О бедном шисюне замолвите слово!

      Бинхэ, раскидав свои обязанности на наставников Хуаньхуа, временно отбыл «по делам», пусть это и было невежливо из-за наличия важных гостей. Чужой разочарованный взгляд мерещился ему всюду, заставляя рассыпаться доспехи из самоуважения изнутри.       Он все же никогда не был уверенным в себе ребенком.       Шисюн изначально сказал, что именно его не устраивает. Меч излучал волны возмущения и взбесился, действительно почти выйдя из-под контроля, когда Бинхэ вошел в Священный Мавзолей, чтобы разобраться с ним. Не было нужды предполагать, что было бы, промедли он еще хотя бы несколько дней: все ограничилось бы резней лишь Хуаньхуа только по одной причине, что там был шисюн, навряд ли отпустивший его дальше. А если бы Бинхэ под влиянием Синьмо что-то сделал шисюну? Нет, уж об этом думать точно не хотелось. Шисюн спас его в очередной раз.       Ну почему он никогда не может сделать все правильно?!       Заперевшись в Зале Уединения, который убрал влияние Синьмо полностью, Бинхэ поддавался саморазрушению, ища, чем еще за эти дни мог обидеть шисюна. И находил. Находил много чего, но убийство главы Цанцюн по-прежнему возглавляло этот список. Что он только натворил?.. Шисюн уже только за это должен был мечтать снести ему голову. Бинхэ было стыдно за каждый свой малейший вздох в его сторону с того момента, когда он вернулся из Царства Демонов, не говоря о большем. Все было совершенно неправильно, совершенно не так, как он хотел, и все его планы, сбившись в начале, рушились, погребенные растущим снежным комом из его разрушающегося разума и последствий его действий.       Лишь один момент удерживал Бинхэ от впадения в искажение ци. Шисюн верил в него и ждал обратно. Он был нужен шисюну даже после того, что произошло. Да, если бы не был нужен, он бы давно его одернул, как сделал это сейчас. Но Бинхэ все еще недостоин, чтобы шисюн сказал это вслух, поэтому он помогал, указывая на ошибки, но не говорил о своих чувствах, только не отталкивая. Из-за Шень Цинцю шисюну теперь было больно проявлять какую-либо инициативу и страшно привязываться — вполне естественно, что он не доверял Бинхэ, который вел себя подобным образом! Да, все именно так, Бинхэ это в принципе понимал, просто раньше не замечал собственных ошибок, ослепленный действиями Шень Цинцю. Шисюн вновь, как старший и мудрый брат, указал ему на ошибки, давая еще шанс на исправление.       Менмо, слышащий внутренний диалог Бинхэ и отслеживающий его состояние, качал головой, уже опустив руки и передав инициативу мальцу с водной душой. Он не мог вмешаться в размышления Ло Бинхэ из-за влияния Зала Уединения, которое некоторые повелители демонов использовали в качестве пыточной для врагов. Для кого-то вроде Менмо эта клетка действительно становилась кошмаром, ведь он оставался совершенно один вместе с собственными мыслями, постепенно саморазрушаясь. Ло Бинхэ же наоборот благополучно за крайне малый срок избавился от влияния Синьмо и, направленный чужой волей заранее, перекраивал собственное сознание. Сомнительный план Мин Фаня сработал, чему Менмо даже не поражался, зная о его влиянии на Бинхэ. Правда, того ждало неприятное последствие, когда мальчишка вернется.       Ло Бинхэ уединение не пугало, и он мог очень долго размышлять о дорогих ему вещах и одном человеке, что в результате зацикливало его еще больше. Менмо решил, что, даже когда они выйдут из Мавзолея, не станет одергивать Бинхэ и разрушать его уверенность в том, что шисюн его любит. Может, он и был дорог Мин Фаню, но явно не в том смысле, что навоображал себе, хотя и в этом Менмо сильно сомневался, не видя у того и искры каких-либо чувств, кроме тоски и усталости.       Торжественно пообещав себе стать еще лучше, Бинхэ обратил свой темный взор на Синьмо. Клинок давно было надо взять под полный контроль.       Мин Фань флегматично пил чай, иногда посылая новому главе Цанцюн успокаивающие взгляды, как Демину казалось, полной уверенности. На самом деле Мин Фань заранее прокрутил у себя худшие варианты и просто был морально приготовлен к тому, что весь его план провалится. Он едва успел завершить все приготовления к тому моменту, когда пришло приглашение на срочное Собрание Великих Сект. Пришло именно тогда, когда Бинхэ не было, как ни забавно. В отличие от собрания в Храме Чжаохуа из канона «Системы», когда туда приперлись все мало-мальски известные заклинатели и представители сект и кланов, сейчас сбор проходил там же, но качественно отличался. Во-первых, присутствовали главы лишь четырех великих сект с помощниками и без и еще с десяток особо влиятельных и сильных школ заклинательства, Мин Фань так же увидел нынешнего главу клана Лу, чей сын был осужден и заключен в Водной Тюрьме. Мин Фань лишь однажды попробовал попросить Бинхэ пропустить его в Водную Тюрьму повидаться с ним, но, получив отпор, со спокойной душой выбросил это из головы. Любая приязнь к Вейшенгу давно прошла, не говоря уже о желании его видеть. Конечно, если бы он надавил, Бинхэ, наверно, пропустил бы его внутрь, пусть это и было против правил, но… Мин Фань не хотел, просто не хотел. Одного посещения за шицзунем хватило, чтобы навсегда отбить желание там находиться.       Во-вторых, сейчас не будет того балагана, который возник в каноне. Верхушке этого мира не престало порывисто взмахивать мечами и звать резать демонов, подбивая на военное столкновение. Мин Фань бросил взгляд на мастера Увана из Чжаохуа и мысленно хмыкнул: «Возможно, одно исключение, подтверждающее правило, есть». Хотя его голову начали переполнять мысли о возможных провокаторах — он уже не помнил канон детально, только основные моменты, и, возможно, там это освещалось — Мин Фань сосредоточился, когда зал погрузился в тишину. — Мы собрались здесь, чтобы обсудить одну личность, — начал настоятель Учень, как организатор Собрания. Спокойный и разумно милосердный, он был всеми признан, как бесстрастный судья, следующий заповедям Будды. — Новый глава Дворца Хуаньхуа, Ло Бинхэ, на сей момент отсутствующий, — Гуньи Сяо, являющийся единственным представителем Хуаньхуа здесь, бросил на Мин Фаня быстрый взгляд. — по донесениям ряда неизвестных является полукровкой от союза бывшего владыки демонов священного демона Тяньлан Цзюня, — судорожные вдохи разошлись по залу. — и бывшей главной ученицы Дворца Хуаньхуа Су Сиянь. Может ли кто-то это подтвердить? — Этот адепт Хуаньхуа, — встал Гуньи Сяо. — может подтвердить. Бывший глава Дворца, Лао Гунчжу, признал в Ло Бинхэ сына Су Сиянь. Так как Ло Бинхэ демонстрировал выдающиеся знания, силу и добродетель, Лао Гунчжу принял его, словно родного сына, а после сделал наследником Дворца. Как бывший наследник, этот Гуньи полностью согласен с решением старого главы Дворца, — он поклонился собранию, но не сел, ожидая вопросов. — Как глава пика Цинцзин из секты Цанцюн, — встал Мин Фань с разрешения Хан Демина, как своего главы. На него тут же обратились взоры абсолютно всех присутствующих, так как слухи о приязни нового главы Дворца к одному конкретному лорду из оппозиционной секты успели разойтись по миру. Хорошо еще, что Мин Фань в свое время выловил Лю Минъянь и, пусть и грубо, прервал ее творчество. Теперь такого кошмара, как в «Системе» не было и никто не подозревал, что было замешено нечто большее, нежели почтительность младшего к старшему. — Меч Цаншуи подтверждает выдающиеся способности Ло Бинхэ в заклинательстве, — шепотки не успели разойтись по залу, когда он продолжил. — А так же вынужден подтвердить информацию о том, что бывший ученик Цинцзин Ло Бинхэ — полудемон.       Тишина, воцарившаяся в зале, стала звенящей. Мин Фань же мысленно посмеялся с того, как глаза мастера Увана налились кровью от гнева, но настоятель Учень его одернул. После чьего-то робкого и невнятного вопроса не просто шепотки — гул громких голосов заполнил залу. И Мин Фаню это понравилось, совсем немного, но он прикрыл глаза, изо все сил сдерживая насмешливую улыбку. Суета, от начала и до конца созданная им, давала ощущение, что он был в центре бури, имея сомнительную возможность руководить порывами ветров в свою пользу.       То, что демон-полукровка от очень известных в мире заклинателей личностей возглавил праведную секту, вызвало немалый ажиотаж, и это было закономерно. Тысячелетиями Небеса боролись с Царством Демонов за Царство Людей, и то, что полукровка от противоестественного союза возглавил фактически армию одной из сторон, не могло не вызвать опасения. А если он решит отомстить за отца, заточенного двадцать лет назад под горой Байлу? В этом деле отметились очень многие, и, если он решит мстить, мир заклинателей может захлебнуться в крови. Все знали размах демонов, которые за малейшую обиду отвечали в тысячу раз сильнее. А если смерть Лао Гунчжу — это его рук дело и часть этой самой мести? Да и главу Цанцюн он убил абсолютно точно своей рукой…       Эти опасения высказывались хором, но настоятель Учень заставил всех замолчать. — В какой момент глава Цинцзин узнал, что Ло Бинхэ имеет демоническое наследие? — любопытство оказалось сильнее паники, не стоило забывать, кто здесь собрался. Мин Фань немного потемнел лицом, выдавая скорбь. — Для начала отмечу, что именно Юэ Цинъюань стал инициатором его боя с Ло Бинхэ, и пусть это позор для имени секты, правда сейчас важнее, — настоятель Учень кивнул в согласии. Давление чужих взглядов стало интенсивнее, и Мин Фань не сомневался, что теперь его точно выслушают. — Заключение суда над Шень Цинцю было несправедливым, так как не все факты оказались оглашены. Подчиняясь последней воле учителя, я не буду оглашать детали его прошлого, от которого он давно отрекся, но скажу, что главы Хуаньхуа и Цанцюн пришли к соглашению на данный момент относительно заключения Шень Цинцю. Так же являясь частью их общего прошлого и не вытерпев несправедливости, Юэ Цинъюань, вопреки воле шицзуня отправился в Водную Тюрьму, чтобы спасти его. — Меч Цаншуи говорит, что Шень Цинцю добровольно отправился в заключение, — вмешался один из присутствующих. — но откуда ему знать, если он не был на суде? — Не был, — кивнул Мин Фань, — но узнал это позже от самого учителя. Кто-то еще будет сомневаться в моей верности моему учителю? — Мин Фань отпустил давление. Он являлся одним из сильнейших в своем поколении, так что его аура оказала достаточно яркое влияние, чтобы припугнуть особо говорливых. Желания оспорить никто не высказал — верность Мин Фаня коварному Шень Цинцю тоже стала одной из притч заклинательского мира, пусть в основном на Цанцюн. Однако мало кто, увидев его лично, мог что-то сказать о предвзятости, особенно сейчас, когда он публично осудил главу своей секты. — Вступив в бой против Ло Бинхэ, он не смог удержать силу своего меча. Если бы Ло Бинхэ не убил его, то они погибли бы втроем и, возможно, задели бы других пленников Водной Тюрьмы. — Так вы называете благодатью то, что вашего главу убили? — остро высказался глава Лу.  — Я бы назвал благодатью то, если бы глава в тот день сломал ногу, — скривился Мин Фань. — В произошедшем нет лишь правых и виноватых, каждый по итогу заплатил свою цену. Мой шицзунь, не вынеся позора прошлого и смерти своего бывшего друга, решил добровольно уйти в последний путь, — Мин Фаню действительно нравилось затыкать чужие рты. Шепотки вновь потрясенно прервались, таких подробностей никто не ожидал. — Перед этим он исповедался перед своим учеником, получив от него благословение в будущем перерождении, а так же был посмертно восстановлен в статусе горного лорда Цанцюн. Среди откровений, — наконец подошел к теме Мин Фань. — было упомянуто имя Ло Бинхэ. Учитель лично был свидетелем того, как Ло Бинхэ в бою с Черным Лунным Носорогом — Питоном во время последнего Собрания Союза Бессмертных, когда открылся провал в Бесконечную Бездну, пробудил свою демоническую кровь. Испугавшись преследования со стороны заклинателей, он в отчаянии бросился прямо в пролом. — Шень Цинцю стоило еще тогда снести ему голову, — проворчал мастер Уван. — Чтобы демон жил среди заклинателей — какой позор…! — Смею напомнить, — нагло прервал его Мин Фань. — что человеческая половина в нем сильнее демонической, иначе он бы не смог возглавить такую прославленную секту, как Дворец Хуаньхуа. И даже если кто-то осмелится сказать, что Лао Гунчжу был предвзят на старости лет, то все равно не сможет обвинить в этом всю секту целиком. — Смерть Лао Гунчжу все еще вызывает вопросы. — Прошу разрешить высказаться этому адепту, — все еще стоящий Гуньи Сяо вновь поклонился. Настоятель Учень разрешил начать ему речь, перед этим утихомирив особо ретивых начать спор. Это все еще не было похоже на клоаку, которая была в каноне, поэтому Мин Фань был доволен. — Так как это дело, затрагивающее сугубо Дворец Хуаньхуа, этот Гуньи смеет лишь заверить, что Ло Бинхэ физически не мог иметь к смерти Лао Гуньчжу никакого отношения. — Но все еще никто не объяснил, почему Ло Бинхэ не станет мстить заклинателям за смерть родителей! — громко вмешался глава клана Вейдун. Несмотря на «Защитник» в значении названия, это был клан очень богатых торговцев, которые производили поставки мелочей мира заклинателей в мир людей, являясь мостом между защитниками мира от демонов и нечисти и простыми людьми. — Тот, кто не знал настоящих родителей, хотел бы искренне мстить за них? — пожал плечами Мин Фань. — Тяньлан Цзюнь известен обществу, как ужасный злодей, терроризировавший юг Царства людей ради забавы, а позже возжелавший получить сокровища Великих Сект. К тому же, если некоторые не знают, как лорд Цинцзин, я должен сказать, что семейные узы у демонов сильно отличаются от людских, так что не стоит пытаться применять нашу мораль им. Для них те, кого они нашли на пути жизни, чаще всего более близки, чем родная кровь. А Су Сиянь… Если бы хоть кто-то смог поведать Ло Бинхэ правду о смерти его матери, то я, как его шисюн, был бы искренне счастлив, — он сдержался, покачав головой, но очень уж хотелось посмотреть на настоятеля Ученя. — И что, нам нужно просто поверить, что Ло Бинхэ ничего не предпримет по отношению к миру заклинателей? — недоверчиво отозвалось со стороны Вершины Тяньи. — Почему же, — спокойно спросил Мин Фань. — Ло Бинхэ еще докажет самим Небесам, что достоин зваться великим. — Что?! — Что он задумал? — Меч Цаншуи должен сказать нам! — Не хочу упустить удачу.       Когда все наконец закончилось, и они еще около двух шиченей перемывали кости главе Дворца и главе Юэ, не осмеливаясь из-за присутствия Мин Фаня прямо затрагивать Шень Цинцю, Мин Фань в компании Хан Демина и Гуньи Сяо вышел из владений Храма Чжаохуа. Все трое отказались погостить, отмахнувшись обилием срочных дел, и сейчас прощались на развилке. Хан Демин должен был вернуться в Цанцюн, а Мин Фань и Гуньи Сяо отправиться во Дворец Хуаньхуа. — Ну и бурю ты поднял, шиди, — покачал головой Демин. — Привыкай, шисюн, теперь ты будешь видеть это часто, — Мин Фань вздохнул. — На самом деле это не слишком отличается от собрания лордов, но шанс подраться выше. Чаще всего все заканчивается просто драками и недолгой холодной войной между сектами — Храм Чжаохуа бдит, чтобы не было пустых склок. — Надеюсь, мне еще не скоро придется в этом поучаствовать. — Не беги от неизбежного, оно все равно догонит. Да и это интересный опыт, как по мне, хотя их глупость чаще выматывает: они могут найти любой повод, лишь бы подраться и показать свое эго. Никого не напоминает? — Демин хохотнул и кивнул. — Ваши отношения с главой гораздо ближе, чем у прошлого поколения, — слабо улыбнулся Гуньи, когда Демин скрылся, отправившись своей дорогой на мече. — Даже завидно. — Не суди о том, чего не знаешь, — покачал головой Мин Фань. — Ровно, как и тебя не воспринимают всерьез наставники Дворца, нас троих лорды тоже не принимают. Вспомни поведение Лю Цингэ, — последнего все же отправили обратно в секту. Мрачный и раздумывающий о чем-то, он бросал на Мин Фаня странные взгляды, однако все же подчинился, признав, что от него не много толку в дипломатической миссии, а защищать не от кого. — Ладно, говори уже, что хотел. — Ты поступаешь грязно, — потемнел лицом Гуньи Сяо. Они остановились, окруженные лишь темным густым лесом.       Направленный Мин Фанем, Гуньи Сяо узнал много нового о Лао Гунчжу. Разочарование в идоле, наставнике и приемном отце сильно ударило по нему и переполнило виной и состраданием по отношению к Ло Бинхэ. Так же прочитавший найденные дневники Мин Фань понимал, почему Гуньи Сяо не мог некоторое время даже смотреть на Ло Бинхэ. Каково это знать, что твой наставник — извращенный ублюдок, уничтоживший обманом сначала возлюбленного ученицы, а после заставившего ее выпить яд, чтобы избавиться от ребенка? Становилась понятна его теплота к Ло Бинхэ, но лучше бы ее не было! Так же посвященный в план Мин Фаня, Гуньи Сяо разрывался между неодобрением и желанием получить свою награду. — Да. — И ты не будешь это отрицать? — Хочешь сказать, что я похож на Лао Гунчжу, верно? — Мин Фань улыбнулся. Мрачный взгляд темнеющего из-за обстоятельств главного ученика Хуаньхуа говорил за него. — Знаешь, в чем разница между мной и Лао Гунчжу? — В чем же? — Гуньи Сяо дернул подбородком. — В том, что люблю не я, а меня, — хмыкнул Мин Фань и продолжил идти. — И в том, что Ло Бинхэ это известно.