас никого не почувствовал. Было странно, что Ло Бинхэ прибежал к нему. — Что с тобой? — Я, я не знаю! — мальчишку потряхивало. Хотя, какого уже мальчишку? Ло Бинхэ почти сравнялся с ним в росте, пусть и имел изящное телосложение в отличие от накаченного Мин Фаня. Даже его голос давно сломался, Мин Фань лишь по привычке звал его ребенком. — Мне… Мне так…       Он стыдливо потупился, сильнее кутаясь в плащ. Мин Фань несколько грубо схватил его за плечи и заставил выпрямиться, даже через плотную ткань ощущая идущий от чужого тела жар. Лицо шиди было совсем пунцовым, губы опухшими и налитыми кровью, словно он их час обкусывал, а расширенные зрачки почти скрывали насыщенно лиловую радужку. На мгновение Мин Фань напрягся, для проверки пуская свою ци в чужое тело. Бинхэ с задыхающимся стоном рухнул бы, если бы не хватка Мин Фаня. Но демонической энергии в его теле не было совершенно. Зато тяжелый сладкий запах окутывал Ло Бинхэ густым облаком — после уличного мороза Мин Фань не сразу заметил его. «Путь Гордого Бессмертного Демона» был блядским гаремником, состоящим из порно на восемьдесят процентов, вспомнил Мин Фань, осознав, что Ло Бинхэ траванулся каким-то мощным афродизиаком. Кто знает, сколько постельных сцен было на пике Цинцзин в оригинале Самолета, ведь этого не было в «Системе», но это был мир оригинального романа Сян Тян Да Фэй Цзи, о чем Мин Фань не мог забыть.       И со своим печальным положением герой приперся к нему в самую глушь? Мин Фань, конечно, понимал, что невольно занял место Шень Юаня, однако ему казалось, что он достаточно отдалился от протагониста, чтобы тот не искал утешения в его объятиях! Ло Бинхэ, дрожа и всхлипывая, жался ближе, панически цепляясь за Мин Фаня.       А он вообще понимал, что происходит? Нет, конечно, Мин Фань знал, что утренняя проблема у парней начиналась примерно в том же возрасте, что и красные дни у девушек, однако на Цинцзин не было какого-то особого полового воспитания. Максимум, что они проходили — размножение животных, отдельно девочкам поясняли про их строение и месячные, а также про беременность. Больше информации было у тех, кто увлекался медициной, да и сборники с откровенными картинками дрянного качества и стиля Мин Фань находил, но как таковая тема секса считалась табу… Что мог знать об этом почти изгой? Благодаря шицзуню на пике практиковалось воздержание, какие бы там слухи о нем самом ни ходили, и с утренней проблемой справлялись чаще всего ледяной водой и медитациями, на пике не было даже мест для уединения: все жили в общих спальнях, библиотеки и купальни были полны людей круглые сутки, а в лесу… Живя здесь, каждый понимал, что там удавалось лишь поцеловаться и то недолго.       Тихий пик не зря был так назван. Любые шумы, за исключением специальных мест, были слышны, ни о каком уединении речи не идет. Ограждены специальными барьерами были тренировочные площадки, библиотеки в принципе, чтобы звуки с улицы не мешали чтению, и лес шицзуня. Это приучало адептов вести себя тише, даже речь их была негромкой и четкой. — Надо на Цяньцао, — нахмурившись, Мин Фань попытался оттащить упирающегося Бинхэ от себя. — Кто знает, какую дрянь ты съел… — Нет! — воспользовавшись замешательством, Ло Бинхэ прижался сильнее. — Нет, я… Я не могу! Не с этим!.. Ох, как стыдно… — А передо мной не стыдно? — каким же он стал сильным. Мин Фань с неудовольствием посмотрел на жмурящегося Бинхэ. То, что он вырос, обычно радовало, но сейчас злило. Мин Фань больше не мог просто так таскать его за шкирку, когда тот был практически с него ростом. — Возьми себя в руки…       Хватка на вороте не была достаточно короткой, чтобы удержать Ло Бинхэ на расстоянии. Вцепившись в плечи шисюна, он неумело, но мокро поцеловал и почти облегченно расслабился. Мин Фань оттолкнул его, но было поздно — вязкая сладость передалась и ему, распространяясь со скоростью пожара. — Ты… — Если… Если узнают… Меня… — невнятно лепетал Бинхэ, смотря на него сквозь дурманную дымку загнанным взглядом. — Шисюн, пожалуйста…       Если узнают, его загрызут, даже если не выгонят с пика. Бинхэ повис на чужих руках, бестолково цепляясь за домашние одежды, не выдерживающие такого издевательства. Мин Фань разрывался между злостью на глупого ребенка, себя и того, кто Бинхэ эту дрянь подкинул, чувствуя, как начинает плавиться сознание при взгляде на приоткрытые блестящие губы, мягкость которых он уже познал.       Нужно было что-то срочно сделать. Мозги уплывали с катастрофической скоростью, и Бинхэ все окончательно разрушил, продолжая жаться ближе и трепетать, покрывая короткими поцелуями чужое лицо. Мин Фань медленно отступал, пока не оказался прижатым к стене. Он пытался не потерять благоразумие, но слабость от возбуждения кружила голову и чужие ласки этому также не способствовали. — Беги, черт возьми. — Шисюн, — Мин Фань стоял с закрытыми глазами, сжимая кулаки. Бинхэ впитывал в себя его дыхание, опираясь на крепкие плечи. Плащ слетел, оставляя на нем лишь растрепанную и наспех одетую одежду из двух слоев. — Шисюн, помоги мне…       Поцелуй выдался мокрым. Мин Фань запустил руку в чужие волосы, небрежно скидывая ленту на пол, и притянул за затылок ближе, не давая отстраниться. От гораздо более опытного поцелуя кружилась голова, Бинхэ застонал, практически вешаясь на обнявшего его за талию Мин Фаня. Интуитивно осознавая свои действия, Бинхэ попытался закинуть на него ногу — Мин Фань подхватил его под задницу и подкинул, вынуждая обнять его ногами. — Шисюн? — Не здесь.       Остатки благоразумия подтолкнули Мин Фаня затащить Бинхэ в комнату. Тот ерзал на руках, сквозь одежду потираясь о чужой пресс членом, за что Мин Фань ущипнул его за бедро. Его кровать была едва ли мягкой лишь благодаря матрасу, что сейчас для Мин Фаня было гораздо удобнее. Опустив его на кровать, он отстранился. Бинхэ захныкал и вцепился в рукава, не собираясь отпускать его, но был схвачен за руки. Удерживая его запястья над головой, свободной рукой Мин Фань начал распахивать чужие одежды.       Часть его сознания, еще не уплывшая под напором афродизиака, искала на лице Ло Бинхэ хотя бы мельчайший признак сопротивления, дабы иметь почву для самокритики и остановиться. Но мальчишка, смущаясь под внимательным взглядом, все равно стремился стать ближе, облегченно постанывая, когда ладонь Мин Фаня широким движением огладила наконец обнаженное тело. Устроившемуся между разведенных в стороны бедер Мин Фаню представилось зрелище доведенного возбуждением Ло Бинхэ. Не получая отклика из-за промедления, он ерзал, не в силах вырвать руки из хватки над головой. Его бедра сжимали Мин Фаня по бокам, и своими неловким движениями, будто пьяный, он пытался притянуть его хоть сколько-то ближе. — Шисю-юн, ах!       Мин Фань и сам ощущал становящееся болезненным возбуждение. Мышцы от бездействия начало ломить, и он просто не представлял, в каком же сейчас состоянии находится Ло Бинхэ, если после пяти минут Мин Фаня уже так ломает. Мин Фань прижался к чужой шее губами, покусывая ее лишь губами, пока свободной рукой стягивал штаны с Ло Бинхэ. У того уже давно стояло, поэтому, когда шершавая ладонь сжала член, он вскрикнул, всем телом подаваясь вперед. От обильного предэякулята движения издавали хлюпающие смущающие звуки. Легонько прикусив сосок, Мин Фань добился очередного вскрика, на который его собственное возбуждение отзывалось тягостной негой в паху. Бинхэ вовсю двигался тазом в погоне за собственным возбуждением, и ему оставалось лишь контролировать хватку и периодически проводить пальцем по головке, выбивая стоны удовольствия. Вскоре он отпустил его руки, позволяя прижать себя ближе.       Ло Бинхэ целоваться не умел, но крайне охотно учился. На правах ведущего, Мин Фань запустил свой язык в чужой рот, проводя им по другому языку, на что Бинхэ отвечал своеобразной борьбой и, стоило хоть немного отстраниться, срочно тянулся ближе, в конце концов притягивая Мин Фаня к себе за голову.       Это продлилось не дольше палочки благовоний. Краем сознания Мин Фань еще удивился, что такой девственник Ло Бинхэ еще долго продержался, но забил на это, вспомнив, что он главный герой этого порно-романа. — Мне… — тяжело дыша, Бинхэ мутным взглядом смотрел вниз на запачкавшую его же живот сперму. Мин Фань отстранился, тоже глядя на это. — Так хорошо… — Еще бы, — без капли самодовольства ответил Мин Фань. Собственное возбуждение давило, но он едва удерживал себя, чтобы не наброситься на соблазнительно лежавшее под ним тело. — Последний раз говорю: беги отсюда, идиот. — Будет справедливо, — взяв его за руку, Бинхэ заглянул ему в лицо. — если шисюн меня возьмет. Я хочу этого! — видя, как его не воспринимают всерьез, вскрикнул Бинхэ.       Мин Фань не железный. Терпеливый, иначе бы не выжил рядом с Шень Цзю, но совсем не железный. Увидев такое явственное желание и отравленный каким-то сносящим голову афродизиаком, он больше не мог думать, что происходящее отвратительно. Мин Фань схватил какое-то масло из имевшихся на столе, решив, что это будет всяко лучше, чем слюна. За то время, пока он с ним возился, Бинхэ успел возбудиться снова и скинуть висящую на локтях и коленях одежду разом оба слоя. Его юное тело было приятно нежным, еще не искалеченное шрамами в противовес Мин Фаню. На светлой коже явственно выделялись покраснения на запястьях после излишне крепкой хватки на них. Чистое полотно, которое Мин Фань сегодня собирался запятнать.       Прежде, чем вводить палец, Мин Фань слегка размял область вокруг входа, отвлекая занервничавшего Бинхэ поцелуями на бедре. Тот мутными глазами следил за тем, как Мин Фань слегка засасывал нежную чувствительную кожу и всхлипывал, стоило на ней сомкнуться зубам. Его брови жалобно приподнялись, а грудь поднялась от резкого вздоха, стоило ввести первый палец. Сладость в воздухе кружила отравляющим разум туманом, словно алкогольным опьянением снимая почти любое неудобство.       У Бинхэ потекли слезы, стоило найти простату. Выгнувшись, тот, не зная, куда деть руки, комкал подушку над головой и выгибался, насаживаясь уже на два пальца. Мин Фань сам стонал от его перевозбужденного вида, представляя, насколько узким он будет в его первый раз. От возбуждения закатывались глаза, но он старался всячески отвлекать Бинхэ от дискомфорта, помня, как прошел его собственный первый раз. Тело Бинхэ отзывчиво реагировало на различные поглаживания и пощипывания, но для поцелуев в губы Мин Фань пока не склонялся, зная, что из объятий его тогда точно не выпустят, а в первый раз будет лучше, если он будет контролировать процесс.       Штаны очень неприятно натирали стоящий колом член, но Мин Фань все не находил момента, чтобы снять мешающую одежду. Его руки были заняты: одна растягивала Ло Бинхэ, вторая поддерживала его за бедро или за таз для большего удобства. Едва посчитав, что этого достаточно, Мин Фань вытащил три пальца, игнорируя недовольно застонавшего Ло Бинхэ. Юноша уже совсем потерялся в удовольствии и был готов ластиться, как кошка в течку, лишь бы получить удовольствие. Мин Фань про себя хмыкнул, находя эту картину слишком нереалистичной, и наконец медленно вставил головку, перед этим наспех стянув штаны. — Не сжимайся! — сквозь зубы прошипел Мин Фань.       Масло, которое он взял, все же мало подходило в качестве смазки. Было слишком сухо и узко, несмотря на растяжку. Даже собственная рука на члене приносила ни с чем не сравнимое удовольствие, вызывая его низкие стоны, и было крайне трудно удержать себя от того, чтобы резко ворваться в чужое тело. Бинхэ с этим лишь мешал! — Шисюн, ах, — Бинхэ подался вперед. — Ну же, шисюн, пожалуйста… Ну же… — Тихо, — выдыхая сквозь зубы, ответил Мин Фань, не позволяя резко насадиться на себя. Он взял чужой член в руку и начал медленно водить по нему, чувствуя, как в ответ анус медленно расслабляется.       Бинхэ заметался, когда шисюн начал входить в своем собственном медленном темпе. Этого мало. Этого чертовски мало, слишком медленно, до боли в груди заботливо, слишком хорошо… — Продолжишь метаться, и я переверну тебя лицом вниз, вжимая в подушку и буду контролировать хваткой за шею, чтобы ты не дергался.       От низкого рокочущего голоса член Бинхэ дернулся, а он сам весь растекся, имея возможность лишь вцепиться руками в постельное белье. Внутри все горело от предельного растяжения, но он был подготовлен, поэтому не чувствовал реальной боли. С тихим шлепком шисюн вошел до конца, а после позволил себе лишь короткие толчки, которых достаточно, чтобы проезжаться по простате. Бинхэ видел мушки в глазах каждый раз, стоило головке нажать на заветную точку, а анус непроизвольно сжимался, когда его задницы касались потяжелевшие яйца.       Шисюн наконец опустился вниз, и Бинхэ впился в его рот голодным поцелуем. Ему было жизненно необходимо чувствовать его язык, который трахал его рот. Движения внизу в кое-то веке стали более хаотичными и быстрыми, а толчки размашистыми. Бинхэ не сдерживал громких стонов и слез удовольствия, вцепляясь в сильные плечи с ногтями. Все так хорошо, и это единственное слово, которое застревает в его голове. Сладко, протяжно, хорошо с капелькой остроты. Шисюн поставил несдержанную метку на шее, пока размеренно трахал его зад. Ло Бинхэ бы рад хотя бы из проказы сбить ритм: обещание шисюна приятными мурашками проходится по телу до сих пор, а пальцы на ногах подгибаются в удовольствии.       Выносливость Мин Фаня больше либо от возраста, либо от опыта, но, когда он наконец насыщает свою похоть, Ло Бинхэ больше похож на желе, тающее в его руках. Его голос охрип, а мутный взгляд все еще лиловых, но уже значительно потускневших глаз едва ли имеет хоть кроху сознательности. Кажется, он кончил два или три раза после этого? Мин Фань не знает.       Возбуждение едва улеглось, и он дает измученному парню выдохнуть, наконец беря свое тело под контроль. Наспех вытерев себя и Бинхэ поостывшей водой из таза, он стягивает окончательно одежду и накрывает их обоих одеялом, откладывая все размышления и самоедство на завтра.