О бедном шисюне замолвите слово!

      Мальчишка катается по земле в агонии, не в силах даже выть от боли. Менмо смотрит на это, кривя лицо в недовольной гримасе. Если не перетерпеть яд криворогого поползня, они не смогут пройти дальше в руины, чтобы укрыться от преследующих их тварей. Завал задержит их ненадолго, но хватит ли этого, чтобы приобрести иммунитет?       Менмо тяжело вздыхает и наводит на почти потерявшего разум Ло Бинхэ видение.       От того, какой поразительный эффект оно оказывает на мальчишку, хочется харкать кровью. Мог ли он предположить в прошлом, что абсурдная попытка переспать с заклинателем станет для его подопечного паутинкой к спасению? Определенно, нет. Но Менмо может лишь морщиться и коситься на проход, надеясь, что враги задержатся еще ненадолго. — Шисюн, — в горящих алым глазах нет и намека на осмысленность. — шисюн, шисюн… Мин-сюн, шисюн…       Полукровность становится для юного наследника Тяньлан Цзюня и величайшим благословением, и величайшим бедствием. Он держится там, где сломался бы любой демон, даже из числа священных, каким ему еще только предстоит стать. Его духовная часть держит совершенствование в железных оковах, жестко контролируя сходящую с ума темную часть. — Шисюн! — мальчишка скулит и жмется к земле, впиваясь в окаменелую почву обломанными ногтями. Из прокусанной шеи сочится яд, вытесняемый кровью священного демона. Простейший для его расы безусловный рефлекс, который приходится пробуждать такими жестокими методами: до полного контроля крови ему еще далеко. — Шисюн…       Человек в видении мягко обнимает, и Ло Бинхэ жмется к земле, содрогаясь в рыданиях и агонии. Его выворачивает рвотой из смешанной черной крови и желчи, а пальцы с влажным хрустом выворачиваются. Капилляры в глазах давно полопались, придавая едва ли уже человеку совсем дикий вид. Кожа на не скрытых грязной и порванной одеждой местах содрана до мяса, и, катаясь по земле, он делает лишь хуже.       «Еще немного, еще чуть — чуть…» — повторяет себе Менмо, игнорируя постепенно затихающий скулеж. Мальчишка дрожит, баюкая щеку, словно прижимая чью-то руку, и Менмо отворачивается.       Этот Мин Фань обладал великолепным даром приручать самых отчаянных тварей, от чего хочется пожать ему шею.       Меньше шиченя уходит на то, чтобы заставить Ло Бинхэ, пошатывающегося почти в лихорадке, идти вперед. Словно теленок на привязи, он идет за образом миража; Менмо не знает, что делал бы, если бы не эта одержимость. Доверяя «шисюну», он идет вперед, хромая на обе ноги и ничего не видя за пеленой крови в глазах. Если «шисюн» сейчас вскроет себе брюхо, мальчишка сделает то же самое с широкой улыбкой, обнажающей запачканные в крови зубы. У Менмо есть лишь клочки воспоминаний, которые, похоже, все пойдут в дело сегодня же.       Единственная их надежда: неизвестный пока артефакт в древних руинах посреди Бездны. Они окружены: неопознанные твари, похожие на летучих мышей, отведовав плоти Бинхэ, стремятся сожрать его уже несколько дней, заставляя бежать в страхе за свою жизнь без сна и отдыха. Умные и хитрые, они смогли загнать их в руины, рассчитывая застать врасплох в замкнутом пространстве. Если бы не удача Ло Бинхэ, благодаря которой Менмо смог найти отметины на стенах, у них все могло получиться. Менмо едва ли сам ориентируется в наполненных дурманом коридорах, но ведет мальчишку, полагаясь на его невероятную удачу. Демон снов готов поставить свое мастерство на то, что они провели в Бездне уже несколько человеческих лет, года два так точно; и невозможно посчитать, сколько раз за это время Ло Бинхэ находился на волосок от смерти. Отравленные Реки Зари, Сады Золотых Дев, Белый Город Страха — Менмо за два жалких года с лишним посетил столько мест, о которых лишь слышал сам — и практически везде Ло Бинхэ натыкался на смертельную опасность, словно сама Судьба была против него.       В очередной зале Ло Бинхэ просто падает, не в силах идти дальше. Но останавливаться нельзя — Менмо чует, как приближается опасность. — У меня есть, что тебе показать.       В Царстве Снов его подопечный выглядит куда лучше. Он все еще в белой форме своей школы, однако его волосы более не связывает тонкая лента, оставляя их лежать на спине черным полотном. Потухший взгляд меланхолично направлен в пустоту, и лишь после его слов Ло Бинхэ поворачивается к нему.       Менмо не сердится за это. Большинство бы сломалось, пройдя тот же путь, что и этот мальчишка, однако он все еще стоит на ногах, пусть пока и лишь в Царстве Снов — и это огромное чудо. Менмо хмурится, чувствуя легкое влияние извне, но сейчас слишком сложный момент, чтобы отвлекаться. Ло Бинхэ либо сломается после этого, либо сможет идти дальше с легкой душой, не переживая о том, как его могут встретить наверху. — Этим воспоминаниям было около четырех циклов, когда я извлек их. Первое больше построено из ощущений и знания — ты поймешь, погрузившись в него — сейчас самое время показать их тебе.       Бинхэ оживает прямо на глазах, видя широкую спину, исчезающую в тени проема меж скал. Темнота оглушает на несколько мгновений.       Открыв глаза, он знает, что сидит. Точнее, шисюн сидит, окруженный какими-то зелеными водами. Кто-то темный кружит вокруг, усмехаясь. Сердце в груди замирает. Бинхэ знает, что это он сам, пусть и не может разглядеть. Он… Демон.       Шисюн не боится его. Это Бинхэ тоже знает, с его места наблюдая за происходящим. Его определенно более взрослая тень что-то говорит — Ло Бинхэ оглушен мыслью, что шисюн совершенно не удивлен. Он знает, что Бинхэ демон, и это никак не отражается на нем. Ему плевать? Да, похоже на то, что для шисюна демоническая сущность Бинхэ не более, чем данность, и это заставляет по-идиотски улыбаться.       Шисюн встает и с некоторой заминкой поворачивается; Бинхэ от его лица чувствует объятия, а так же впервые ощущает не свою эмоцию. Шисюн огорчен. Даже не так, это больше похоже на обреченность смертельно больного. Бинхэ видит подвешенное искалеченное тело и не сразу осознает, что потерянность и отчаяние шисюна обращено к в общем-то знакомому лицу. Шицзунь определенно мертв, источая гнилостный смрад.       Бинхэ чувствует некую отомщенность от вида его искалеченного тела, испытывая брезгливость за двоих, когда шисюн ласково приподнимает чужое лицо. — Ничего… — Не изменилось.       О чем говорит его копия? Бинхэ оглушает знание того, что это — его рук дело. Он искалечил и убил шицзуня? Ох, он был бы не против сделать это в реальности, но почему шисюн думает об этом, думал еще тогда? И почему он… здесь?       Менмо, глядя на пустое выражение лица Ло Бинхэ, меняет воспоминание. Бинхэ непроизвольно берется за горло там, где его держит иллюзия. Черные глаза пустеют, весь вид его блекнет, чтобы через некоторое время он рухнул на колени, заливаясь истеричным смехом. В Царстве Снов его тело не настолько измученно, хотя частично и отображает физическое состояние. В реальности у него уже не осталось сил плакать, здесь же слезы идут без остановки, мешая всхлипы со счастливым смехом. Бинхэ выглядит искренне безумно, но Менмо знает, что его задумка сработала. — Он выбрал меня. Он выбрал меня! — вцепляясь в еще больше спутавшиеся волосы, он жмурится, растягивая рот в оскале. — Да, да! Да!       Духовная энергия под напором эмоций приходит в хаос, позволяя немного подавить себя темной энергии. Смешанная ци приводит тело в гиперактивное состояние, и Бинхэ несется вперед, не обращая внимания на боль. Регенерация залечит повреждения, а надежда сохранит рассудок до достижения цели.       Менмо только надеется, что Бинхэ еще не скоро вынудит его показать оставшееся воспоминание. Кто знает, как на него подействует вид возлюбленного в постели с ненавистным человеком?