cave canibus

в аду было... неспокойно. хотя так можно было сказать, если бы во дворце хоть раз наступал тихий-мирный период. но такого почти никогда не было: в подвальных комнатах обязательно кто-то да молил о пощаде. а если не орущие от боли проклятия были причиной неспокойной обстановки, то их заменял хидэ своими капризами. чертова маленькая принцесса. атсуши в сотый раз закусил губу, чтобы не снести мальцу голову прямо в зале. останавливала его только мысль о мучительной расправе, которую точно учинит кагу, когда увидит бездыханное тело любимого младшего братца. атсуши скрипнул зубами. — я в последний раз повторяю, тупой ты ребенок, — злостно отчеканил пепельноволосый, с открытым раздражением смотря на хидэ, — тебе запрещено выходить из дома без сопровождения. хидэ чуть ли не с истерики подпрыгнул. чувствовал он себя хуже некуда: огромное незанятое пространство территории, в которой они жили втроем, и ментальное давление четырех стен плохо сказывались на ребенке. итадори-младший, конечно, психологически был натренирован достойно, чтобы даже идти в противовес среднему сыну, но постоянное давление окружающей обстановки даже мертвого могли заставить завыть. с тех пор, как хидэ было позволено выходить из дворца в одиночку, прошло больше месяца. атсуши рассказывал, что тех проклятий, которые посмели выкрасть младшего сына, пока тот в спокойствии гулял, кагу до сих пор мучает в подвале. страшно было тогда смотреть на кагуцучи, когда атсуши занес в его кабинет бедного мальчишку в полуобморочном состоянии. хидэо злобно уставился на старшего брата. — я погуляю всего лишь на заднем дворе. — нет, ты прикалываешься? — выдохнул атсуши. — кагу запретил тебе, блять, вообще выходить из дома! даже на минуту! даже, чтобы потрогать тот выводок блохастых котят, которых ты тайком подкармливаешь! хидэ насупился. тот факт, что его, вроде как, раскрыли, не огорчал. честно говоря, то, что мальчик любил всякую живность, не было секретом. он же атсуши как-то терпит. еще и бывает, что с любовью посмотрит. когда тот спит, правда, но это мелочи. к тому же, кагуцучи никогда не запрещал пацану завести зверушку, но мальчик настойчиво отказывался. знал он, чем потом каждое исполнение его "хочу" надо будет отрабатывать. хидэо выдохнул и решил показать козырь. — а давно ты слушаешься кагуцучи? ребенок почти выдохнул это вопрос, надеясь на то, что самолюбие атсуши и его непомерное эго сделают свое дело. итадори-старший вообще терпеть не мог, когда кто-то ему указывал. несмотря на то, что богом нового мира стал кагу, хидэ действительно верил, что атсуши просто было лень всем этим заниматься. блондин лишь прищурил все свои четыре глаза и разинул рот в клыкастой улыбке. посмотрите, у кого режутся зубки. у этой мелочовки, которая по силе сравнима с пылью под ногами. атсуши даже отметил, что этот сучонок уже давно не менялся сторонами со своим вторым "я", что начинало бесить. у того разговор был короткий — из замка на улицу не рвался, но с охотой доставал братьев в другом вопросе интимного характера. итадори с жадностью вдохнул запах, исходящий с тела полупроклятия. энергия все еще чувствовалась, должно было хватить на поддержание своей "лайтовой" формы минимум на трое суток, но этого было слишком много. или сейчас атсуши высосет из мальчишки все соки, или брат окончательно доконает его за оставшееся время. к среднему ведь хидэ боялся лезть — знал, чем все может обернуться. атсуши приглашающе потянул руку к брату. — я его не слушаюсь, — поправил мальчика юноша, делая шаг вперед, — я к нему прислушиваюсь. и, раз уж тебе так интересно, пацан, я всеми руками и ногами за его идею. тебя стоит поддержать взаперти, — атсуши недовольно фыркнул, когда хидэ отступил на шажок назад. — стой там, — предупредил мальчик, и атсуши не смог удержать гаденькую ухмылочку. неужели, брат уже все понял? что же, жаль. но от этого веселье не пропадет. — стой там, я говорю! атсуши улыбнулся и вцепился всеми четырьмя глазами в нежно-карие. хидэ, наученный горьким опытом, закрыл их и попятился, но неожиданно сдался, когда брат в один шаг преодолел расстояние между ними и прижал мальчишку к себе, поднимая на руки. розововолосый закряхтел напуганным котенком. нет, ками-сама, не снова. он так мало побыл в своем сознании, ему претит быть кем-то другим. атсуши провел губами по нежной коже мальчишки, с наслаждением вдыхая его чуть сладковатый запах. обычно проклятия ощущались как разлагавшаяся гниль, но от брата несло чем-то терпко-сладким, и атсуши почувствовал, как его рот медленно стал наполняться слюной. этот мальчишка слишком хорош, чтобы отдавать его кому-то другому. мальчик же постарался на максимум отстранить свое хорошенькое личико от брата. его губы задрожали, в горле пересохло. — я... я... — затрепыхал он, как бабочка в лапках паука. — я позову... кагу... атсуши прыснул со смеху и развернулся на месте, держа курс на роскошную лестницу, ведущую на второй этаж. — хочешь устроить оргию, ненасытная ты шлюха? — облизнул тонкую шейку атсуши, проникая холодными пальцами под полы кимоно брата. — сам знаешь, как кагу любит твои заплаканные зенки. не делай из него окончательного зверюгу. хидэ затрясся в крепких руках еще сильнее, прекрасно осознавая, как же брат прав. кагуцучи не заступится за ребенка, если только того не будут насиловать против воли. а на такое у хидэ не хватит силенок: атсу прожил достаточно рядом с малышней, чтобы знать, на какие сладенькие точки мальчика давить. итадори-средний просто сядет в кресло и будет наблюдать, как два тела сплетаются на кровати. возможно, старший брат даже будет с ним нежничать, что происходит крайне редко. двери в опочивальню блондина распахнулись, и атсуши ровным шагом донес свое сокровище до огромной расправленной кровати. мальчик ойкнул, плюхнувшись на попу, и подобрал под себя ноги, наблюдая, как двери с щелчком пальцев закрылись. атсуши потянулся к своему поясу на кимоно, жадно лапая брата одним лишь взглядом. хидэ зарделся еще сильнее. око дернулось, раскрываясь, и атсуши усмехнулся: — что, теряешь хватку, мелочь? — подразнил он младшего, упиваясь третьим алым глазом. в голове что-то глухо зашуршало, и атсуши зарычал. — а ну успокой эту штуку, пока я ее самостоятельно не заткнул. мальчик зло зыркнул на старшего брата, что-то прошептав. зрачок сузился, и око опять вертикально закрылось. теперь его было не отличить от обыкновенного шрама на лбу. атсуши скинул с себя черное кимоно, расшитое серебром, и потянулся к трусам. стояло так, что впору было гвозди забивать. этот пацан... как же он мог возбуждать, ничего не делая? если его второе "я" было развязной шлюхой, то истинное обличие мальчика так и сочилось невинностью. само понятие "девственность" рядом с хидэо звучало нестерпимо грязно. с такими слезливыми зенками, издалека похожими на глаза рассерженного котенка, мальчик выглядел еще желаннее. атсуши фыркнул, скидывая трусы. возбужденный член чуть качнулся, прижимаясь к подтянутому торсу. хидэ сглотнул и облизнул губы. и хочется, и колется, а строит недотрогу. — ну что, мелкий, — хмыкнул атсуши, кивая на белые одеяния ребенка, — сам распеленаешься? или они-сану тебе помочь? — может, обойдемся? — попытал шанс в последний раз мальчик, держась за пояс. атсуши хмыкнул, вставая коленом на кровать. — значит помочь, — облизнулся он, раздевая одним только взглядом. — ну как же я могу отказать своей прелести? расставь ножки. хидэ вновь раскраснелся от похвалы, ощущая, как собственный член стал неприятно тереться об ткани. мальчишка редко носил нижнее белье под своими одеяниями, потому что парни этого не любили: честно говоря, они совершенно не настаивали, ходи хидэо по дворцу полностью голым. так было даже легче, с единственным минусом — с таким видом мальчишка бы не вылазил из покоев. его бы пускали по кругу каждый день, даже вечно занятой кагуцучи нашел бы пару часиков в своем плотном графике, чтобы насладиться компанией младшего брата. а компания была поистине великолепна. ребенок трогательно краснел, стоило братьям распустить свои когтистые лапы на юном нетронутом теле. он был подобно маленькому сокровищу, вот только атсуши наслаждался им по полной, иногда трахая мальчика прямо перед зеркалом, таким образом говоря: "смотри на себя полностью", а вот кагуцучи больше нравилось тайком любоваться своим братом. он мог затянуть прелюдии на три часа, лишь бы мальчишка в итоге был облапан и вылизан во всех сладких местах. с учетом того, что кагу не особо был заинтересован в сексе, после таких сексуальных практик он обычно укладывал брата себе на колени и баюкал. ребенок, разморенный несколькими оргазмами, засыпал почти мгновенно. атсуши хмыкнул, недовольно спуская дорогой шелк по заостренным плечикам. он мокро облизнул показавшийся темно-розовый сосок. мальчик пискнул. — хоть бы раз сам себя предложил, — буркнул атсуши, выкручивая чувствительную горошину. глаза хидэ заслезились. — нет, блин, бегаю за тобой, как подросток со спермотоксикозом. — д-да ты он и есть, — закряхтел итадори-младший. второй сосок больно прикусили клыком, и тело мальчика вытянулось по струнке. — тебе рот нечем занять? — недовольно шикнул старший брат. — позовем кагу? ребенок замотал головой. нет, среднего итадори хидэ горячо любил, иной раз даже побольше атсуши, но то, чем могла закончиться их оргия, честно говоря, не радовало. хидэ не славился выдержкой, он быстро уставал, поэтому почти к концу секса им пользовались, как куклой. натягивали и усаживали в нужные позы, заставляя пошло открывать рот и ловить оргазм за оргазмом. нет, братья могли переключиться друг на друга, и у хидэ было время отдохнуть, но он знал: как только силы вернуться, ребенка опять усадят на чей-нибудь горячий и требующий ласки член. обслуживать братьев до посинения и изнеможения у него не было ни желания, ни, черт бы их побрал, банальных сил. астуши тем временем стянул белое кимоно с тонких рук младшенького. мальчик трогательно зарылся носиком в нежную ткань, и это заставило член итадори-старшего буквально вдавиться в живот. атсу сглотнул слюну во рту. маленькая сучка его провоцировала, тут и думать не надо. парень аккуратно развел чужие тонкие ноги, втискиваясь между ними и прижимаясь мокрым стояком в промежность брата. глаза мальчика округлились, он тихонько заелозил на простынях и своих тонких одежда то ли в нетерпении, то ли от нежелания, чтобы атсуши начинал свою экзекуцию. — я, между прочим, хотел тебя вылизать, как и полагается любящему старшему брату, — ухмыльнулся он, приближаясь к хорошенькому личику, — но раз ты такой несговорчивый сегодня, придется немного поработать ради нашего общего блага, — он поднес к чужим мягким губам руку, предварительно убрав оттуда черные коготки. — открой ротик. хидэ засопел, послушно исполняя то ли просьбу, то ли приказ. но если это было последнее, то как-то слишком сладко атсу приказывал. кроме того, он потирался членом о внутреннюю сторону бедер брата, задевая крупной головкой сжавшееся колечко мыщц. от этих незамысловатых телодвижений хидэо все вздрагивал, но пальцы изо рта не выпускал, сдабривая их слюной. оттого, как поработает мальчишка, зависело, будет ли ему больно, и парень это понимал. следующий громкий стон атсуши поймал уже собственным ртом, жадно изучая язык брата. он потер слюнявые пальцы между собой и, чуть приподнявшись, спустил их вниз, скользя между ягодиц. он зацепил кончиком анус и толкнул внутрь один пальцы, почти тут же заполняя брата вторым. хидэ захныкал, дергая бедрами, стараясь насадиться как можно глубже на тонкие пальцы старшего. от атсу это, конечно же, не укрылось, и он развел их на манер ножниц. котеночек поперхнулся собственным хныком, закусывая язык. в ушко жарко шепнули: — знаешь, я иногда очень благодарен кагуцучи за его любовь орально тебя удовлетворять, — жадно укусил мочку атсуши, двигая пальцами. — как давно он тебя лизал? хидэо закраснел и отвернулся. он не считал нужным отвечать на такой интимный вопрос. это только дело его и кагу. атсуши грубо двинул пальцами, задевая бугорок простаты, и повторил: — как давно, хидэо? мальчик заскулил: — п-позавчера... — заплакал он от удовольствия, стрельнувшего где-то ниже поясницы. атсуши довольно хмыкнул, поцеловав разморенного мальчика в висок и вытащил пальцы, привстав. — моя ты умница, — рыкнул он, прекрасно зная, как похвала влияет на мальчика. хидэ громко заскулил, поджимая пальцы на ногах в нетерпении, и сильнее выгнулся, прямо-таки предлагая себя всего. — такой мягкий, видимо, ты еще не отошел от языка кагу, — ухмыльнулся атсуши, сжимая свой член. — пожалуй, награжу тебя за честность, малыш. уже с первым толчком итадори-младшего заполнили полностью, выбив весь кислород из легких. отлично. значит атсуши не прогадал, и мальчик действительно хорошо смазан и растянут. полупроклятие облизнулось и спустилось к заостренным сосками, закусывая каждый по очереди. что атсу, что кагу знали, какая чувствительная у младшенького грудь, и грех было этим не воспользоваться. хидэ под ним громко стонал, стараясь двигать бедрами, чтобы поспевать за темпом старшего брата, но все время соскальзывал, сбивался и начинал по новой. атсуши перехватил руки ребенка, переплетая пальцы и склонился над губами мальчишки, обдав их жаром. — увидимся, котик, — и жадно впился в мягкую плоть, покусывая. проклятая энергия, наполнявшая розоволосого, скрутилась в тугой комок и медленно начала подниматься по горлу вверх. атсуши сглотнул накопившуюся силу, буквально пожирая мальчишку заживо. глаза младшего заслезились, в голове появился седая дымка. слезы крупными каплями полились по щекам, падая и впитываясь в белую дорогую ткань кимоно. чьи-то когтистые лапы ухватились на покатые бедра, почти разрывая до костей, и хидэ зарыдал в чужой рот. его вытесняли из тела — приходилось покидать собственные покои так же, как и украденная проклятая энергия. око бешено раскрылось, зрачок сузился до кошачьего, и в голову атсуши потянулся чей-то протяжный импульс. беловолосый не успел сориентироваться, чтобы его заблокировать, и пришлось подчиниться. парень против воли отпрянул от раздетого ребенка, закусывая губу. силен, гаденыш. как же он силен, если недоволен чем-то. хидэ облизнул губы, зачесывая волосы назад. темно-карие глаза недовольно посмотрели на брата. — опять ты, — скучающе выдохнуло второе "я" хидэо. — все никак не успокоишь свой член? нашел бы ты себе постоянную дырку, что ли. затрахаешь ведь ребенка до звезд в глазах. атсуши растер виски, зло шикнув и подняв с пола свое черное кимоно, наспех накидывая его на плечи. хидэо проследил взглядом за его стояком. тот едва ли можно было прикрыть одеждами, оно и понятно — хидэ, можно сказать, буквально прервал его на самом интересном. как собаку, которая почти готова была засадить узел. мальчик ухмыльнулся. о да, он любит прерывать все веселье. — ему нравится, когда я его трахаю, — фыркнул атсуши, завязывая узел. хидэ улегся на кровать, смотря в потолок. хотелось кому-нибудь отсосать. — иначе он бы от кагуцучи не отходил ни на метр. хидэ замер, вскидывая голову. атсуши застонал. кто за язык тянул это поганое имя сказать. — ками-сама, блять, только не это... — кагу дома? — с любопытством в глазах уточнил хидэ. он сел на колени, вытаскивая из-под себя кимоно и небрежно набрасывая на плечи. — он ведь должен был уехать. атсуши раздраженно передернул плечами. из-за того, что второй хидэо особо неровно дышит к среднему, неприятно кольнуло ревностью где-то в груди. стояк от этого, к слову, не поник, призывно стоял, мокрый и просящий, надеясь, что мелкий все же сжалится и приласкает его если не задницей, то своим умелым горячим ртом. о да... ртом ребенок работать умел. его надо было связывать по рукам и ногам, засовывать небольшую игрушку внутрь и становиться возле лица. беловолосый склонился над сидящим пацаном, разглядывая его черты лица. с первого взгляда так и не сказать, что хидэо поменялся сторонами — выдавали только глаза более темного карего. итадори повел мягкими губами по прохладной щеке, руками проникая за одежды на груди, сжимая соски большими пальцами. ребенок удовлетворительно выгнулся навстречу старшему брату и разморенно чмокнул в губы. атсуши фыркнул, ловя веселый взгляд. — иногда я тебя ревную, — честно признался демон. хидэ развеселился окончательно. — ты проклятие, аники, у тебя нет таких чувств в голове. — есть, — жестко огрызнулся парень, до боли выкручивая сосок. хидэо вскрикнул, закусив губу. — тебе просто везет, что я ревную тебя к кагу. к другим бы я тебя не ревновал. атсуши напоследок прикусил ключицу, оставляя там кровоточащую отметину. мальчик довольно провел пальцами по наливающемуся укусу. он любит ходить с такими украшениями по дому. особенно, когда тебя пометили между бедер и каждое движение напоминает о том, как ты закидывал братьям ноги на плечи. хидэо встал, надевая кимоно. — почему не ревновал? — что? — ты сказал, что к другим бы не ревновал, — хмыкнул розововолосый, завязывая несложный узел. — почему? атсуши ухмыльнулся, потянувшись, и пошел к балкону. — потому что, мелкий, они бы сдыхали с такой скоростью, что мне не к кому было бы тебя ревновать.

***

уже из-за двери шел такой поток проклятой энергии, что у подошедшего хидэ сладко сжалось между ног. его любимый они-сан вновь весь в работе, даже жаль, что он не может уделить столько времени хидэо. или хотя бы половину. однако кагуцучи знал, на что шел. из-за того, что парень приходил в ярость, стоило ему только увидеть проклятия, эту тяжелую работенку взял на себя атсуши. ну как взял. с того дня, как кагу решил поменять мир, прошел почти год: что люди, что проклятия, населявшие страну, были просто в небывалом страхе от этого дуэта. хидэ же не боялись от слова вообще. он был пацифистом и вообще действия братьев не поддерживал. в кагу иной раз виднелись такие проблески садизма, что становилось страшно. но итадори свыкся с этим жить — в конце концов средний брат почти никогда не был к нему жесток. он искренне любил мальчишку и готов был свернуть ради него столько голов, сколько бы от него потребовал мелкий. пацан, однако, не требовал ничего. но от этого желание дарить младшему всю любовь, на которую демон только был способен, не уменьшилось. кагуцучи не был против, находись мальчишка рядом с братом постоянно, как верный пес. вот только хидэ держался от кагу немного отстраненно. и это... иногда толкало на безумие. — они-сан! — полный воодушевления, почти пропел парень на высоких нотах, без стука открывая дверь. кагу скосил глаза к ребенку, взгляд его потеплел, а через секунду обжог безразличием. — я так скучал по тебе, кагу! мальчишка подбежал к брату, готовый прыгнуть ему на колени, но его резко одернули, схватив за волосы и брезгливо подтаскивая к своему лицу. кагу досконально осмотрел хорошенькое личико братика и провел языком по кромке зубом, цыкая. — кто это сделал? атсуши? под "этим" кагуцучи имел в виду смену стороны. свою маленькую булочку, так трогательно краснеющую, когда кагу трахает ее по простате языком, парень почти боготворил, а вот ее обратную сторону... ну, скажем, относился с некой брезгливостью, хотя атсуши просто обожал. хидэо выпятил нижнюю губу, стараясь обнять среднего. — почему ты так жесток со мной, они-сан? кагу не ответил, скользнув взглядом ниже. прилип глазами к искусанной шее, засосу на ключице и обласканных языком и зубами сосках. ну конечно же. атсуши постарался. — я не жесток, мне просто нравится мой невинный мальчик, а не твой взгляд заправской шлюхи, — пророкотал парень. он поднес руку к своему рту, обнажая клыки. хидэ резко заартачился, понимая, что брат собирается делать. — будь так добр в следующий раз идти к атсуши, раз он выкачал из тебя всю энергию. я на блядки с тобой, — он жестко выделил последнее слово, и хидэ стыдливо закусил губу. было и обидно, и стыдно оттого, что член так и не опал от этого баса, — не подписывался. клык кончиком вошел в нежную подушечку пальца. хидэо завороженно наблюдал, как на краешке набухает темная капля. по кабинету завитал тяжелый запах проклятой энергии. у мальчишки засвербило в горле от голода. не зналось, чего хотелось больше — обсосать пальцы, вытянув нужное количество энергии, или усесться на тяжелый толстый член брата. и того, и другого желалось в равных долях. хидэ с блаженным стоном раскрыл ротик, когда палец поднесли к губам, и с пошлым чмоком вобрал его внутрь, облизывая. металлическая на вкус жидкость размазалась тонким слоем по языку, скользнула в горло теплым комком энергии — хидэо жадно подпитывался, несмотря на то, что думал получить желанные силы немного другим путем. палец скользнул по небу, очерчивая язык. кагу переместил вторую руку на поясницу, сжимая и усаживая себе на колено. мальчишка застонал и потерся мокрым член об сильное бедро. бери, пока предлагают, черт возьми. парень почувствовал фантомную хватку на своих бедрах и закатил глаза. ну вот. мелкий уже рвется занять место у руля, кровь кагу питает очень даже неплохо. на неделю хватит. голова сладко пошла кругом, член прижался к животу, а крепкая ладонь обжигала поясницу даже сквозь тонкую белую ткань. хидэо застонал, в последний раз сглотнул окровавленную слюну и... проиграл. захлопали светло-карие зенки, мокрые реснички трогательно слиплись, а у кагу перехватилось дыхание, когда он понял, что его маленькая прелесть вернулась. сидит у него на коленке, потираясь и прося, как сука в течку. ладонь сильнее сжалась на пояснице. он приблизил лицо к своему сладкому мальчику, стараясь в подробностях запомнить его заплаканный вид, и рокочущее засмеялся. щеки мальчика тронул румянец, и он выпустил палец изо рта, прочистив горлышко. между губами и ногтем повисла вязкая ниточка. хидэ слизнул остатки влаги с губ, и ниточка оборвалась. кагу почувствовал, как возбуждается. вид манил делать не самые хорошие вещи прямо на столе, заваленном бумагами. хидэо сцепил ручки в замочек, нервно оглядываясь. взгляд брата прожигал. — эээ... привет, кагу-кун... — сглотнул пацан, стараясь смотреть на что угодно, но только не на лицо брата. хриплый возбужденный рокот заставил забегать табун мурашек. — привет, детка. хидэ сглотнул. сама ситуация напрягала, если учесть, что пятнадцать минут назад он залетел в кабинет с намерением потрахаться. ну, точнее не он, а его второе "я", но какая кому разница, когда тело одно на двоих. маленький заелозил на коленке, упираясь голыми ступнями в дорогой ковер. — ну я... это... — икнул он. кагуцучи не отвел взгляд, укладывая вторую руку на бедро, удерживая. — это все атсу... я просил, но он не... в общем, неважно... — он кашлянул, намекая убрать руки. кагу намека не захотел понять. — спасибо, что вернул обратно, я... — не за что. — ...п-пожалуй... пойду?.. — глупо задал сам себе вопрос ребенок. кагу усмехнулся. — д-да, д-дела... много разных дел... резко выдохнув, хидэ поднялся с колена, но его тонкие запястья перехватили и дернули мальца обратно. приплыли, блять. только не это. хидэо сглотнул, когда в широких рукавах женского кимоно показались еще пара рук. одними кагу удерживал младшенького на колене, вжимая его в промежность, вторые же принялись стягивать кимоно. мальчик зарделся, кажется, даже на животе. — ну что ты, сладость моя, — пророкотал юноша, оглаживая вздернутые соски коготками, — как я мог тебе отказать? ты же не так часто меня просишь хоть о чем-то, — он ухмыльнулся. ткань кимоно затрещала под сильными руками. порванный пояс откинули куда-то за спину. — да и я не часто могу тебя перехватить. последний раз позавчера, — он хмыкнул. — пришлось искать тебя по комнатам. хидэ зарделся, вспоминая, зачем старший его искал. в голове всплыл длинный мокрый язык, и между ног лизнуло сладким огнем. кагу продолжил раздевать брата. — странно, что ты убегаешь от меня, когда тебе так хорошо со мной, — он прижался сухими губами к кадыку. — ты кончил пару раз, а я даже не вошел в тебя. елозил на моем лице два часа, — он хмыкнул, оглядывая обкусанное тельце. правая нижняя рука скользнула между ягодиц, проходя пальцами по вспухшей дырочке. — моя ты принцесса. позволишь брату немного насладиться твои потрясающим телом? что мог ответить хидэ? "нет, нельзя"? он вымученно улыбнулся. отказать братьям он мог, разумеется, и они бы его отпустили без повторений, но... руки так ласкали и нажимали, что хотелось раствориться в этих ощущениях, как в вате. возбуждение накрыло плотной волной, и хидэ почувствовал, как анус плотно сжался на двух пальцах, в нетерпении пульсируя. тело требовало. мальчик закатил глаза. — да. и все. ребенка скинули на стол, расставляя ноги в разные стороны. подхватили под колени, вжимая ягодицы в член, скрытый дорогими темно-синими шелками. шесть глаз стали жадно оглядывать желанное тело. когда хидэ покорен, его хочется спрятать ото всех и никуда не отпускать. хочется любить и брать-брать-брать. одна рука нежно царапнула подтянутый животик, другая прошлась по приоткрытым губам, пока нижняя пара держала ребенка под коленями, заставляя в нетерпении елозить спиной по бумагам на столе. в адово пекло их, когда есть хидэо. просто к черту. тяжелый, показавшийся из-под кимоно член медленно обвел промежность мальчишки, примеряясь. котеночек и так хорошо растянут, если войти сейчас, он кончит моментально, поперхнувшись вздохом и стоном. кагу не трогал его месяц. целый чертов месяц только ласкал его пальцами. иногда кагуцучи даже жалел, что не имеет сильной сексуальной активности. ребенок захныкал, и в глазах полупроклятия потемнело от желания. чертов мальчишка. — к-кагу... ах, к-кагу... — заелозил малыш. — п-прошу, м-мой король... полупроклятие подумало, что вот он, чертов рай в реальном мире, а потом горячий член погрузился без каких-либо препятствий в просящую дырочку, и у кагу перед глазами заплясали звезды. под рукой в том месте, куда ткнулась головка, чуть вздулось из-за разницы в размерах, и кагуцучи крепче ухватил мальчика за покатые бедра, начиная грубо трахать ребенка. ротик просяще приоткрылся, хидэ начал сбивчиво стонать, чуть не рыдая оттого, как стало хорошо. по телу пронеслась сладкая судорога, заставляя напрячься, пока руки пощипывали и царапали особо чувствительные местечки. член мокро шлепнулся на живот, намекая, что долго не продержится. кагу ухмыльнулся, а в следующую секунду под пупком открылась клыкастая пасть, вывалив толстый горячий язык. хидэ сжался. о такой особенности брата он, конечно, знал, но кагуцучи редко ею пользовался. рот облизнулся, задевая живот, и принялся вылизывать чужой член с голодом и причмокиванием. кагуцучи ухмыльнулся, вгоняя свое достоинство в брата. казалось, еще чуть-чуть — и малец помрет от оргазма. не сама плохая смерть, к слову. кончили они вместе: кагу внутрь младшего брата, вгоняя сперму как можно глубже, а сам ребенок излился себя на животик, трогательно скульнув перед этим. демон ухмыльнулся, выходя из пацана, переворачивая его животом на бумаги. ягодицу обожгло ударом, а затем сжали, проводя острым ноготком по вспухшей измазанной дырочке. как же хорошо... — вот что значит бегать от меня, солнышко, — хрипло рассмеялись розововолосому в ушко, прикусив хрящик. хидэ закатил глазки от удовольствия. теперь хотелось только свернуться калачиком и уснуть. ребенок почти засопел, когда натужно хлопнула дверь. — уж простите, — усмехнулся только что зашедший атсуши, — но аура такая стояла, что просто подрочить мне стало мало. как насчет семейной трапезы? кагуцучи клыкасто улыбнулся. хидэо сглотнул. черт тебя дери.