Верни меня домой

      — Добрый вечер, мои будущие звёзды! Все в сборе?       Большой зал после ужина едва ли пестрил небольшим разнообразием студентов, которых удалось выловить профессору Бири для своей рождественской постановки. Непревзойдённый хитрец светился от счастья, рассматривая свою небольшую, но определённо золотую коллекцию юных талантов: кучка гриффиндорцев рылась в декорациях, пытаясь испытать друг на друге прочность мечей; парочка людей из Равенкло изучали выданный сценарий, мрачнея с каждой строчкой; позитивно настроенные хаффлпаффцы сновали туда-сюда, оценивая шансы присутствующих на получение ролей.       И только слизеринцы сидели поодаль, пытаясь понять, что они тут забыли, за исключением девочек, разумеется: Друэлла с Лукрецией кружились по залу, примеряя на себя простенькие платьица.       — Все, кроме Джонатана, профессор, — Том встретился взглядом с мужчиной и почувствовал непривычную тревожность: почему-то вся эта идея со спектаклем пугала даже его. — Он подойдёт позже — засиделся за уроками.       — Где он, кстати? Я не видел его в библиотеке или общей комнате, — прошептал Абраксас после понимающего кивка Бири.       Риддл усмехнулся, пряча за эмоциями внезапно возникшее беспокойство. Это было ему несвойственно, что смущало сильнее.       Он в предчувствия не верил, но слишком хорошая была у него интуиция.       — Наша принцесса с синдромом отличницы сдаёт зачёт по сновидениям, — прогундосил за Тома Долохов, пуская слюни на стол — перед каникулами учителя, видимо, решили выжать из своих студентов всё. — Абсолютно милейшая картина — как жаль, что ты её не застал. Вы стали так близки, я думаю, ты бы оценил.       — Ещё одна подколка насчёт того фиаско с ритуалом и я познакомлю тебя с тем горячим гриффиндорцем. О, кстати, вон он, — Малфой повернул лежащую голову Долохова в сторону Флимонта Поттера, о котором тогда шла речь, и его дружков. — Неплохой у него меч, не правда ли?       Антонин хрюкнул от откровенного сексуального подтекста, соблазнительно облизывая губу и устремляя взгляд на лучшего друга.       — Хватка слабенькая. У тебя лучше, котёнок.       — Меня сейчас стошнит.       Том нервно вздохнул: в данный момент очень сильно не хватало адекватности, которая сейчас крепко спала в своей мягкой постели. Нужно что-то делать с режимом Эйвери незамедлительно, иначе Риддл долго не протянет в этом мракобесии.       Интересно, что будет, если он в конце концов свихнётся? Таким вопросом он не задавался, но точно знал, что всё закончится весьма плачевно.       — Ребята! — громкий голос Мальсибера заставил парней закончить свои шуточные перепалки и сосредоточиться на внезапно подскочившем однокурснике, который шлёпнулся на стол в паре сантиметров от лица Антонина, заставляя того озадаченно скосить глаза. — Привет! Вы уже читали сценарий, который Бири дал для ознакомления?       Рыжие кудри по обыкновению подпрыгивали от каждого импульсивно сказанного слова, добавляя комичности несуразному пареньку.       — Меньше знаешь — крепче спишь, — Абраксас покосился в сторону угрюмых студентов, неверующим взглядом уставившихся на стопку листов.       — Это уж точно... — в голосе Мальсибера слышались нотки разочарования.       — Наводишь жути, Уилл, — укоризненно ответил Антонин, вздыхая. — У меня сердце слабое.       Губы Уильяма тронула извиняющаяся улыбка, обнажая небольшую щербинку. Его подвижные брови выгнулись так сильно, что ещё чуть-чуть — и они бы взлетели.       Живой — единственное слово, которое приходило на ум Долохову при описании Мальсибера. Живой, настоящий и до боли искренний.       — Не думал, что что-то способно погасить твой энтузиазм. Неужели настолько всё плохо? — Риддл впитывал в себя каждую скользившую эмоцию на лице однокурсника. Приятно, когда не нужно напрягаться — Уильям как открытая детская книжка с моралью на поверхности.       На самом деле Тому было глубоко плевать на сценарий и постановку в целом. Он знал, что в любой момент может ускользнуть от роли и оставить свою уязвимую репутацию в полной сохранности. Риддл не цирковая обезьянка, даже если и обязан ею стать будучи должником.       А должник из него хреновый.       — Для актёров, что удостоятся участи это сыграть, весьма, — Мальсибер потрепал засыпающего Антонина по шевелюре. — Кстати, я слышал, что Бири хочет именно тебя взять на какую-то ключевую роль, Том.       Малфой поперхнулся от смешка, но тут же стушевался под стальным взглядом Тома.       Ой, нехорошо это всё...       — Ну, а что? Меньше надо со злостно-недовольной моськой ходить, точно нищенка, которую обокрали, — Антонин почувствовал, как лавка под его задницей начала стремительно нагреваться, из-за чего сонные глазки закатились в блаженстве. — М-м-м, напоминает горячие пески Доминиканы.       Он шмыгнул носом и повозился на месте, устраиваясь поудобнее.       — Ты был в Доминикане?       — Нет, но с вами, ребята, каждый день словно курорт.       Не успел Абраксас закатить глаза на сонные откровения друга, как тут же зажмурился от намертво прилипших к лицу волос: окатившая Долохова порция воды была внушительной и чудовищно, сука, холодной.       — БЛЯТЬ*!       — Не блиять*, а невесомое прикосновение морской глади, — Том торжествующе оглядел ошалевшего Антонина с ног до головы: — Напоминает тёплое Красное море в Шарм-эль-Шейхе, не правда ли?       — Чтоб тебя Дамблдор за задницу покусал, чу-у-дови-и-ще, — заикаясь, произнёс тот, пытаясь успокоить продрогшее тело.       Том не сдержал улыбку — скромную, но наполненную снисходительностью и теплотой. Ещё угловатое лицо расслабилось, принимая умиротворённые черты. Обычно Риддл не позволял себе вольностей в эмоциях, но эти черти, именуемые его друзьями, ломали систему, вызывая мощную ошибку. Вирус, который въедался в программу, подобно червяку.        Разнежили совсем, хаптьфу. Пора покупать отраву.       — Вау... — обескураженный тон Мальсибера заставил Риддла напрячься каждой клеточкой тела.       Опасения подтвердились: взгляд полный искреннего удивления был направлен именно на него.       Твою мать.       — Ты.. Мерлин, извини, если я буду звучать как полный придурок, — Уильям смутился под хмуро-вопросительным взглядом Тома, пошерстил пятернёй шевелюру и, скрыв глаза за парочкой кудрявых локонов, продолжил: — Очень красивый, когда улыбаешься.       У Антонина вода пошла носом от такого заявления. Надрывной, лающий кашель оглушил огромное помещение. Абраксас, растерявшись, стал сильно хлопать по спине бедного лучшего друга, который уже покраснел от потуг.       Том, мрачнея с каждой секундой, пообещал себе больше никогда не улыбаться. А ещё при первой же возможности прикончить этих идиотов.       Тем временем Уильям, уже совсем разнервничавшись, стал лепетать:       — Прости, Мерлин, прости, Том, я не то имел в виду.. Ты всегда красивый, то есть, боже мой... — он скрыл бордовое лицо в руках, пытаясь спрятаться от всего мира, а под конец уже совсем тихо прошептал: — Ну вот, хотел сказать что-то приятное. Получилось как всегда.       Прокашлявшись, Антонин заржал. Так искренне и громко, что все присутствующие в помещении исказились в ужасе: каков псих этот русский волшебник, однако. Недаром говорят остерегаться их...       — Да уж, мистер забияка у нас очаровашка, — ослепительная улыбка вызывала раздражение — легкое, почти невесомое, — и Том опешил от того, что не может злиться на этого засранца. — Уилл прав, Том, ты действительно очаровательный, когда улыбаешься. Сразу такое чувство облегчения появляется, будто ты взял паузу в обдумывании плана нашего массового убийства. Милашка.       Он послал воздушный поцелуйчик и подмигнул успокоившемуся Мальсиберу, который уже хихикал над абсурдностью ситуации. Кто же знал, что Том Риддл не умеет принимать комплименты, а сам Уильям — их делать.       Ну, ничего страшного. Позже попробуем ещё раз. Дай бог никто не умрёт.       — Один Салазар знает, как я вас ненавижу, — вопреки всему прозвучало без капельки злобы.       Риддл устал бороться с эмоциями и спутанными чувствами по поводу его собственного отношения к окружающим его ребятам. Быть может, он пытается повзрослеть слишком рано? Что, если дать себе волю побыть ребёнком?       Ну, хоть иногда?       Нужно время, чтобы найти этот баланс — слишком долго он был оборонявшимся, забитым волком-одиночкой. Тяжело, непривычно, удушающе плохо внутри из-за малейшего отхождения от выработанной роли. Мерзкое чувство чего-то неправильного, чуждого привычкам.       Буря внутри не давала покоя: маленький, ничего непонимающий Том Риддл, который всегда хотел друзей и семью, был прижат к обшарпанной стене приюта за горло своей повзрослевшей копией — уже более озлобленной, обособленной, неприкосновенной.       — Ты хочешь нас погубить? Посмотри на себя! Распустил сопли: "Я не хочу быть больше один".. Жалкий..       Маленький мальчик глотал слёзы от обиды, почему он так себя ненавидит?       — Это не я, это мы. Признай уже это. Чувства — это не слабость.       Пальцы сдавили горло сильнее, вызывая слабый хрип:       — Посмотри на себя, на свои ободранные колени и живот, усеянный ссадинами. К чему тебя привели чувства? Ты счастлив?       Мальчик криво улыбнулся, судорожно вздыхая:       — Ты знаешь ответ на этот вопрос. Но ты можешь быть счастливым, — умоляющий взгляд уставился в дикий и напуганный. — ТЫ МОЖЕШЬ, ТОМ! ПОЖАЛУЙСТА.        — Мы тоже любим тебя, Томми-забияка, — склонив голову, Долохов улыбнулся одним уголком губ, будто бы всё понимая.       И Том сдался, пуская всё на самотёк. Всё же их нельзя назвать чужими людьми? Можно попробовать быть собой.       Только какая из его масок настоящая, Риддл не знал до сих пор.       — Внеплановые водные процедуры, Долохов? — вся компания застыла в отвращении, услышав противно завывающий тон.       Только его здесь не хватало.       Кристиан Трэверс собственной персоной стоял неподалёку, уничтожая ребят взглядом своих грязно каре-соломенных глаз. Тони называл их "навозный шик" — в деревне навидался.       До сих пор жутко.       — И каким ветром тебя принесло? Помнится, ты ушёл на домашнее обучение? Или нам дали ложную информацию? Не руководство, а сплошное разочарование, — ответил Уильям, состроив грустную моську.       — Да какая разница! Каким принесло, таким и унесёт. Чего забыл здесь? — с вызовом рыкнул Антонин, вызывая лишь усмешку на лице старшекурсника, который выглядел откровенно плохо — кажется, жизнь его успела помотать.       — Я не обязан перед вами отчитываться, мелочь, — Антонин на это цокнул и взмахнул руками в жесте "я умываю руки, парни, а вы как хотите".       Абраксас хмыкнул, сканируя Трэверса, а затем вкрадчиво спросил, желая подтвердить свои домыслы:       — Неужели тебя заставили участвовать в постановке?       Все застыли в ожидании: не дай боже его ещё и терпеть здесь до самых каникул.       — Не заставили, а пригласили. Кристиан с огромным удовольствием согласился принять участие в нашем представлении, — профессор Бири своим внезапным появлением снова чуть не довёл до инфаркта впечатлительных ребят. И как у него это получается всё время?       — И кто его пригласил? Контроль по борьбе с конфликтами между учениками? — скептично поинтересовался Риддл, всеми фибрами излучая недовольство.       Неимоверная глупость.       — Извините за дерзость, профессор, но, по-моему, это не совсем хорошая идея брать на роли людей, между которыми напряженные отношения, — высказался Абраксас, бесконечно поправляя мокрые волосы, а тем временем Антонин шёпотом предложил завязать хвостик на макушке, за что получил локтем в бок.       Профессор хихикнул, оскалившись. Атмосфера накалялась хлеще, чем в Запретном лесу.       — Так в этом-то самый сок, рыбоньки мои! Настоящие эмоции, экспрессия и полная отдача! Конкуренция способствует развитию талантов!       — Или совершению убийства, — тоскливо подытожил Долохов, размазывая пальцем лужу по столу.       — Не на того прёшь, Долохов, — ядовито плюнул Кристиан, скрестив руки на груди.       Несмотря на то, что Антонин выглядел в данный момент ужасно, даже на его фоне Трэверс смотрелся жалко.       — Или это ты опять зазнаёшься, Трэверс, — Том распрямился, устремляя на него едкий взгляд из-под густых ресниц. — Кажется, в прошлый раз было всё предельно ясно. Или тебе память отшибло?       — Если отшибло, то мы с радостью напомним! И где Уолди шляется?! — Мальсибер осмотрелся в попытках высмотреть лучшего друга.       — Чудесно, чудесно. Мне кажется, вы сработаетесь! — Бири после непродолжительного наблюдения за ребятами радостно хлопнул в ладоши.       "Тут все ненормальные?" — пронеслось в голове у Антонина.       — В общем, не разбегайтесь, ребятки, скоро объявят актёрский состав с соответствующими ролями.       Ребята озадаченно переглянулись, даже Кристиан задумался, хотя, казалось бы, в его черепной коробке мыши дохнут. Подождите-ка..       — Извините, сэр, проб не будет что ли? — вкрадчиво поинтересовался Том, надеясь, что это всё — огромная и тупая шутка.       Профессор захохотал, помотав головой.       — А для чего пробы, мой хороший? Всё и так предельно понятно! — выцепив какую-то студентку с Хаффлпаффа, он переключил своё внимание, удаляясь.— Ожидайте!       Кажется, всё понятно здесь было только чокнутому профессору. Антонин со стоном уронил голову прямо в лужу:       — Мы влипли. Кто-нибудь убейте меня, пожалуйста.       — Я бы с радостью, но что-то подсказывает мне, что это не поможет, — Том оглядел студентов в помещении, оценивая шансы не попасть под раздачу. — Выкатит тебя на сцену, и будешь гнить под аплодисменты.       — Не самая плохая участь, — ответил единственный человек, украдкой прочитавший сценарий — Уильям ободряюще улыбнулся ребятам, спрыгивая со стола. — Ладненько, я пойду. Кажется, Уолди снова напал на запасы сладкого, нужно спасать! А нам всем удачи.       — Ага, удачи.. даже Трэверс смылся куда-то. Трагедия в двух актах: злодей убежал в ужасе, — Абраксас уронил голову на мокрую сгорбленную спину Антонина, чувствуя лишь апатию от приближающегося кошмара.       И где, чёрт возьми, Эйвери?       — Итак, позвольте мне ещё раз поприветствовать вас, мои дорогие таланты! Все мы здесь собрались для великой цели! Как вы знаете, школа дала разрешение на показ постановки "Фонтан феи Фортуны". Кто ещё не читал сценарий, пожалуйста, ознакомьтесь. Мои небольшие авторские изменения очень важны, — профессор Бири подмигнул рядом стоящим гриффиндорцам. — Что касаемо ролей, сейчас будут объявлены главные герои сей постановки. Изменений они не потерпели: три ведьмы — Аша, Альтеда и Амата, а так же прекрасный будущий возлюбленный Аматы — Сэр Невезучий. Позвольте огласить список!       — Меня сейчас вырвет от волнения, — прошептал Антонин, затравленно глядя на сцену.       Том был солидарен с ним, но ещё больше его беспокоило то, почему до сих пор нет Джонатана. Предчувствие чего-то нехорошего сворачивало кишки.       — Роль Аши исполнит прелестная Миртл Уоррен! — зашуганная девчонка в несуразных очках захлопала глазами, кажется, пребывая в искреннем шоке.       Она стояла отдельно от основной кучки студентов с Равенкло, которых явно не обрадовала такая новость.       — Чтоб ты облажалась, очкастая дура. Я должна была играть Ашу.       — И как её на роль вообще взяли?       — Да уж, и это еще нас змеюками называют, — с презрением прокомментировал неприятное зрелище Малфой.       — Роль Альтеды исполнит чудесная Энн Хоуп! — магглорождённая девочка с Хаффлпаффа упала в объятия своих подружек, громко визжа от счастья.       Слизеринцы напряглись сильнее, отсчитывая мгновения до объявления актёра на роль Сэра Невезучего.       — Роль Аматы исполнит непревзойдённая Лукреция Блэк! — девочка лишь скромно улыбнулась, сжимая руку Друэллы, — она мечтала стать актрисой.       Напряжение в зале достигло своего апогея, весь небольшой мужской состав нервно переглядывался, надеясь избежать участи, хотя парочка парней присвистнули, предаваясь мечтам побыть в обществе симпатичной Лукреции. Том скривился: спермотоксикозные подростки — отрава общества.       Антонин зажмурился в предвкушении.       — Что ж, а на роль Сэра Невезучего у меня аж три претендента. Столько чудесных ребят — даже не знаешь, кого выбрать!       Речь профессора прервал быстрый топот. В зал влетел запыхавшийся Эйвери: не в его компетенции было опаздывать, и он стрельнул недовольным взглядом в кучку друзей, которые не разбудили его.       Все уставились на Джонатана как на последнюю надежду. Друзья тяжело сглотнули, понимая, что это значит.       — Ах, вот он! Знак самой судьбы! Позвольте вам объявить, роль Сэра Невезучего исполнит Джонатан Эйвери! — Джонатан замер, забыв как дышать.       Что?       — Поздравляю, мальчик мой! Вы с Лукрецией покажите нам самую чудотворную любовь! Ах, это будет замечательно!       Шум в ушах набирал оборот, и Джонатан поймал растерянный взгляд Лукреции.       Сердце громко ухнуло и провалилось куда-то в бездну забытых чувств, давая понять, что постановка будет самым фатальным провалом в истории.