О бедном шисюне замолвите слово!

      Он замирает посреди коридора, смотря на нее. С губ хочет сорваться: «Инъин?» — но та определенно не должна быть здесь. Потом он приглядывается к так же замершей женщине, отмечая ее куда более зрелый возраст и бело-золотые одежды. А так: на голове те же два пучка с лентами, тот же узкий разрез глаз и затаившаяся в уголках губ шкодливая улыбка. Сходство больше, чем даже сходство матери с дочерью. Это режет без ножа. — Цю Хайтан. — Мин Фань, верно? — она окидывает его острым взглядом, хмурясь. Ей не идет эта складка меж бровей, как не идет Инъин серьезность. Инъин должна улыбаться и радоваться жизни, балуя детей на пике, как своих собственных. Это женщина же… — Ученик Шень Цзю.       Искры взаимной неприязни пролетают тут же. Он темнеет лицом, и даже алкогольное опьянение не может изгнать тьму из сердца. Не столько Ло Бинхэ, сколько именно Хайтан Мин Фань винил в горе шицзуня. Во всем изначально была именно ее вина. Если бы ей не приглянулся мальчишка-раб, если бы она не была так слепа, если бы не открыла свой поганый рот…       Мин Фань глубоко вздыхает, успокаивая колыхнувшийся источник энергии. Взбудораженный после общения с Лю Цингэ, выводящего из себя своей узколобостью, он был зол, а сейчас, когда алкоголь наконец подействовал, и вовсе хотелось выплеснуть задавленную внутри ярость. Но он позволяет себе лишь серию коротких вдохов и быстрым шагом стремится пройти мимо, чтобы не видеть эту женщину. Учитель до последнего не хотел ей зла. Возможно, не будь ее на заседании, он бы упирался до последнего. Если с Инъин шицзунь был столь беспомощен, то насколько сковывала его Хайтан? — Постой! — чужие пальцы уцепились за рукав. Поддайся он рефлексам, и тогда чья-то рука оказалась бы сломанной, но Мин Фань лишь заскрежетал зубами. — Я бы хотела… — Я не бью людей без причины, — перебил ее Мин Фань. — но тебе готов открутить голову и не почувствую и капли сожалений, если однажды наткнусь на твой труп в какой-нибудь канаве. Исчезни.       Она отлетает от него, стоит их взглядам встретиться. Испуганная, задрожавшая — до горечи во рту похожая на Инъин. Или, скорее, блаженная пика Цинцзин была на нее похожа.       Мин Фань запирается в выделенных ему покоях. Огромная площадь из нескольких комнат и с личным бассейном — богатством и комфортом несет ото всюду. Хочется напиться — и Мин Фань достает собственноручно сбадяженную настойку с карамельным запахом и вкусом, которая точно снесет ему голову. Он не в настроении и хотел бы побаловать себя хотя бы сейчас. Да, это чужая территория, а он может наломать дров, но хотелось. А еще он устал. Устал держать все в своих руках, устал всех контролировать и давить на недовольных, устал подчиняться каким-то правилам и устоям.       Он сейчас решил выпить, и он выпьет, а последствия для него будут позже.       Горячая вода приятно расслабляет тело. Он тихо стонет, погружаясь в воду по грудь и откидывает закружившуюся голову назад, закидывая локти на бортик. Хорошо. Правая рука расслабленно покручивает опустошенную почти одним глотком до половины бутыль. — Шисюн, — тихо и как-то задушено звучит со стороны. Мин Фань не открывает глаз, чтобы посмотреть в сторону липучего шиди. — могу я… Присоединиться? — Делай что хочешь.       Голова совсем не соображает, да он и не хочет о чем-то думать. Ло Бинхэ покладист по большей части, а значит проблем не будет, по крайней мере сейчас. Даже хорошо, что он пришел. Мин Фань, в общем-то, так и знал, что он явится, как являлся до этого каждую ночь во снах или наяву. Наверно, не приди он, Мин Фань бы подумал, что тот пошел драться с нарывающимся Лю Цингэ. Мысль, что пока мальчишка рядом, все нормально, кажется вполне естественной. Это ведь действительно так. Мин Фань в любой момент может одернуть его, а значит все в порядке.       Мин Фань прикладывается к бутылке еще, но на этот раз это вполне обычный глоток. Ло Бинхэ опускается в воду совсем близко. В отличие от собранных в небрежный пучок волос Мин Фаня его пряди спокойно лежат на плечах и спине, а после погружения в воду нитями расплываются в разные стороны. Это красиво. Колыхающиеся в толще воды, они закручиваются в спирали и кажутся невероятно мягкими на ощупь.       Прикосновение к руке становится неожиданностью. Мин Фань переводит почти сонный взгляд на Бинхэ, удерживающего его руку вместе с бутылью. Чужие губы обхватывают узкое горлышко, а после бутыль приподнимают вместе с захваченной рукой. Капля скатывается из уголка губ вниз по подбородку и с тихим стуком падает в воду, а кадык двигается по горлу, обозначивая глоток. — Шисюну не стоит так смотреть на меня, — Бинхэ сам смотрит, продолжая удерживать руку. — Это заставляет Бинхэ чувствовать смущение. — То, что ты забрался ко мне в ванну, тебя не смущает? — иронично спрашивает Мин Фань, тоже делая глоток. Бинхэ расплывается в улыбке. — Не более того, что есть.       Они по очереди распивают бутыль до конца, переплетая на ней пальцы. Пользуясь моментом, Мин Фань в более спокойной обстановке разглядывает выросшего Ло Бинхэ. Уже совсем не мальчик, а мужчина, сравнявшийся с ним в росте. С Мин Фанем Ло Бинхэ не видит смысла скрывать свою демоническую кровь, поэтому его облик отличается от дневного. Что-то неуловимое меняется в его чертах, делая их более хищными. Чувство опасности в пассивном режиме исходит от него, а нечеловеческая природа ощущается на инстинктивном уровне. Мин Фань поддается любопытству и тыкает пальцем в демоническую печать. Она совсем не выпирает и лишь красными лепестками огня выделяется на коже чуть выше бровей. Мин Фань слегка оглаживает бровь прежде чем перейти к заостренному уху. Большим пальцем он надавливает на хрящ спереди, указательным гладя по стыку уха с черепом, а после пощипывает мочку. Острый кончик так и манит, чтобы его ущипнуть и попытаться разгладить, и Мин Фань себе это позволяет.       От грубоватой небрежной ласки дыхание ускоряется. Бинхэ сглатывает и облизывает губы, чувствуя, как кровь приливает к члену. Находиться под этим пронизывающим насквозь взглядом мучительно тяжело, особенно когда недавно видел, как глаза закатывались от пьяной сонливости. Когда ноготь слегка надавливает на самый кончик, он стонет. — Шисюн пьян, но это не оправдание для провокации, — он сглатывает еще раз, с невероятно близкого расстояния разглядывая его лицо. — Не понимаю, о чем ты. — Шисюн наглый лжец, — Бинхэ забирается на чужие колени и садится на него, обнимая за шею. Член головкой проходится по кубикам пресса, и Бинхэ прижимается вплотную, зажимая его меж их животами. Он потирается задницей, чувствуя начинающее вставать чужое достоинство. — Как давно у шисюна не было партнера? Нет, это не важно, — тут же поправляется он, закусывая губу. — Напряжение можно сбрасывать не только драками и медитациями. Шисюн позволит помочь? — Не выдавай собственную похоть за мою. — Ты соблазняешь меня, а после отходишь назад, — Бинхэ поерзал еще, слегка царапая ногтями плечи. — это нечестно, шисюн, совсем нечестно. — Прекрати меня так звать уже, — Мин Фань раздраженно поджимает губы, к которым Бинхэ тут же прикипает взглядом. — Как скажешь, Мин Фань, — он не сдерживает стона, чувствуя руку на своей ягодице. — А-Фань. Или… Гэгэ? Хорошо звучит, гэгэ. — Я пожалею об этом после. — Тебе не о чем будет жалеть.       Путая пальцы в еще заплетенных волосах, Бинхэ стонет в чужой рот. Голод поднимается с новой силой, и он жмется ближе, вдавливая Мин Фаня в стенку бассейна. Алкогольная сладость дурманит голову Мин Фаню, близость заставляет терять самообладание Бинхэ. Хочется оказаться еще ближе, насколько это возможно; когда ладонь сильнее сжимает ягодицу, Бинхэ довольно постанывает, одобрительно покачиваясь над чужим пахом.       В своих мечтах, когда похоть создавала влажные сны, Бинхэ терялся в желании овладеть этим телом. И пусть то были лишь излишне подробные сны, Бинхэ помнил, как сладко было входить в чужое тело раз за разом, вбиваясь то медленно, то быстро, что аж искры из глаз сыпались. Протяжные стоны или же крики удовольствия — он хотел услышать все не меньше, чем просто быть около Мин Фаня и предоставлять ему все блага мира. Или же оказаться в этих руках и отдаваться самому, руками и ногами цепляясь за Мин Фаня и не отпуская его. Если бы Мин Фань удерживал его, несдержанно вбиваясь внутрь, то Бинхэ…       Мин Фань покусывает распухшие губы. Их поцелуи пьянят карамелью и тихими стонами под плеск воды, сейчас удивительно раздражающий. Он легко приподнимается, удерживая Бинхэ под задницу, а после садится на бортик, уже на суше прижимая стройное тело ближе. Кожа спины гладкая и влажная от воды, и по ней очень приятно проводить пальцами, оглаживая позвоночник и лопатки. Бинхэ разрывает поцелуй первым, склоняясь к шее. Горячий язык проводит за ухом и спускается ниже, а потом Бинхэ засасывает кожу на соединении плеча и шеи. Не останавливаясь лишь на этом, он спускается ниже, уделив немного внимания груди, на которой тоже делает парочку засосов. Мин Фань затуманенным взглядом смотрит вниз, как постепенно Бинхэ спускается все ниже к паху, в итоге для своего удобства вновь сползая в бассейн. — Ты серьезно? — Бинхэ бросает на него жадный взгляд перед тем, как горячие губы смыкаются на головке.       Этого мало, чертовски мало. Движения Бинхэ по первости неловкие, хорошо еще, что он не задевает член зубами, но его неопытность очевидна. Он пытается компенсировать это юрким языком, хотя уже скоро уголки губ ноют от сильного растяжения. Кончик языка проходится по самой головке, едва проникая в дырочку, и Мин Фань стонет в голос, кладя на чужую макушку руку. Это движение подбивает Бинхэ брать в рот активнее, пропуская член почти до глотки. Рука, не упирающаяся в бортик для удобства, поглаживает яички и мошонку, пока Бинхэ, подавляя рвотный рефлекс, пытается заглотить полностью, подбадриваемый более частыми стонами. — Нгх! — задержать дыхание не выходит, и выдох вырывается вместе со стоном. — Хорошо… Быстрее.       Бинхэ помогает себе рукой, вторую опуская в воду. Периодически он поглядывает наверх, и от выражения лица Мин Фаня возбуждение становится почти невыносимым. Толкаясь в кулак, он послушно старается заглатывать быстрее, второй рукой надрачивая основание. Чтобы еще больше усилить давление, он втягивает щеки, внизу толкаясь в собственную руку. Вибрация от стона приятно проходится по члену, и Мин Фань путается в его волосах пальцами, настраивая темп. Он не толкается далеко, и Бинхэ благодарен, теряя голову от чужой властности.       Он недовольно выдыхает, когда его отталкивают, но быстро понимает, зачем, как только шисюн кладет свою руку поверх его и увеличивает темп еще сильнее. Бинхэ жадно смотрит, как Мин Фань теряется в удовольствии и толкается в свою руку, совсем как он сам в воде, и это зрелище темным удовольствием расплывается в груди. — Гэгэ поможет мне? — невинно спрашивает Бинхэ, когда Мин Фань постепенно отходит от оргазма. — Почему это обращение звучит еще хуже? — он глубоко вздыхает и тоже соскальзывает с бортика в бассейн, без промедления прикасаясь к чужому члену. Бинхэ вцепляется в его плечи, немного удивленный, что шисюн действительно согласился. Как и прочие ласки сегодня, движения на его корне ян грубоватые и быстрые, а хватка сильная, но Бинхэ хватает ненадолго, чтобы оргазм накрыл с головой. Он льнет к Мин Фаню, ослаблено обнимая за шею. — Продолжения не будет. — Жаль, — искренно расстроенно шепчет Бинхэ. Но у него еще достаточно времени, поэтому он отступает, сдаваясь на чужую милость.