На дворе далёкий 2000 год, январь, но Гельзенкирхен не любит радовать своих жителей белыми сугробами. Германия уже давненько не в ладах с трескучими российскими морозами, с которыми были знакомы семья Нойштедтеров. Морозный воздух проникал в лёгкие жителей этого скромного города легко, щекотя ноздри. В такой простоте так или иначе ощущалось волшебство, что никак не развеется после новогодней ночи, которая и была-то почти три недели назад.
Спокойствие души отца, мирно отдыхающего в кресле с газетой, наполняло комнату какой-то особой атмосферой, которая, словно тёплое какао, согревало и беззащитную малышку в колыбели. Пётр легонько покачивал её, дабы не прервать сладкие сновидения своей единственной дочери. Взгляд тёмно-карих глаз с, казалось бы, хронической усталостью в них оторвался от мелких строчек в пропахшей табаком газете, медленно, оценивающе прошёлся по маленькому комочку, заботливо укрытым одеялом матерью.
Закрытые маленькие глазки, чуть сжатые кулачки и повёрнутая набок головка свидетельствовали о глубоком сне младенца, что был привезён с роддома ещё ранним утром на следующий день после рождения. Последний, третий ребёнок в семье Нойштедтеров появился очень внезапно, когда никто не ожидал. После двух сыновей Алине и Петру был послан подарок в виде дочери, которую так желала Алина. Тихая, спокойная, как удав, девочка, которую берегли как зеницу ока даже старшие братья – Роман и Даниэль.
– Пап, – неожиданный шёпот где-то сбоку от заглянувшего в комнату старшего сына, продолжение которого отец прервал одним лишь взглядом.Рома по привычке поджал губы, нервно кивая в сторону коридора, где терпеливо ожидал Даня, успевший закутаться в тёплую зимнюю курточку, что была больше мальчика раза в два, обут в тяжёлые, но тёплые ботинки. Глубокий и тяжёлый вздох был слышен даже второму мальчику, впрочем, как и размеренные шаги. Очередное прошение юных футболистов пойти на местную площадку, чтобы погонять мяч и развеяться, отвлечься от рутины учёбы и уроков. Даже Рома уже не помнит, когда отец разрешал идти без всяких предупреждений и без грозного взгляда, но это был как раз один из таких моментов.
– Только дома жду строго в восемь, – пригрозив сыновьям пальцем, Пётр расплывается в улыбке, одобрительно кивая. – И шапки не снимать. Там прохладно. Набегаетесь, продует, будете потом болеть. Меня ваша мама вздёрнет.Шороха от сборов мальчишек и их ухода из дома не было даже слышно, Нойштедтер-старший невольно погрузился в воспоминания, когда он был в их возрасте и просился погонять мяч во дворе. Частые запреты в воспитании собственных детей обошли его стороной. Да, когда-то он думал, что будет также строг со своей малышнёй, но такая спокойная и мудрая женщина, как его Алина, заставила координально изменить взгляды на жизнь, в том числе и в разделе воспитания. «Запреты – самое обидное и подлое, что ты можешь дать нашим мальчикам, Петенька. Не разочаровывай их, не равняйся на своих "воспитателей"», – когда-то было сказано любящей женой. Но Пётр не был бы самим собой, если бы не возмутился. Однако возмущение было встречено снисходительным, проницательным, укоризненным взглядом женщины, мгновенно заткнувшим мужу рот. Мужчина не любил этот взгляд, но после него лишь сильнее влюблялся в мать его детей.
Влюблялся и становился всё увереннее в том, что сделал верный выбор. Эта мудрая женщина – та самая девчонка, которая после школы часто задерживалась на стадионе ещё в далёкие советские времена, по случаю влюблённости в красавца-футболиста на позиции защитника. С тех пор мало что изменилось. Пётр всё также защищает подход к воротам «Майнца 05», свою жену и детей. Спокойная, стабильная карьера как игрока уже плавно подходила к концу, и Пётр это чувствовал. Однако это его не заботило настолько, чтобы бросаться на каждый вызов с надеждой о предложении другой работы. Наоборот, он доживал эти дни с большой радостью, в ожидании того, что вскоре будет дома появляться чаще, радовать детей и жену, но всерьёз задумывался о будущем старшего сына, которому уж наверняка перейдёт "наследие" в виде карьеры футболиста.
Карьера профессионального футболиста отца не так давно зажгла огонь и в глазах его сыновей: Рома по примеру отца решил выбрать молодёжку «Майнца 05», для которой нужно было ещё немного улучшить отметки и наработать мышечную массу, а Даниэль лишь нарабатывал навыки в свои 5 лет. Упорная работа над собой обоих велась под наблюдением папы, который не по наслышке знал о необходимых упражнениях и нагрузках, которые предназначены для определённого возраста и навыка.
***
– Ромка, смелее действуй. Ну же, чего ты?Насмешливый взгляд отца и его крепкая, тяжёлая рука, похлопавшая старшего сына по плечу, внушали какую-то уверенность в себе, в своих действиях Роме, а это передавалось и маленькому Даньке, что изо всех сил старался играть на равных с мальчиками-подростками местной школы. Маленький, худощавый, в два раза ниже остальных, он также, как и брат, пытался показать высший класс пусть и в всего лишь дворовом футболе. Мечты и Дани, и Ромы были посвящены одному – профессиональному спорту. Огромные стадионы, вмещающие в себя сотни тысяч болельщиков, их кричалки, песни и поддержка, свет прожекторов, высококлассные поля, огромные ворота. Дождливая погода, тяжёлая игра, но счастье в глазах тех, ради кого этот матч. От одной мысли о своей мечте у старшего бегут мурашки по спине, а адреналин так и бьёт, заставляя бежать быстрее до ворот соперника, пусть и от тяжести под папиной старой курткой, хотелось упасть прям так, блином. Потёртые и все в пыли бутсы, купленные на рынке, прикладываются по немного сдутому мячу, который в конечном итоге поражает ворота. Дрожащая сетка и радостные крики детей из его команды – величайшая награда на этой ступени, на самом начале чего-то большего, грандиозного, величественного.
Рома празднует свой гол и оборачивается. Где-то там, как тренер на бровке, расположился отец. Сосредоточенный взгляд и скрещенные на груди руки сменяются мимолётной радостью и гордостью. «Это мой сын! Это мой мальчик!» – кричит подсознание мужчины, а на лице это отражается мельком, лишь скромной улыбкой и одобрительным кивком. Папа доволен, Ромка знает. Влетевший в область живота младший братишка тоже отражал эту радость. Сейчас нет ничего важнее этой победы. Пора мяч доставать и бежать за следующим голом. Но внезапно звучат аплодисменты, знаменующие окончание игры. У кого-то также отцы, а кого-то сёстры, но вне зависимости от персонального болельщика, рады были вполне все. Ромка потом ещё долго смотрел на своего одноклассника, с которым по счастливой случайности они проживали мало, что по одной улице, так ещё и в соседних домах. Смотрел, а в карих глазах затаилась пассивная зависть. У одноклассника в роли болельщика была старшая сестра. А как она его обнимала! А как радовалась! А ведь он проиграл. В этот момент в душе мальчишки будто кошки начали скрести, а обида и непонимание за столь сдержанные эмоции отца, казалось, накрыла с головой.
Но тяжёлая ладонь, которая легла в этот момент на плечо, заставила надеть невидимую маску.
– Ты чего застрял, Ромка? Пошли домой. Там мама с Маней ждут.Маня. Так ласково, с такой любовью, как и Данька, Ромка. Да, Пётр был падок на такие милые прозвища своим детям. Это одновременно и смешило, и заставляло почувствовать неловкость. Но это грело душу и возвращало с небес на землю. Да ладно, Рома знает, что папа его любит так же, но ещё и сильнее. Маня. Словно метка, у старшего отпечаталось это прозвище на сердце. Вот он, его персональный болельщик. Вот, кто ему нужен! Ну ничего, подрастёт ещё, будет братьев с тренировок ждать, таскать из дома перекусы, которые пацаны в спешке случайно забывали, будет в школу дотаскивать бутсы обоим, ведь оба парня не внимательны и вечно собираются второпях. Будет всегда ходить в цветных майках с эмблемой того клуба, за который они с братом вместе будут играть. Она будет самой преданной болельщицей для них, самой верной, как мама и папа. Вырастет и будет самой красивой девчонкой, которая определённо привлечёт внимание кого-то из их друзей. Даня, в силу своей ревности, будет защищать её от этих ненужных "опытов" в столь ранних отношениях. А Рома, который старше своей сестрёнки аж на восемь лет, будет жёстко фильтровать каждого её знакомого мальчика, не давая переступить черту. Это будет позволено только тому самому, которого одобрит вся семья, который полюбится его малой, который завоюет уважение их отца и будет достойным спутником по жизни для пока что маленькой Мари. Да, определённо так и будет. Она будет счастлива не меньше их, двух хулиганов, подающих большие надежды.
– Пап, а Мася тоже будет футболисткой? – такой неожиданный вопрос, без какого-либо подсмысла, прозвучавший от Даниэля по пути домой. – Не знаю, сынок. Это уж ей самой решать. Мы будем поддерживать и помогать и ей, и вам в любых начинаниях, но решать судьбу за вас мы с мамой не в праве. Так что вам придётся подходить к этому вопросу осознанно, со всей серьёзностью и самостоятельностью, – мужчина пожимает плечами, оглядывая обоих мальчиков, а после смеётся, взъерошивая младшему каштановые кудри и надевая тому шапку обратно. – Но если вы заразите её этой вашей любовью к футболу, то спасибо мы вам с мамой не скажем. – Пусть сама решает. А мы поддержим в любом случае, – Ромка подмигивает, снизу вверх взирая на отца, парируя его высказывание его же фразой с гордостью цепляясь за его ладонь.***
Весна, 2008 год.
Долгая, местами трудная, а где-то и лёгкая, приносящая радость карьера профессионального игрока для Петра Нойштедтера уже завершилась. Внутри всё ещё одолевало сомнение по поводу сделанного ещё несколько лет назад выбора в пользу варианта быть тренером. Дети одобрили эту идею, едва ли дослушав до конца, но печаль в глазах любимой женщины Петру не стереть из памяти никогда. Обещание быть намного чаще рядом после завершения карьеры было нарушено. Так глупо, но нарушено. Да и сама Алина не глупа, знает, что деньги необходимы, ведь растить, одевать, обувать, кормить аж троих детей на зарплату рабочего завода да бухгалтера в местном предприятии – смешно.
Работа тренером в «Майнце 05» заставила мужчину пойти на самые смелые поступки, на которые способен любящий отец ради благополучия своих детей. Долгие разговоры с женой и детьми привели к логическому соглашению и договору по поводу будущего детей. Если со старшим, Ромой, было всё более-менее ясно и с его будущим в «Майнце 05» бок о бок с отцом, то нравственные Даниэль и Мари были откровенно говоря против данного клуба. Были проведены долгие переговоры и несколько просмотров, после которых обоих взял в свою академию такой родной для Мари, и такой нелюдимый для Даниэля гельзенкирхенский «Шальке 04». Разрыв напополам семьи, самостоятельность младших детей, редкие звонки и погружение в учёбу всех троих для посвящения всех себя в спорт с головой – всё это ждало самых юных Нойштедтеров за эти года.
***
Пётр сидел в раздевалке клуба, которым руководил уже три года. В огрубевших руках от света ламп сверкала рамка фотографии, на которой была изображена вся его семья. Выцветшее фото, когда-то заботливо подписанное Алиной, Пётр хранил верно и надёжно, таскал с собой на каждый сбор, порою целовал, молясь за счастье, здоровье и лучшее будущее его детей.
Если Рома и Даня в "телячьих нежностях" со стороны родителей не нуждались, и за них отцовское сердце было относительно спокойно, то за маленькую девочку оно было готово разорваться напополам от волнения, боли разлуки и тоски. Пётр с горечью вспоминает детство своей маленькой принцессы. То беззаботное детство, в котором она только радовалась каждому мгновению детской безмятежной жизни, смеялась почти над всем, когда поводов для грусти у пятилетней девочки просто не существовало. Как бы он хотел вернуть те славные времена, в которые его дитя познавало мир с огромной жаждой знаний, словно губка впитывая их. Как же мужчине всего этого не хватает...
Его окружают лишь пустые люди, с прогнившей душой, чёрствые, грубые, самовлюблённые, вызывающие у каждой клеточки его организма отвращение. Где та его маленькая леди, готовая скрасить любой день своим звонким смехом, сверкающими глазами и красивой улыбкой, которую в довесок дополняют пара ямочек на щеках, так любезно позаимствованных природой у её матушки?
Всё новые и новые проблемы, которые появляются в жизни мужчины почти все и сразу откладываются в сторону, он знает, что никогда не приступит к их решению. Не потому что слаб и духу не хватит. Всему виной его одиночество, которое постепенно его убивает. Душевно разъедает его. Эмоционально насилует...
За прошлый год и им, и его детьми, и его женой было совершено невероятное количество попыток удержать что-то важное, что присуще только им, только их семье. Прошлый год был наполнен великим множеством первых шагов, которыми радовалась и расплачивалась Мари, гордился Рома, сочувствовал Даня и переживали родители. Долгое обучение под присмотром отца завершилось, душа юной принцессы всерьёз простудилась любовью к футболу, она пошла дальше. Академия «Шальке 04», которая радушно раскрыла руки пошире, чтобы принять и крепко сжать в объятиях, возможно, будущую звёздочку, ожидала воспитанников на горизонте. Вся семья «королевских синих» была рада пополнению в виде детей футболистов в прошлом.
В этом что-то есть. И Пётр это чувствует. Он чувствует эту страстную преданность, искрящуюся любовь к своему первому клубу, который наверняка останется шрамом в груди девочки, где-то в области сердца. Она, как и величайшие спортсмены мира, будет изредка возвращаться мыслями к тому, с чего всё начиналось.
– Пообещай мне не забывать тех, кто тебя будет там воспитывать, хорошо? И за Данькой присмотри.Пообещай мне. Просто пообещай...